…Не правда ли, сегодня
Мы будем сообща
Искать путей свободней?*
В этот город я попала случайно, ветром занесло. Шла по нему в какое-то сумеречное вечернее время и ничего толком рассмотреть не смогла.
На углу какой-то улицы, то ли Б. Демидовской, то ли Свердлова, она мне почему-то показалась серой, стоял мужчина, из тех, что без возраста. Обычный мужчина, в какой-то обычной одежде, брюки, пиджак, не плох, не хорош, похож на учителя литературы, только скучноват. Стоит и то ли стихи читает, то ли лекцию, а как сказал:
“Косынкой замахнулась – косынка не простая;
От и до края летит птиц чёрных стая”*
вышли из-за угла один за другим – монахи, что те птицы, постояли, послушали – ушли, исчезли и даже головой не покачали, вереницей, друг за другом – и нет их. За ними и этот лектор, ищет, где народу побольше, чтоб послушали, а кругом – пусто: и на улицах, и у реки. Правда, в воде, фигуры какие-то, но от берега далековато, не услышат. А мужчина тот не сдаётся, только читает не выразительно, под нос себе бубнит, я в стороне, ему меня и не видно, вот и получается, что сам себе:
С плодами тел казнённых на полях
Не вырастают рощи.
Казнь отведена в глубь тайного двора –
Здесь на неё взирает детвора…*
Вдруг девушки какие-то разорвали вечерний сумрак голубыми, розовыми маечками, молодыми прядками и смехом. Играют, что рыбки серебристые из их реки великой.
Посмеялись и ушли. А мужчина всё стихи читает.
Я осмелела, подошла и спрашиваю:
- А Вы кто?
А он ответил мне странно так:
- Неважно, из Таджикской филармонии. А вы знаете какое сегодня число?
Честно говоря, я со своими тараканами совсем счёт дням потеряла. Только плечами пожала.
- Вот так-то, - говорит лектор, - а сегодня 28 июня. Знать бы надо.
И опять, теперь уже погромче, но не мне, а куда-то в воздух:
Горе и вам, взявшим
Неверный угол сердца ко мне.
Вы разобьётесь о камни
И камни будут надсмехаться над вами
Как вы надсмехались надо мной.
Я всё слушаю, теперь он будто меня заворожил.
Только тут подошёл ко мне другой мужчина, я его уже где-то видела (тот который стихи читал, мне тоже знаком показался), бородка у него такая с сединой, и говорит громко, даже как-то пронзительно: “ Женщина, отключите свой мобильный телефон и поезжайте к мужу в гостиницу, вот вам велосипед. Садитесь, садитесь. Я вам помогу”. Велосипед был большой, с поднятым седлом, старой какой-то марки, то ли “Харьков”, то ли “Украина”, синий, а на багажнике лежала сетка, сумка такая, она в советские годы ещё авоськой называлась, а в ней кошелёк мой, американский, ещё совсем новый, который мне из своей первой командировки привёз наш первый постсоветский хозяин.
Я поехала, правда, с трудом, очень уж велосипед был мне велик.
А тот, который из филармонии, всё стоял и читал стихи, и никого рядом с ним не было:
О чём поёшь ты, птичка в клетке?
О том ли, как попалась в сетку?
В окнах появлялись желтоватые огоньки, сумерки переходили в вечер. А ехать в гору, трудно, велосипед не по росту, хорошо ещё, что тот мужчина с седоватой бородкой бежал рядом и поддерживал, но только очень мешало его занудное и громкое: “ Женщина, отключите свой мобильный телефон”. А я слышала:
Я свирел в свою свирель,
Выполняя мира рок.
* В текст включены фрагменты стихотворении Велимира Хлебникова