Собакин

                Собакин.

Я встретила Собакина весной два года назад. Он тогда ещё не был Собакиным. Это был бездомный  пёс. Он лежал  на  помойке  возле  мусорного  контейнера.Я  подумала, что пёс мёртвый : глаза закрыты, лапы и шея вытянуты, хвост как-то неестественно загнут.  Отвернувшись, я прошла мимо, решив, что вечером  приду и как-нибудь с чьей-нибудь помощью его похороню.  Вдруг я услышала странные звуки и оглянулась. Пёс оказался живым. Он лежал на животе и силился подняться, царапая когтями об асфальт.  Я подошла  ближе . Пёс встал  и , шатаясь, отошёл в сторону.  Он был крайне истощён: спина провисла, выпирали рёбра, шерсть свалявшаяся, грязная, на шее – бесшёрстный в язвах след то ли от ошейника, то ли от верёвки.  Я протянула к нему руку – он отошёл ещё дальше  : он боялся руки. Ему трудно было стоять, и он снова лёг , так же вытянувшись.
Я бросилась в ближайший магазин, купила батон ливерной колбасы, большую сайку и два плавленых сырка, очень торопилась, чтобы пёс не ушёл куда-нибудь. Но он  был снова около контейнера, пытался встать передними лапами на его край и залезть внутрь. У него ничего не получалось.
Я подошла и позвала его: «Собакин, Собакин!».  Пёс оглянулся , отбежал подальше, но смотрел на меня. Я положила  пищу и отошла. Пёс не подходил к еде. Тогда я спряталась за угол дома.  Пёс, шатаясь, подошёл и начал есть. Вернее, хватать пищу и , не разжёвывая, заглатывать. Я подошла к нему и тихонько погладила его по голове. Пёс даже не заметил. Это была большая  красивая собака : коричневая, а точнее – шоколадная, с белым кончиком хвоста, белой грудью и в белых «носочках». Непородистая, конечно. Скорее всего, помесь ротвеллера и овчарки. У пса были смешные широко расставленные уши, какие-то полустоячие – полувисячие.  Он съел пищу, поднял голову и посмотрел на меня – я оторопела : у собаки были абсолютно человечьи глаза : большие, карие, миндалевидные и очень грустные – глаза страдающего существа. Я протянула руку, чтобы погладить пса, но он попятился назад и чуть вильнул хвостом.
- Ну, ладно, Собакин, пока. Я завтра опять тебя накормлю, только ты здесь же будь. Жди. Ладно? – пёс смотрел на меня своими грустными глазами. Я отошла немного, оглянулась - пёс чуть вильнул хвостом.
Вот так мы встретились с Собакиным
Всю весну и всё лето я кормила пса : иногда я находила его у знакомой помойки, иногда – у магазина, а чаще мне приходилось искать его. Я ходила по улицам, заглядывая во дворы , и звала : «Собакин! Собакин!».. И пёс всегда прибегал откуда-нибудь.Он стал подбегать довольно близко ко мне, радостно вилял хвостом и благодарно смотрел своими несобачьими глазами.
А осенью он как-то узнал, где я живу. Я кормила его всегда далеко от нашего дома, потому что у нас уже была собака – добродушный  и очень всеми любимый увалень-кавказец Барклай. Барклаем он был только по паспорту, все звали его ласково – Барик. И вот однажды вечером со двора донёсся оглушительный лай Барика. Он так лаял, если к воротам подходил чужой. Я выглянула в окно – перед воротами невозмутимо сидел Собакин. Он стал приходить каждый день почти в одно и то же время. Мне стало проще его кормить : не нужно стало ходить по улицам, обращая на себя недоумённые взгляды прохожих.  Даже Барик привык к его визитам, лаял незлобно, а «для порядку», ложился к воротам и смотрел на Собакина в подворотню.
Собакин съедал пищу и убегал. Ел он так же много и жадно, но не поправлялся, тогда я решила вытравить у него всех паразитов. После этого Собакин начал круглеть  и к зиме стал уже довольно упитан, шерсть, хоть и грязная, нечёсаная, залоснилась.
Где он жил зиму, я не знаю. Наверное, в каком-нибудь заброшенном доме, зароcшем лопухами, потому что часто приходил на кормёшку весь в репейных шишках, которые я, пока он ел,  осторжно  с него убирала. Он давал к себе прикасаться, но каждый раз вздрагивал и прижимал боязливо уши, чуть поскуливал .
А весной, в пору собачьих свадеб, Собакин «загулял».. Он пропадал на несколько дней, потом приходил, похудевший, голодный.
Летом Собакин перестал уходить от нашего дома : он лежал у ворот, или на тротуарчике рядом с домом, но Барику не нравилось такое соседство, и он постоянно лаял. Собакин никогда не отвечал на лай Барика, но, видимо, и ему это не нравилось, и он прешёл жить к гаражу,  построенному в целях противопожарной безопасности на небольшом расстоянии от дома. В кустах акации возле гаража он вырыл ямку и обосновался в ней.
А в августе случилось вот что. Была страшная  гроза, сильный,  прямо-таки ураганный ветер хлестал дождевыми струями по крыше, по стеклам окон . Ливень продолжался часа полтора. Вечером я как обычно накормила Собакина. Он был взъерошенный, мокрый. После еды он не пошёл в кусты в свою ямку, так как она была залита водой, а пошёл за мной к воротам.  А ночью  все в доме проснулись от лая Барика и воя какой-то собаки. Собака выла как-то странно. Так не  воют собаки.Тоненько, надрывно, как будто причитала, приговаривала, жаловалась. Это выл Собакин. Сидел под снова начавшимся дождём на тротуарчике перед домом и отчаянно выл, глядя на окна. Он как будто просился к нам .
На следующий день мы решили сделать Собакину конуру. Вернее, конура у нас была, но старая, оставшаяся от прежней собаки. Барику построили новую, так как в старую он не входил. Вот эту конуру мы и утащили к гаражу, подремонтировали, покрыли сверху новым рубероидом, чтобы не протекала. Потом подумали-подумали и обили её рубероидом всю : собаки не любят сквозняков, даже чуть заметных. Я постелила в конуру старенький коврик. 
Пока мы занимались конурой, Собакин ходил рядом, обнюхивал её, но заходить в конуру отказался. Я бросила в конуру кусочек колбасы, он залез в неё передними лапами, вытащил колбасу и съел, а потом ушёл в свою ямку.  Я поняла, что он просто не умеет жить в конуре, у него, видимо, никогда не было конуры. Теперь я кормила Собакина возле конуры. Пищу клала не на землю, как обычно, а в его, Собакину,  миску. Каждый раз я бросала в конуру что-нибудь вкусненькое, но Собакин доставал, съедал и продолжал жить в своей ямке.
В конуре  он стал жить лишь с началом холодов, в конце ноября. Живя в ямке, Собакин простудил свои смешные уши, постоянно чесал их лапой и тряс головой. Уши мы вылечили к Новому году.А ещё он стал провожать всех нас на работу, ходил со мной в магазин. Если мы шли гулять с Бариком, он всегда шёл сзади метрах в десяти. Ближе не подходил, потому что Барик  оглядывался. Тогда Собакин останавливался и замирал, опуская голову. Собакин стал домашней собакой : он всех нас преданно и благодарно любил, перестал бояться руки, а наоборот, идя рядом, «подлезал» под руку и, когда ему чесали за ухом, смотрел с такой нежностью, что щемило сердце.
А потом он исчез. Я и сейчас помню этот день – серый, тёплый мартовский день, начавшийся как обычно. Мы все ушли на работу. В обед я пришла домой, покормила Барика, пошла кормить Собакина.  Пёс сидел у гаража и , казалось, ждал меня. Я выложила еду в его миску, но Собакин не стал есть, а «подлез» под мою руку. Я начала гладить его, а он тоненько заскулил, пронзительно  и грустно глядя мне в глаза. Я подумала, что у него где-то болит. Минут пять я гладила его, почёсывала за ушами, а он всё так же скулил. Я пошла на работу. Собакин двинулся за мной, но я приказала ему идти домой, даже ногой топнула. Собакин остановился, а я пошла дальше. Вдруг я почувствовала, как в мою руку ткнулся мокрый собачий нос. Это был Собакин. « Иди, Собакин, иди! Домой, на место!» - я снова погладила его и пошла, а он остался стоять. Пройдя немного, я оглянулась – Собакин вильнул хвостом , продолжая стоять на месте. 
Больше я его никогда не видела.
Это я потом поняла, что он со мной прощался. Собаки чувствуют беду. И кто знает, что они вообще чувствуют?
Вечером я пошла кормить Собакина, но никто не вышел из конуры. Продолжал идти начавшийся после обеда снег, но у конуры на свежем снегу не было следов, да и пища в миске была не тронута, её завалило снегом.  Я ещё несколько раз выходила к гаражу, но Собакина не было.
Не пришёл он и на следующий день, и через три дня. Сначала мы подумали, что Собакин в очередной раз «загулял», а потом начали искать его. Обошли все ближние помойки и магазины, кафе – словом, места, где обитали бродячие собаки. Собакина не было. А потом я подумала, что, может, его кто-то взял, ведь он стал такой красивый, вычесанный, ухоженный. Привязал у себя во дворе. Я стала вечерами ходить по улицам возле домов и звать его , но Собакина не было. Я не могла спать, по ночам выходила из дома и слушала, не лает ли где собака. Иногда мне казалось, что я слышу лай Собакина, на следующий день я шла в те улицы, откуда ночью слышался лай, и звала его, но Собакина не было. Даже Барик «потерял» Собакина : когда мы выходили с ним на прогулку, он тянул меня к гаражу, обнюхивал конуру и вопросительно заглядывал мне в глаза. Чем дольше я искала его, тем острее ощущала в сердце какую-то щемящую тоску.
А потом мне сказали, что, наверное, моего Собакина просто съели, что есть в нашем посёлке люди, больные туберкулёзом, так вот они, чтобы вылечиться, едят собачину, а Собакин был большим и хорошо упитанным псом. И он перестал бояться людей. Уж лучше бы, как раньше, боялся!
 А потом…
А потом я узнала, что как раз в тот день, когда Собакин исчез, в посёлке проводился отстрел бродячих собак. Отстреливал бывший десантник, а сейчас безработный  пьяница Аркаша. Деньги ему были нужны, а за одну « отстрелянную» голову давали двести рублей. Он очень старался – настрелял, говорят,  почти на шесть тысяч. Видели, что он закидывал в грузовую «Газель» и большую коричневую собаку.
Казалось бы, после этого известия надо было успокоиться, но я не могла, тоска в сердце всё разрасталась. И появилась какая-то обида - ну почему именно Собакин? Ведь видно было, что он не бродячий! И почему он смог пожить счастливой собачьей жизнью всего несколько месяцев? Наверное, по закону подлости. И у людей  - точно так же :  стоит только начать «жить хорошо»,  как обязательно найдётся «Аркаша», который всё изгадит, сломает, испакостит.
А Собакину я поставила свечку за упокой души – сказали, что можно, « ведь тоже – божья тварь». Но тоска не проходила. А летом случилось вот что.
Однажды июльским вечером мы возвращались на машине из соседнего городка. Подъезжая к очередной деревеньке, протянувшейся вдоль шоссе, я увидела на обочине сбитую машиной собаку. Я отвернулась, чтобы не смотреть, и сразу вспомнила о Собакине. Опять тоскливо сжалось сердце, стало грустно и до слёз обидно за него. Я опустила затонированное стекло и стала смотреть  на небо…И вдруг из розоватых закатных облаков сложилась собачья морда. Это был Собакин! Я сразу узнала его: смешные уши, большая пуговка носа и его человечьи глаза! Он улыбался мне! Собакин! Милый мой Собакин! И сразу вспомнилось –  «все псы попадают в рай!»  Ведь знала я эту фразу, а вспомнилась она только сейчас, как будто это Собакин сказал её мне. И стало легко. Милый мой Собакин, он не звал меня к себе, он просто ещё раз пришёл ко мне, чтобы сгладить мою боль, чтобы утешить меня, чтобы ещё раз выразить свою благодарную любовь.
Видение на небе сохранялось минут двадцать, а потом облака начали расползаться, и Собакин исчез.
После этого случая я как-то успокоилась, но – нет-нет, да и посмотрю на небо, не покажется ли снова милая морда Собакина. Но он больше не появляется. «Все псы попадают в рай»…Хорошо ли тебе ТАМ , Собакин? Хорошо?