Слово не воробей….
1941 год. Грузия. Положение на фронте тяжёлое.
На территории артиллерийского полигона Вазиани расквартирован 75-й артиллерийский полк. Хотя он и называется полком, но в нём 18 тысяч человек – это почти дивизия. И всё потому, что каждую неделю он отправляет на фронт почти целый дивизион. Люди работали по 18 часов в сутки, многого просто хватает, многое не успевают подвести.
Каждый день прибывает пополнение. Прибыли два молоденьких лейтенанта из военного училища; пошли получать обмундирование. Выдают им галифе не суконные, а хлопкобумажные. Они объяснили складчику, что есть приказ, по которому командиры должны получать суконные галифе. Но складчик ответил, что у него других галифе нет, так что пусть они обратятся к помощнику командира полка по хозяйственной части. Капитан Николай Гугушкин – помощник командира полка, добрый и весёлый человек, объяснил, что он понимает молодых командиров, которым охота пощеголять в офицерских галифе, но их попросту нет.
На что, молодые офицеры отвечали, что есть приказ товарища Сталина, по которому им положены суконные галифе. “Товарищи командиры, поймите меня. Приказ есть, а галифе нет. Сейчас война, пока походите в этих, а как только получим суконные штаны, то я вам обменяю”!
“Но товарищ капитан, есть приказ товарища Сталина и Вы должны выдать нам то, что положено”.
“Правильно, должен выдать, но нет их у нас сейчас”!
“Как же нет! Ведь есть приказ товарища Сталина! Галифе должны быть!” “Всё правильно, товарищи! Приказ есть, галифе должны быть, но их нет!”
Лейтенанты настаивали. У них в голове не укладывалось, что приказ товарища Сталина не может быть выполнен. Ведь это приказ самого.
Наконец, капитан не выдержал и вместо того, чтобы послать их матом , он сказал: “Сталин приказал, пусть Сталин и выдаёт, а у меня нет!”
Лейтенанты, как по команде, повернулись и ушли, и согласно уставу РККА, каждый из них написал рапорт в особый отдел. Особист тоже человек приличный и он пошел в штаб. Там рассказал всё начальнику штаба. Начальник штаба сказал: “Всё это херня, да не мог Коля сказать такую глупость! Ребятам хочется пофорсить, молодые”.
И приказал дневальному вызвать в штаб капитана Гугушкина.
Капитан явился и доложил: ”Товарищ майор, капитан Гугушкин по вашему приказанию явился”!
”Коля – сказал начштаба – тут два мудака написали рапорт, что ты
сказал …. Даже не хочу повторять, не верю, что ты сказал такую чушь. Придумали пацаны”.
Тем самым, давая возможность капитану оправдаться, но тот не понял.
”Да, сказал я, ну нет у меня этих штанов”.
Особист тут же сказал: ”Вы арестованы, капитан! Сдайте оружие”!
Судили быстро и сурово, и послали Колю на фронт рядовым в штрафбат. Семья осталась без кормильца. Тогда командир полка, комиссар и начальник штаба от себя собирали паёк и отсылали семье. Вернулся Коля Гугушкин через два месяца в госпиталь тяжело раненым, присвоили ему звание младшего лейтенанта. Потом судьба его неизвестна, так как полк уехал на фронт. А война продолжалась ещё четыре долгих года, и приходили молодые новые командиры, и им тоже хотелось иметь красивые суконные галифе, хотя это было очень опасно,
потому что немецкие снайпера били по этим самым суконным штанам до тех пор, пока в тысяча девятьсот сорок третьем году всем ввели одинаковую полевую форму цвета хаки. А как красиво было ходить в черных галифе с красным кантом, в гимнастёрке с золотыми шевронами и яркими петлицами. Но оказалось, что парады это одно, а война это совсем другое дело. Вот так война победила красоту. А ведь начинала Красная Армия с красных штанов, штанов цвета революции. Правда, не совсем понятно, почему выбрали штаны как символ революции, но это уже история.