Розовые слоны
Генерал от кавалерии, барон Григорий Христофорович Засс, был страстным охотником. Несмотря на тяжелое бремя забот об обустройстве укреплений вдоль Лабинской линии, он всегда находил час-другой помотаться верхом по плавням и зарослям орешника в поисках косули или другой живности. Удача на охоте приносила ему бодрость и хорошее настроение до самого вечера. В его ближайшем окружении прекрасно знали об этой особенности характера неутомимого военачальника и старались обращаться к нему с просьбами и ходатайствами именно в такие дни. Великодушие генерала напрямую зависело от наличия дичи в окрестности.
Сегодня охота не удалась. То ли из-за ненастной погоды, то ли из-за стука топоров, разносившегося над излучиной Лабы – это солдаты Тенгинского пехотного полка сооружали оборонительный рубеж, но возвращаться пришлось ни с чем.
Поэтому генерал-майор Кашутин, целый день сопровождавший барона, предусмотрительно решил повременить с просьбами, специально припасенными к приезду начальства.
- Я, Григорий Христофорыч, сам удивлен, как это мы сегодня зверя не затравили. Третьего дня мои ребятушки пребольшущего кабана и несколько подсвинков добыли в пойме. Да и косули здесь совсем не редкость.
- Не беда,… раз на раз не приходится. Зато нашу новую диспозицию мне своими глазами увидеть довелось. А зверь, он в другой день не минует своей участи, уж ты поверь мне, старому охотнику.
- Мне говорили, в Белороссии охота хороша. В лесах за Березиной стопудовые зубры стадами бродят, ей-богу.
- Это что-о-о, Василий Алексеич, как-то британский посланник при дворе Его Величества, сэр Джон Мак-Нейль, рассказывал мне о замечательной охоте на слона в Индии. Три дня в непроходимых джунглях в сопровождении отряда туземцев местного раджи. Вот это, я понимаю, приключеньице! И, что интересно - свою добычу они выслеживали сидя верхом на одомашненных слонах.
- Увы, барон, у нас такого удовольствия, к сожалению, получить не возможно-с. Слонов в здешних краях отродясь не было, да и вряд ли когда появятся.
- Это уж точно.
Ошибались генералы. Через 150 лет мир услышал, о так называемых, «розовых слонах из Тенгинки».
До того случая станица Тенгинская была известна своими уникальными цветочными плантациями. Это было единственное хозяйство в крае, где выращивали на семена цветы самых экзотических видов. Любой, проезжавший по дороге в сторону Воздвиженки, рисковал жизнью – чудесный аромат, разливавшийся над полями, дурманил так, что встречные машины частенько не могли разъехаться. Станичники даже любили поспорить на бутылку – сколько машин за день свезут на металлолом. А людские жертвы на том участке были сопоставимы разве что с потерями русской армии в разгар большой кавказской войны.
Регулярно в станицу наведывался ученый люд, занимавшийся цветоводством.
Профессоры и студенты ходили, согнувшись, вдоль грядок и с интересом разглядывали новую рассаду. В это время местные мужики с не меньшим интересом разглядывали ноги студенток. Такое сотрудничество устраивало обе стороны.
Местных специалистов также приглашали на различные семинары по соответствующей тематике. А кой-кому даже подфортунило съездить на практику за бугор. Причем, не в какую-то там Болгарию, а сразу на экватор - в бананово-лимонный Сингапур.
Звали этого «кой-кого» Гришей Коробейниковым.
Из поездки Григорий вернулся во всём новом, в шляпе и с тростью-зотиком под мышкой. Стерпеть такого оскорбления местное консервативное общество не могло. Морду решили набить в тот же день, не дожидаясь субботы. Да не успели. Извращенец скрылся за дверями, ведущими в кабинет председателя, и очень долго там пропадал.
Стенограммы беседы не сохранилось, поэтому о сути разговора агронома-путешественника с его начальником можно было судить только со слов уборщицы Машки, подслушавшей его от начала до конца через дырку в стене. «Про семена какие-то всё бухтели, да про деньжищи бешеные».
- А вы, Иван Данилыч, еще раздумывали, посылать меня на практику или нет. Сумлевались. Вот поехала бы вместо меня Нюська Алферова, что б она, кроме какого-нибудь трипперу заморского, с собой привезла…? А я для вас, можно сказать, золотую рыбку поймал.
- Гриша, ты не тарахти, давай толком рассказывай, что за идея у тебя. Я так ничего и не понял. Давай еще раз, поспокойней…
- Трудно поспокойней, когда дело такими миллионами пахнет. За семена, что я у индуса в буру выиграл, международные фармацевтические компании валютой платят. Они ж на вес в пять раз дороже золота. Потому, как на них дефицит огромный.
- Так что ж сами индусы не увеличивают производство, раз спрос такой?
- То-то и оно, что не могут. Строжайше запрещено. По какой-то там ооновской конвенции выращивание этой культуры сильно ограничено. Сколько то можно, а больше ни-ни. Санкциями замордуют…
- А ты, выходит, предлагаешь против ООН пойти? Под расстрельную статью меня подвести хочешь, засранец?!
- Бог вами тобой, Иван Данилыч, какой расстрел? Времена нынче не те. Да, и кто об этом узнает? Кто кроме нас с вами понимает ценность этого продукта? Растут желтые цветочки на окраине поля, и пусть себе растут. Мы ж около сотни разных сортов каждый год высаживаем…
- Ну, ты и змий, Гришка. Так и норовишь в грех вогнать. Ладно, а продавать-то как? Как за границу вывезти и деньги за них потом получить?
- Это вопрос решаемый. Нам же не тоннами продукцию вывозить, а килограммами. Сменять мешок семян на пять мешков золота, всего-то и делов…
Заключим с ними договор на поставку семян гладиолуса или анютиных глазок, а перед отправкой смешаем их с нашими семенами. Никакая таможня не просечёт. А отделить зерна от плевел, это уж их забота. Ничего, они фармацевты, справятся…
- А с деньгами как? Их с чем смешивать предлагаешь?
- На выручку комбайны голландские купим для хозяйства и другую технику. Люди спасибо нам скажут за такой почин. Соседи обзавидуются. Ну, и о себе, конечно, не забудем: счет валютный для нас откроют в заграничном банке. Будем с женами в эмираты зимой ездить, на солнышке пузо греть. Вы ж, Иван Данилыч, дальше Сочи и еще не выезжали?
- Ох, и хитер ты, сукин сын. Всё продумал, всё учел. Не знал я раньше, что такие таланты у моего агронома имеются. Ладно, сделаем так: ничего про семена эти ты мне не рассказывал. Тем более, ни про какие заграничные компании я от тебя слыхом не слыхивал. Участок под твою затею я тебе выделю. Назовем его опытным, а тебя временно назначаю бригадиром. И чтоб никто кроме твоей бригады туда ни ногой. Ни-ни. Ты меня понял?
- А як же, всё путём будет, Иван Данилыч. Будете всю жизнь добрым словом меня поминать и себя заодно, что в командировку заграничную отправили.
Кабинет директора Коробейников покинул уже затемно. Народ, желавший лично раздербанить трость-зонтик о Гришкину спину, так и не дождавшись его, в огорчении разошелся по домам часом раньше.
Секретные семена легли в землю в нужные сроки и уже через пару недель на грядках зазеленели первые всходы. Прополка – подкормка проходили под неусыпным вниманием агронома, ставшего, по мнению его подчиненных, чересчур въедливым и дотошным. Трудовой коллектив был преимущественно женским, и поэтому любые новшества обсуждались открыто и громко.
- И чего это Гриня так трясется над своими лопушками? Раньше его из конторы не вытащишь, а теперь день-деньской в поле торчит. Гляньте на него - прям, герой труда.
- Верно. Как за границу съездил, так не узнать. Дюже важный, как индюк бурбонский.
- Ишь ты, новые порядки заводить вздумал, каждую травинку в морду тычет. Ежели хочет, чтоб мы ему тут полный ажур наводили, пущай, доплачивает за сверхурочную.
- Не иначе - диссертацию удумал защитить на этой рассаде. В академики лезет, паразит!
Еще через неделю на побегах заморского растения появились первые бутончики. Стало ясно, что при хорошей погоде скоро появятся цветы. Убедившись в этом агроном Коробейников снова поспешил в кабинет председателя.
- Иван Данилыч, всё идет, как нельзя лучше. Всходы были дружные, прополку я обеспечил, и со дня на день ожидается первое цветение. В общем, всё путём. Но тут есть одна загвоздка…
- Что такое? – насторожился председатель, - вредители завелись? Тля?
- Да, какая тля! С тлей я уж как-нибудь сам бы управился. Тут другая проблема. Я вам в самом начале не доложил, что растение это во время цветения активно источает ферменты. Особые вещества алкалоидного ряда… Собственно, в них-то самая ценность, за них и деньги платят.
- Наркота, что ли? Ты мне про это ничего не говорил, - угрожающе понизил голос председатель, - Так ты и в самом деле что ли решил меня угробить? Ах, ты сучок сингапурский!
- Иван Данилыч, как вам не совестно? Я, можно сказать, все свои силы отдаю на наше дело, себя не жалею, а вы меня последними словами поносите… Причем здесь наркота? Да,… запахи эти оказывают галлюцинационное воздействие на мозг человека и другой живности. Сильное воздействие. Поэтому-то цветочки эти под запретом. И что с того?
Надо только уберечь моих баб от запаха, переждать чуток, пока не кончится период цветения. А потом урожай сняли – и аля-улю.
- Вот что Гриша, это дело не наше, а твое личное. Я про него знать - не знаю, и ежели что случиться – моя хата с краю. Тем более что я в твоих галлюцинациях ни черта не смыслю. У меня самого скоро в голове галлюцинации от твоих идей заведутся. Говори, зачем пришел и ступай с богом. У меня своих дел невпроворот.
- Противогазы мне нужны. Штук двадцать, на всю бригаду. Я бы сам попросил у военрука, да он вопросами начнет донимать, зачем – для чего? А вы прикажете, он выдаст без разговоров. Зачем нам лишние слухи…
- Лады, завтра получишь свои противогазы. Скажу ему, в поле очаг поражения вредителями обнаружился. Будем опрыскивать.
- Спасибо, Иван Данилыч. Всё путём будет.
- Но смотри, Григорий, за всё сам отвечаешь. Следи в оба глаза. И чтоб никаких галлюцинаций у твоих баб! Я разврата не потерплю!
Первые желтые цветочки проклюнулись на грядке к концу недели, и в понедельник утром Коробейников собрал свой многосисечный коллектив на инструктаж.
- Вот прошла еще одна трудовая неделя в нашем хозяйстве, и можно подвести некоторые итоги. Хотя и были отдельные случаи халатного отношения к делу, в целом, результатами нашей с вами работы на опытном участке я доволен. Надеюсь, и в последующий период вы также оправдаете оказанное вам доверие.
Как вы сами знаете, участок наш называется опытным, можно сказать, экспериментальным. Потому что высаженное на нем растение является новым в наших краях, малоизученным. К работе с ним нельзя относиться шаляй-валяй, оно требует особого внимания и заботы.
Теперь, самое главное. Наступает период цветения. Об этом свидетельствуют раскрывшиеся бутончики. Запах от них, конечно, приятный, но, к сожалению, вредный.
Да-да, не удивляйтесь, так говорит наука. Пока ничего страшного - распустились только первые цветочки, но я должен вас предупредить, что с каждым днем опасность будет увеличиваться.
Услышав такую новость, все разом заворочались, зашумели.
- Так на хрена ж нам такие цветочки! Кто ж их купит? Разве что, как отраву для мышей?
- Как же можно этакую гадость высаживать? А о людях вы подумали?
- Не-е, я свое здоровье свое гробить не желаю, ухожу с бригады, пущай Гриня тут сам чертуется!
Коробейников с минуту помолчал, давая аудитории возможность выпустить пар, потом стукнул кулаком по столу и заговорил совсем уже другим тоном:
- Цыц! Чего вы переполошились, дуры,… до конца не дослушают - и давай глотку драть. Слушайте сюда! Да, запах вредный, но само растение имеет большое лекарственное значение. Вы, что не знаете – даже у змеиного яда лечебные свойства есть.
Здоровье ваше нам дорого, иначе я б вас сегодня не собирал здесь. С сегодняшнего дня будем работать в противогазах, их уже привезли…
Тут опять поднялся всеобщий гвалт и поглотил голос агронома:
- Тю, противогазы…мы что – солдаты?
- Вот удовольствие - целый день в резиновой маске… ни поговорить, ни нос почесать,…за что нам такое наказание?
- Чтоб я такую пакость на голову надела? Да ни в жисть!
Коробейников снова подождал, пока угомонятся самые крикливые бабенки и продолжил:
- Все, кого не устраивают условия работы, могут собирать свои манатки и идти отсель. Я вас больше не задерживаю. Остальным сообщаю, что с сегодняшнего дня им за вредность будет начисляться премия в размере ста процентов от оклада. Тому, кто еще не понял, повторяю – оплата за работу у-два-и-ва-ет-ся!
Через пять минут свободных противогазов не осталось, и работа на опытном участке продолжилась, как ни в чем не бывало.
Правда, про вредный запах, а тем более про премию договорились по станице не трепаться. Не к чему это. Не дай Бог, кто-то прознает, что из-за запаха оплату в два раза увеличили, это ж такое начнется!
Первая взбунтуется свиноферма и также потребует доплаты за вредность. Чего-чего, а ароматы там – будь здоров! Да и остальные не останутся в стороне, каждый будет доказывать, что его работа самая вредная и опасная. В горячке могут председателя на вилы поднять, и тогда неизвестно, не лишаться ли обещанной премии сами цветоводы.
Хорошо еще, что участок располагался вдали от главной усадьбы - об этом в свое время осторожный Иван Данилыч позаботился - и одетых в противогазы станичниц никто не видел.
Тем временем, распустившихся цветов на грядках значительно прибавилось. Погода радовала: весь день припекало солнце, лишь к вечеру набегали тучи и проливались ночным дождем. А утром снова на небе ни облачка. Казалось, сама природа была в сговоре с нарушителями ооновской конвенции. Довольный агроном уже потирал руки и прикидывал в уме потенциальную выручку, когда появились первые сложности.
Как выяснилось, стопроцентной защиты от галлюциногенов противогазы не обеспечивали. И не мудрено, ведь перед тем, как их раздавать, надо было о размерах подумать, головы сантиметром померить, выяснить - кому маска побольше полагается, кому поменьше. Но для нашего народа это лишняя возня, расхватали что было не глядя - и вперед с песней.
Дурман, как известно, даже маленькую щелку всегда найдет и дело свое сделает. Вот и стали в бригаде происходить чудеса. Подует ветерок - желтые цветочки зазвенят как колокольчики каждый на свой лад - заслушаешься. Бабочки белокрылые летают, на скрипочках пиликают, а стрекозы на дудочках им подыгрывают - прямо какая-то полифоническая опера над полем. Когда кругом такая благодать - тут уж не до работы. Душа песни просит. «Ой, цветет калина в поле у ручья, парня молодого…».
Однако в противогазе особо не распоешься. Получается одно мычание.
От избытка чувств станичницы свои тяпки да грабли побросали, на пригорок взобрались - стоят - дирижируют. Ближе к обеду Коробейников на участок приехал, картину эту увидал и рассердился - что за самодеятельность такая?! Хотел было принять меры, но тут до него дошло: «да это ж они производственную гимнастику делают, хм, полезная штука». В знак солидарности он даже сам сделал несколько приседаний, помахал женщинам рукой и снова усвистал по своим делам.
Но если бы подобные «глюки» случались только у цветоводов. Очумелые бабы это еще полбеды. Оказалось, что обитавшие поблизости пчёлы также пострадали от вредоносных ферментов. Под их воздействием трудолюбивые насекомые пересмотрели некоторые свои привычки. Так, собранный на ярко-желтом поле нектар они уже не спешили нести в улья, а с удовольствием поглощали сами. В результате всего за несколько дней их полосатые тушки увеличились в объеме во много раз. Теперь пролетающую мимо «пчёлку» легко было перепутать с воробьем, и количество этих монстров росло день ото дня.
Коробейников не сразу заметил эти перемены. Он слишком часто отлучался со своего опытного участка, вот и упустил из виду новую напасть. Одурманенные бабы опасности не чуяли. Они бродили в противогазах по полю, не обращая никакого внимания на грозные эскадрильи «неправильных» пчёл, барражировавшие над их головами. Да им вообще всё было по фигу.
«Ёшкин кот! – удивился агроном, - это что за чудища?! Откуда они тут взялись?»
Он долго и мучительно размышлял о том, что делать. Было страшновато связываться с пчелами, да еще такими могучими, но с другой стороны, вся ответственность за безопасность коллектива лежала на нем. «Не дай Бог, ужалят кого, а я потом отвечай? Не-е, так дело не пойдет» и решил действовать.
Он достал из своей «Нивы» огнетушитель, встряхнул хорошенько и направил струю пены вверх - в самое скопление круживших над ним насекомых. «Кыш отсель, мутанты поганые! Нечего вам тут делать! Кыш!»
Через стеклянные очки противогаза ему трудно было разглядеть, смог ли он таким образом отпугнуть ненавистный рой или нет. На всякий случай он пустил еще несколько струй в разных направлениях и хотел, было, вернуться к своей машине, но не смог. У пчёл сработал защитный рефлекс и тысячи разъяренных насекомых принялись жалить всё живое вокруг.
Бригада цветоводов мужественно приняла на себя неожиданный удар и стала на глазах распухать. Дело в том, что на месте укуса одной «неправильной» пчелы возникал отек размером с дыню. А так как укусы исчислялись сотнями, тела жертв разнесло до фантастических размеров. Одежда трещала по швам, рвалась и лоскутами сваливалась на землю. Очень скоро на цветоводах не осталось ничего кроме противогазов, и вообще они теперь мало походили на людей. Их ноги и руки стали толще телеграфных столбов, а пальцы, вообще, не сгибались. Координация движений нарушилась. Даже сохранять равновесие стоя они больше не могли и в бессилии опустились на четвереньки.
Когда пчелы улетели, на поле остались стоять 20 розовых слонов. Головы их были непропорционально маленькими, а хоботы коротковаты. Ушей, бивней и хвостов не было. Им с трудом удавалось переговариваться друг с другом, так как даже с двух метров голосов их почти не было слышно.
- Что будем делать, Гриня? Как же мы в таком виде дома покажемся? О-хо-хо…
- Может лучше сразу в Усть-Лабу? У нас ведь и больницы-то порядочной нет? Кто нас здесь вылечит, а?
- Ты, что – шутишь? До Усть-Лабинска только по прямой километров тридцать, нам столько до ночи не одолеть. Пойдем в станицу. Я у председателя транспорт попрошу, авось Данилыч не откажет.
Реакция односельчан на розовых пришельцев оказалась агрессивно-настороженной. Большинство от греха подальше попряталось в огородах, и наблюдали за происходящим через щели в заборе. Некоторые даже собак с цепи спустили. Так, на всякий случай.
- Гля, сколько слоников… симпатичные. Откуда их к нам занесло?
- Должно быть, рекламная акция цирка,… хотят побольше билетов продать.
- Странная какая-то порода, хоботы есть, а почему бивней нема?
- Бивни только у слонов растут, значит, тут одни слонихи собрались. Хотя нет, вон тот, что впереди – точно самец, а остальные, похоже, самки…
Как ни хотелось «слонам» раскрыть тайну - прокричать: приглядитесь мол, мы ж свои, Тенгинские, опухли только маленько. Неужто соседей не признаете?
Да в противогазе кричи - не кричи, кто тебя услышит?
Одна надежда на председателя, ох, не оставь в беде, отец родной, и горестная процессия продолжила движение в сторону конторы.
Когда Ивану Данилычу доложили о слоновьем нашествии, он, как водится, принял эту новость за пьяный бред и привычно покрыл вошедшего трехэтажным матом.
- Раньше до зеленых чертей допивались, а теперь уже и до розовых слонов дело дошло, мать твою…! Что себе позволяешь, да еще посреди рабочего дня! Пьянь подзаборная!
-Да ты в окно глянь, Данилыч, вон они с горы спускаются…
От увиденного гневное лицо председателя пошло пятнами. Чтобы не упасть, он навалился животом на подоконник, а руками судорожно шарил по карманам в поисках упаковки валидола. Кричать он уже не мог, лишь придушенно выдохнул: эх, ё-ё-ё-ё-ё….
«Розовые» тем временем запрудили палисадник напротив правления и своими чугунными ногами вытоптали все клумбы под окнами. Они терлись боками об углы здания, мотали головами, издавали странные утробные звуки похожие не то на мычание, не то на утиное кряканье. Чувствовалось, что своим беспокойным поведением они хотели привлечь к себе внимание местного начальства. Но никто не выходил им навстречу.
Томительное ожидание затянулось и грозило перерасти в открытый бунт.
Председатель, не успевший вовремя покинуть свой кабинет, бегал от одного окна к другому и через щели занавесок наблюдал за происходящим снаружи. Он матерился вполголоса, сопел и мучительно искал в голове выход из жуткого положения, в котором оказался. Пути к отступлению были отрезаны - не в окно же прыгать, не солидно как-то, да и высоковато - ноги переломать можно. Звонить в район с просьбой об экстренной помощи он тоже не решался. Во-первых, там не поверят. Как и он сам сделают вывод, что в станице проблемы с алкоголизмом, и что даже Тенгинское руководство погрязло в этом безобразии. Хрен потом отмоешься. Во-вторых, ему очень хотелось разобраться, откуда всё-таки взялись незваные гости. до того, как эта несусветная новость разлетится по окрестным селениям.
Хотеть-то хотелось, да выходить боязно. Кто знает, что у этих чудищ на уме? Рта раскрыть не успеешь – раздавят своими ножищами или хоботами придушат. Надо сначала присмотреться, попытаться понять, что им нужно и кто у них вожак. Ежели грамотно обезглавить взбунтовавшееся стадо - проблем сразу поубавиться. Без вожака остальные сами разбегутся. Вон тот самец на крыльце, похоже, и есть главарь. Недаром слонихи к нему жмутся. Чутье старого управленца не подвело Ивана Данилыча – это был Гриня.
Предприимчивый агроном, в свою очередь, понимал, что узнать его в новом обличии будет делом нелегким, скорее даже невозможным. Он делал тщетные попытки привстать на ноги, надеясь таким образом заставить председателя усомниться в том, что перед ним слоны, но каждый раз с тяжким стоном снова опускался на четвереньки. Распухшее тело неумолимо тянуло к земле. Надо было как-то исхитриться начать разговор, растолковать ему, что никакие они не слоны, а невинно пострадавшие родные односельчане, но как это сделать? Партнер упорно отказывался идти на контакт.
Григорий вплотную подобрался к входной двери конторы и стал методично выбивать ногой любимый футбольными фанатами ритм: тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук-тук-тук, тук-тук…
Наконец, с другой стороны послышалось какое-то шевеление, возня, скрип тяжелой мебели.
- Эй, вы там, пошли вон отсюда! Щас ОМОН вызову!
- Данилыч! Ну, слава богу, достучался! Не бойтесь, свои мы…
- Какие еще свои…? Катись отсель пока цел!
- Да не кипятитесь вы! Это ж я Григорий Коробейников, неужто не признаете…?
- А-а-а…Гришка! Так это ты сюда слонов пригнал? Твоя работа, стервец?
- Не пригонял я к вам никаких слонов! Да и не слоны мы вовсе, а такие же люди, как и все, только…
- Што ж ты брешешь, поганец, я ж за твоей командой уже полчаса из окна наблюдаю. Странно, как я тебя вот только не заметил. Што ж я, по-твоему, слона от человека отличить не могу?!
- То-то и оно, что не можете. Это ж видимость одна, потому что нас пчелы-мутанты покусали…оттого и попухли. Вернитесь к окну да приглядитесь хорошенько, это ж ваша бригада цветоводов в полном составе.
- А хоботы…?
- Какие там хоботы…трубки это от противогазов, что я у вас пару недель назад выпросил, помните? Мы бы рады снять их, да руки не сгибаются после пчел этих грёбаных, вот и маемся. Помощь медицинская нам нужна срочно, вся надежда на вас, Иван Данилыч…
Только теперь мало-помалу стала доходить до председателя суть произошедшего. Многое оставалось непонятным – что за пчелы-мутанты? Откуда взялись? Почему бабам-цветоводам вздумалось сегодня по станице на карачках ползать, да еще в голом виде?
Вопросов было много, но главный вывод напрашивался сам собой: случай этот замять не удастся. Ну, никак! Даже и думать нечего! Шуму, разговоров будет - выше крыши. Разбираться станет не только районное начальство, но и из Краснодара кого-нибудь пришлют, как пить дать. Потянется ниточка к «опытному участку», к семенам заморским, к их с Гришкой тайному сговору… Это ж дело не только подсудное, сюда еще и политику пришьют – связь с заграничными спекулянтами, в особо крупных размерах….эх, ёёёёёёё, расстрельная статья, это уж точно. От мыслей этих в животе всё заныло, засвербело, а перед глазами - круги фиолетовые. Всё, пропал, кругом виноват.
Что ж делать? Что ж делать? Послать бы кого-нибудь из надежных людей срочно очистить поле от поганых цветочков…? Сам готов до ночи косой махать, чтоб и следа не осталось от той заразы, так ведь не знамо где его искать. В свое время возложил же всю ответственность на гада Гришку и даже отказался слушать, где тот свой «опытный участок» разместил, мол, моя хата с краю. Тогда казалось, что так спокойней будет, в случае чего сам агроном и упрячет концы в воду. А теперь что ж? Ищи-свищи на необъятных просторах Родины поле это, за неделю не управишься…
Приедут прокуроры, расколют Гришку в два счета, пока он «слон розовый». Башка-то у него сейчас совсем другим занята, о здоровье своем печется…
У-у, гад, в дверь скребется – помощи просит. Ну, вызову я им скорую помощь, увезут их в больницу, вылечат. А как же я? Обо мне-то кто позаботится? Он кашу заварил, а я -расхлебывай? Не-е, так дело не пойдет, так мы не договаривались. Нашел дурочка!
После этих недолгих, но мучительных раздумий за запертой дверью решил Иван Данилыч уйти в «глухую несознанку».
- В общем, так, дорогой Гриша, не я это всё затеял, не мне и отвечать. Тридцать восемь лет честно отгорбил я на своем посту и горя не знал, пока ты со своими чертовыми семенами голову мне не заморочил. Где они - горы твои золотые…? Где путевки на курорты заграничные? Всё путе-е-ем будет…эх, ты, балабол!
Короче, сам ты эту бодягу замутил, сам и выпутывайся, а меня не тронь. Даю тебе пять минут, чтоб ты со своей шайкой очистил территорию, и чтоб духу вашего в станице не было! А то сообщу в органы, что неустановленные бешеные животные на людей бросаются, приедут охотники да перестреляют вас всех без разбора! Ты меня знаешь!
Григорий сам был «не подарок» и цену себе знал, но такого ответа от своего компаньона всё же не ожидал. Да-а-а…, не учел он, что в свои молодые годы председатель прошел суровую школу сталинской закалки, и обещание « перестрелять всех» в его устах звучало вполне определенно. Нет человека – нет проблемы.
Надо было уносить ноги, пока Данилыч и в самом деле не решился на крайние меры.
Агроном протрубил отбой, сошел с крыльца и двинулся прочь. Через минуту крупногабаритное стадо скрылось из виду, и никто больше его не видел.
Позже местные пацаны рассказывали, будто видели, как слоны вплавь переправились на другой берег в Адыгею. Так ли это было на самом деле или нет, никто точно знал, но с той поры все напасти, и вообще всё необъяснимое случавшееся в округе стали сваливать на розовых слонов. Обчистили колхозную бахчу – не иначе их работа. Подломились мостки через дренажную канаву – ясное дело, не выдержали слоновьего веса. Даже пропавшую со склада ГСМ бочку солярки сторож Гончарук пытался повесить на них, хотя и безуспешно. В этот раз никто ему не поверил.
А Иван Данилыч в том же году из председателей ушел. Чуток не дотянул до сорокалетнего юбилея трудовой деятельности. На прощальном собрании говорил, что, мол здоровье уж не то, чтобы справляться с таким большим хозяйством, что пора молодым дорогу уступать, а самому на заслуженный отдых - рыбку ловить, внуков нянчить.
Народ согласился и отставку принял.
Хотя среди наиболее сведущих станичников еще долго велись разговоры, что Данилыч-то не сам ушел. Здоровье тут не причем, да и сил ему не занимать. Тут причина другая.
- Ежели б не случилась эта канитель со слонами, так он еще долго нами командовал.
- Точно. Слоны его на пенсию спровадили, как пить дать.
Эта темная история заинтересовала одного краснодарского газетчика, автора многочисленных статей по эзотерике, НЛО и другим паранормальным явлениям. Он появлялся в Тенгинке по выходным дням, ходил по дворам и выпытывал у местных жителей подробности. Кто-то охотно вываливал на его голову кучу небылиц о кознях слонов в станице, а заодно и кое-какой компромат на соседей. Другие молча захлопывали перед его носом калитку, не желая связываться с городским очкариком.
Время шло, материал накапливался, и возможно, рано или поздно журналистское расследование поставило бы точку в этом запутанном деле, но этого не случилось, потому что однажды пропал сам газетчик. Пошел осмотреть то место в лесу, где слонов видели в последний раз и исчез. Бесследно.
Действительно, темная история, хотя и о слонах розовых …