Глава восемнадцатая
Дада учится вспоминать
Вот что значит наблюдать за собственными мыслями! Процесс перехода четкими слоями укладывался в память Дада.
Самым трудным, оказалось, сделать первый шаг. Ни мальчик, ни клякса не стремились к сближению. Дада испытывал отвращение к живым подергиваниям двери между мирами, и клякса, похоже, отвечала ему взаимностью. Стоило ему, кривясь от страха и брезгливости приблизиться к ней, как она тут же отодвигалась в сторону и становилась непроницаемо мутной, воронкообразные движения, чернотой уходили вглубь, прячась от мальчика.
Дада совершил несколько попыток, прежде чем заметил четкую связь, между своим отношением к кляксе и ее движениями. Разумная или нет, клякса реагировала на его настроение, и Дада понял, что ему необходимо разобраться в причине своего отвращения.
Мальчик оставил стремление приблизиться, он просто сел неподалеку от слишком чувствительного и подвижного проема и начал его рассматривать и при этом вслушиваться в свои ощущения.
Итак, что особо мерзко в кляксе? Ее воронка, более всего похожая на нюхающий хоботок какого-то животного, потом чавкающий звук, с которым этот хоботок двигается, то выдвигаясь из кляксы, то вдавливаясь в нее. Вот и сейчас, хоботок вылез из двери и зашевелился, как будто что-то ощупывая, что-то ища в воздухе. Ага, ушел внутрь, если вглядеться, то можно предположить, что он делает точно такие же действия и по ту сторону двери.
Дада не выдержал, встал, и на почтительном расстоянии начал обходить кляксу, пытаясь заглянуть с другой стороны. Другой стороны не оказалось, клякса была одинаковой с любых сторон. Видимо не разворачиваясь, она каким-то чудом, на первый взгляд такая плоская, все время оставалась перед Дада одной.
Походив кругами и ничего не добившись, мальчик снова уселся перед дверью. Он пытался вспомнить тот самый первый раз, когда он и Бошаку, совместными усилиями создали, или может быть, просто открыли, это странное явление.
В тот первый раз кляксы видно не было, туман вогура скрывал ее. Они шагнули в другой мир без пересечения каких-либо атрибутов прохода. Просто город Дада истончился и стал прозрачным, а город Бошаку, напротив, приобрел реалистичную твердость. Казалось сам туман менял окружение.
Как только Дада подумал о тумане, клякса заволновалась, заходила ходуном, хоботок ее судорожно задергался. Заметив реакцию двери, Дада оживился. Он думал о тумане, нужно продолжить в том же направлении.
Вогуры и туман неразделимы, они как составляющие единого целого. Вогуры неустойчивы, туман тоже. Вогуры постоянно прячутся за своими мороками, туман их главный помощник. Все мороки начинаются с тумана.
Клякса перестала дергаться, начала разряжаться, белеть, превращаться во что-то воздушное и полупрозрачное, влажное. В туман.
Дада забыв о своих рассуждениях следил за преображением двери. Когда клякса полностью изменилась, мальчик вспомнил что ему нужно делать и смело шагнул в появившуюся перед ним белую стену.
Туман хранитель изначальной пустоты, он скрывает от глаз знакомые ориентиры, аннулирует единство реальности и предлагает бесконечные возможности. Какие? Зависит целиком от входящего в туман.
Оказавшись отрезанным от всего, оставшись наедине с белой бесконечностью, Дада ощутил себя потерянным. Он неожиданно стал «никем» и как «никто» мог идти в любую сторону, свободный от любых привязанностей.
Дада увидел Бошаку. Недовогур стоял на идеально ровной площадке, сумасшедший ветер трепал его тонкую куртку, заставляя взлетать ее за его спиной и яростно биться о холодный воздух. Бошаку выглядел напряженным и уставшим, беспокойство и страх соседствовали на его лице. Вадым кого-то ждал, и этот кто-то сильно задерживался.
Дада глубоко вздохнул и вышел за пределы тумана прямо на крышу небоскреба, к Бошаку. Вадым стоявший вполоборота к мальчику, заметив движение, быстро развернулся. Вогур и человек встретились взглядами, секунда, затем Бошаку одним длинным шагом преодолев расстояния между ними, схватил мальчика в охапку и крепко прижал к груди.
Дада растерянно повис в руках белобрысого. Еще ни разу Вадым не обнимал его. Что-то случилось?
-- Ты сделал это! Молодец! – Еще сильнее прижав к себе мальчика, сказал Бошаку, затем, осторожно отстранившись, аккуратно поставил его на пол. – Я потерял счет времени, я перестал верить, но ты смог, нашел это место! Единственное о котором они еще ничего не знают! Ты спас меня! Спас!
Бошаку говорил возбужденно, его глаза нервно блестели. Вой ветра, гуляющего по постройкам на крыше, усиливал ощущение беспокойства.
-- Тебе больше нельзя появляться на улицах. Тебя сразу узнают. Вогуры больше не принимают внешность людей. Запрещено законом! Боже куда катится мир! Мы столько столетий шли к новому обличью, а сейчас горстка безумцев диктует нам свою глупую волю! «Мы не можем принимать облик еды!» - так говорят они. Абсурдные догмы и никаких предложений взамен. Все держится на страхе, на элементарном страхе. Повсюду рыщут уборщики. Моя группа схвачена. Я жив лишь потому, что никто не знает об этом месте. Я торчу на крыше несколько дней, без воды, еды, сигарет. Как трус, как загнанная крыса. Я готов сдаться! Я почти сдался! И тут пришел ты! – Лихорадочно высказавшись, мужчина, неожиданно заплакав, сел на крышу. Его плечи тряслись, и только сейчас Дада заметил насколько истощенно тело вогура. Как сильно сдал Вадым за время с их последней встречи. Неловко подойдя к Бошаку, мальчик присел рядом. Он был сильно смущен, так как до сих пор не вспомнил всех тонкостей взаимоотношений с Бошаку и вид плачущего взрослого мужчины пугал его.
-- Ты пойдешь со мной на Нирану – тихо сказал Дада. – Почему ты сам до сих пор не пошел? – немного подумав, удивленно спросил он.
-- Почему? – Вадым медленно поднял голову и посмотрел на мальчика. – Ты так и не вспомнил «почему»? Да я же проклятый вогур! Помнишь, во мне кровь вогура! Мы не можем ничего делать сами, мы паразиты, нам всегда нужен кто-то, что бы мы могли жить, действовать! Чья-то кровь, чьи-то мысли, чьи-то оболочки, чьи-то стремления! У нас нет ничего своего, кроме тумана! Кроме, чертового, пустого тумана! – мужчина перевел дыхание и снова продолжил. – Даже я - вогур в чьем теле есть человеческая часть, постоянно испытываю этот изнуряющий голод. Голод по полноте, по целостности, такой как у тебя Дада, как у всех людей. – Вадым удрученно покачал головой. – Может быть потому, что я немного человек, мой голод, даже более мучительный. Я эмоционален, я любопытен, но я не настоящий человек, моя пустота и моя жажда - несовместимы. Мне больно Дада. – Просто и как-то очень убедительно сказал Бошаку. – Я начинаю верить в правоту правительства. Наши виды не могут скрещиваться. Ничего хорошего из этого не получится. Не может получиться и я тому пример. – Бошаку пристально посмотрел, на тихо сидевшего рядом, мальчика. – Понимаешь голодная пустота, которой являемся мы и маленькие сгустки постоянной активности, которыми являетесь вы, плохо совместимы. Предки были правы, создавая границы между нами: вам города, нам степи. Так легче, так проще. Вогуры не сближались со своей пищей, берегли ее и брали очень мало. Предки учли все ошибки допущенные в далеком прошлом. Впрочем, о чем я, ты же ничего не знаешь о нашей истории. – Бошаку слабо махнул рукой и отвернулся.
Повисла тишина. На Вилате, судя по цвету неба, начинались ранние сумерки, и ветер, слабея, оставил игры с одеждой и волосами двух странных существ, он еще трогал их, но без прежней агрессии, а скорей нехотя, лишь для виду. Просто, для того, что бы иметь возможность оставаться рядом и услышать вероятное и интригующее продолжение беседы. И маленький человек не обманул ожиданий ветра.
-- Вилата не ваша планета, так же как и Нирана? Я прав? – очень тихо спросил Дада.
-- Догадался, - горько усмехнулся Бошаку, - это же очевидно. Все что ты видишь на Вилате – города, технику, общество псевдолюдей и космические корабли, наконец, всем этим мы просто пользуемся. Прежние жители, кстати, очень похожие на вас, не пережили нашего соседства. Вогуры в те далекие времена, были еще более неустойчивы, чем сейчас и не смогли сдержать своего голода. Они жадно съели население Вилаты и тем самым обеспечили себя внешностью, образом жизни и окружением на долгие столетия.
-- Но не навсегда? – еще тише спросил Дада.
-- Не навсегда, - задумчиво повторил Бошаку. – Вогуры существуют вечность и вечность же они вынуждены искать себя. Когда-то вогуры были огромным облаком тумана, оно летало бездумно по вселенной, пока не опустилось на некую маленькую планету с существами способными перевоплощаться. Собственно тогда облако и разделилось на отдельных созданий, вогуров – так называли себя туземцы планетки.
-- Вы хотите остановиться? – предположил Дада.
-- Некоторые из нас, - согласился Бошаку. – Путь вогуров ведет в тупик. Планет с жизнью не так много и вогуры погубили большинство из них. Наши корабли бороздят вселенную впустую. Нирана наша последняя надежда. Вогуры должны научиться сосуществовать с другими видами, иначе, поздно или рано, они останутся одни во всем огромном космосе и тогда все закончится. Останется туман и пустота. Туман и пустота. – Вадым вздохнул.
Вогур замолчал, мальчик, глубоко задумавшись, тоже не спешил делиться мыслями. Ветер, полностью затихнув, растворился в воздухе.
-- Я помогу вогурам понять значимость людей, - неожиданно заговорил Дада. – Ты и я – мы изменим положение вещей. Больше не будет хищников и добычи.
-- Это невозможно. Нам нужно есть. Нам нужна пища наделенная разумом. Мы не можем есть овец и коз, как вы, тогда мы сами станем козами. Мы то, что мы едим.
-- А как же лозунг: мы не можем принимать облик еды?!
-- Ну, попробуй мыслить, как вогур, - с досадой сказал Бошаку. – Внешность это всего лишь внешность, куда важнее внутренняя суть. Истинному вогуру менять облик, это так же естественно, как тебе ходить и дышать, другое дело способность мыслить. Мы тщательно следим за сохранением именно этой основополагающей способности.
-- Итак, чего же ты хочешь? От меня, от своей пищи? – неожиданно зло спросил Дада. – Что бы я спас тебя, помог переместиться на Нирану и пусть все идет своим чередом? Вогуры едят людей, люди боятся вогуров. Все естественно и прекрасно?! Как должно быть?! – мальчик в возмущении вскочил на ноги. – Но теперь есть я! И я знаю, что вы полностью зависимы от нас, а мы в вас не нуждаемся! Вы не бессмертны и у вас разногласия! Вы медленно и твердо идете ко дну. Мы же обретаем уверенность и силу. Страх перед степью тускнеет, все больше людей выходит за стены. А ты знаешь, что это значит? Что значит, человек оставляющий за собой стены? – возбужденно вопрошал Дада, не отводя взгляда от странно перекошенного лица Бошаку.
-- Стой, - тихо со страданием в голосе прошептал вогур.
-- Все изменится…
-- Остановись, - еще тише прошептал Вадым, начиная терять человеческий облик.
-- Что ты делаешь? – наконец, обратив внимание на начавшуюся трансформацию, спросил Дада.
-- Я ослаб, мне нужна пища… я пока еще могу переместиться с тобой… решай, - едва слышно говорил Бошаку, медленно приобретая черты вогура. – Я никогда не думал о тебе, как о еде, - со стоном добавил он.
-- Вот же… - Дада быстро огляделся. Ни стены тумана, ни кляксы рядом не было.
«Я не знаю, что делать. Что сейчас сон или реальность?» - растерянно думал мальчик.
-- Что мне делать? Подскажи, - бросил он вогуру, озабоченно ища глазами какую-либо мелочь, подсказку, что-то позволяющее ему обнаружить дверь.
-- Сосредоточься на себе до перехода, - слабым голосом посоветовал вогур. – Поспеши, пока я еще могу творить мороки…
Серо-голубое тело вогура прижалось к поверхности крыши, истонченное до крайности, оно почти сливалось с окружением. Дада плохо видел Бошаку и подошел ближе, что бы увидеть его глаза. Черные воронки уже начинали свой круговорот.
«Его глаза похожи на кляксу, они одной природы» - отстраненно отметил Дада, начиная думать о себе под землей, лежащем где-то там, за бесконечность отсюда.
«Я опять все пропустил» - размышлял Дада сидя на холодной траве, рядом с нетронутой насыпью земли, под которой он засыпал. Ему было до безумия страшно смотреть на этот холм.
«Может я все еще там?»
Мальчик, преодолевая холодок, гуляющий по спине, неуверенный в правильности своих действий, неуклюже перекатился набок и пополз к насыпи.
-- Не надо, - тихо сказал Вадым, - тебя там нет.
Вогур, снова в облике человека, медленно покачал головой, вопросительно посмотревшему на него мальчику. Он прижал палец к губам, а потом указал на вторую насыпь, под которой спала ни о чем не подозревающая Моч, рядом с ее местом, бесформенной кучей лежал кусок брезента. Привлекши внимание мальчика, вогур бесшумно пошел к подозрительной куче. Дада не так бесшумно, последовал за ним. Ни вогур, ни ребенок не успели приблизиться к брезенту достаточно близко, для того, что бы рассмотреть его. Материя зашевелилась до этого, и из-под нее резко кто-то выпрыгнул. От неожиданности и испуга Дада отпрянул назад, а Бошаку замерев, внимательно и напряженно уставился на возникшего из кучи мужчину.
-- Кто это, Дада?
Вопрос, озвученный одновременно двумя голосами, прозвучал слишком громко.
Дада узнав в мужчине Стака, с все еще сильно бьющимся сердцем от пережитого страха, поспешил к Бошаку. Он заметил, что Вадым от волнения начинал мерцать и боялся, что Стак поймет кто перед ним, прежде чем Дада объяснится.
-- Стак…
-- Вогур! – взревел, слишком быстро прозревший Стак и тут же ринулся к застывшему в растерянности Бошаку. – Наконец-то! Сейчас ты узнаешь кто главный! Кто настоящий властелин степи!
-- Нет! Стак, нет! – крикнул в отчаянии Дада, пытаясь закрыть собою вогура. Его маленькое тело, лишь на долю секунды смогло задержать воинственно настроенного мужчину. Небрежно отброшенный в сторону сильной рукой, Дада упал на землю. В то время когда он поднимался, Стак уже начинал бить Бошаку. Как странно, вогур совсем не делал попыток защититься, он просто пятился, принимая все предназначенные ему удары, иногда неловко пытался поднять руку и закрыть ею лицо, но потом безвольно опускал ее.
Никто не обращал внимания на вторую насыпь. Разбуженная шумом Моч, не сразу отважилась вылезти из-под земли, но, вслушавшись в крики и поняв, что рядом вогур и Дада в опасности, девушка решительно отбросила брезент в сторону, вместе с тонким слоем земли на нем. Она вскочила, сразу переходя в боевую стойку. Ее взгляд метался, оценивая ситуацию.
Полная луна и яркие звезды отлично освещали сцену с разворачивающимся на ней действием.
Двое мужчин. Один мастерски и ловко бьет другого. Жестко. Второй неуверенно шевелит руками, получает удары в лицо, морщится, стонет и пятится назад. Первый – Стак, второй… Моч с ужасом замечает странную неустойчивость белобрысого, слабое мерцание.
-- Вогур, - тихо выдыхает девушка, - как такое может быть?
Происходящие действие выходило за рамки обыденности – человек не мог бить вогура. Никогда. Однако, несмотря на невозможность событий, Моч быстро приняв решение, поспешила на помощь Стаку.
Бошаку с разбитым в кровь лицом, ослабленный после испытаний и голода, а так же изнуряющего перемещения, не в силах оставаться на ногах, плавно осел на землю.
-- Стойте! Не надо!
Где-то на задворках сознания слышала Моч крик Дада. Она уже подбежала к Стаку и вместе с ним склонилась над подозрительно серым и кое-где прозрачным телом незнакомого мужчины.
Врага надо добить!
Стак и Моч замахнулись, готовые нанести последние удары. Выпущенная на свободу ненависть - руководила Стаком, вековой страх - вел Моч.
-- Нет! – Маленькое тело стремительно упало перед разгоряченными степняками на почти поверженного ими врага. Дада широко раскинул руки, пытаясь закрыть слишком большое для него туловище Бошаку. – Нет! – почти плача кричит он, не смотря на своих друзей, а лишь стараясь, как можно плотнее прижаться к вогуру.
Стак останавливает занесенную руку. Как в дурмане он видит Дада и свой кулак вонзающийся снова и снова в незащищенную плоть врага.
«Почему он не защищался» - наконец, начинает думать Стак. Он еще зол, он еще готов убивать, но его ум ощутил тревогу, несоответствие, Стак начинал размышлять. – «Почему вогур похож на человека? Почему отступал?»
Моч, растерявшись от странного поведения Дада, неуверенно смотрела на своего друга. Она ничего не могла понять. Готовая в любой момент снова перейти к атаке, она, все же, отступила.
-- Что с тобой Дада? – спросила девушка.
-- Почему ты защищаешь врага? – жестко добавил Стак.
Оба степняка стояли в напряженных позах, пыл боя не оставил их. Если бы вогур пошевелился, они бы оттолкнули Дада и довели бы дело до конца, но враг лежал неподвижно. Совсем.
-- Что вы наделали? – всхлипнув, Дада прижался ухом к груди Бошаку.
Степняки растерянно наблюдали за ним.
-- Жив, - облегченно вздохнул мальчик, отстраняясь от вогура. – Вы могли бы убить его. Он и так из последних сил создавал морок. Я не знал, как вернуться с Вилаты, а он знал. Благодаря ему, я снова здесь, с вами. – Дада осторожно слез с Бошаку и присел рядом, удостоив напряженным вниманием степняков. – Он давно не ел и очень голоден, - сказал он с тревогой и перевел взгляд на вогура, не заметив, как снова напряглись степняки от его неосторожных слов.
Моч и Стак начали обходить тело вогура, стараясь подойти к нему не со стороны Дада. Мальчик, внимательно рассматривающий Бошаку, не заметил их маневра.
Стак и Моч, переглянулись, прежде чем снова ударить. На этот раз они вели себя не так агрессивно и медлили. Дада в это время прижал ладошку ко лбу вогура, и столько заботы было в его жесте, что Моч остановилась.
-- Кто он Дада? – спросила она.
-- Мой друг, - просто ответил мальчик и поднял глаза. Он удивился, увидев парочку в другом месте и поняв смысл их действий, гневно вскочил, вновь закрывая собою Бошаку. – Мой друг! И вы должны доверять мне! Он не просто вогур, он еще и человек! Он похож на нас!
Стак смотрел на вогура с мрачным выражением лица, грозно сдвинув брови. Он не желал расставаться со своим новым желанием бросить вызов врагу. Он дорос до мысли, что человек способен победить властелина степи и мерцающий мужчина был ни чем иным, как целью. Стак убьет вогура и все изменится. Люди больше не будут прятаться.
-- Отойди Дада, - холодно сказал Стак, - вогур не может быть другом. Убив его мы докажем, что человек сильнее. Его труп станет доказательством уязвимости вогуров. Люди перестанут бояться.
Настрой степняка был серьезным. Дада понимал, что не сможет противостоять ему. Вадым прибывал в плачевном состоянии, и не мог сам постоять за себя, а Моч лишь растерянно хлопала глазами. Девушка любила Дада и доверяла ему, но желание отомстить за множество смертей, за страдания и собственные страхи являлось слишком сильным, почти осязаемым. Оно сжимало тело в тугой комок. Но, глядя на Дада, Моч не решалась сделать последний шаг.
Дада ухватился за нерешительность Моч.
-- Я знаю его с шести лет! – торопливо начал мальчик. – Моч, помнишь, я рассказывал тебе про него? Бошаку. Вадым Бошаку. Он много раз спасал меня, спасал от вогуров! Рисковал собой и сейчас, он доверился мне, и он нуждается во мне! Я не дам его убить! Он не ест людей, он сам немного человек! Посмотрите на него, разве он опасен?! – Дада снова присел рядом с вогуром, положил руку ему на грудь. – Его сердце едва бьется, мы должны помочь ему. – Озабоченно добавил мальчик и с надеждой посмотрел на Моч.
Увидев взгляд Дада, девушка больше не могла сомневаться. Ее ненависть уступила место состраданию. Она быстро подошла к мальчику и присела рядом с ним.
-- Что нам нужно делать Дада? – Она окинула взглядом тело Бошаку.
Он действительно выглядел очень плохо. Может с точки зрения вогуров, он смотрелся нормально, но с точки зрения человека – Вадым умирал, и нужно было действовать быстро.
-- Я не знаю, как оказывать помощь вогурам, - тихо сказала Моч.
Дада тоже не знал. Слезы бессилия наполнили глаза мальчика.
Бошаку посерел, даже его белые волосы выглядели серыми, и только кровь на его лице, смотрелась до дикости яркой. Красной, человеческой.
Всхлипнув, Дада, неловко попытался вытереть кровь у крыльев носа Бошаку, но лишь сильнее размазал ее, усиливая ощущение избитости лица.
-- Нужна вода, - сказала Моч, - чтобы смыть кровь. Я сделаю это.
Девушка решительно встала и пошла за своим бурдюком.
Стак в это время приблизился к вогуру и наклонился над ним. Дада вздрогнув, поднял глаза на степняка. Он готов был защищать вогура до конца, и старался всем своим видом показать серьезность намерений. Но Стак не смотрел на мальчика, он рассматривал вогура. Спокойно, внимательно.
-- Я знаю, как ему помочь, - неожиданно сказал мужчина, разгибаясь, а, встретившись с недоверчивым взглядом Дада, начал разъяснения. - Я слышал от хофов о растении вогуров. Говорят оно ядовито. Одна капля его сока может оказаться смертельной для человека, но так же говорят, что варос способен оживлять мертвых. Думаю растение вогуров, не может навредить вогуру. – Стак пожал плечами. – К тому же у нас нет особого выбора и тебе принимать решение.
Дада задумавшись, не спешил с ответом. Жизнь Вадыма сейчас зависела от него. Но что он мог сделать?
Мальчик попытался выудить нужные знания из своей головы. Варос, варос. Что он знает о растении вогуров? Встречалось ли это растение в его снах?
Дада встряхнулся, как назло в голову лезли совсем не нужные мысли, глупые, отвлекающие.
Варос, варос. Мальчик старательно направлял воспоминания.
Стак и подошедшая с водой Моч, невольно остановившись, наблюдали за ним.
Дада не мог видеть себя со стороны и потому не мог знать, что, погружаясь в глубины своей памяти, он превращался в кого-то иного, переставал быть двенадцатилетним мальчиком и обращался в совершенно взрослого человека. Глубокие морщины появлялись на его лбу, черты лица ожесточались, глаза наполнялись грузом многих прожитых лет.
Моч, перестав ощущать тяжесть бурдюка в опущенной руке, испуганно смотрела на Дада. Ее пальцы разжались, и бурдюк мягко шлепнулся на землю. Вода в нем булькнула.
-- Вспомнил! – вскричал Дада, моментально возвращаясь в свой естественный возраст. – Оставайтесь здесь, я сам найду варос.
Быстро осмотревшись, мальчик подошел к Стаку.
-- Нож, - протянул он требовательно руку.
Не смея возражать после всего увиденного, Стак потянулся к своему поясу, отстегнул ножны и молча передал их Дада. Мальчик, серьезно кивнув, взял личное оружие степняка в руки. Отдав свой нож, Стак многое тем самым ему сказал. Доверие.
-- Спасибо, Стак. Я скоро вернусь Моч, - бросил Дада и побежал куда-то в степь.
Степняки провожали его взглядами.
Занимался рассвет. Красный шар солнца, обещал долгий и жаркий день, изнуряющий, сильный ветер и пыль.