Срок моего лечения в Трускавце подходил к концу, когда я получил от жены письмо, в котором она сообщала, что наши родственники из Подмосковья приглашают нас на свадьбу. Я позвонил домой и мы договорились, что приедем в Москву в один день, встретимся на Киевском вокзале и вместе поедем в Томилино к родственникам.
Утром в день отъезда кто-то сказал, что “из-за бугра” передали о смерти Брежнева (наше радио сообщило об этом гораздо позже). Я сразу же позвонил жене: - Ты слышала, знаешь?
Говорить о смерти Брежнева до тех пор, пока ЦК и Совет Министров не сообщили об этом, было нельзя: а вдруг на самом деле он живой, а я распространяю лживые слухи, тем более, что сам я этого сообщения не слышал. Поэтому я пытался объяснить ситуацию жене намеками.
- Что я должна была слышать?
- Ну как что! Все об этом говорят!
- Я ничего не знаю. Говори понятнее!
И тогда я шепотом сказал: - Говорят, Брежнев умер. Будет траур, свадьбу отложат. А мы приедем.
Шепотом – на небольшое расстояние - 1500 километров!
Решили все-таки ехать. Свадьбу отложили на несколько дней, в течение которых мы гуляли дома то у жениха, то у невесты.
Накануне похорон Брежнева были в Москве. Улица Горького была затемненной и пустынной. Лишь время от времени по ней проносились кавалькады автомашин с зарубежными делегациями.
Решили позвонить домой детям, пошли по улице Горького вниз, к центральному телеграфу. Но на площади Маяковского солдаты и милиция перекрыли движение – к телеграфу нас не пустили. Чтобы мы с женой в соответствии с классическим ленинским планом ненароком не захватили его.
Пришлось ехать к главпочтамту на улице Кирова. На выходе из метро солдаты проверили у нас паспорта:
- Куда? Зачем?
За главпочтамт они тоже боялись!