Тяжёлый случай -12. Земляки

   

   39.

    Примерно через месяц, в субботу, Аркадий вернулся после ночного дежурства в приподнятом настроении. Бесшумно отперев входную дверь, стараясь ничего не задеть в коридоре, не скрипнуть половицей он, как молодой любовник, устремился в супружескую спальню.
 
    Наталья ещё дремала и, проснувшись, посмотрела на него пристально, будто психиатр на поменявшего привычки поведения пациента. Аркадий же, весёлый и дурашливый, словно они вдвоём в пустом студенческом общежитии, начал перед ней скакать молодым козликом, заложив большие пальцы рук в прорези воображаемой жилетки. При этом  напевал:
"Всё будет хорошо, всё будет хорошо, всё будет хорошо, я это знаю!"
 
  На последних словах он запрыгнул в кровать, упал рядом с изумленной Натальей и, целуя её попеременно в обе щёчки,  заговорил:
-  В два часа едем в гости! За нами пришлют машину!
Начинай "перышки чистить", а я  ещё успею поспать!
- Какие гости? Какая машина? Что ты такое городишь? – Наталья  насмерть перепугалась  проявленной мужем бурной радости. Это казалось странным и неуместным  в тех обстоятельствах, которые сложились.
   
   Аркадий улыбался загадочно, позёвывал блаженно, хотя и наигранно, объяснять ничего не собирался. Ему нравилось удивлять окружающих. Он сам, как  малый ребёнок,  обожал  сюрпризы и верил, что все остальные их тоже любят.

   Наталья была прагматиком, неожиданности её обескураживали, загоняли в тупик. Она должна была знать, куда и зачем   поедет. Муж наслаждался её растерянностью, делая вид, что после ночного дежурства валится с ног от усталости и засыпает.

-Я никуда не поеду! Езжай сам!- решительно объявила Наталья. - Ненавижу  дурацкие шутки! Как можно паясничать сейчас…
Она произнесла это в отчаянии,  с таким надрывом, что даже Аркадий понял: перестарался.

    40.

   Он обнял жену,  прижал к себе, горячо зашептал:
- Прости! Хотел удивить, обрадовать! Чтобы ты встряхнулась …Знаешь, будет у нас адвокат! Хороший адвокат! Свой человек! Как ты могла подумать, что я просто так гулять собрался? Да я…я…я  только и думаю об этом страшном судилище… о Таньке нашей, о тебе… 
Ночью вызов был – драка в китайском ресторане, резаные раны, кровопотеря. Приехали. Пострадавшим помогли - их увели в полицейскую машину.  Вышла хозяйка ресторана, настоящая китаянка, продолжательница династии Цинь, но… я  её  узнал!  Знаешь кто? - Аркаша выдержал паузу,  посмотрел жене в глаза и выпалил:
-  Маша! Повариха из экспедиции глубокого бурения! Помнишь, замуж вышла за  беспалого парня?*
-Ну, припоминаю, - в голосе Натальи не было уверенности. – Парня хорошо помню, а его жену…
-  Маша меня узнала! Всю нашу бригаду за стол усадила, устроила чайную церемонию. Пока то да сё, мы успели поговорить. Я про нас рассказал, про Таньку тоже, и представляешь, как совпало? Муж Маши – адвокат! Сегодня  в гости  поедем! Она адрес  записала, машину пришлёт! Я чувствую!  Всё будет хорошо! Хотел тебе это сюрпризом поднести…
 
     41.
 
   Они ещё долго не размыкали рук,  притянутые друг к другу невидимыми магнитами, и тихие их слова шелестели неразборчиво, как застигнутые порывом штормового  ветра листья:
- Не сердишься?
- Прости!
- Я не хочу...
- А я хочу… Аркадий задремал.
 
   Наталья, высвободившись из его объятий, прошла в ванную комнату и застыла перед зеркалом. Отражение она не оценивала, а изучала. Из тусклого овала с растрескавшейся амальгамой  пристально и печально смотрели  глаза чужой женщины, немного похожей на её маму. Гусиные лапки морщинок скорбно ползли вниз, нос заострился, пролегли новые линии, подчеркнувшие анатомию лица. Наталья  поняла, что резко похудела. Напольные весы подтвердили  догадку.

    Массажной щёткой она прошла по волосам, светлым и волнистым от природы, но и это не обрадовало. Появилась седина, которая никуда не убиралась…
- Краситься пора начинать, - решительно сказала самой себе Наталья и  стала искать коробку, которую полгода назад купила на всякий случай.
   
  Наложив на волосы краску, она задумалась о лице, которое тоже требовало срочного омоложения. Наталья напитала кожу  маслом со странным названием "Хохоба ", и  уже через час, рассматривая себя в зеркале, ухмыльнулась:
- Ба! Мы ещё можем быть О-Хо-Хо!
 
  Обстоятельства жизни  лишили её привычек женского кокетства. Она не пользовалась декоративной косметикой, при покупке одежды руководствовалась соображениями удобства и практичности, отвыкла от высоких каблуков и юбок. Всё, что когда-то казалось визитной карточкой женщины, теперь утратило смысл: здесь не всегда провожали по уму, но по одёжке не встречали никогда.

   " Дресс-кодов"  почти не  существовало, кроме одежд,  демонстрирующих религиозную и национальную принадлежность, и броской одежды жриц любви. Они-то и стояли в условных местах на шпильках,  в юбках.

    42.

    Наталья  не знала, как одеться. Ей не хотелось выглядеть жалкой и несчастной, стареющей и увядающей. Предстоящая встреча с людьми из их прошлого, по-видимому,  преуспевающими в новой жизни, заставила её  взглянуть на себя отстранённо, по возможности объективно, критически. Приговор был суровым и безжалостным. Надо было срочно что-то в себе изменить, и Наталья не воспротивилась этой мысли.

    Она плотно закрыла за собой дверь в комнату дочери и углубилась в изучение  каталогов одежды. Прежде её раздражали пухлые стопки бесплатных глянцевых изданий, которые Татьяна листала часами.
 
    Неожиданно для себя Наталья сделала  несколько открытий. Все они касались той  стороны жизни, которая прежде казалась  малосущественной для людей мыслящих. Себя она безоговорочно относила к этой категории. Новое для Натальи желание хорошо выглядеть перебороло застарелый стереотип.

  Она стала рассматривать каждую блузку в журнале, мысленно примеряя, прикладывая к себе. Это была  своеобразная ролевая игра, в которой Наталья пыталась выкарабкаться  из прилипшего к ней образа  фабричной работницы с кучей нерешенных проблем, стать  миловидной и привлекательной, но не вульгарной  женщиной.

   Она мысленно создавала некий усреднённый, нейтральный образ, ничего лишнего не говорящий о ней, но соответствующий реалиям окружающей жизни. Времени  было мало – пришлось вызвать такси. Наталья попросила отвезти её в один из загородных торговых центров, работающих в субботу, и подождать  полчаса.


     Таксист, пожилой араб, взглянул на заказчицу с недоверием:
- Что можно купить за тридцать минут?
- Абсолютно всё!- засмеялась Наталья. - Я  спешу!   

   Она вернулась домой  с фирменными кульками и счастливой улыбкой. Аркадий ещё спал. В Танькиной комнате перед большим зеркалом  Наталья примеряла обновы и не узнавала себя.
    -Непривычно, - рассуждала она, - но идёт!  Надо же, какие яркие цвета! Глаза придётся подвести! Одежда не должна быть ярче, чем я сама!

      Наталья открыла флакон итальянских  духов. Их холодноватый запах, лёгкий и ненавязчивый, лишенный приторной восточной слащавости, она считала своим.
 
    Любуясь  отражением в зеркале, женщина ощутила на себе фокус мужского взгляда. Аркадий неслышно приоткрыл дверь, но не вошёл, а застыл в её проёме.

    Он не понимал, что происходит, но ему нравилось то, что происходило! Наталья выглядела счастливой! Такой он видел жену всего несколько раз в жизни и тащил на себе тяжесть вины за то, что не сумел построить мир светлой радости, не смог защитить от всех бед.
 
     43.

   Через час оба супруга замерли на заднем сидении присланного за ними автомобиля. Водитель молчал, и Наталья с Аркадием сидели молча, несколько взбудораженные предстоящей встречей.
 
  Автомобиль  повернул к морю, они въехали на территорию Кейсарии. Прежде приходилось бывать на раскопе, в амфитеатре,  бродить по улицам  древнего города, возведённого по римскому образцу царём Иродом.

    Сейчас они впервые оказались в жилом районе.  Рядом с виллами  израильской элиты  сумели воплотить в камне собственные представления о  величии немногие удачливые "русские" бизнесмены.

   Наталья с изумлением смотрела на дома, обнесённые, как частоколом,  "коринфскими колоннами",  заметила особняк, до смешного напоминающий формой и цветом  трибуну Мавзолея, залюбовалась выступающим над морем древним водоводом – акведуком,  "сработанным ещё рабами Рима".

  Величие руин, праздничное буйство  цветущего мира и без стеснения  выставленная на показ  роскошь подавляли.  Это был заповедник вызревшего, как фрукт на  ярком солнышке, буржуазного счастья, трогательного и нескромного, вызывающего не только одобрение и  улыбку, но и более сложный спектр мыслей и чувств.

   Водитель притормозил перед одной из вилл,  и тут Наталью будто электрическим током  прошило:
- Что эта Маша делает в Израиле?
- Как она здесь оказалась?
- Какое у неё право на нашу страну?
Настроение непоправимо испортилось.

* - герои рассказа " Третий сорт - ещё не брак"
   ( продолжение следует)