Кто и как отмазывал нацистов?
Впрочем, к этой своей победе нацисты никакого непосредственного отношения уже не имели – за них все сделали американские, польские и отечественные демократы.
Первопроходцами в продолжении дела Геббельса стали, разумеется, «лондонские поляки» во главе с экс-генералом В.Андерсом, издавшим в 1948 году в Лондоне сборник "Катынское преступление в свете документов". За границей этот шедевр катыноведческой мысли выдержал более 10-ти изданий, но на русский язык катыноведы его так и не перевели. Так что какие такие документы опубликовал в 1948 году Владислав Андерс – мне остается только гадать. Хотя почва для гаданий есть - в 1952 наши бледнолицые братья из конгресса США создали т.н. «комиссию Мэддэна», провели расследование - и «неопровержимо доказали», что «козельских» поляков злые НКВД-ники расстреляли в Козьих Горах, а поляков «осташковских» - утопили в Белом море. Уж не на тех ли самых, андерсовских, документах и основывались господа из т.н. «комиссии Мэддэна»?
Но время шло – и в 1957 году в ФРГ объявился еще один «неопровержимый документ» - «рапорт Тартакова», согласно которому НКВД поляков уже не утопил в Белом море, а расстрелял в Бологом и Дергачах (возле Харькова). О том, как в 1989 в первой советской публикации на катынскую тематику «знаток вопроса» Алексей Памятных впарил читателям «Московских новостей» эту заведомую фальшивку уже говорилось.
Затем к делу подключалось издательство YMKA-press… Тамошним правдолюбцам и покровителям диссидентов крупно повезло – их подопечные в начале 70-х разыскали Бориса Меньшагина. Это господин во время немецкой оккупации был бургомистром Смоленска, сбежал вместе с немцами, в 1946 году был пойман и осужден на 25 лет, которые и отсидел от звонка до звонка во Владимирском централе. На свободу он вышел в 1971 уже никому не нужным стариком – и… написал мемуары, за которые получил от западных доброхотов щедрый гонорар. Что же написал в своих воспоминаниях этот немецкий холуй? А вот что:
11 апреля 1943 года заведующий Красноборским дачеуправлением Космовский Василий Иванович сообщил мне, что поблизости от Красного Бора, в районе Гнёздова, открыты могилы расстрелянных поляков. Причем, что немцы выдают их за расстрелянных советской властью. 17 апреля в конце рабочего дня ко мне пришел офицер пропаганды немецкой — зондерфюрер Шулле — и предложил поехать на следующий день, значит, 18 апреля, на могилы на эти, чтобы лично убедиться, увидеть расстрелянных. И сказал, что, кого пожелаю, я могу взять из сотрудников управления.
Уже сотрудники почти все разошлись, так как это была суббота — короткий день, и я застал только Дьяконова и Борисенкова, которым сказал, что, если они желают, могут поехать. Они выразили согласие. На другой день к двум часам все собрались на Рославльском шоссе в помещении пропаганды. И оттуда на легковых машинах поехали по Витебскому шоссе в район Гнёздова. Помимо меня, ездили сотрудники городского управления Дьяконов и Борисенков и главный редактор издававшейся немцами газеты — точно «Наш путь», кажется, нет, уже забыл, — Долгоненков и еще кто-то из работников пропаганды — русских.
Ну, когда доехали по Витебскому шоссе до столба с отметкой «15-й километр», свернули налево. Сразу ударил в нос трупный запах, хотя ехали мы по роще сосновой и запах там всегда хороший, воздух чистый бывал. Немножко проехали и увидели эти могилы. В них русские военнопленные выгребали последние остатки вещей, которые остались. А по краям лежали трупы. Все были одеты в серые польские мундиры, в шапочки-конфедератки. У всех были руки завязаны за спиной. И все имели дырки в районе затылка. Были убиты выстрелами, одиночными выстрелами в затылок.
Отдельно лежали трупы двух генералов. Один — Сморавинский из Люблина, и второй — Богатеревич из Модлина, — около них лежали их документы. Около трупов были разложены их письма. На письмах адрес был: Смоленская область, Козельск, почтовый ящик — ох, не то 12, не то 16, я сейчас забыл уже. Но на конвертах на всех был штемпель: Москва, Главный почтамт. Ну, число трупов было так около пяти — пяти с половиной тысяч.
Стоит отметить, что при весьма скудном уме этот Меньшагин обладал феноменальной памятью – и спустя 30 лет после событий совершенно точно назвал и день недели, на который приходилось в 1943 году 17 апреля, точное звание и фамилию того эсэсовца, что отвечав Смоленске за пропаганду, и фамилии своих приятелей-предателей… Даже адрес на письме, лежавшем возле трупа генерала Сморавиньского – и тот запомнил…
Ну что ж – тем лучше. Память у предателя хорошая, НКВД его в 1971 году уже явно не запугивал, КГБ, надо полагать, тоже за язык не тянул… так откуда же в его воспоминаниях взялись указание на то, что 18 (!) апреля 1943 года аж 5 с лишним тысяч тел, лежащих поверх земли? Ведь немецкие «раскопки» начались только 29 марта 1943 года, а к концу МАЯ немцы заявили, что вырыли всего 4143 тела!
Простейший расчет показывает, что при действительно РАСКОПКАХ немцы никак не могли бы к 18 апреля нарыть свыше 450-500 тел. А тут – СВЫШЕ 5000! Откуда, спрашивается?
Да все оттуда же… Немцы далеко не всех доставшихся им «по наследству» пленных поляков расстреляли именно в Козьих Горах – значительную часть они ПРИВЕЗЛИ из других мест расстрелов (об этом есть свидетельские показания в докладе «комиссии Бурденко») – так что в середине апреля 1943 года нацисты поляков не выкапывали, а ЗАКАПЫВАЛИ. Чему и оказался свидетелем Борис Меньшагин, по простоте душевной проболтавшийся о 5000 тел поляков лежавших ПОВЕРХ ЗЕМЛИ 18 апреля 1943 года (кстати: у этого предателя и глазомер был хороший, всего в Козьих Горах действительно было 5068 тел – 4143 немцами и 925 – «комиссией Бурденко» ).
Стоит отметить, что посмертные злоключения польских генералов на этом не закончились. 29 апреля (то есть еще через 10 дней после «экскурсии» с участием Б.Меньшагина) нацисты предъявили их тела «международной комиссии экспертов», а затем (уже в МАЕ 1943 г. начали водить в Козьи Горы на экскурсии и простых смолян). Далее снова читаем В.Абаринова:
http://katyn.codis.ru/abarinov.htm
Глава 4. ЛЖЕЭКСПЕРТЫ
…Как я уже сказал, раскопки 1943 года описаны во многих источниках, и все-таки определенный пробел в них налицо: отсутствуют свидетельства советских граждан, а ведь известно, что немцы устраивали специальные "экскурсии" для местных жителей. В моем досье этот эпизод отражен скромно; тем не менее некоторые детали приводимых ниже свидетельств, полагаю, заслуживают внимания.
В. В. Колтурович из Даугавпилса излагает свой разговор с женщиной, которая вместе с односельчанами ходила смотреть вскрытые могилы: "Я ее спросил: "Вера, а что говорили люди между собой, рассматривая могилы?" Рассуждения были таковы: "Нашим халатным разгильдяям так не сделать -слишком аккуратная работа". Рвы были выкопаны идеально под шнур, трупы уложены идеальными штабелями. Аргумент, конечно, двусмысленный, к тому же из вторых рук. Но характерно, что в возможности расстрела поляков органами НКВД местные жители не сомневались.
Несколько иначе картина эксгумации выглядит в рассказе Людмилы Васильевны Васильевой (урожденной Якуненко), ныне живущей в Краснодаре. Она тоже участвовала в одной из "экскурсий" в Катынский лес. По ее словам, поездка была тщательно организована. Перед осмотром выступили три или четыре советских свидетеля. Всего к приезду группы было вскрыто три могилы, еще на одной сделан поперечный разрез с тем, чтобы продемонстрировать корни высаженных на поверхности молодых сосенок - немец-"экскурсовод" объяснил, что деревьям, судя по длине корней, не менее трех лет. На раскопках работали советские военнопленные, стоял невыносимый смрад. На глазах Людмилы Васильевны из могилы извлекли труп генерала, из планшета достали документы, среди которых ей запомнилась фотография красавца-генерала с женой и двумя детьми; врезалось в память имя "Мечислав". Таким образом. Л. В. Васильева присутствовала при эксгумации генерала Мечислава Сморавиньского. Это имя узнать ей было негде. поскольку к моменту нашей встречи ни в каких советских публикациях оно не фигурировало.
Спрашивается: так сколько же раз нацисты выкапывали и закапывали этих генералов? Это уже какой-то дурной анекдот про похороны фининспектора получается… При этом стоит отметить, что такой казус с телами, «выкопанными на бис» - явление далеко не единичное.
Если верить немецкому эксгумационному списку, то польский капитан Чеслав Левкович (Czeslaw Lewkowicz) был эксгумирован в Козьих Горах дважды — первый раз 30 апреля 1943 г. под № 761 и второй раз — 12 мая 1943 г. под № 1759. “Первый” труп капитана Ч. Левковича опознали по справке о прививке № 1708, фотографии, золотому крестику на цепочке с надписью “Kroutusiowi — Nulka” и свидетельству о производственной травме, найденному на теле. “Второй” труп капитана Левко¬вича опознали по расчетно-сберегательной книжке, удостоверению артил¬лериста и письму от Янины Дембовской из Гостына.
“Первый” труп Мариана Перека (Marian Perek) будто бы эксгумировали и опознали 10 мая 1943 г. под № 1646 (почтовая открытка, два письма и блокнот), а его же “второй” труп — 24 мая 1943 г. под № 3047 (офицерское удостоверение и записи из Козельска на русском языке).
Яна Гославского (Jan Goslawski) опознали первый раз 10 апреля 1943 г. под № 107 (удостоверение личности, справка о прививке № 3501, письмо воен¬ного министерства) и второй раз 6 июня 1943 г. — под № 4126 (два письма).
На сегодняшний день таких “двойников” в эксгумационном списке уже выявлено не менее 22-х! Все эти 22 польских офицера действительно содержались в Козельском лагере для военнопленных и весной 1940 г. были отправлены из Козельска в Смоленск с формулировкой “в распоря¬жение начальника УНКВД по Смоленской области”.
Ни в одном случае опознания “двойников” комплекты документов на одну и ту же фамилию, найденные на двух разных трупах, не совпадали. Объяснить такое большое число “двойников” случайностями невозможно, поскольку трупы “двойников” извлекались из разных могил, и в разные дни, иногда с интервалом в несколько суток!
Следующим этапом в катыноведческо-геббельсовских «поисках правды» стала еще одна «сенсация», опубликованная в газете "Аргументы и факты" (№ 33 (514), 18-24 августа 1990 г.). Создал ее активист общества «Мемориал» Н.Старков, разыскавший некую О.Шатуновскую, члена КПСС с 1916 г(!), работавшую в 60-х (!) годах в составе комиссии Политбюро ЦК КПСС по расследованию судебных процессов 30-ых годов.
Вот что она поведала господину Старкову:
http://katyn.codis.ru/shatunov.htm
...Когда в 1960 г. я работала в составе комиссии Политбюро ЦК КПСС по расследованию судебных процессов 30-ых годов, мне пришлось изучать партийные архивы, беседовать со многими людьми. В частности, Павел Иванович Богоявленский, главный помощник возглавлявшего комиссию Политбюро Н.Шверника, сообщил мне следующее.
Все пленные польские офицеры, находившиеся в Катыни, еще до войны с немцами были расстреляны по указанию Сталина. Когда немцы захватили этот район, совершенное злодеяние было раскрыто и о нем узнал весь мир. Но Советское правительство отказалось от этого преступления и приписало его немцам. После того, как Смоленская область была от немцев освобождена, был составлен план, ставивший своей целью доказать, что это дело рук гитлеровцев.
Тогда же была создана комиссия под председательством Шверника, в то время Председателя Президиума Верховного Совета РСФСР, в которую включили митрополита, ученых, писателей для освидетельствования преступления в Катыни. К.Симонов, например, входил в эту комиссию. Но прежде чем комиссия выехала в Катынь, туда была послана группа работников Лубянки. Они выкопали трупы, погрузили их в ящики и привезли в Москву в Институт судебной медицины. Там из них извлекли пули советского производства и вместо них заложили немецкие, в карманы им положили немецкие газеты и немецкие деньги. Потом трупы отвезли обратно, закопали и поставили на них вешки.
Комиссия во главе со Шверником и Богоявленским в это время прибыла в Катынь, опять были раскопаны трупы и установлено, что расстрел произведен немцами, потому что пули немецкие, газеты и деньги тоже немецкие.
Из данного текста следует, что ни престарелая коммунистка Шатуновская, ни ее конфидент Богоявленский, ни даже сам демократ Старков просто понятия не имели о том, что немецкие пули в черепах и немецкие гильзы в раскопах были в 1943 году найдены САМИМИ ЖЕ НАЦИСТАМИ. Не знали они и о том, что никакие «немецкие деньги» и «немецкие газеты» в материалах «комиссии Бурденко» вовсе не упоминаются.
Однако – вот ведь ирония судьбы! – упоминания о «немецких» (точнее – оккупационных) деньгах действительно есть … у польского катыноведа Мацкевича:
http://katynbooks.narod.ru/relacje/Docs/2_01.html
В общем, лес в этом месте выглядит мерзко. Скажем, так, как выглядит пригородный лесок после маевок, после того, как там побывали неряшливые любители природы, которые по выходным располагаются под деревьями, а ухо¬дя, оставляют после себя объедки, окурки, бумажки, мусор. В Катыни среди этого мусора растут бессмертники. При¬глядевшись, мы замираем, пригвожденные к месту необы¬чайным зрелищем. Никакой это не мусор. Восемьдесят процентов «мусора» — деньги. Польские бумажные банкно¬ты, преимущественно большого достоинства. Некоторые в пачках по сто, пятьдесят, двадцать злотых. Лежат кое-где и отдельные мелкие — по два злотых — купюры военного вы¬пуска; в одном месте я видел червонцы.
Двухзлотовые «купюры военного выпуска» – это банкноты, отпечатанные в марте-апреле 1940 года в Кракове оккупационными немецкими властями. В широкий оборот они были выпущены в мае 1940 года – и в карманах польских офицеров, находившихся в плену с 1939 года и расстрелянных (будто бы!) в апреле 1940 года они найтись никак не могли. А коль скоро все же нашлись, то объяснение такому казусу может быть только одно – сами нацисты для пущего антуражу завезли в Козьи Горы истрепанные и вышедшие из употребления польские банкноты… но при этом опять обмишурились – сыпанули под ноги пану Мацкевичу не те купюры. Впрочем – обошлось, пан Мацкевич мыслил вполне «правильно», ненавидел большевиков, больше чем нацистов - и ничего не заметил…
Вроде бы ничего глупее откровений явно впавшей в маразм О.Шатуновской придумать было уже нельзя? Ан нет – оказалось, что можно. Это рекорд вскоре (в начале 1991 года) был превзойден катыноведом В.Абариновым, сочинившим книжку «Катынский лабиринт», в которой в главе «Лжеэксперты» было написано, в частности, вот что:
http://katyn.codis.ru/abarinov.htm#loc40
... документы, обнаруженные Прозоровским и его коллегами, абсолютно неубедительны. Всего при 925 трупах обнаружено 9 документов. Из них 2 представляют собой почтовые отправления из Польши, датированные сентябрем 1940 г., — разумеется, они не могут служить доказательством того, что их адресаты были к моменту отправления живы, да к тому же и текст на одном из документов выцвел.
Товарищ Абаринов явно сам не понял, какую глупость сморозил - эти открытки найдены в КАРМАНАХ трупов! Если предположить, что к моменту написания открыток (сентябрь 1940 года) адресаты были уже почти полгода как мертвы, то получается, злобные НКВД-ники, вместо того, чтобы эти "почтовые отправления" просто уничтожить, трупы раскопали - и эти открытки им в карманы засунули.
Но и это был не предел!
Незадолго до ГКЧП, уже после окончательного утрясания вопроса с местами расстрела (Козьи Горы – Пятихатки - Медное) по центральному телевидению был показан «документальный фильм» «Память и боль Катыни», в котором некий престарелый НКВД-ник по фамилии Климов рассказывал о том, что-де поляков в Калинине расстреливали в подвале здания местного УНКВД, а затем по 200-300 (!) трупов на грузовике отвозили в поселок Медное и там закапывали. Авторам сценария этого фильма как-то не пришло в голову подсчитать – сколько же весил один поляк, ежели грузовик (допустим – трехтонка, хотя в 1940 году трехтонки были редкостью) отвозил зараз 200 их тел? А ведь получится, что весил каждый поляк килограммов этак по 15… Для индюка это вес подходящий. А вот для взрослого мужчины – это нонсенс…
Но совсем уж смешно становится читать катыноведов, когда те пытаются придумать хоть какое-то объяснение внезапному прекращению немецких раскопок в мае 1943 года. Вот какое объяснение этому придумал катыновед Леопольд Ежевский:
http://katyn.codis.ru/ezhevsky.htm
Леопольд Ежевский "КАТЫНЬ 1940", 1985, 2-е издание.
Сокращенный перевод с польского Ольги и Эдуарда Штейн
Редактор А. Серебренников
…Комиссия ПКК работала в Катыни пять недель, т.е. с 29 апреля по 3 июня 1943 года. Из-за жары и приближающегося советского фронта работы по эксгумации пришлось приостановить.
Пан Ежевский, очевидно, плохо учился в школе – и потому не знает, что с 20-х чисел марта по 5 июля 1943 года на всем советско-германском фронте было затишье – и фронт в мае –июне, соответственно, НИКУДА не двигался. А что касается жары то… почитаем другого катыноведа – уже упоминавшегося пана Мацкевича:
http://katyn.codis.ru/mackiew.htm
Юзеф Мацкевич "КАТЫНЬ"
Перевод с польского Сергея Крыжицкого
ИЗДАТЕЛЬСТВО "ЗАРЯ" Лондон, Канада 1988
Только во второй половине мая 1943 года мы поднимаемся в воздух на немецком транспортном самолете устарелого типа "Ю-88"…. Когда мы приземляемся за Днепром, термометр показывает едва три градуса выше ноля, идет мелкий дождь.
— Это хорошо, — говорит немецкий офицер.
— Почему хорошо?
— В теплую погоду вы все не выдержали бы у катынских могил.
….Когда я приехал в Катынь, уже раскопали все семь могил. Некоторые уже совсем опустели. Эксгумационные работы близились к концу.
…Я опять вернулся к могиле, откуда продолжали извлекать тела….
— Отойдем отсюда, — снова говорит швед, молодой симпатичный паренек. — Вы жутко бледны. Здесь, правда, трудно выдержать, — он снял очки и вытер пот, хотя было холодно.
Так что и жары никакой в конце мая в районе Смоленска тоже не было – совсем даже наоборот – погода стояла аномально холодная для этого времени года.… В конце апреля начале мая погода была куда теплее – и это немцам копать ничуть не мешало…
В общем картина получается такая, что просто диву даешься – катыноведы-любители словно соревновались между собой в том, кто больше сочинит самых нелепых глупостей.
Но … хоть и шло между катыноведами такое соревнование – а «демократическая» пропаганда свое дело делала в полном в соответствии с заветами Геббельса – «1000 раз повторенная ложь начинает восприниматься как правда»….