Полдня уже едем по бездорожью. Хорошая асфальтовая дорога закончилась сразу за Читой, а сейчас пробираемся со скоростью 40-60 километров в час по грейдеру, засыпанному грубой щебенкой, которую легковые и грузовые автомобили утаптывают вместо многотонных катков. Цивилизация в виде кафе, ремонтных мастерских, хороших бензозаправок, гостиниц остались далеко позади. Впереди же, на расстоянии 2000 километров, – только маломальские бензозаправки, шиномонтажки, да изредка столовые. Бензин еще оставался, но мы решили не рисковать и залить на ближайшей заправке полный бак. Подъехали.
- Электричества у них нет, а следующая заправка только через 170 километров, - хмуро сказала Лена, вернувшись от окошка кассы: - Хватит у нас бензина добраться-то?
- Должно хватить, если наша Машка на этой дороге не съест его больше чем обычно. – Сказал я, посмотрев на бензиномер. Я в этом рейсе часто выполнял роль штурмана, вычисляя, где остановиться, заправиться, сколько проехали и тому подобное.
И Машка-«пятнашка» не подвела. До следующей заправки доехали на последних каплях бензина. Электричество там было, и мы, залив полный бак, решили перекусить в местной столовой. Место называлось красиво: Семь озер.
Мы уже пили кофе, когда в столовую зашла странная троица: два водителя и, судя по одежде, монах. Шоферы заказали себе дежурные блюда и сели за стол, а монах, покопавшись в своей рясе, достал десятирублевую бумажку и взял стакан чая без сахара.
Подсев со своим стаканом к шоферам, он спросил, куда они едут. С одним из дальнобойщиков ему оказалось по пути.
Выйдя первым из столовой, я забрался в машину, отстегнул протезы, закурил. В это время показался монах. Не знаю, что на меня нашло, но я окликнул его. Он, улыбнувшись, подошел.
- Батюшка, - попросил я, - благослови нас на дальнюю и трудную дорогу.
- Хорошо, сын мой, только ты сигарету-то затуши. Непотребно это.
- Только, батюшка, я хоть и крещенный, но ни одной молитвы не знаю.
- Это не страшно. Ты дай мне свою руку и повторяй слова молитвы за мной, - сказал он, опускаясь рядом с открытой дверцей на колени прямо на землю.
Так я и сделал. Монах говорил слова молитвы «Для всех путешествующих», я повторял за ним. По окончании он осенил меня и машину троекратным крестом. Вы бы видели глаза моей попутчицы, когда она, подойдя к машине, застала эту картину!
Молитва помогла или удача, но до Владивостока мы доехали без всяких происшествий. Да и обратный путь нам обошелся всего в три колеса, которые пришлось ремонтировать в дороге.
Я не знаю, что делал монах на этой трассе, какой дал обет, кто его послал на это праведное и многотрудное дело. Не знаю, откуда он, как его зовут, какой у него сан. Нет у меня и его фотографии – сразу не сообразил, а сейчас жалею. Но в памяти он остался каким-то светлым лучом, может быть, из-за слов, что он сказал на прощанье:
- Плотью бог тебя обидел, сын мой, но душа у тебя осталась хорошая, добрая. Пусть такая и останется!