Ностальгия, знаете ли, замучила, Франтишек. Картины из прошлого, как с гвоздика на стене снимаю: игры в лапту, наши детские походы на охоту в ближайший лес, построенный совместно с ребятами из соседней деревни лабиринт с хитрой системой ходов внутри «серого» холма. Даже из области народ приезжал посмотреть.
- Пан Журавски, у Вас совместный обед с председателем правления банка, а вечером…
- К черту председателя! Сегодня же бери билеты - выходные проведем на моей Родине. Если не сейчас, то вообще не соберусь.
Внедорожник, изрядно заляпанный грязью, остановился на окраине села. Далее подобие дороги пересекал ручей, локтей в пятнадцать. Машина могла бы его преодолеть, но хозяину хотелось пройтись пешком. Широким шагом Пан Журавски направился к «преграде», лакированные туфли вязли в осенней жиже, но это, казалось, совершенно его не смущало. Франтишек, чертыхнувшись, побрел следом, водитель в машины усмехался, провожал его взглядом. Невесело Родина встречала своего сына. В области, по всей видимости, давно царило запустение. Покосившиеся дома с провалившейся местами кровлей, наблюдали за ними разбитые кривыми впадинами глазниц-окон с разбитыми стеклами. По левой стороне улицы, среди все еще стройного ряда домов, внезапно возникло довольно изрядной величины свободное пространство. Хозяин горестно указал рукой на пепелище:
- А вот тут был мой дом… Странно, по всей видимости, единственный дом, пострадавший от времени именно так.
Секретарь, остановившись рядом, молчал. Надобности открывать калитку, чтобы войти, не было – она отсутствовала. Предводитель устало прошел к деревянной скамейке у дикой яблони и присел, скамейка ответила протяжным скрипом. Франтишек с опаской присел рядом. Закурили.
- Столько времени уже прошло, не удивительно.
-Да, все так. Только знаешь, мы так бережем эти частички воспоминаний, так храним, оберегаем от чужого взгляда, а возвращаясь, получаем вот это. Эту горечь. Не стоит оборачиваться назад, мы уже другие, а картинки со стены все те же.
- Может быть, вернемся в город? Возможно, там сейчас живут Ваши друзья детства?
- Да я их не терял, изредка созваниваемся, они рассказывали о местной жизни или отсутствии ее. Просто захотелось вернуться домой. Ну да ладно. Давай перед отъездом, дойдем до «серого» холма, это неподалеку, быть может хотя бы лабиринт еще жив.
Выбора у секретаря, собственно, не было. Дорога заняла чуть более получаса, холм виделся издалека, этакая действительно серая громадина, среди деревьев пролеска показались его суровые очертания, больше напоминавшие курган былинным войнам, чем естественные изменения природных очертаний. Вход нашли не сразу, теперь его закрывали заросли каких-то кустов. Предводитель еле протиснулся внутрь. Дощатый пол при каждом шаге поскрипывал в такт. Стены и потолок из бруса покрывал беловатый грибок, но «монолитность» конструкций ощущалась даже сейчас. В стене зияли черными дырами три хода. Журавски усмехнулся:
- Вот, как строили, на совесть. Хоть сейчас экскурсию приводи. Может, организуем? 5 злотых за участие… - Франтишек неуверенно улыбался во входном проеме.
- Не робей, - Журавский повысил голос, - Могли же! – и подпрыгнул. Свод, затрещав, рухнул.
Левая рука зацепилась за уступ, правая висела плетью вдоль тела. Садануло по спине, уже не в первый раз. Он теперь практически не обращал на это внимания, но зубы непроизвольно со скрипом стиснулись. Удалось продвинуться еще сантиметров на пятнадцать.
Почему выбрал эту «нору»? Память отказалась восстанавливать картину минувших часов. Продолжал ли он до сих пор придерживаться той, еще детской, схемы «левое-центральное-левое-правое». Протискиваться в «норы» было довольно затруднительно, мешали прожитые годы, скажем так, но желание жить гнало вперед. «Только бы не застрять окончательно, довольно неприятной смерть окажется». От таких мыслей в очередной раз заклацали зубы, как будто сами собой. «Только не думать, гнать мысли прочь, задача – преодоление, и дальше». Вывалившись в очередное помещение, не передохнув, продолжил движение. Левая «нора» обвалилась, очередность прохождения забыта. Выбрав среднюю, Журавски пополз далее, останавливаться надолго просто не мог – «давил» свод, в детстве такого ощущения не наблюдалось, теперь же это нелепое чувство опасности с соленым привкусом во рту.
Следующий тоннель, еще один, впереди показался просвет, пара рывков и, продравшись сквозь сплетенные ветви можжевельника, он вывалился на склон.
Нащупал пачку сигарет. Тело трясло от нервного напряжения смешанного с каким-то детским ликованием.
- Детства мне захотелось, приключений, дома у телевизора сидеть надо. А не воспоминаниям своим подтверждения искать. Старый придурок.
Левее внизу по склону послышались стоны
- Франтишек, ты жив там? Если жив, поехали-ка в город