Человек, который потерял душу, проснулся утром во вторник, как обычно, без пятнадцати минут шестого (хотя, ради справедливости, стоит отметить, что в эти самые 5:45 он ещё не был тем самым, кто красуется в названии, а был всего лишь "Человеком, который собирается на работу"). Сонно шатаясь, он наощупь оделся – из-за бессонницы он по утрам делал это в темноте – прошаркал на кухню, включил дешёвый электрический чайник, задержался на полторы минуты в туалете, зашёл в ванную (там свет включить всё-таки пришлось), скользнул непроснувшимся взглядом по заляпанному брызгами зубной пасты зеркалу и, зачерпнув полившейся из крана холодной воды, понёс её в ковшике ладоней к лицу.
Вода стеклянным взрывом шлёпнулась на линолеум, руки Человека судорожно схватились за край раковины, а глаза бешено и безумно снова вонзились в зеркало.
– Твою…
Как первые признаки разложения мёртвого тела, на лице Человека явственно проступало… оно. Он рванул дрожащей рукой футболку и прижал пляшущие пальцы к груди. Холод! Сомнений быть не могло – совершенно непостижимым образом у Человека отсутствовало то, что отсутствовать никоим образом не могло – душа.
Бесстрастное блюдце зеркала смотрело на Человека пустым ледяным взглядом его собственных глаз. Каменное надгробие, ещё вчера бывшее лицом, с ужасом узнавало себя… и не узнавало. Словно из костра во мгновение ока убрали огонь… и оставили только дым… чёрный и неживой дым. Скребущие по груди пальцы ощущали бойкий метроном, который еле доносил свои живительные удары сквозь вакуум опустевшей грудной клетки.
"Я мыслю, следовательно, я существую" – сказал мудрый Древний.
– Я жив, – сказал Человек, который потерял душу. – Но души у меня нет.
Он опёрся о стиральную машину. Душа исчезла ночью. Хотя…
– Не, не… – пробормотал Человек, вспоминая вечерний традиционный обмен брюзгливыми колкостями с женой и великое с его стороны одолжение – часовую прогулку с дочкой. – Не… вчера душа была… точно ночью!
Человек не заметил, как пальцы перестали дрожать. Логика одержала верх над животным страхом, да и волноваться было уже нечем. Надо было искать пропавшую тварь.
Ни на столе, ни под столом души не оказалось. Не оказалось её и в беспорядочной куче полупрочитанных книг, валяющихся по всей комнате. Не оказалось её и промеж сложенных в верхнем ящике комода фотоальбомов трехлетней давности. И даже среди аккуратно дремлющих игрушек её не было.
Человек шёпотом ругнулся, мысленно плюнул, пошёл на кухню и открыл холодильник. На полке между сыром и недопитой "Балтикой", подняв страдальческое бледное личико, сидела Человекова душа.
– Бляхамуха твою налево… – Человек возвёл очи горе и сполз по стене на пол. – А чего не в духовке?
Душа безмолвствовала. Наверное, давала понять, что в духовке ей делать нечего. А может хотела сказать, что ни среди никому не нужных книг, когда-то часто пополнявшихся фотоальбомов и старых машинок и кубиков её и не могло быть. Я могла быть только здесь – читалось в её печальных и испуганных глазах. Но душа по-прежнему не издала ни слова и не пошевелилась.
Человек закрыл холодильник. Опаздывать на работу было никак нельзя – сегодня истекал срок сдачи проекта. День обещал быть нелёгким.
Но Человек был счастлив.