ТРИ НЕБА

 

Сижу не о чём не думаю, поджав ноги на кресле, смотрю в потолок. Всё иногда бывает так сложно и не понятно, что хочется уткнуться в угол, закрыться от всех и переварить свою непотребность. Ты как перегоревшая лампочка, больше не светишь, и толку от тебя больше нет, дальше тебя просто добивают, кидают в мусорку, и ты разбиваешься. Маленькая плюшевая игрушка, мягкая и пушистая, главное молчаливая, а это уже что-то, а не так. Из всего выше перечисленного получается некое подобие человеческого существа , которому нечего делать среди людей, инородное тело не может долго находиться в крови, от него избавляются.
Ты не можешь не видеть их разные лица, их жестокие, а порой забитые судьбы. Каждый идущий мимо тебя, норовит задеть тебя, лишь для того, чтобы кому – то было плохо и больно, так же как и ему. Тебе не понятна такая логика, зачем это нужно? Разве нельзя жить по-другому, как все любят повторять: «по-человечески», хотя, наверное, это и есть по-человечески.
Времена проходят, а человек остается человеком. Тебе лишь остается одно, идти против течения и отклоняться от ударов, хотя с каждым шагом становиться тяжелее и тяжелее, уже струйкой из носа течёт кровь, а ты идешь, борясь не за что и не для чего, без видимого желания. Тебя тоже не изменить, такое у тебя программное обеспечение. Твой заряд на исходе, уже совсем разбита губа, а ты продолжаешь свой путь в безызвестность. Ты не прославишься и тебе не поставят памятник, ты всего лишь игрушка, а таких не видят. Для чего ты это делаешь, они же не поймут, не вникнут, они только ударят.
Кровь хлынула из ушей, последний твой шаг и ты падаешь на ступенях высокой пирамиды, лицом вверх, люди спускаются вниз, а ты шла вверх, и тебе не хватило сил, чтобы сделать последний шаг, и оказаться на вершине. Оказаться выше всего этого, выше сути и понятий.
Кто-то бережно поднимает тебя, закрывает твои голубые глаза, в которых отражается полёт двух птиц, медленно кружащих над пропастью жизни, и их полёт был столь прекрасен, что ты не осмелилась закрыть глаза и подарила птицам ещё два неба для полёта. Тебя кладут на вершину, и ты остаёшься одна, лежишь бездыханно, а лицо отражает веру в то, что так и должно было быть.