нам всем мир кажется в черно-белых тонах,
пока мы не увидим цвет крови…
Его все называли дальтоником, потому что он не различал цвета. Ему все казалось в серых тонах: одни – темнее, другие – светлее. Но он сам дальтоником себя не считал, поскольку не мог понять, что это такое. Он не мог представить себе, что окружающий мир может быть иным: исполненным разноцветной гаммой красок. И дело вовсе не было в том, что это было выше его сил: просто это было за гранью его восприятия. Но это не беспокоило его, – он был вполне удовлетворен своим черно-белым представлением о мире, поэтому он даже не обращал внимание на весьма нелицеприятный эпитет: дальтоник, каковым он был окрещен. Он и не пытался вникнуть в смысл этого неведомого ему слова. Он существовал, думая, что живет, не ведая о главной особенности мировосприятия, которым наградила человека загадочная природа.
Этот вечер был для него таким же обычным и серым, как и все предыдущие черно-белые вечера. Он шел по безлюдной улице, освещенной серебристым – как ему виделось – сиянием луны, и глядел на тротуар, по которому двигалась его мрачная Тень. Настроение было унылым. Воротник его плаща был поднят. Он двигался неслышно, сутулясь. Порой у него возникало ощущение, что он не движется, а стоит на месте, словно завис в пространстве, едва касаясь ногами земли; что это дома сами плывут мимо него.
Он приблизился к подворотне, собираясь завернуть туда. Внезапно овладевшее им странное чувство заставило его замедлить свой шаг. Он боролся с отталкивающим его от подворотни чувством, – словно незримый призрак, стоящий за ним, пытался воспрепятствовать этому. Как бы предупреждал его о грозящей опасности.
Переборов себя, он вошел в подворотню, и тут же содрогнулся от объявшего его ужаса. Он остановился, испуганно оглядываясь, стараясь понять, что его так встревожило. Но ничего, что могло бы устрашить нормального человека, если пренебречь таким понятием как мрачное безмолвие окружающих тебя домов, не было. Но странное чувство довлело над ним, и он ожидал, момента, который объяснит суть происходящего.
В стремлении постичь ту трансформацию, которая будоражила его внутренний мир, он, неожиданно для себя, обнаружил то, что создавало неестественность в данной ситуации. Картина действительно была демонической: наползая на стену дома, возле которого он стоял, на него глядела черная-черная Тень. Хоть он и был дальтоником, смог увидеть то, что недоступно человеку с нормальным зрением. Может, потому его напугала Тень, что он узрел в ней ее зловещий образ. Страшило еще то, что Тень была его собственной. Подобная фантасмагория создавала впечатление, что она смотрит на него.
Все у нее было так, как и у него. Тот же плащ, та же шляпа. Совершенно иной была лишь ее поза. Словно ее хозяин, дико испугавшись некоего явления, пытается спрятаться за своими руками. Он стал разглядывать ее, пытаясь понять природу этого видения. После чего стал совершать хаотические движения, в надежде увидеть изменение в позе тени, но та застыла, словно тень изваяния, воплощающего мракобесие.
Ему казалось будто мозг его омертвел от осознанного им кошмара. Еще мгновение и душа, в образе злого духа, отлетит к праотцам. Он снова взглянул на Тень и обнаружил изменение в ее форме – позе. Она вскинула руки кверху, изображая отчаянный крик, предвещающий ее конец. Он увидел перед лицом свои руки: пальцы были растопырены и – сильно напряжены. Вскоре он почувствовал в груди холодок, перерастающий в леденящий холод в области сердца. Его пробрал озноб.
Он в третий раз взглянул на Тень и увидел картину, изображающую ее падение: она была сражена. Она символизировала свою скорую гибель. Он глядел на Тень остекленевшими глазами, не опуская окаменевшие руки. Вдруг он заприметил на ней едва заметную точку, выделяющуся как бы в области сердца. Она ему казалось более темной, чем сама Тень. Точка медленно увеличивалась.
Но! – что это?!. – Он увидел невообразимое для его восприятия, чего он до сих пор видеть не мог. Мощь охватившего его ужаса, казалось, подбросила его ввысь – в бесконечность. Он вскинул свои окаменевшие руки вверх, испуская крик отчаяния. Возникшая в его внутреннем миру сокрушительной силы энергии, высвободившись, нанесла ему удар в лицо. Скулы треснули, волосы в мгновение осыпались, обнажая искореженный череп, который будто взорвался и разлетелся на мелкие кусочки.
Он (уже не дальтоник) продолжал созерцать пятно, находящееся в той же области сердца. Оно отличалось по цвету от всего того, что ему приходилось видеть. Ведь оно было красного цвета, но ему это не было известно. То, что он лицезрел своими остекленевшими глазами было для него сверхъестественным явлением. Пятно продолжало увеличиваться, как бы расползаясь по Тени. Затем от него отделилось несколько струек, стекающих по Тени вниз. Черная Тень все больше окрашивалась в красный цвет.
Внезапно она стала совершать хаотические движения, непонятные ему, по своей природе. Позднее он понял их смысл, когда забился в предсмертных судорогах. Постепенно его движения все больше совпадали с теми, какие совершала Тень. Он истекал кровью – Тень сочилась ею. Он рыдал в безумном страхе – она отчаянно звала на помощь. Предсмертные конвульсии становились менее интенсивными. Наступил миг, когда он почувствовал, что отрывается от места, где агонизировал последние секунды жизни, и летит к кровавой Тени. Полет был подобен вспышке молнии, после чего он ощутил соприкосновение с Тенью.
Он понял, что в этом мире открыл для себя новый мир, сокрытый от его глаз, пока он не увидел его в другом цвете, не в черно-белом. Он сознавал, сколько им потеряно, и теперь старался наверстать упущенное. Он думал об этом, находясь в собственной Тени. Только теперь он мог любоваться окружающим его миром, представшим перед ним во всем великолепии, но был весьма ограничен, – как в пространстве, так и во времени. Единственное, что вызывало у него интерес, на данный момент, это была, переливающаяся гаммой цветов, его бывшая оболочка, а ныне никому ненужный, валяющийся на земле труп, в сиянии луны и звезд.