ТЕНЕВАЯ ЭКОНОМИКА И КОРРУПЦИЯ – СИАМСКИЕ БЛИЗНЕЦЫ ОБЩЕСТВЕННОГО СОСТОЯНИЯ
Нельзя отделять друг от друга понятия теневой экономики[1] и коррупции – это взаимоувязанные явления, как сиамские близнецы. Безусловно, нелегальные экономические процессы стимулируют и провоцируют проявление коррупции, как во власти, так и в быту, а коррупция, в свою очередь, формирует условия для эффективного функционирования теневой экономики, проникновения ее во все хозяйственные структуры. Все эти процессы настолько тесны и интенсивны по отношению друг к другу, что их можно свести в один порочный круг, замыкая процессы производства, распределения, обмена и потребления с политической составляющей. В частности, речь идет о диктатуре и поддерживающих ее кланово-олигархических элементов, которые регулируют все экономические тенденции в стране.
Начнем с того, что теневая экономика не способна к масштабным действиям, вовлечению в свои ряды значительных ресурсов – людских и материальных, финансовых и административных, если бы этому не содействовала коррупция во власти, особенно в тех сферах, где принимаются решения по распределению активов и их контролю. Более того, теневая экономика обусловливает «качество» коррупционного заряда, то есть интегрирует в нелегальные отношения все больше чиновников, поскольку именно бюрократическая среда является благодатной почвой для теневых схем[2]. Таким образом, теневая экономика не может находиться вне политического пространства, поскольку ей требуется защита как от нижних управленческих структур (например, махаллинских комитетов, органов самоуправления граждан), так и высших (местные администрации, правительство, парламент). Также необходима общественная поддержка, и ее она получает в лице кланов и криминальных групп, формирующих общее настроение населения. В результате у граждан складывается мировоззренческая позиция, что без подкупа невозможно прогрессивное развитие бизнеса, быта, доступа к услугам, а принцип «не подмажешь – не поедешь» становится главенствующим для национального предпринимательства, особенно, в сфере конкурентной борьбы за ресурсы, рынки. И социальные, и политические факторы играют также особую роль для теневой экономики.
Также следует заметить, что коррупция удерживает «тень» в экономике, поскольку это позволяет извлекать прибыль. Она не заинтересована в легализации того, что в итоге лишит ее подпитки, бюрократия станет не нужной для общества, а кланы потеряют силу влияния. Поэтому коррупция создает такие политические условия, когда бизнес вынужден выживать только за счет нарушения законов, но при этом принимать навязанные правила игры – отдавать часть прибыли коррумпированным участникам процесса.
И еще: коррупция создает такое экономическое пространство, где возникают новые сферы и виды нелегальной деятельности. Отсутствие свободной конвертации привело к появлению теневых валютных дилеров, так называемого легитимного сума – средства расчетов на товарно-сырьевых биржах, а закрытие границ и повышение таможенных платежей – к появлению контрабанды, причем при содействии тех же, кто ставит заслон – таможенников и пограничников. В итоге складывается так, что коррупция стимулирует финансовые злоупотребления, а те формируют основу для теневой экономики. Коррупция подтягивает все слои населения, чтобы никто не смог требовать политических и экономических реформ, своих прав и свобод, не ставил вопрос о легитимности диктатуры, поскольку сам находился бы в напряженных отношениях с законом.
Международная исследовательская компания Gallup Organization, изучая состояние коррупции в 101 стране, подчеркивала, что коррупция является угрозой политической и экономической стабильности. Отмечено, что в слабо коррумпированных странах жители больше доверяют политическому руководству: 52% жителей в десяти странах верхней части рейтинга против 32% в десяти странах из нижней части списка. От места в рейтинге зависит и восприятие гражданами своей личной свободы. 92% жителей стран, где коррупция считается редким явлением, удовлетворены свободой «выбирать, как распоряжаться своей жизнью». В то же время в странах с высоким уровнем коррупции доля ответивших так падает до 58%. Коррупция оказывает влияние и на экономическую активность людей, отмечают в Gallup. В наименее коррумпированных странах 84% граждан уверены, что смогут преуспеть в жизни за счет упорного и честного труда. Жители же десяти стран из конца списка имеют более пессимистичный жизненный настрой – на свои силы готовы полагаться только 58%[3]. По мнению эксперта Георгия Сатарова, президента Российского фонда ИНДЕМ, «коррупция наносит, во-первых, прямой ущерб экономике: искажает конкурентную среду, усложняет ведение бизнеса. А во-вторых, косвенный: ухудшает инвестиционный климат в стране, меняет стратегии ведения бизнеса, когда предприниматели предпочитают краткосрочные программы долгосрочным».
Специфика коррупции в Узбекистане определена авторитаризмом и сопутствующими ему формами репрессий и подавлений прав и свобод человека. Как заявлял экс-посол Великобритании в Ташкенте Крейг Мюррей: «Это клептократическое правительство, проводящее экономическую политику, которая вызывает обнищание народа. Вместе с репрессиями и отсутствием политических свобод это ведет к радикализации населения»[4]. При этом следует подчеркнуть, что коррупция была «естественным» атрибутом азиатского способа производства, она существовала практически во всех восточных обществах, особенно основанных на сельских коммунах (общинах)[5]. Если вспомнить историю, то можно заметить, что в государствах Азии, Африки и Латинской Америки был сильный бюрократический аппарат, получавший до 90% доходов за счет нелегальной ренты с должностей (более того, это даже практиковалось в рамках правительственных указов). В Древнем Египте для бюрократов, обслуживающих центральную власть, существовал соответствующий документ – «Речение Ипусера» (начало XVIII века до н. э.), где призывалось возродить деспотически-бюрократический механизм регулирования хозяйства страны. Там оговаривалось: «идеальный деспот» не должен был допускать междоусобий в государстве, насилия, экспроприации знати. Новому правителю следует восстановить все должности, наладить систему трудовых повинностей, посредством которых происходит строительство пирамид и устройство водохранилищ, укрепить боевую мощь страны»[6].
Для первых цивилизаций Месопотамии также был характерен азиатский способ производства и соответствующая ему политическая надстройка. Хотя следует сказать, что в условиях отсутствия гарантий свободы человеческой личности это вело к разорению массы производителей, развитию долгового рабства и кабальничества. Такие процессы, естественно, ослабляли страну, теряющую воинов и налогоплательщиков. В Древнем Китае апологетом эксплуатации государством человека стал мыслитель Сюнь-цзы (313-238 гг. до н. э.), призывавший деспотическое государство к регламентации не только производства и распределения общественного продукта, но и его потребления[7]. Что касается Древней Греции, то здесь ярым сторонником замкнутого автаркичного натурального хозяйства со всеми формами государственного принуждения был Ксенофонт (430-355 гг. до н. э.). Как видно из этого, азиатская экономика имеет глубокие корни. Азиатский способ производства, как первая наиболее архаичная форма антагонистического строя, основанная на отношениях личной зависимости, был исследован также Карлом Марксом в статье «Британское владычество в Индии», где он впервые научно сформулировал особенности социально-экономического развития азиатских стран. Данную теорию поддержал и Фридрих Энгельс в книге «Анти-Дюринг».
Говоря о восточном обществе, необходимо затронуть и адаптированную к азиатскому способу производства систему теневых экономических и социальных отношений. Нельзя сказать, что в советское время в Узбекистане теневой рынок был значительным, превосходящим официальный, хотя не следует и приуменьшать значение, к примеру, «черного» рынка, откуда определенная часть населения черпала услуги и товары. Отмечалась тенденция: чем больше происходило обюрокрачивание экономики, регламентирование бизнеса, тем сильнее была предрасположенность кустарей-производителей, промышленников, ремесленников, цеховиков уйти от официального контроля. Так было в пост-НЭПовский период, так и во время горбачевской «перестройки». А такие формы внеэкономического изъятия как конфискация, продразверстка, «военный коммунизм», Гражданская и Великая Отечественная войны породили «черный» рынок и полукриминальные преступные организации (то есть официальные структуры, которые, исполняя законы правительства, часть изъятого у населения, предприятия продукта просто присваивали).
Сама по себе коррупция на территории современного Узбекистана имела место и до социализма, однако наибольшую силу она получила с приходом к власти коммунистов. Тотальное огосударствление и уничтожение частной собственности привели к тому, что всеми ресурсами распоряжалось только правительство через уполномоченных чиновников. Именно они распределяли созданный продукт так, как считали нужным, а поскольку при планово-директивном управлении возник колоссальный разрыв между спросом и предложением, то именно коррупция стала смазочным элементом между республиками Союза и механизмом, при котором те или иные группы людей получали доступ к материальным благам, в частности, к дефицитным товарам, сырью, материалам, валюте. Заметим, у социалистической собственности не было конкурентов, даже кооперативная и колхозная практически стали подгосударственными, и поэтому производилась продукция, которая не соответствовала ни по качеству, ни по количеству потребностям населения, однако даже на нее существовал спрос из-за отсутствия иной. Когда нет альтернативы предложениям и функционирует полутоварная экономика, государство может влиять на потребности людей, управлять ими, предоставляя какие-то льготы и преференции, дефицитные товары, услуги, требуя ответной преданности и полной зависимости. Таких качеств от граждан требовала совпартолигархия в лице партийной и правительственной элиты. Понятно, что в их числе были представители кланов, мафии, силовых структур, коррумпированных чиновников, подпольных миллионеров. Прикрываясь высокими идеями, они проворачивали махинации в огромных масштабах (взять, к примеру, «хлопковое дело» 1980-х годов в Узбекистане – прим. А.Т.). В итоге все активы были сконцентрированы именно у них, и они могли влиять на политическое и социальное состояние страны. Коррупция и теневая экономика были в самой природе социализма, и только реальные рыночные отношения были способны изменить ситуацию. Само собой разумеется, именно этого и не допускали партийными догмами и политическими установками те, кто стоял у власти.
Уже с 1960-х годов несбалансированность и неповоротливость плановой экономики привели к созданию благоприятных условий для спекулянтов, перекупщиков, различного рода махинаторов. Жизнь этой категории людей интенсивно улучшалась по сравнению с другими слоями населения, имевшими лишь официальные источники дохода. Неразвитость правовой системы загнала часть граждан, чей продукт и труд был полезен, в теневую экономику. В их числе были портные, репетиторы, ювелиры, парикмахеры, портные, ремонтники, строители и т.д., и государство смотрело на это «сквозь пальцы». К середине 1980-х годов «частники» оказывали населению треть всех услуг в стране. Другая группа «теневиков» была связана с криминальным миром. Это были подпольные «цеховики», организаторы нелегальных мелких и средних предприятий, производящих дефицитный ширпотреб из ворованного или сэкономленного за счет технических нововведений сырья. Сюда же относились спекулянты и фарцовщики. Характерной особенностью 1970-х годов было слияние партийно-государственного аппарата и дельцов теневой экономики, которые дополняли друг друга и обменивались, зачастую открыто, услугами.
С 1986 года в СССР и, естественно, в Узбекистане начался бурный расцвет теневых отношений. Это был как всплеск энергии пара, ранее сжатого до предела в кипящем котле. Накопленные за 70 лет административного прессинга экономические проблемы выползли наружу, однако неумение (или нежелание) обуздать рыночную стихию трансформировалось в теневую экономику и коррупцию большего масштаба. Более того, сами власти были заинтересованы в подобном, так как кланы, прослойка бюрократов имели возможность легализовать теневое имущество и превратить его в капитал.
Следует отметить, что до 1986 года доля теневой экономики составляла, по разным оценкам, 3-8% от легальной. Но постепенно, с ухудшением экономической ситуации в СССР, прежде всего, в связи с уменьшением экспорта нефти и газа, теневая составляющая достигла 20% национального дохода. В последние годы перед развалом Союза особенно бурный рост нелегальных отношений наблюдался в сельском хозяйстве: в сравнении с 1965 годом, в 1989 году оборот теневых средств возрос здесь в 640 раз. На втором месте по темпам тенезации находились строительство, транспорт, связь, на третьем – промышленность.
Независимость республики, полученная в 1991 году, не означала, что теневые процессы прекратились или были сужены до минимума. Отнюдь, они приобрели большую значимость для властных элит, осознавших мощь и действенность нелегальных связей. Кланы поняли, что страной можно управлять через теневое право, внешне создавая иллюзию демократии и прогресса (через такие институты как партии, парламент, Омбудсмен, СМИ, которые были только антуражем для авторитаризма, и не более). Приобрело распространение укрытие реальных объемов производства и прибылей с целью уклонения от уплаты налогов. Мощный толчок дальнейшей тенезации дала грянувшая гиперинфляция, которая господствовала на постсоветских пространствах в 1992-1995 годах. В этот период объемы теневой экономики возросли вдвое и сравнялись с реальным сектором.
В течение последующих 15 лет происходил процесс перераспределения государственной собственности, естественно, в угоду коррумпированным чиновникам и кланам. Для завладения чужой собственностью или правом на управление имуществом предприятий использовался арсенал разнообразных средств: шантаж и запугивание учредителей и акционеров, принуждение их к выдаче доверенностей на право распоряжения имуществом или осуществлению иных выгодных захватчику сделок; скупку долгов предприятия с последующим использованием процедуры банкротства; «размывание» пакетов акций через дополнительные эмиссии; манипулирование с реестрами держателей акций; создание параллельных советов директоров с помощью подложных документов и «псевдособраний» акционеров; возбуждение исполнительного производства и арест имущества предприятия с дальнейшей распродажей его по заниженным ценам; покупку крупного пакета акций у одного из акционеров-сообщников по цене, значительно превышающей их номинальную стоимость, и др. Для реализации этих целей нередко создавалась специальная инфраструктура, включающая различные фирмы, в том числе «однодневки», штаты опытных юристов, коррумпированных чиновников, представителей правоохранительных, налоговых, регистрирующих и судебных органов, а также лиц, обеспечивающих силовую поддержку. Поддерживала все эти операции, безусловно, коррумпированная среда в системе Госкомимущества Узбекистана, где в основном главенствовали выходцы из Ташкентского клана.
Посмотрим на экономические показатели Узбекистана за 1989-2001 годы, на время перехода от социализма к рынку (таблица № 4.1). К распаду СССР республика переживала кризис, а начало независимости означало не только конфликты на межнациональной почве (резня турков-месхетинцев в Ташкентской области, события в Фергане, Оше), разгул криминала, но и всевластие теневой экономики. Если посмотреть на динамику ВВП, то можно увидеть его падение в 1992 году на 11%, при одновременном росте инфляции в 1,5 тыс. раз в 1994 году, и долю занятых в народном хозяйстве в 2000 году всего лишь на 65,3% от численности трудовых ресурсов. Реальная заработная плата в 1995 году составляла всего лишь 9,2% от 1989 года, и лишь к 2001 году она увеличилась до 24,9%, но даже это было ниже минимального прожиточного уровня. В то же время значительно увеличился коэффициент Джини, который показывает неравномерность распределения капитала в обществе, все больше активов концентрируется у узкой группы людей, в то время как остальные испытывают настоящий социальный шок. Это говорит о том, что появляются очень богатые и очень бедные. Единственным способом выживания становится поиск доходов в нелегальной сфере, и поэтому официальная статистика показывает всего лишь 0,4% безработных от экономически активной части населения. На самом деле граждане находят заработки в неформальном секторе – в том, что не учитывается никем и откуда не взимаются налоги (кроме рэкета и за «крышу», то есть коррупционные).
Таблица № 4.1. Социально-экономические показатели Узбекистана в переходный период[8]
Показатели
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
Рост ВВП, в % от 1989 года
100,0
101,6
101,1
89,9
87,9
84,1
83,4
84,7
86,8
90,6
94,3
98,1
102,5
Годовые темпы инфляции, в %
-
3,1
82,2
645,0
534,0
1568,0
304,6
54,0
58,9
17,8
29,1
24,2
26,2
Процент занятости[9]
72,0
73,9
75,3
73,7
71,9
71,3
70,2
69,4
68,6
67,7
66,5
65,3
64,4
Годовой коэффициент зарегистрированной безработицы[10]
-
-
-
0,1
0,2
0,3
0,3
0,3
0,3
0,4
0,4
0,4
0,4
Реальная заработная плата, в % от 1989 года
100,0
108,7
95,9
94,7
17,8
9,9
9,2
12,1
12,8
16,2
20,8
24,9
24,9
Распределение заработков (коэффициент Джини)[11]
0,257
...
...
0,269
0,271
0,292
0,298
0,302
...
...
...
0,312
...
Коэффициент самоубийств в возрасте 15-19 лет[12]
-
7,5
8,3
9,0
7,5
6,4
5,4
6,2
7,6
7,4
8,5
9,5
-
Уровень зарегистрированной преступности среди несовершеннолетних[13]
280
324
327
346
291
239
188
164
157
143
144
129
119
Нужно заметить, что реформы И.Каримова не были связаны с уменьшением теневой экономики и созданием рыночного пространства, на самом деле, вся политика правительства строилась так, чтобы дать минимум свободы частному предпринимательству, но при этом превратить его в «доильную машину», которая бы снабжала коррумпированную бюрократию нелегальной рентой. В выигрыше от независимости были не простые граждане, а именно кланы и мафиозные группы, они пожинали плоды распада СССР, поскольку теперь никто не мешал им присваивать то, что считали своим – Москва была уже не указ и не карающая длань. Вся схема государственного управления была построена так, что официальные финансовые потоки шли сверху вниз (распределял Минфин и другие структуры), а теневые – снизу вверх (от нижестоящих инстанций – в вышестоящие), то есть часть расхищенных средств перенаправлялась туда, где эти потоки и формировались. Таким образом, коррупция все больше и больше охватывала экономическое и политическое пространство.
Сопоставим цифры, приводимые Всемирным банком реконструкции и развития на конец 1990-х годов: доля теневой экономики по отношению к валовому внутреннему продукту составлял:
- для постиндустриальных стран – около 10%,
- в Италии и странах Латинской Америки – 30%,
- для постсоциалистических стран – от 40 до 60%.
Нужно сказать, что оценки теневой экономики в Узбекистане были неоднозначны, особенно это заметно у западных исследователей. Так, к примеру, по данным Даниэля Кауфмана и Александра Калиберды, доля «тени» в ВВП республики в 1989 году составляла 12,0%, 1990 году – 11,4%, 1991 году – 7,8%, 1992 году – 11,7%, 1993 году – 10,1%, 1994 году – 9,5%, в 1995 году – 6,5%, то есть снизилась почти в 2 раза[14]. Казалось бы, это позитивные результаты реформ И.Каримова. Но учет «тени» эксперты вели по разностям потребления и производства электроэнергии, считая, что нелегальное производство использует источники энергии из официального сектора. Венгерский эксперт Мария Ласко утверждает обратное, что, на самом деле, за это время произошел «теневой» рост до 29,5% ВНП. По ее мнению, «в Узбекистане в начале перестройки произошло значительное увеличение производства нефти и газа – продуктов, замещающих электроэнергию. Кроме того, экономика этой страны базировалась на производстве единственного продукта – хлопка, поэтому спад производства, вызванный трансформационными процессами, привел в Узбекистане к значительному сокращению общего потребления электроэнергии и к занижению размера теневой экономики»[15]. Просто методы измерения, применяемые для западных стран, оказались неэффективными для государств с переходной экономикой.
Зато М.Ласко заметила одну тенденцию: доля частного сектора и теневой экономики в 1990 году были практически одинаковы – 30%. Анализируя связь между размером теневой экономики и такими факторами, как уровень регулирования, налоговый контроль и его эффективность, степень юридической безопасности и коррупции, автор приходит к следующим выводам: зависимость между размером теневой экономики и жесткостью регулирования существует (чем жестче регулирование, тем больше величина теневой экономики), но слабо выражена. Связь между теневой экономикой и налоговым бременем также носит положительный характер[16]. Это позволило некоторым экспертам предположить, что бизнес, который не может эффективно развиваться в жестких условиях, но при этом искусственно подталкиваемый правительством к функционированию, вынужден принимать уродливые и деформированные виды, например, большую часть своих операций просто скрывать. Вполне вероятно, что доли частного бизнеса и «тени» в Узбекистане могут быть тождественными: так, в 2008 году доля малого предпринимательства занимала 48,2%, то есть можно предположить, что и нелегальная экономика могла достигать половины ВВП.
В итоге можно сказать, что теневая экономика и коррупция 1990-х годов в Узбекистане получила развитие по следующим обстоятельствам:
Экономическим:
- прежде всего, динамичное и кумулятивное разрушение всей системы народного хозяйства в связи с ликвидацией СССР (разрыв кооперационных связей, затоваривание и дефицит, неплатежи, бартер, массовые хищения), из-за чего Узбекистан лишился не только дотаций из союзного бюджета, но и рынков сбыта, ресурсов по фондам и лимитам;
- развал финансовой системы (запредельный дефицит бюджета, гиперинфляция, пирамида государственных заимствований, переход в расчетах на наличные деньги, в том числе в иностранной валюте, и денежные суррогаты – сум-купон, талоны);
- обнищание большинства населения на фоне баснословного неправедного обогащения группы лиц из окружения президента Ислама Каримова (в частности, это региональные элиты, мафиозные лица, коррупционеры, особенно из правоохранительных органов);
- усиление государственной системы экономического и финансового администрирования и контроля над ресурсами, что привело к коррупции в распределительных отношениях, особенно, собственности[17], однако не к стабилизации рынка;
- установление запредельного налогового бремени, что стало основой для массового перевода части активов и производства на нелегальную основу;
- отсутствия благоприятных экономических условий для бизнеса, создания множества барьеров для предпринимателей. Так, согласно седьмому ежегодному докладу Duing Business-2010: Reforming throgh Difficult Times от Всемирного банка и Международной финансовой корпорации, который посвященный ведению бизнеса в мире, Узбекистан в рейтинге 183 государств занимал 150 место[18]. Оказалось, что по разделу «Регистрация собственности» республика имело 92 место, «Получение разрешения на строительство» - 142, «Наем рабочей силы» - 95, «Регистрация собственности» - 133, «Кредитование» - 135, «Защита инвесторов» -119, «Налогообложение» - 178, «Международная торговля» - 174; «Обеспечение контрактов» - 44, «Ликвидация предприятия» - 125. Как видно из этого, существующая схема налогообложения, порядок регистрации фирм и защита инвесторов порождает теневые операции и определяют уровень коррупции.
Правовым:
- принятие законов, обеспечивающих неправовые формы управления страной со стороны президента Ислама Каримова и его окружения; пролонгация власти главы государства в нарушение Конституции; передача ему особых полномочий и защита от судебного преследования;
- передача правоохранительным органам рычагов экономического регулирования, не свойственного им, что привело к появлению новых условий для коррупции;
- нивелирование законов, что позволило под маской демократических выборов и назначений на самом деле направлять в регионы и в отрасли ставленников кланов или коррумпированных чиновников;
- формирование в экономике значительного криминального сектора (масштабные хищения собственности всегда объективно порождают криминальную систему ее перераспределения), легализация мафиозных лиц и их капиталов, что способствовало паразитированию определенного слоя населения и влиянию организованной преступности на политико-правовую атмосферу. Например, 21 января 1994 года президентским указом «О мерах по дальнейшему углублению экономических реформ, обеспечению защиты частной собственности и развитию предпринимательства» запрещалось требовать от тех лиц, которые приватизируют бывшие государственные объекты, предоставления отчетности о финансовых источниках. Это привело к тому, что наиболее прибыльные сектора – торговля, общественное питание, предприятия сферы услуг попали в распоряжение организованной преступности;
- коррупционное использование законодательных, исполнительных и правоохранительных органов в интересах теневой экономики[19];
- абсолютная зависимость Олий Мажлиса и судов от исполнительной власти, а также контроль над масс-медиа и третьим сектором;
- формирование у граждан правового нигилизма (нарушение законов, в том числе открытое, стало повсеместной практикой, прежде всего, со стороны представителей власти и крупного бизнеса);
Общественно-политическим:
- отход от демократических принципов построения государственности, ориентация на авторитаризм, спекуляция на темы о единственном способе выживания только при восточной деспотии и несвойственных для народа западных ценностей, необходимости соблюдать права и свободы человека;
- введение в качестве основной идеологии государства т.н. «идею национальной независимости», пропагандирующую средневековые ценности и феодальные установки общежития[20];
- формирование мировоззрения вседозволенности и продажности, что обусловливалось нетранспарентностью кадровых назначений, злоупотреблениями новых назначенных лиц;
- исповедование власть имущими двойных моральных стандартов, особенно, когда хокимы или министры призывали к честности, а потом сами представали перед судом за хищения и служебные злоупотребления[21];
- откровенная борьба за власть между кланами и элитами ради личных корыстных интересов (крупномасштабные процессы конвертации власти в собственность и собственности во власть);
- недоверие населения к главе государства, его ставленникам и наместникам и вообще к государственно-политической системе, переориентация на религиозные установки как потенциальную возможность достижения справедливых отношений в обществе;
- сужение прав и свобод человека, иная интерпретация статей Конституции в пользу авторитарной власти, что вело к политическому и правовому нигилизму, восприятие как ответной меры на незаконные действия властей такими же незаконными действиями (подпольная деятельность, терроризм).
Введенные в начале 1990-х годов пять принципов построения узбекской национальной модели в итоге стали основополагающими для авторитаризма и расширения масштабов теневой экономики и коррупции. Изложенные обстоятельства возникновения и бурного развития теневого сектора в Узбекистане дали основания утверждать, что:
- теневая экономика есть закономерный результат деятельности государственных органов власти и управления СССР и Узбекистана за весь период социализма, особенно в 1980-х годах, и в период независимости (1991 – по настоящее время);
- для многих граждан, вовлеченных в нелегальный экономический и социальный процесс, это является лишь способом выживания в условиях противоречивого развития и абсолютно безграмотных действий властей, проводящих реформы;
- криминальная часть экономики легализовалась, получила амнистию, а их представители – доступ к власти;
- теневая экономика (в ее некриминальной части) позволяет ее участникам в некоторой степени восстановить социально-экономическую справедливость, добиться более быстрого решения административных и прочих проблем, получить доступ к ресурсам;
- в условиях низкой конкурентоспособности узбекских производителей на мировом рынке теневая экономика обеспечивает необходимый уровень себестоимости промышленной продукции за счет значительного уменьшения объема налоговых и иных обязательных платежей.
Объективно роль теневой экономики Узбекистана сегодня именно такова, хотя властными структурами официально преподносится тезис о незначительных нелегальных процессах и неощутимом их воздействии на хозяйственную и политическую среду. Естественно, такая формулировка вызывает недоверие и, как итог, невосприятие любых действий правительства, которое, кстати, чаще всего принимает решения в угоду узкому кругу лиц, а не в целом для всего населения или бизнеса. Эксперты отмечают, что подобное вызывает отрешенность граждан от политических процессов, недоверие к властным институтам, большую предрасположенность к религиозным ценностям или поиску защиты у теневиков – кланов, мафии.
Можно смело сказать, что теневая экономика и коррупция – результат реформ не только бывшего СССР, но и 20-летней политики президента Ислама Каримова, и эти негативные процессы стали более угрожающими для безопасности государства. Данное положение вытекает из того, что теневая экономика и коррупция:
- являются питательной средой для возникновения и развития организованной преступности, укрепления кланов и региональных элит, интеграции их интересов в машину государственности, слиянием с бюрократической средой;
- препятствуют эффективному развитию открытой рыночной экономики, создавая систему двойных стандартов, бухгалтерии, нелегальных отношений (откатов, подкупов, несоблюдения коммерческой тайны, злоупотребления банковской информацией, налоговыми отчетами и пр.);
- формируют коррупционные отношения во всех без исключения сферах своего присутствия;
- разрушают государственную систему справедливого распределения национального богатства;
- не обеспечивают правовой защитой права и интересы рядовых участников теневого сектора экономики, не дают им социальных гарантий и помощи (например, речь идет о мардикерах, нелегальных мигрантах, работающих под «крышей»).
Узбекская коррупция вышла за рамки своей страны, все больше криминальных схем работает в международном масштабе. Причем, речь идет не только о нелегальных отношениях со странами, где изначально высок уровень теневой экономики и коррупции, но даже и с демократическими странами, где эти явления строго преследуются по закону. Говоря о международном уровне, следует сделать уточнение: об открытости республики для коррупционных сделок с иными государствами. Итак, согласно данным организации Transparency International, компании развивающихся стран чаще дают взятки при ведении бизнеса за рубежом, чем их коллеги из экономически развитых государств[22]. Наиболее часто, как отмечают авторы исследования, предпринимателям приходится идти на подкуп чиновников при заключении контрактов на госзакупки и получении подрядов на строительство. Согласно «индексу взяткодателей 2008 года», самыми порядочными оказались бизнесмены Бельгии и Канады – их «индекс честности» составил 8,8. За ними следуют Голландия и Швейцария (8,7). В десятку лидеров попали Германия, Япония, Австралия, Великобритания и Франция. Самые низшие строчки в рейтинге занимают Индия (6,8), Мексика (6,6), Китай (6,5). Замыкает список Россия, уровень был оценен в 5,9 балла. Эксперты отмечают, что чаще всего бизнес предлагает взятки при заключении госконтрактов, на втором месте находится строительный рынок. Далее идут нефтяники, фармацевты, военные... Наименее коррумпированными считаются банковская сфера, а также рыболовство. «Наши соотечественники действуют за рубежом так, как привыкли работать в России», – считает генеральный директор ЗАО «Финэкспертиза Консалтинг» Дмитрий Шустерняк. С той лишь разницей, что на Западе коррупция трансформировалась в цивилизованный лоббизм. Российский бизнес пока не встроен в систему лоббизма западных стран, и поэтому «наши бизнесмены за рубежом не находят другого способа, как идти на подкуп чиновников для достижения поставленных целей».
Таблица № 4.2. Индекс стран-взяткодателей 2008 года по Transparency International[23]
№
Страна
Индекс 2008
Нижнее значение
Высшее значение
Кол-во опрошенных
1-2
Бельгия
8.8
8.5
9.0
252
1-2
Канада
8.8
8.5
9.0
264
3-4
Голландия
8.7
8.4
8.9
255
3-4
Швейцария
8.7
8.4
8.9
256
5-7
Германия
8.6
8.4
8.8
513
5-7
Япония
8.6
8.3
8.8
316
5-7
Великобритания
8.6
8.4
8.7
506
8
Австралия
8.5
8.2
8.7
240
9-11
Франция
8.1
7.9
8.3
462
9-11
Сингапур
8.1
7.8
8.4
243
9-11
США
8.1
7.9
8.3
718
12
Испания
7.9
7.6
8.1
355
13
Гонконг
7.6
7.3
7.9
288
14-16
Южная Африка
7.5
7.1
8.0
177
14-16
Южная Корея
7.5
7.1
7.8
231
14-16
Тайвань
7.5
7.1
7.8
287
17-18
Италия
7.4
7.1
7.7
421
17-18
Бразилия
7.4
7.0
7.7
225
19
Индия
6.8
6.4
7.3
257
20
Мексика
6.6
6.1
7.2
123
21
Китай
6.5
6.2
6.8
634
22
Россия
5.9
5.2
6.6
114
Таблица № 4.2 дает ранжировку стран по вовлеченности в коррупционную среду за рубежом. Но как это отражается на ситуации «тени» в Узбекистане? Посмотрим на данные статистики: в 2007 году товарооборот республики с Россией составил 28,4% (что выше уровня 2006 года на 39,7%), Китаем – 5,3% (прирост – 2,0%), Республикой Корея – 4,1% (-17,8%), Индией – 0,5% (4,7%), Италией – 0,4% (9,9%), США – 1,4% (-20,9%), Германией – 2,3% (-15,9%), Францией – 2,3% (в 2,4 раза), Великобританией – 1,1% (-37,1%), Бельгией – 0,3% (-10,4%)[24]. Можно предположить, что для пробивания своих контрактов бизнесмены из этих стран обращались к мафиозным лоббистам или осуществляли коррупционные взносы. В одной из частных бесед с автором А.Таксановым представитель германской фирмы в Ташкенте признался, что приходится идти на некоторые «сделки с совестью», принимая правила игры местного сообщества – давать взятки для заключения контрактов, осуществлять откаты, вносить энную сумму денег во всевозможные внебюджетные фонды районов и городов, чтобы успешно продвигать свои интересы[25]. Не отрицали таких операций и представители некоторых других европейских стран, кого удалось настроить на откровенную беседу. Они заявляли, что «коррупционная издержка» уже заложена в инвестиционных или торговых программах их фирм с Узбекистаном, варьируются лишь суммы и число вовлеченных в эту сделку. «Приходится искать также “крыши” в местных органах власти, и особенно в правоохранительных органах, осуществляющих ревизии нашей деятельности», – было сказано представителем французской фирмы[26].
О росте теневой экономики и коррупции в современном Узбекистане свидетельствуют многочисленные зарубежные экспертные исследования (к сожалению, проведение подобных исследований отечественными экспертами весьма затруднительно из-за их опасения подвергнуться репрессиям). Безусловно, они во многом субъективны, иногда некорректны и неточны, но тенденцию роста и масштабы охвата определяют правильно. Для примера обратимся к данным о состоянии коррупции по всему миру, которые собрала независимая и некоммерческая организация Global Integrity («Глобальная честность»)[27]. В таблице № 4.3 отражены результаты исследований.
Таблица № 4.3. Самые коррумпированные страны в 2008 году по Global Integrity[28]
№
Страна
Индекс коррупции
Гражданское общество, СМИ
Выборы
Подотчетность правительства
Администрации и гражданские службы
Надзор и регулирование
Борьба с коррупцией и соблюдение законности
1
Сомали
35
66
24
35
22
22
40
2
Ангола
41
53
49
10
25
53
57
3
Йемен
46
36
46
30
44
52
66
4
Камбоджа
46
41
55
31
36
48
63
5
Марокко
48
39
48
26
45
69
60
6
Западный берег реки Иордан
53
59
66
44
25
64
58
7
Ирак
53
43
49
59
49
61
57
8
Египет
54
43
37
37
71
67
71
9
Камерун
55
61
58
44
48
49
69
10
Эфиопия
56
49
47
39
69
71
59
11
Черногория
56
66
68
54
37
55
56
12
Никарагуа
58
75
50
54
39
54
73
13
Грузия
59
69
68
53
50
64
51
14
Китай
59
61
42
45
69
74
65
15
Эквадор
60
75
66
60
44
70
47
16
Азербайджан
61
63
61
47
57
72
68
17
Сербия
62
79
64
47
41
67
72
18
Босния и Герцеговина
63
62
78
59
43
69
68
19
Нигерия
64
51
62
62
59
69
81
20
Непал
64
79
57
57
56
68
68
21
Кыргызская Республика
64
60
52
67
72
69
66
22
Беларусь
66
71
61
50
69
60
87
23
Гана
67
60
63
48
62
85
82
24
Молдова
68
72
69
57
64
74
71
25
Бангладеш
68
54
63
53
79
75
82
26
Индонезия
69
62
69
70
56
80
74
27
Кения
69
65
63
53
77
74
82
28
Россия
69
66
77
59
58
80
74
29
Турция
69
84
74
51
68
73
67
30
Аргентина
70
78
67
58
58
76
80
31
Колумбия
71
71
67
61
70
78
76
32
Филиппины
71
68
59
70
82
76
71
33
Уганда
72
75
65
70
77
72
73
34
Пакистан
72
79
63
69
68
78
78
35
Литва
74
89
82
62
48
82
82
36
Казахстан
76
69
75
56
81
84
88
37
Македония (БЮРМ)
76
79
75
75
63
83
80
38
Венгрия
77
89
78
68
64
88
72
39
Чили
77
80
84
67
62
85
83
40
Южная Африка
79
83
67
70
77
90
84
41
Италия
79
90
81
74
53
89
86
42
Канада
80
87
86
64
76
87
77
43
Румыния
80
84
81
76
75
80
84
44
Япония
83
88
87
74
75
82
92
45
Болгария
87
91
87
83
82
90
88
46
Польша
88
87
93
81
86
90
91
В данной таблице не приведен Узбекистан, поскольку зарубежные эксперты не смогли собрать необходимых сведений из-за закрытости информации и сложностей проведения исследований. Однако есть данные по схожим в некоторой степени государствам, в частности, Азербайджану, Кыргызстану, Беларуси (общая схема в авторитаризме, доли теневой экономики, наличию кланов или узкой группировки вокруг семьи диктатора, административное вмешательство и т.д.). Как видно из этого, степень коррупции в полной мере зависит от состояния гражданского сообщества (политической активности, наличию НПО, партий и движений), свободы СМИ, выборов (возможности баллотироваться в избирательные органы), транспарентности правительства, качества услуг административных и гражданских служб, осуществление судами, прокуратурой, парламентом надзора за деятельностью всех ветвей власти, а также принятых нормативных актов по борьбе с коррупцией и их исполняемости.
Если подобные тесты соотнести с ситуацией в Узбекистане, можно понять, насколько слабы гражданские институты, подцензурна пресса, аполитичны депутаты, проправительствены партии, безмолвны НПО из-за огромного прессинга со стороны государственной машины репрессий. Авторитаризм не позволяет всем этим ячейкам демократии проявляться и реализовывать свои функции, поскольку видит в них угрозу для своей стабильности. И принимаемые властью законы против коррупции – это всего лишь фикция, за которой ничего серьезного не стоит. К слову, до настоящего времени не опубликована правительственная программа по борьбе с коррупцией, хотя Олий Мажлис ратифицировал соответствующий международный документ. В этом контексте эксперт Марьям Ибрагимова, задаваясь вопросом о сложностях развития частной собственности в Узбекистане, сама же отвечает: «В этом большое значение имеет налогообложение. Наше запутанное драконовское налогообложение не позволяет собственнику товаропроизводителю быть хозяином своего товара. Наша налоговая служба думает только о своем кармане, устраивает правые и неправые проверки, точнее обдираловки. Кроме того, виноват огромный бюрократический аппарат начальников, которым дано право контролировать всех и вся, точнее, опять собирать свою дань. При таких условиях, если находится смельчак, готовый заняться предпринимательством, то у него два выхода: первый – через какое-то время закрыть дело; второй – рано или поздно впутаться в какие-то полузаконные комбинации и стать добычей прокуратуры, милиции и СНБ. Поэтому в обществе высоко стремление работать в силовых структурах, но нет стремления стать предпринимателем»[29]. Солидарны с этим мнением и эксперты Международной Кризисной Группы, отмечающие в своем докладе: «В Узбекистане службы безопасности постараются удержать контроль над бизнесом, представляющим основной источник их доходов»[30].
Проводимые показательные чистки в контролирующих структурах – это всего лишь кампании, имеющие больше психологическое или идеологическое действие, а не реальная борьба с коррупцией. Зато подцензурные СМИ стремятся представить их как решимость президента И.Каримова запустить серьезные механизмы по искоренению этого явления в государственном аппарате и в обществе. Так, агентство «УзА» в июне 2009 года отмечало результаты деятельности Министерства юстиции Узбекистана по защите прав предпринимателей: «В целях предотвращения любого незаконного вмешательства и проведения необоснованных проверок осуществляются необходимые мероприятия. За минувший период текущего года были выявлены случаи нарушения прав более 4 тыс. субъектов предпринимательства, приняты меры по их восстановлению. Анализ показывает, что отдельные контролирующие органы допускают случаи проведения незаконных проверок, нарушают их порядок. За пять месяцев нынешнего года контролирующие органы провели четыре незаконные проверки. В 521 случае был нарушен порядок их проведения. По данным случаям внесены исковые заявления в суды. В результате пятеро правонарушителей были привлечены к дисциплинарному взысканию, а против двух лиц органы прокуратуры возбудили уголовные дела»[31].
Приведенные сведения – это капля в море коррупции, таблетка аспирина от гангрены. Понятно, что в реальности дела обстоят значительно хуже, чем пытаются представить отечественные СМИ. В течение 20 лет происходило слияние правительственных структур с криминальным сообществом, а также в управление государством втягивались кланы. Происходил своеобразный симбиоз, в результате которого все участники нелегальных процессов подпитывали друг друга, защищали, но при этом паразитировали на национальной экономике. В этом смысле необходимо привести результаты других исследований. Так, из таблицы № 4.4 видно, что по степени криминализации и коррупции власти Узбекистан занимает 31 место из 76, находясь между Ираном и Индонезией. Однако даже эти цифры не отражают реальности, так как в республике законы давно работают на «холостом ходу», не имеют никакой эффективности (более того, авторитета), зато в активе – негласные договоренности, соглашательство, подкуп и лоббирование, и это имеет большую силу. В таких условиях невозможны свободное предпринимательство, участие в справедливом тендере, получение доступа к информации и экономическим ресурсам (кредитам, средствам производства, сырью, оборотным фондам). Зато это вполне доступно для кланов и мафиозных группировок, и они все больше втягиваются в народнохозяйственные процессы, легализуя свои капиталы и укрепляя свои позиции.
Таблица № 4.4. Уровень криминализации и коррупции власти[32]
Рейтинг
Страны
Баллы
Рейтинг
Страны
Баллы
1
Экваториальная Гвинея
9.9
39
Кения
8.9
2
Ливан
9.9
40
Непал
8.9
3
Гондурас
9.9
41
Украина
8.9
4
Кот-д'Ивуар
9.8
42
Того
8.9
5
Сомали
9.8
43
Кыргызстан
8.9
6
Йемен
9.8
44
Ирак
8.8
7
Северная Корея
9.8
45
Нигерия
8.8
8
Колумбия
9.8
46
Парагвай
8.7
9
Босния и Герцеговина
9.8
47
Ливия
8.7
10
Бутан
9.8
48
Таджикистан
8.6
11
Пакистан
9.8
49
Китай
8.6
12
Саудовская Аравия
9.8
50
Венесуэла
8.5
13
Туркменистан
9.8
51
Ангола
8.5
14
Гвинея
9.7
52
Марокко
8.5
15
ЦАР
9.7
53
Таиланд
8.5
16
Турция
9.7
54
Танзания
8.2
17
Азербайджан
9.7
55
Афганистан
8.1
18
Бахрейн
9.7
56
Мозамбик
8.1
19
Перу
9.6
57
Гамбия
8.1
20
Руанда
9.5
58
Конго
8
21
Бангладеш
9.5
59
Уганда
8
22
Гватемала
9.5
60
Малайзия
8
23
Египет
9.5
61
Зимбабве
7.9
24
Эквадор
9.5
62
Сирия
7.9
25
Россия
9.4
63
Эфиопия
7.9
26
Гаити
9.4
64
Беларусь
7.9
27
Филиппины
9.3
65
Куба
7.8
28
Судан
9.2
66
Бразилия
7.8
29
Мьянма
9.2
67
Тунис
7.8
30
Индонезия
9.2
68
Мексика
7.7
31
Узбекистан
9.1
69
Вьетнам
7.6
32
Иран
9.1
70
Сьерра Леоне
7.5
33
Казахстан
9.1
71
Либерия
7.5
34
Лаос
9
72
Бурунди
7.2
35
Эритрея
9
73
Сербия и Черногория
6.9
36
Алжир
9
74
Доминиканская Республика
6.8
37
Сальвадор
9
75
Камерун
6.4
38
Чад
8.9
76
Индия
4
Об этом же свидетельствует и такой объективный показатель роста теневой экономики, как доля наличных денег в денежной базе Узбекистана (именно наличные являются финансовой основой существования и развития теневой экономики). Попытки правительства сузить денежное обращение путем административного давления вызывают коррупцию в банковской сфере. Люди не получают своих заработных плат, пенсий и пособий по многу месяцев, что порождает социальный протест и как реакцию населения – отказ от платы за полученные коммунальные и прочие услуги (тут срабатывает принцип «домино» – это ведет к стагнации других учреждений, находящихся в цепочке взаимных услуг). Между тем, известно, что за снятие средств со счетов на выплату зарплаты и прочего необходимо неофициально платить банковским чиновникам 10-20% от общей суммы, обналичивание обходится в 30-35%. Однако основные сделки – по недвижимости, экспортно-импортным операциям, даже коррупционные выплаты – осуществляются в иностранной валюте, и поэтому мало учитываются как банковскими экспертами, так и специалистами по платежному балансу страны.
В таблице № 4.5 представлены данные международной организации о состоянии коррупции в 147 странах мира[33].
Таблица № 4.5. Индекс восприятия коррупции-2004 (CPI)[34]
№
Страна
CPI-2004[35]
Область варьирования[36]
Число исследований[37]
1
Финляндия
9,7
9,5 - 9,8
9
2
Новая Зеландия
9,6
9,4 - 9,6
9
3-4
Дания
9,5
9,3 - 9,7
10
3-4
Исландия
9,5
9,4 - 9,7
8
5
Сингапур
9,3
9,2 - 9,4
13
6
Швеция
9,2
9,1 - 9,3
11
7
Швейцария
9,1
8,9 - 9,2
10
8
Норвегия
8,9
8,6 - 9,1
9
9
Австралия
8,8
8,4 - 9,1
15
10
Нидерланды
8,7
8,5 - 8,9
10
...
29-30
Оман
6,1
5,1 - 6,8
5
29-30
ОАЭ
6,1
5,1 - 7,1
5
31-33
Ботсвана
6
5,3 - 6,8
7
31-33
Эстония
6
5,6 - 6,7
12
31-33
Словения
6
5,6 - 6,6
12
34
Бахрейн
5,8
5,5 - 6,2
5
35
Тайвань
5,6
5,2 - 6,1
15
36
Кипр
5,4
5,0 - 5,8
4
37
Иордания
5,3
4,6 - 5,9
9
38
Катар
5,2
4,6 - 5,6
4
39-40
Малайзия
5
4,5 - 5,6
15
39-40
Тунис
5
4,5 - 5,6
7
...
54-56
Намибия
4,1
3,5 - 4,6
7
57-58
Латвия
4
3,8 - 4,3
8
57-58
Словакия
4
3,6 - 4,5
11
59
Бразилия
3,9
3,7 - 4,1
11
60-61
Белиз
3,8
3,4 - 4,1
3
60-61
Колумбия
3,8
3,4 - 4,1
10
62-63
Куба
3,7
2,2 - 4,7
4
62-63
Панама
3,7
3,4 - 4,2
7
64-66
Гана
3,6
3,1 - 4,1
7
64-66
Мексика
3,6
3,3 - 3,8
11
64-66
Таиланд
3,6
3,3 - 3,9
14
67-70
Хорватия
3,5
3,3 - 3,8
9
67-70
Перу
3,5
3,3 - 3,7
8
67-70
Польша
3,5
3,1 - 3,9
13
...
87-89
Доминиканская Республика
2,9
2,4 - 3,3
6
87-89
Иран
2,9
2,2 - 3,4
5
87-89
Румыния
2,9
2,5 - 3,4
12
90-96
Гамбия
2,8
2,2 - 3,4
5
90-96
Индия
2,8
2,6 - 3,0
15
90-96
Малави
2,8
2,2 - 3,7
5
90-96
Мозамбик
2,8
2,4 - 3,1
7
90-96
Непал
2,8
1,6 - 3,4
3
90-96
Россия
2,8
2,5 - 3,1
15
90-96
Танзания
2,8
2,4 - 3,2
7
...
114-121
Молдова
2,3
2,0 - 2,8
5
114-121
Сьерра Леоне
2,3
2,0 - 2,7
3
114-121
Узбекистан
2,3
2,1 - 2,4
6
114-121
Венесуэла
2,3
2,2 - 2,5
11
122-128
Зимбабве
2,3
1,9 - 2,7
7
122-128
Боливия
2,2
2,1 - 2,3
6
122-128
Гватемала
2,2
2,0 - 2,4
7
122-128
Казахстан
2,2
1,8 - 2,7
7
...
129-132
Камерун
2,1
1,9 - 2,3
5
140-141
Азербайджан
1,9
1,8 - 2,0
7
140-141
Парагвай
1,9
1,7 - 2,2
7
142-143
Чад
1,7
1,1 - 2,3
4
142-143
Мьянма
1,7
1,5 - 2,0
4
144
Нигерия
1,6
1,4 - 1,8
9
145-146
Бангладеш
1,5
1,1 - 1,9
8
145-146
Гаити
1,5
1,2 - 1,9
5
Из таблицы видно, что Узбекистан занимает далеко не лучшее место в мире – в числе экономически слаборазвитых стран и с атрофированной системой демократии. Этот анализ – свидетельство отношения мирового сообщества к экономическим процессам, имеющим место в республике и проводимым реформам/политике президента Ислама Каримова. И как результат – самые низкие объемы инвестиций на душу населения среди стран СНГ. И если какая-то иностранная фирма говорит, что идет в Узбекистан с инвестиционными предложениями, потому что считает местный экономический климат благоприятным, то, скорее всего, это игра, поскольку на самом деле она опирается на тех чиновников, с кем удалось договориться, и которые будут лоббировать интересы инвестора.
Приведем мнение эксперта Елены Сухир, которая в своем отчете писала: «В условиях, когда около половины частного сектора экономики существует вне закона, заинтересованность правительства Узбекистана в легализации большего числа предприятий должна быть очевидной. Тем не менее, согласно данным Всемирного Банка, несмотря на усилия государства по поддержке бизнеса, число зарегистрированных малых и средних предприятий резко снизилось с 40000 в январе 2001 г. до 15000 в июне того же года. Предприятия теневого сектора не платят налоги и в то же время несут высокие текущие расходы. Многие из этих расходов направлены на то, чтобы обойти законодательство. Такая большая доля теневого сектора не только лишает государство доходов, но и подрывает его авторитет.
«Теневые» предприниматели, в свою очередь, лишены законного права собственности, судебной защиты, возможности заключения контрактов и возможности заложить свою собственность для получения банковских займов. Это большие потери. Почему же малые предприниматели идут на это? Вот что они говорят: бизнес в теневом секторе обходится недешево, и всё же стоит лучше оставаться «в тени», чем легализовать свою деятельность. Коррумпированные государственные чиновники постоянно дают понять, что лучше взятки, чем бремя официальных налогов и штрафов. Находиться в теневом секторе обходится дорого, но легальная деятельность обойдётся еще дороже. Сложные процедуры оформления официальных лицензий заталкивают предпринимателей в лабиринт бюрократии. Непомерные затраты на соблюдение законных требований уменьшают время на ведение прибыльной и продуктивной нормальной предпринимательской деятельности.
Беглый взгляд на неформальный сектор показывает, что это симптом гораздо более серьезной болезни – чрезмерного регулирования. Регулирование, которое создает чрезвычайно высокие барьеры для владения собственностью и ее использования законными владельцами, снижает благосостояние страны. Чрезмерное бюрократическое регулирование в форме налогообложения, лицензирования, сертификации, регистрации и других многочисленных административных процедур, которые требуют разрешений на каждом шагу, ложится тяжелым бременем на предпринимателей. Государственные барьеры для создания действительных прав собственности мешают наиболее полному использованию «активов». В условиях, когда около половины частного сектора экономики существует вне закона, заинтересованность Правительства Узбекистана в легализации большего числа предприятий должна быть очевидной. Тем не менее, согласно данным Всемирного Банка, несмотря на усилия государства по поддержке бизнеса, число зарегистрированных малых и средних предприятий резко снизилось с 40000 в январе 2001г. до 15000 в июне того же года. Предприятия теневого сектора не платят налоги, и в то же время несут высокие текущие расходы. Многие из этих расходов направлены на то, чтобы обойти законодательство. Такая большая доля теневого сектора не только лишает государство доходов, но и подрывает его авторитет»[38].
Почему теневой сектор до сих пор не утратил значительного места в узбекской экономике, несмотря на уверения правительства, а также некоторых международных институтов, типа Международного валютного фонда, в благополучии реформ? В частности, 18 июня 2009 года президент Ислам Каримов встретился с директором-распорядителем МВФ Домиником Стросс-Канном, подтвердившем, что, невзирая на мировой финансово-экономический кризис, в Узбекистане имеются все основания для достижения и в текущем году положительных экономических показателей. При этом им не было сказано ничего о негативных тенденциях, которые не могли пройти мимо страны, и о тех, которые уже давно бушуют в экономическом пространстве республики. Однако и в декабре 2008 года, и в июле 2009 года Совет исполнительных директоров МВФ поверил в высокие темпы экономического роста, последовательное укрепление макроэкономической стабильности, успешные структурные преобразования, и, естественно, высоко оценил экономическое развитие в Узбекистане. Так, на заседании данного совета отмечалось, что проводимые меры по развитию экономики позволяют стабилизировать положительное сальдо в торговом и платежном балансе страны, увеличить золотовалютные резервы. Благодаря расширению доли продукции с высокой добавленной стоимостью возрастают темпы роста экспорта[39].
Получается, что МВФ принял правила игры, навязанные правительством Ислама Каримова, и не стал вдаваться в подробности существования высокой степени коррупции и доли теневой экономики, видимо, посчитав эту тему политической, а не технической. В любом случае, реальные проблемы остались за бортом переговоров, а значит, международное сообщество не в полной мере имеет возможность содействовать борьбе с коррупцией, организованной преступностью, легализации теневых средств. Даже попытки США в этом вопросе могут быть нулевыми по результативности, хотя американский посол Ричард Норланд, аккредитованный в Узбекистане, заверял, что его государство готово оказать техническую поддержку в целях имплементации положений Конвенции ООН по борьбе с коррупцией.
«Ни одно государство не имеет иммунитета от её хищничества, – заявил Р.Норланд. – Коррупция отрицательно сказывается на бизнесе, и в интересах правительств всех наших стран принять меры, способствующие большей прозрачности и ответственности». По его утверждению, сложившееся мнение о широко распространенной коррупции оказывает неблагоприятное влияние на весь Центральноазиатский регион, «однако принимаемые Узбекистаном антикоррупционные меры начали менять подобное негативное мнение»[40]. Поэтому посольство США в Ташкенте организовало семинар, посвященный «Имплементации Конвенции ООН против коррупции в национальное законодательство»[41].
Между тем, независимые эксперты сомневаются в успехе этой миссии. Так как она не затрагивает в реальности первопричины теневой деятельности. А для этого следует выделить факторы, способствующие развитию нелегальных процессов и коррупции. Прежде всего, это
Финансово-экономические:
- в стране сохраняется нетранспарентность бюджетно-финансовой сферы. К примеру, проект Государственного бюджета разрабатывается Министерством финансов и предоставляется Кабинетом Министров для утверждения парламентом, где его быстро принимают. То есть параметры важного экономического документа республики не обсуждаются не только на уровне депутатов, но и при широком участии общественности. Отсутствие доступной и независимой информации об исполнении параметров государственного бюджета вызывает сомнение в эффективности государственных финансов. Безусловно, злоупотребления имеют место, и об этом свидетельствуют иногда публикуемые в печати материалы прокуратуры или других контрольных органов. В частности, агентство «УзА» сообщило, что при рассмотрении отчета Счетной палаты на 19-м пленарном заседании Сената Олий Мажлиса было выслушано о том, что данная структура «в своей деятельности не ограничивалась лишь выявлением финансовых правонарушений, но и глубоко изучала причины их возникновения, разрабатывала совместно с соответствующими министерствами и ведомствами предложения по их устранению и недопущению впредь»[42] – пусть не открыто, но все-таки признавались факты злоупотреблений с бюджетными активами;
- несовершенство налоговой системы – несмотря на меры по снижению налоговой нагрузки для предприятий (на 2007 год ставка налога на прибыль (доход) юридических лиц была установлена в размере 10%, в 2006 году была 12%), размер совокупных налоговых платежей в виде социальных платежей и обязательных отчислений в различные фонды остается обременительным для предприятий. Согласно данным публикации Мирового Банка Doing Business 2008, различные налоги, кроме налога на прибыль и налога на рабочую силу и отчислений, составляют 66,9% прибыли. В итоге общая ставка налога составляет 96,3% прибыли[43]. Высокие налоги рассматриваются как фактор, препятствующий экономическому росту[44];
- несправедливое первичное распределение капитала – теневой сектор обеспечивает перераспределение ВНП в пользу узкого слоя лиц, сконцентрировавших в своей собственности значительное число высоколиквидных производств;
- продолжающиеся многие годы крупномасштабные хищения бюджетных средств при содействии коррумпированных контролирующих структур[45];
- полное устранение граждан и предпринимателей из процесса формирования и исполнения всех видов бюджетов и внебюджетных фондов, более того, внеэкономические принуждения частного сектора к дополнительным отчислениям в государственные структуры[46];
- отсутствие государственной системной политики экономического и социального стимулирования выхода предпринимателей из «тени»[47];
- недоверие к национальной валюте – узбекскому суму, который при введении 30 июля 1994 года имела соотношение к доллару как 16,4:1, а через 15 лет достигла 2000:1, причем сохраняется разница между курсом «черного» рынка и официальным. Население все больше стремится аккумулировать и оперировать денежными средствами в иностранной валюте, общая сумма которой вне банковского оборота достигает $20 млрд., что соответствует годовому ВНП страны[48]. Как отмечает Т.Юлдашев, «котировка денежной единицы на валютном рынке является индикатором состояния экономики. Слабая экономика – слабая валюта. Но узбекский сум, вопреки уверениям официальных кругов, является наиболее неустойчивой, слабейшей валютой в СНГ, и обесценивается она беспрерывно по причине исключительной неконкурентоспособности экономики. Опрометчивые меры правительства в кредитно-денежной сфере привели к большой диспропорции финансовой системы, снижению оборачиваемости наличной денежной массы до 40% только в первом полугодии, чего власть не признает. Из провинций наличная денежная масса перетекает в столицу, где сосредоточены оптовые терминалы, рынки. Потому на периферии задержки с выплатой зарплат и пенсий доходят до трех и более месяцев. Ввиду несовершенства финансовой системы и галопирующей инфляции, более 70% наличности обращается в «тени». А это – громадная база коррупции. Она расширяется за счет ущемления прав трудящихся на получение своевременно справедливой заработной платы, пенсии. Наличность оседает в «кубышках», переводится в твердую валюту, товарную массу, то есть, выключена из финансового оборота, не участвует во внутренних инвестициях. Банковская система лишена возможности мобилизовать сбережения граждан и хозяйствующих субъектов на развитие производства. Предприниматели предпочитают заниматься торговлей и краткосрочными коммерческими операциями. От реализации среднесрочных, долгосрочных проектов в реальном секторе они уклоняются ввиду растущего давления бюрократии, коррупции, отсутствия уверенности в будущем»[49];
- сохранение монополий, в чем заинтересованы, прежде всего, собственники производимой ими продукции. В частности, политика разгосударствления и приватизации привела к обратным результатам: так, число предприятий монополистов в 1992-1997 годах не уменьшилось, а наоборот, увеличилось. Так, если в 1993 г. в республиканском реестре насчитывалось 112 таких предприятий, а в местном – 381 (всего 493), то на 1 апреля 1996 г. в государственном реестре республиканского и местного рынков было уже 878 предприятий, производящих 5153 вида продукции, групп товаров и услуг, в том числе 146 предприятий и 294 вида продукции – республиканского уровня. Эти цифры свидетельствуют о том, что процесс приватизации не коснулся основы основ индустрии Узбекистана – крупнейших предприятий в нефтехимии, машиностроении, легкой промышленности, других отраслях экономики[50].
Очень объективно подошли к оценке влияния органов власти на экономическое развитие эксперты ЦЭИ Узбекистана, отмечавшие в своем рабочем докладе: «В настоящее время в деятельности органов государственной власти на местах доминируют административно-командные методы управления. Механизмы принятия решений, затрагивающих интересы населения всего региона, остаются непрозрачными и непредсказуемыми. Широко распространено прямое вмешательство местных органов исполнительной власти в деятельность хозяйствующих субъектов. Республиканские органы, сосредоточив у себя большую часть властных и хозяйственных функций, ограничивают самостоятельность местных органов власти, что фактически превращает последних в «передаточное» звено между республиканскими органами и субъектами хозяйственной деятельности. Следствием всего этого являются рост транзакционных издержек ведения бизнеса, сдерживание частных инвестиций, расширение теневого бизнеса, уменьшение налоговых поступлений в государственный бюджет, усиление дифференциации доходов населения»[51]. Именно это и является фактором напряженности между региональными элитами и центральным правительством.
Правовые:
- не существует национального закона по борьбе с коррупцией, о государственной службе, о МВД, о СНБ, что приводит к размыванию функций государственного аппарата управления и контроля;
- существуют серьезные противоречия и пробелы в законодательстве, способствующие безответственности в нелегальной деятельности, при избыточном регулировании открытой деловой активности;
- отсутствие антикоррупционной криминологической и ситуационной экспертизы проектов законодательных и иных нормативных правовых актов;
- слабая и в значительной степени коррумпированная система правоохранительных и судебных органов, которые не борются с преступностью, а извлекают теневую ренту от своей деятельности;
- отсутствие государственной программы жесткой системной борьбы с организованной профессиональной преступностью, в том числе в экономической сфере;
- незащищенность открытого эффективного частного бизнеса от произвола чиновников, милицейского рэкета, посягательств криминала и рейдерства семей, кланов и мафии[52]. Согласно проведенным исследованиям независимых экспертов[53], 35% опрошенных бизнесменов г. Ташкента и Ташкентской области считают коррупцию средством экономии времени. По их мнению, представители государственных структур относятся к бизнесу как к «дойной корове» или, в лучшем случае, как к младшему партнеру. 63% опрошенных респондентов оценивают уровень коррупции в Узбекистане как высокий. Национальная коррупция базируется на таких «китах», как принуждение со стороны чиновников (56% опрошенных), «эффективность» взяточничества (44%) и укорененность коррупции в качестве «нормы жизни» в массовом сознании (39%).
Главными взяточниками основная часть опрошенных назвала представителей правоохранительных органов – МВД, прокуратуру и СНБ (67%). Лишь немного отстали от них местные органы власти – хокимияты (61%) и территориальные подразделения таких ведомств, как налоговая инспекция, таможня, СЭС и пожарная инспекция (53%). Притом, чем выше уровень органа власти, тем, по оценкам предпринимателей, выше коррупционная ставка. Поэтому бизнесмены стремятся разрешить проблемы на низовом уровне, не доводя их до высших ступеней, где потребуется больше средств и времени на урегулирование.
Поэтому весьма сомнительно, что службы[54], сами насквозь коррумпированные, начнут бороться с явлением, которое обеспечивает им материальное благополучие и дает власть. В то же время официальные СМИ продолжают уверять мир, что «в Узбекистане принят ряд законов, указов президента и постановлений Кабинета Министров, направленных на борьбу с коррупцией. В частности, действующим законодательством предусмотрены серьезные меры наказания за совершение этого преступления. В целях борьбы с коррупцией и противодействия этому явлению предприняты также институциональные меры. В Узбекистане впервые создана Счетная палата. При Генеральной прокуратуре, Службе национальной безопасности и Министерстве внутренних дел организованы специальные структуры по борьбе с коррупцией. В 1997 году в стране принята и активно реализуется Национальная программа по повышению правовой культуры населения. В деле устранения корней коррупции государством целенаправленно осуществляются экономические реформы, а также реализуется программа по совершенствованию государственного управления. Кроме того, принимаются меры по уменьшению различными контролирующими органами количества проверок деятельности субъектов малого и среднего бизнеса, фермеров. По сравнению с 2001 годом их число сократилось в три раза, отменено проведение 12 процедур, связанных с выдачей разрешений»[55].
Борьбе с коррупцией мешает межведомственная борьба. Газета «КоммерсантЪ» отмечала: «Рустам Иноятов в Узбекистане и правда всегда считался основным соперником Закира Алматова. В отличие от главы МВД, руководящего своим ведомством с 1990 года, шеф СНБ находится на этом посту с 1995 года. Однако усиление его и его структуры традиционно считалось созданием противовеса мощному МВД, а сам Рустам Иноятов – ставленником «ташкентского клана», тогда как Закир Алматов – соперничающего «самаркандского». По мнению многих независимых аналитиков в Узбекистане, именно в начале этого года два политика и два клана вступили в решающую схватку за «наследство» Ислама Каримова. К примеру, письма Сафара Абдуллаева вполне могли быть частью тонкой придворной интриги, которую СНБ начала против МВД»[56]. Солидарен с этим мнением и эксперт Артур Касымходжаев, утверждающий: «В Узбекистане продолжает иметь место противоборство между СНБ и МВД. Это особенно заметно проявляется в Сурхандарьинской, Кашкадарьинской, Ташкентской областях и в городе Ташкенте, где большинство руководящих работников отраслей народного хозяйства и промышленности составляют представители СНБ, а также аферисты с удостоверениями СНБ. Вследствие чего в Сурхандарью доставлен был недавно «груз 200» экс-хокима области, полковника СНБ, после его ареста и пыток в следственном изоляторе СНБ. Руководство СНБ внесло предложение Президенту о сокращении до 10 тыс. начальствующего состава органов МВД, введении взамен них сержантских должностей с последующим обучением их в Академии МВД по принципу полицейской академии США. Для изучения системы и последующего осторожного внедрения в нее своих кадров СНБ осуществляет комплексную проверку Ташкентского высшего военно-технического училища МВД (начальник генерал-майор Шухрат Ниязов), Академии МВД (начальник генерал-майор Убайдулла Таджиханов), Корпуса быстрого реагирования внутренних войск МВД (командир войсковой части 7320 генерал-майор Владимир Мамо), Бригады охраны особо важных объектов внутренних войск МВД (командир полковник Александр Пачес, 1954 г.р.). Проверки с ведома Президента осуществляются под видом выявления причин низкой воинской дисциплины, коррупции и хищений в особо крупных размерах. Предусматривается последующая замена некоторых руководителей подразделений МВД на преданные национальные кадры с новым мировоззрением»[57].
Другой эксперт Андрей Саидов писал о «выживаемости» узбекского силовика Закира Алматова: «На родине многие считали его вторым человеком в государстве, сумевшим создать и удерживать в своих руках гигантскую репрессивную систему, на тотальную власть которой четырнадцать лет опирался режим Ислама Каримова. На своем посту Алматов пережил бесконечную чехарду смен руководителей других министерств и ведомств, выдвигаемых и смещаемых в результате «дворцовых интриг». Но после утопленного в крови майского мятежа в Андижане, в дни которого он от имени президента Узбекистана вел безуспешные переговоры с «акрамистами», захватившими городскую площадь, стало понятно, что звезда 56-летнего министра склонилась к закату»[58].
Однако противостояние между МВД и СНБ никогда не прекращалось. Та и другая сторона использует все силы и ресурсы в борьбе за «место под солнцем». Но после смещения З.Алматова у Ташкентского клана появился шанс все-таки усилить свои позиции, и поэтому он содействовал своему представителю Р.Иноятову. Чекисты начали охоту за милиционерами. Как сообщает организация «Совесть и Фемида»: «Арестован начальник Чиланзарского РОВД Исмат Ахметходжаев. Арест произвели в его собственном кабинете сотрудники СНБ. Арестован и на пятнадцать лет осужден зять начальника Ташкентского ГУВД Накибов. Он работал оперуполномоченным Шайхантаурского РОВД и промышлял рэкетом, вымогательством. Дань он собирал с игорных домов, ресторанов и ночных клубов. Сотрудник Бекабадской зоны для преступников из правоохранительных органов (чинов милиции, ГАИ, Прокуратуры, судебных органов) рассказывал, что милиционеров привозят пачками и уже наблюдается дефицит в местах их размещения. Идет смертельная схватка двух органов власти. Она как в зеркале отражает процессы, идущие во всей властной системе республики»[59].
Вообще, что из себя представляют правоохранительные органы Узбекистана, можно понять, прочитав книгу Леонида Соловьева «Повесть о Ходже Насреддине». Правда, он описывает средневековую государственную структуру Бухарского эмирата, однако ее суть легко спроецировать на сегодняшний день: «...дорогу преградили стражники. Их было великое множество – обутых и босых, одетых и полуголых, еще не успевших разбогатеть на эмирской службе. Они толкались, кричали, спорили, заранее распределяя между собой наживу... Сборщик повернулся к стражникам, которые от нетерпения давно приплясывали на месте, и пошевелил толстыми пальцами. Это был знак. Стражники с гиком и воем кинулись к верблюдам... Через две минуты осмотр закончился. Стражники выстроились позади своего начальника. Халаты их топорщились и отдувались»[60]. То есть, это орудие элементарного грабежа, прикрытого законами и служебными полномочиями.
Административные:
- в республике не существует отчетности высших лиц по доходам и расходам семейного бюджета, многие из них прикрываются иммунитетом депутатов, сенаторов, судей, правительственных чиновников, что порождает недоверие к административной системе;
- сокращение аппарата, трансформация государственных служб порой сводятся на нет усилиями тех же чиновников, которые восполняют утраченные функции новыми полномочиями, что ведет к злоупотреблениям и усилению скрытых отношений с частным бизнесом. Между тем, официально президент Ислам Каримов заявлял: «дает свои положительные результаты последовательно претворяемая в жизнь административная реформа, направленная на сокращение присутствия государства в экономике. Коренным образом пересмотрены функции государственных органов управления, существенно сокращены излишние, изжившие себя звенья и функции, присущие старой административно-командной системе, в первую очередь, распределительные. Четко разграничены полномочия между государственными органами и органами хозяйственного управления. В процессе административной реформы реорганизовано около 20 органов государственного управления и упразднено более 40 тысяч штатных единиц, или на 22% сократилась численность управленческого персонала. Во-первых, еще более ограничить вмешательство государственных структур в деятельность частного предпринимательства. Пора, как это существует в развитых странах мира, вводить систему исключительно судебного наложения финансовых и административных санкций по результатам проверок, которые могут кардинально повлиять на деятельность хозяйствующих субъектов (наложение крупных штрафов, приостановление или прекращение деятельности предприятия, наложение запрета на использование расчетного счета и т.п.)»[61];
- существующая система административного управления, по сути, нацелена на освоение бюджета и прямое вмешательство в экономику, а не на эффективное развитие бизнеса;
- запретительное, наказательное администрирование – чрезмерные формальные административные барьеры, препятствующие развитию легального бизнеса, нацеленность бюрократии на негатив, а не на позитив[62];
- землячество, клановость, кумовство, местничество и мздоимство чиновников;
- безответственность и некомпетентность государственного управленческого аппарата, отсутствие зависимости оплаты труда чиновника от конкретных результатов его труда по развитию открытых рыночных отношений в экономике;
- высокая неофициальная «благотворительная» нагрузка на бизнес, обеспечить которую возможно только за счет теневой экономической деятельности.
Общественно-политические:
- отсутствие оппозиционных партий и движений как таковых, а также существование официально действующих, ставящих своей целью контролировать деятельность власти и выявлять злоупотребления;
- нежелание Олий Мажлиса рассматривать дела о преступлениях высших должностных лиц государства;
- двоякое толкование Конституции Узбекистана Конституционным судом в пользу авторитарного режима, что вызывает вообще недоверие у населения к основному закону и законодательству вообще;
- неуверенность большинства предпринимателей в стабильности рыночного экономического курса государства вследствие отсутствия четкой стратегии развития и усиления прямого участия государства в экономике;
- недоверие граждан республики к государственным институтам, особенно к бюджету[63];
- социальная и политическая незащищенность большинства населения – государство отделило себя от граждан безответственностью, а граждане в ответ не считают себя обязанными такому государству;
- смещение жизненных ориентации у людей – от производящих и созидательных профессий (строитель, инженер, учитель) к профессиям контроля, насилия, принуждения (милиционер, прокурор, налоговик), а также проявляемый интерес к преступному ремеслу через организованные группировки (шайки, мафии, бандформирования).
- культивирование коррупции как нормального явления. Выработаны законы бихевиоризма, которые гласят, что, попадая в коллектив, человек перенимает правила поведения, которые там приняты. Поэтому, если внутриведомственная культура такова, что по отношению к взяткам царит «обстановка благодушия, порой безответственности при решении служебных вопросов, отсутствие гласности при обсуждении проступков сотрудников», то новопришедшие примут такое поведение как нормальное и будут следовать ему в дальнейшем.
Таким образом, теневая экономика и коррупция стали основными барьерами для успешного развития общественного устройства и государственности в Узбекистане, механизмом искажения нравственных и этических норм, стимулом для расширения патриархальных и нелегальных отношений. В такой ситуации заинтересованы, естественно, кланы, мафия, а также узкий слой управленцев, к числу которых следует отнести президента и его окружение. Международное сообщество выработало определенные механизмы противодействия коррупции, и они нашли отражения в некоторых документах.
Тенденция коррупционных и экономических преступлений остается стабильно высокой. Безусловно, из-за своей высокой латентности раскрытию или регистрации подлежит всего лишь 2-5%, а остальные служат благоприятной почвой для последующих нелегальных операций и осознанию того, что наказания возможно избежать, если принимать меры предосторожности и безопасности. Статистика свидетельствует лишь о части выявленных таких преступлений. Как отмечает эксперт Юрий Наумов, «уровень регистрируемой преступности не является зеркальным отражением ее фактического состояния, он лишь демонстрирует результаты деятельности правоохранительных органов, что наглядно подтверждает несоответствие между числом выявленных преступлений и количеством осужденных за их совершение. Статистические колебания являются следствием не столько спада или роста самой коррупции, сколько ослабления или усиления борьбы с ней на отдельных этапах развития современного... государства»[64].
Так, в Узбекистане в 2000 году число имущественных преступлений, совершенных женщинами, составило: вымогательство – 50, кражи – 788, грабеж и разбой – 138, мошенничество – 378, преступления против основ экономики – 1474; мужчинами, соответственно, – 259, 16483, 1986, 1211, 8926. Дальнейшие тенденции отражены в таблице № 4.6, и они свидетельствуют о том, что никакие процессы так называемой либерализации не снизили уровень криминогенности. Потому что осталась без изменений сама основа экономики и ее коррупционная составляющая.
Таблица № 4.6. Статистика имущественных и экономических преступлений, совершенных мужчинами и женщинами за пять лет[65]
Годы/ Гендер/ Преступления
Кражи
Грабеж и разбой
Мошенничество
Экономические преступления
Вымогательство
2001
Женщины
828
120
485
1305
42
Мужчины
15943
2175
1215
8403
252
2002
Женщины
755
162
462
1543
30
Мужчины
16302
2520
1340
9531
217
2003
Женщины
791
59
554
2394
46
Мужчины
13084
2451
1520
12179
201
2004
Женщины
632
137
584
2206
39
Мужчины
10920
2370
1637
13041
149
2005
Женщины
587
134
586
4490
24
Мужчины
10783
2290
4058
23996
133
В первые годы независимости Узбекистана легализовано было то, что ранее относилось к уголовным деяниям, например, спекуляция. В последующем, стали легальными и иные правонарушения, чем и воспользовались кланы, присваивая себе стратегически важные секторы экономики, подавляя конкурентную рыночную среду. В те годы правоохранительные органы больше реагировали на насильственные преступления, чем на экономические. Более того, сами органы МВД, СНБ, прокуратуры быстро втянулись в нелегальные отношения с криминальными группировками, кланами и стали защищать их, скрывая преступления. Притом, что число коррупционных преступлений росло, официально их регистрировалось незначительное количество. Некоторые эксперты отмечают, что задержанные на подкупах, взятках, откатах, легализации теневых средств персоны порой просто откупались от ответственности, их уголовные дела не доходили до суда. Официальной огласке предавались такие деяния и тогда, когда это было необходимо И.Каримову с политической точки зрения (например, опубликованные статьи об экс-хокиме Самаркандской области Агзамжоне Бахромове или экс-вице-премьере Исмоиле Джурабекове), как показательная кампания против коррупции.
Кампания проходила помпезно и громко, но в реальности она больше напоминала борьбу с ветряными мельницами. Наказывались те, кто вынужден был работать в теневой экономике и давать взятки, чтобы сохранить производство, – рядовые граждане, не имеющие «крыши». «Акулы» коррупции, особенно из кланов, никогда не несли серьезной ответственности перед законом. Более того, официально заявлялось, что коррупции как системы в Узбекистане не существует, а есть всего лишь отдельные ее проявления. И нет основ для теневых экономических операций, так как с каждым годом хозяйственная система либерализуется и предоставляет больше прав и свобод субъектам предпринимательства и коммерции. В официальной статистике цифры по теневой экономике не представлялись[66], однако их можно было вычислить по некоторым косвенным показателям или проявлениям. Так, на состоявшемся 24 июля 2009 года пленуме Верховного суда рассматривался проект постановления «О судебной практике по делам о мошенничестве». Как отмечало информационное агентство «УзА», «мошенничество является одной из форм экономических преступлений, которое выражается в завладении чужим имуществом или имущественным правом на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. В условиях рыночной экономики наблюдается тенденция расширения подобных преступлений и их разнообразия. Именно об этом свидетельствует тот факт, что уголовные дела, связанные с мошенничеством, занимают весомую часть дел, рассматриваемых судами. При рассмотрении таких дел судами встречаются некоторые проблемы. Так, появление новых видов и методов мошенничества вызвало необходимость дать разъяснение судам по справедливой оценке подобных преступлений с логической, теоретической точки зрения и с позиции закона... С развитием экономики в этой сфере встречаются отдельные преступления. Как следует из судебной практики, они отличаются от других видов преступлений своей многогранностью, масштабностью, сложностью и социальной опасностью. В частности, встречаются различные формы хищения имущества. К тому же попытки преступников вовлечь в преступления должностных лиц государственных учреждений, банков, страховых компаний требуют уделять особое внимание преступлениям в сфере экономики. При обобщении и изучении Верховным судом в масштабах республики дел этой категории было выявлено, что в деятельности следственных органов и судов допускаются некоторые недостатки в оценке объективных и субъективных аспектов преступлений, связанных с мошенничеством, в их разграничении с невыполнением обязательств, вытекающих из гражданско-правовых отношений, а также при квалификации деяний»[67].
Подобные материалы свидетельствуют о серьезных перекосах в экономике и наличию интересов преступности в бизнесе. Но для полной ясности эксперты обращаются не столько к правовой информации, сколько к статистической. Коррупция и теневая экономика наиболее наглядно видны в инфляционных процессах. Нужно заметить, что если раньше правительство еще давало какие-то цифры, которые опровергались многими экономистами-аналитиками, в том числе и во Всемирном банке и Международном валютном фонде, то теперь используется туманная формулировка «инфляция – в пределах прогнозируемых параметров». Именно за этими словами на самом деле кроется огромная диспропорция между оптовыми промышленными и розничными торговыми ценами. В таблице № 4.7 приводится официальная статистика динамики цен и тарифов в различных сферах экономики.
Таблица № 4.7. Динамика индексов и тарифов на услуги, продукцию и товары в Узбекистане[68]
Показатели
Изменение индексов цен и тарифов (за январь-декабрь) по отношению к декабрю предыдущего года, темп прироста, в %
2006 к 2005
2007 к 2006
2008 к 2007
Индекс потребительских цен
6,8
6,8
7,8
- продовольственные товары
3,9
3,3
2,7
- непродовольственные товары
8,0
8,4
7,7
- услуги
15,4
17,2
27,2
Индекс цен производителей промышленной продукции
24,0
10,9
7,7
В том числе:
- электроэнергетика
9,0
14,1
36,3
- топливная
21,4
16,8
22,8
- химическая и нефтехимическая
7,4
12,0
33,3
- машиностроение
14,1
3,4
12,8
- промышленность строительных материалов
34,0
11,7
16,7
- легкая
14,6
13,7
21,1
- пищевая
21,3
20,6
33,4
- мукомольно-крупяная
10,4
20,1
43,2
Индекс тарифов на грузовые перевозки
2,5
11,3
80,2
В том числе:
- железнодорожный
12,6
9,9
29,9
- автомобильный
22,6
25,3
27,6
- воздушный
5,7
9,0
48,5
- трубопроводный
-4,1
8,4
99,5
Использование денежных доходов:
- на потребительские расходы
34,2
30,0
36,1
- на оплату обязательных платежей и взносов
19,9
25,4
31,1
Можно отметить, что быстрее, чем розничные цены, росли цены промышленных предприятий. Например, в 2007 году соотношение индекса потребительских, промышленных цен и тарифов на грузовые перевозки составляло 0,623:1, хотя к 2008 году показатели сравнялись. Однако следует отметить, что транспортные тарифы росли с каждым годом, причем имели огромные значения – 180% в 2008 году по сравнению с предыдущим годом, особенно в части трубопроводного, по которому, как известно, прокачивается нефть и газ. Также высоким был взлет цен продукции в электроэнергетике (на 136,6%), топливной индустрии (122,8%), химической и нефтехимической (133,3%) и других, которые формируют базовые издержки для других товаропроизводителей.
Получается так, что инфляционная составляющая лежит не в плоскости потребительского рынка, а в сфере производства. Такое могло иметь место лишь при наличии монополии на определенные сегменты экономики, а также узости экономических решений, принимаемых правительством (иначе говоря, покупки указов и постановлений заинтересованными группами). Известно, что нефтегазодобыча и нефтехимическая промышленность – это сфера интересов Самаркандско-Джизакского тандема и лично семьи И.Каримова, электроэнергетика и химическая – Ташкентского, железнодорожные перевозки – Хорезмского кланов, и именно их «накачка» издержек в конечную стоимость продукции и формирует ценовое пространство[69]. Рост цен на энергоресурсы автоматически ведет к росту промышленных цен. Что касается розничных цен, то их удерживали элементарными методами – путем административного воздействия на банковский сектор, ограничивавшего движение денежной массы путем несвоевременной выдачи заработной платы, пенсий и пособий. Возникал дефицит наличности, и в этом есть интерес Самаркандско-Джизакского тандема, представители которого в основном оперируют в Центральной банке и коммерческих банках. Такими методами власти удерживали инфляцию в сфере потребления, однако взамен многие операции, особенно в сфере недвижимости, стали проводиться исключительно в иностранной валюте – а это уже тоже сфера интересов Самаркандско-Джизакского тандема и МВД.
В контексте этого следует привести другие данные – потребительские расходы населения возросли на 36,1%, но это говорит не о возросшем материальном благополучии, а о том, что население испытывает дефицит в товарах повседневной необходимости, особенно после введения ограничений на импорт, в частности, ввозимый «челноками». И в погоне за товарами люди вынуждены тратить 73,5% своих доходов, не имея серьезных средств для накопления. Как говорилось выше, рост цен в промышленном секторе все равно отозвался на ценах в сфере обслуживания. Так, индексы тарифов на услуги, например, транспортные пассажирские возросли в 2007 году на 21,1%, услуги торговли и питания – на 32,5%, услуги связи и информатизации – на 51,5%, финансовые – 23,8%, бытовые – на 28,0%. Стоит вспомнить, что сектор торговли и общественного питания, коммунальное хозяйство и информатизацию контролирует Ташкентский клан, он и получает выгоду от ценовой дифференциации.
Товарная масса всегда была под прицелом Ташкентского клана, в частности, до середины 2000-х годов ее контролировал Мираброр Усманов, вице-премьер, и в этом ему содействовал вице-премьер по экономическому блоку Рустам Азимов. Считается, что именно они были заинтересованы в повышении таможенных ставок для «челноков» – бизнесменов, которые ввозили товары для мелкооптовых рынков. Ведь магазины, принадлежащие кланам, лишались значительных объемов продаж. В связи с этим был разработан и запущен проект, связанный с переориентацией валютно-денежных и товарно-материальных ценностей, естественно, в своих интересах:
Во-первых, 6 мая 2002 года вышло постановление Кабинета Министров «Об упорядочении ввоза товаров физическими лицами на территорию Республики Узбекистан». Этот документ устанавливает новые правила ввоза товаров, предназначенных для коммерческой деятельности. Наиболее важный пункт постановления: товар будет облагаться таможенной пошлиной в размере 90% на непродовольственные товары и 50% на продовольственные. Также предписывалось запретить продажу товара без документов из таможни, в коих указано, что эта пошлина уже уплачена. А в случае отсутствия вышеуказанных документов у физического лица-импортера товар подлежит конфискации. Более того, каждый обязан был иметь кассовый аппарат и сертификат качества. Все это создавало коррупционные возможности для чиновников.
Кроме того, вносились дополнительные условия: те «челноки», кто ввез товар ранее, должен был реализовать его в течение нескольких месяцев, а если не успевал, то обязан был оплатить пошлины по новым ставкам, или силы правопорядка изымали его и передавали в специально созданные магазины для реализации конфискованных товаров. Тогда сайт «Фергана.Ру» отмечал: «Процесс массового грабежа напоминал экспроприацию собственности во времена революции, однако пытался маскироваться под форму законности. Придравшись к мелочам, сотрудники налоговой инспекции изымали в магазинах вещи на десятки тысяч долларов. Когда хозяин в предынфарктном состоянии обращался в суд, то получал стандартный ответ: «Вы абсолютно правы, но что поделать – ваш товар уже продан, а деньги поступили в казну. У нас указания «сверху» – не принимать решений в вашу пользу…Подобных историй, в результате которых оказались полностью разоренными или понесли огромные убытки сотни тысяч человек – тьма. Итогом всего этого стало то, что в течение короткого времени обнищала если не половина, то четверть населения страны»[70]. Все это привело к забастовке на нескольких крупных оптовых рынках в Ташкенте и других городах Узбекистана. 12 ноября 2002 года 40-летний частный предприниматель Муродбек Джуманиязов из Хорезмской области облил себя бензином и поджог у здания налоговой инспекции Хазараспского района. Огромный горящий факел стал символом протеста против рыночной политики властей[71].
В итоге граждане республики начали скупать вещи в соседних республиках. По оценкам экспертов, ежедневно из Узбекистана вымывалось по $3-7 млн., и с этим И.Каримову пришлось бороться опять административным ресурсом – были без всяких четких пояснений закрыты государственные границы. В свою очередь, это спровоцировало рост контрабанды, и, соответственно, увеличились объемы теневых заработков у сотрудников пограничной и таможенной службы.
В 2009 году «реформы» пошли дальше: были уменьшены объемы ввозимых товаров частными лицами, прибывающими из ближнего зарубежья – с $50 до $25. Естественно, правительство заботило не столько опасение ввоза некачественных товаров, сколько снижение оборотов крупных торговых фирм. Как отмечал сайт «Фергана.Ру»: «Торговые фирмы работали в тепличных условиях, основной опорой их деятельности можно назвать тесные неофициальные контакты с высокопоставленными чиновниками. К тому же многие “большие люди”, непосредственно связанные с правительством или входящие в него, сами имеют различные фирмы или входят в число учредителей. Челноки же – это настоящие предприниматели, закаленные сильнейшей конкуренцией, привыкли полагаться исключительно на себя, на свою предприимчивость, чутье, работоспособность. В равных условиях (а с равным доступом к валюте условия уравниваются) нетрудно предсказать, кто получит преимущества в борьбе за внутренний рынок. Нежизнеспособные фирмы повалятся, как карточные домики. И ничто их не спасет от поражения. Кроме способа убрать конкурентов иным путем – пролоббировать вышеупомянутые антирыночные решения. И это хорошо видно, когда читаешь текст постановлений – беспримерные таможенные пошлины будут налагаться лишь на физических лиц (представителей челночного бизнеса), но отнюдь не юридических (фирм)»[72].
Во-вторых, усложнена деятельность челночного бизнеса, она была опутана бюрократическими сетями, втянута в выполнение таких сложных процедур, что вынуждало частных предпринимателей больше тратить время на исполнение, чем на развитие собственного бизнеса. К примеру, с 1 сентября 2004 года был установлен порядок, в соответствии с которым государственная регистрация лиц («челноков»), завозящих товары в республику, осуществлялся в налоговых инспекциях районов по месту их жительства в явочном порядке[73]. Согласно постановлению, «челноки» обязаны зарегистрироваться в качестве индивидуальных предпринимателей без образования юридического лица с правом осуществлять экспортно-импортные операции и розничную торговлю. Они вправе реализовывать товар при наличии грузовой таможенной декларации, оформленной в режиме «выпуск в свободное обращение», сертификатов соответствия, уплаты таможенных и других обязательных платежей. Для осуществления своей деятельности «челноки» будут регистрироваться в Агентстве по внешним экономическим связям Узбекистана (АВЭСУ) и таможенных органах в качестве участника внешнеторговых операций и оформлять разрешение на осуществление экспортно-импортной и розничной деятельности. Они должны открыть счет в коммерческом банке и получить в налоговой службе карту субъекта импортных операций. «Челноки», ранее зарегистрированные в инспекциях при хокимиятах городов и районов, теперь до 1 ноября встанут на учет в налоговых органах по месту жительства. АВЭСУ внесет их в соответствующий реестр, выдав свидетельство сроком на один год. Кстати, по данным статистики за 2003 год, во внешнеторговом обороте Узбекистана физические лица занимали незначительную долю: по экспорту – 1,7%, по импорту – 4,8%. По сравнению с 2002 годом экспорт «челноков» снизился на 30,5%, в основном за счет уменьшения вывоза отдельных видов фруктов, шелка и постельного белья; импорт, наоборот, увеличился в 1,7 раза, причем за счет обхода установленных правил.
Как видно из этого, подобные схемы выбивали всякое желание у «челноков» действовать официально, и на этом наживались структуры, контролирующие границу, – таможенники и пограничники. Именно они получали значительную выгоду от таких запретов, диверсифицируя контрабандные маршруты. Тут уместно привести мнение журналиста Дениса Крылова, писавшего: «Вытеснение с рынка десятков тысяч мелких предпринимателей объясняется стремлением нескольких крупных "бизнесменов", имеющих непосредственное отношение к правительству, монополизировать торговлю, сосредоточить ее в своих руках. Создав фирмы, которые обладают исключительными, монопольными правами на осуществление торговли, наподобие "Узбексавдо", население республики просто пытаются вогнать в рамки того, чтобы все свои покупки оно делало только у этих людей и только по ценам, ими устанавливаемым»[74].
Нужно заметить, что сложности испытывали и юридические лица, особенно в таможенной сфере. По мнению экспертов, расплывчатые статьи законов позволяют по-разному трактовать понятия «иностранный инвестор» и «предприятия с иностранными инвестициями». Кроме того, неоднозначно трактуются товары по товарной классификации таможенными органами, ведомствами «Узгосстандарт» и «Узбекэкспертиза», что вносит хаос в экономические операции предприятий. По правилам, для того чтобы ввезти товар необходимо вначале заплатить НДС, а лишь потом требовать в судебном порядке возвращение суммы, исходя из классификации товаров. Предприниматели также возмущаются тем, что таможенная лаборатория может изменить код ТН ВЭД, несмотря на наличие сертификата от «Узбекэкспертизы» и «Узгосстандарта», после чего замораживаются средства на счетах, увеличивается объем бюрократических барьеров. Бизнесменам приходится увеличивать стоимость товаров, поскольку они затем реализуют их через товарно-сырьевую биржу, где курс определяется по так называемому «легитимному суму»[75] Все это ведет к коррупции в системе государственной таможни.
В-третьих, была проделана операция с переводом наличных денег на пластиковые карточки. В этом особый интерес проявляли банки и торговые учреждения, находящиеся также под контролем Самаркандско-Джизакского тандема и Ташкентского клана. Ими была продумана целая схема, которая позволяла переориентировать денежную массу с вещевых и продовольственных рынков на торговые точки: так, согласно очередному правительственному декрету, до 1 января в Ташкенте и до 1 июля 2005 года в областных центрах Узбекистана объекты розничной торговли и сферы услуг, автозаправочных станций и других пунктов приема наличных денег должны были быть оснащены терминалами по считыванию пластиковых карточек, эмитируемых банками. Официально заявлялось, что это должно стимулировать дальнейшее развитие системы безналичных расчетов и позволить вести более тщательный учет товарно-денежных потоков. Кроме того, использование пластиковых карточек в розничной торговле, оплате коммунальных услуг обеспечит сокращение внебанковского оборота денежных средств и теневой экономики. Правительство разрешило предприятиям розничной торговли осуществлять реализацию товаров по корпоративным пластиковым карточкам юридических лиц без ограничения доли продаж в объеме месячного оборота. Банки должны были предоставлять клиентам льготные кредиты – по ставке 50% от ставки рефинансирования Центрального банка – для приобретения терминалов. В связи с этим они освобождены с 1 января 2005 года сроком на три года от уплаты налога на имущество в части банкоматов, терминалов, коммутационного и другого оборудования, а также программного обеспечения, используемых для пластикового оборота. Документом оговаривалось, что банки также до 1 января 2007 года не будут уплачивать таможенные платежи при импорте пластиковых карточек, расходных материалов, устройств графической и электронной персонализации, терминалов, банкоматов. До конца 2006 года ожидается выпустить 3 млн. пластиковых карточек и создать сеть в 9,77 тыс. терминалов. Национальный банк ВЭД эмитирует 26% от общего объема, «Узпромстройбанк» – 23%, «Пахтабанк» – 17,3%, «Узжилсбербанк» – 13,3%[76]. Всего в 2006 году в обращение коммерческими банками было выпущено 1,7 млн. карточек, а общее их количество превысило 3,2 млн. единиц. Их обслуживание было доступно на 14,2 тыс. терминалов, установленных в основном в торговых учреждениях, где цены были на 20-30% выше, чем на крестьянских и вещевых рынках. Увеличение трансакций здесь объяснялось не столько интересом граждан к товарам данных торговых точек, сколько невозможностью их применения в иных местах.
Ввод таких технологий при несоответствующей инфраструктуре обслуживания, нестабильной финансовой системы, коррупции в банках, административной схеме управления материальными потоками создал социальную напряженность, а не снизил объемы теневой экономики. Как оказалось, невозможно было использовать эти карточки для приобретения продуктов на крестьянских и вещевых рынках, а именно там происходит отоваривание населения[77]. Согласно статистике, в 2008 году доля товарооборота на рынках составляла 61,5% (из них вещевых специализированных – 24,9%, а дехканских – 36,6%) от общего объема, или 7724,4 млрд. сумов. Также был высок и объем неформального рынка. Как видно из этого, население предпочитало приобретать товары и продукты не в специализированных и крупных торговых учреждениях[78]. Таким образом, значительная часть денег все равно уходила мимо банков, а покупатели не так интенсивно использовали торговые площади супермаркетов.
Выявилась вторая причина – невозможность обналичивания денег в банкоматах. Об этом пишут многие веб-издания. В частности, «Фергана.Ру» отмечала: «По данным Центробанка, в прошлом году коммерческими банками в учреждениях торговли и сервиса, пунктах банковского обслуживания было установлено 3239 новых банкоматов и терминалов, их общее количество по стране достигло 14426»[79]. Но этого явно недостаточно для такого объема населения, как в Узбекистане. Более того, по оценкам экспертов, лишь 5-8% банкоматов загружаются денежной наличностью, да и то она быстро заканчивается. И это делается преднамеренно, чтобы ограничить денежную массу в обороте и снять напряженность, связанную с приобретением иностранной валюты, в том числе и на «черном рынке»[80]. Однако это подтолкнуло к тому, что курс доллара не стабилизировался, а наоборот, поднялся. А население, не имея возможности приобретать необходимые товары на рынках, все больше стремится получать зарплату в «конвертах» и в СКВ. Так же действуют и предприниматели, утаивающие часть своей выручки от реализации[81].
Административный ресурс продолжает использоваться правительством, которое подталкивается кланами, теряющими свои доходы. Как пишет сайт «Узньюс.Нет»: «Государственные предприятия и организации Узбекистана начнут с 2009 года перечислять в принудительном порядке всю заработную плату сотрудников на пластиковые карточки. В условиях стагнации экономики Узбекистана, одной из сторон которой является дефицит денег, в стране из года в год увеличивается производство пластиковых карточек. Но кампания, начавшаяся три года назад, похоже, обретает новый размах и масштаб. Если вначале из заработной платы госслужащих удерживали 10%, перечисляя их на пластиковые карточки, то на данный момент удерживается в среднем 30%.
Но, как сообщают многие работники бюджетной сферы, им стало известно, что уже в нынешнем году большая часть государственных учреждений и организаций готовится к 100%-ной пластификации зарплаты. При этом медики, учителя, другие бюджетники поставлены перед альтернативой: “не нравится – увольняйся”. Видимо, согласно этому предложению процедура получения пластиковых карточек заметно упростилась: они оформляются в банках, имитирующих карточки, даже без личного заявления будущего владельца»[82].
В итоге мероприятия правительства имели околонулевой успех – об этом свидетельствуют постановления Кабинета Министров, направленные на стабилизацию денежно-товарного и трудового рынка, которые издаются практически ежегодно. Несмотря на предпринимаемые меры, неформальный рынок все больше усиливался и больше втягивал в свои обороты население и активы. Население всячески противилось «реформам»: так, к примеру, в 2004 году по стране прокатились акции протестов. «Особенно яростными были выступления в Коканде, где разъяренная многотысячная толпа базарных торговцев взломала склад с конфискованным в тот день товаром, избила нескольких налоговиков и милиционеров, а также перевернула и сожгла две легковых машины, принадлежавшие МВД»[83]. Е.Сухир отмечает: «Предприниматели говорят, что за последние несколько лет появилось несколько хороших законов в поддержку малого и среднего бизнеса. К сожалению, непреднамеренные последствия привели к застою, а не к росту. Предприниматели в Ташкенте жалуются на неукротимое нарушение прав собственности, что выражается в жестком ограничении банковских переводов, в отсутствии свободного доступа к необходимым кредитам, в чрезмерных требованиях к лицензированию и регистрации, в коррумпированности таможенников, в отсутствии доступа к сырьевым ресурсам, в законодательстве, которое не способствует конкуренции и создаёт необоснованно высокие цены на товары повседневного спроса»[84].
А вот что пишет по этому поводу Т.Юлдашев: «В поисках выхода из тупиковой ситуации в финансовой сфере правительство заставляет граждан пользоваться пластиковыми карточками. От 30 до 50% зарплаты тружеников, пенсии и стипендии студентов в принудительном порядке начисляется на пластиковые карточки. Работодатели, в том числе фермеры, также вынуждены начислять до 70 процентов зарплаты рабочим на “пластик”. И банки, ссылаясь на недостаток наличности, предлагают клиентам то же самое, либо оплачивать покупки по перечислению, что в условиях Узбекистана невыгодно. Посредством пластиковых карточек можно без особых потерь расплачиваться лишь за услуги естественных монополий. Для простых людей затея правительства с карточками – лишняя волокита и дополнительные расходы. Предприятия и работодатели оплачивают банку 1,5% от начисленной на пластиковую карточку суммы за счет тружеников. В крупных городах банкоматов вроде достаточно, а в районных центрах – не более двух-трех. Однако получить деньги в банкоматах практически невозможно, ввиду хронического отсутствия наличности. Малоимущим труженикам невыгодно отовариваться в супермаркетах, где имеются банкоматы. Там цены высокие. Чтобы пойти за покупками на продуктовый рынок, простым людям, в том числе пенсионерам и инвалидам из окрестных поселков и деревень, приходится приезжать в райцентр (практически 20 км), отдавать посредникам до 20% комиссионных за обналичивание нужной суммы, начисленной на пластиковые карточки»[85].
В-четвертых, с 2008 года принята программа создания Свободной индустриальной экономической зоны «Навои». Нельзя считать, что это сугубо личный проект Ислама Каримова, хотя корыстный интерес с его стороны просматривается без труда. Без поддержки местной элиты ему не удалось бы реализовать столь масштабную идею. Нужно заметить, что за короткое время организаторам удалось сформировать правовые и экономические основы, которые позволили привлечь определенную часть инвесторов из промышленно-развитых стран. Так, по итогам конференции «Свободная индустриально-экономическая зона "Навои» – новые инвестиционные возможности для иностранных партнеров», прошедшей в марте 2009 года в Сеуле (Республика Корея), было подписано 37 соглашений с компаниями из Австрии, Германии, Индии, Италии, Китая, Кореи, ОАЭ, Сингапура. В частности, это проекты о создании предприятий по производству оборудования для нефтегазовой и химической промышленности, комплектующих и компонентов для автомобилестроения, готовых текстильных изделий, фармацевтической продукции, технического кремния, архитектурного стекла, керамической плитки и санитарной керамики, строительных конструкций и сэндвич-панелей, мебельной продукции, оборудования для автозаправочных станций, энергосберегающих ламп и электробытовой техники, приемников для цифрового телевидения. Общая стоимость проектов – $598 млн., из которых $346 млн. инвестируют зарубежные компании. По прогнозам экспертов, ввод в эксплуатацию мощностей, предусмотренных проектами, позволит создать свыше 5,4 тыс. рабочих мест. Наибольшая часть инвестиционного пакета – 26 проектов будет осуществляться при участии корейских компаний, пять – с участием китайских и по одному – итальянскими, австрийскими, немецкими, турецкими, сингапурскими и индийскими инвесторами. В 2010 году количество реализуемых проектов должно составить 100-120 с общей суммой привлеченных инвестиций не менее $5,5 млрд. Производственные мощности, созданные в рамках этих проектов, позволят выпускать продукцию на сумму более $7,5-8 млрд. и экспортировать товары на сумму до $5 млрд.[86]
Однако это только декларируемые проекты, но какова будет реальность, насколько прогнозируемые результаты получат участники – это покажет время. Но в любом случае необходимо учитывать, что без коррупционной составляющей такие значимые идеи не воплощаются в жизнь на территории Узбекистана. Можно уже сейчас предположить, что идея, как новый способ обогащения в условиях мирового экономического кризиса, И.Каримову была подсказана Самаркандско-Джизакским тандемом. Вполне очевидно, что это был ответ Ташкентскому клану, который «оккупировал» важнейшие министерства и распределял финансовые и материальные потоки в ущерб интересам других региональных группировок. Проект «СИЭЗ “Навои”» – это самостоятельность от столицы и укрепление экономической мощи тандема. В итоге баланс сил смещается вновь к Самарканду, и в этом, скорее всего, заинтересован сам Ислам Каримов.
Известно, что внешнеторговые операции находятся под контролем кланов. Это также касается экспортноориентированных производств. С целью снижения издержек и увеличения доходов были пролоббированы правительственные решения, в том числе через банковские структуры, которые позволили собственникам улучшить свои экономические показатели. Внешне это выглядело как забота правительства о производителях, но на самом деле льготы и преференции касались только отдельных предприятий. В отчете Министерства экономики и Государственного комитета по статистике это выглядело так: «В целях обеспечения стабильной работы предприятий-экспортеров коммерческими банками за счет собственных средств предоставлены льготные кредиты на сумму более 81 млрд. сумов для пополнения оборотных средств предприятий-экспортеров. За счет целевых средств, выделенных на увеличение капитализации банков, предоставлены льготные кредиты для реализации крупных инвестиционных проектов на общую сумму свыше 140 млрд. сумов. Кроме того, по 41 предприятию-экспортеру – в основном в текстильной и фармацевтической отраслях – реструктуризированы суммы просроченной и текущей задолженности, включая выплаты по процентам и списание пени по кредитам банков на общую сумму 54,5 млрд. сумов, 65 млн. долларов и 8 млн. евро. На ряде предприятий проведена реструктуризация кредиторской задолженности в виде отсрочки по уплате платежей в бюджет со списанием пени и штрафных санкций по платежам в бюджет, внебюджетные фонды, за поставку электроэнергии, природного газа и коммунальных услуг на общую сумму около 56 млрд. сумов, что обеспечило существенную поддержку их производственной деятельности»[87]. Текстиль и фармацевтика – это сферы, в которых полностью заинтересованы Андижанский и Ташкентский кланы, а также Гульнара Каримова. Таких льгот не мог бы иметь простой предприниматель, работающий без «крыши».
Современные экономические и политические тенденции, проявляемые в Узбекистане, свидетельствуют о прочных связях между институциональными преобразованиями и уровнем коррупции. Чем меньше демократии, тем сильнее авторитаризм, чем больше властных полномочий концентрируется у одной личности и приближенных к нему групп, тем интенсивнее нелегальные процессы, тем масштабнее злоупотребления и выше препоны для частных предпринимателей, стремящихся к экономической независимости. Самостоятельность и независимость бизнесменов сужает просторы для коррупции и действий кланов, и поэтому последние предпринимают все шаги, чтобы не допустить либерализации рынка, при которой они потеряют все рычаги влияния. Понятно, что отлаженная рыночная система создает систему противовесов, при которой ни одна из групп не может доминировать настолько, чтобы создать угрозу стабильности, погасить конкуренцию или использовать неконкурентные методы для устранения противников. Чем меньше предоставлено решать чиновнику, тем уже коррупционное пространство. А значит, экономика не стремится в подполье, ей эффективнее развиваться в официальном секторе.
Несколько иначе в Узбекистане. Поиск теневой ренты привел к усилению бюрократического аппарата, в структуре которого идет упорная борьба узких групп. И это ведет в итоге к снижению легальных оборотов и исчезновению значительной части в неформальном секторе. В таблице № 4.8 приводятся данные по неформальному сектору Узбекистана, по данным Госкомстата.
Таблица № 4.8. Новый частный сектор и неформальный сектор Узбекистана[88]
Показатели
2000
2001
2002
2003
2004
Доля населения, занятого в новом частном секторе в общей занятости, в %
47,8
49,8
51,4
53,7
57,2
Доля населения, занятого в неформальном секторе в общей занятости, в %
41,3
44,5
46,2
48,6
51,9
Доля неформального сектора в ВВП, в %
34,9
33,9
33,1
31,4
30,1
Согласно статистическим данным, товарооборот неформального сектора (вещевых и специализированных рынков) 1-го квартала 2009 года составил 747,0 млрд. сумов, или на 5,7% выше уровня января-марта 2008 года. Удельный вес этого сектора в общем объеме товарооборота снизился с 24,8% до 22,2%[89]. За шесть месяцев 2009 года товарооборот достиг 1635,1 млрд. сумов, что выше на 6,1% аналогичного периода 2008 года, а удельный вес не превысил 22,3%. Следует отметить, что за 2008 год объем неформального сектора увеличился на 10,2% к уровню 2007 года или в абсолютных значениях составил 3123,6 млрд. сумов, при этом отмечалось уменьшение его удельного веса с 26,5% до 24,9%[90]. Более того, согласно таблице № 4.8 снижается удельный вес неформального сектора за пять лет в ВВП с 35% до 30%. Казалось бы, происходит вытеснение теневой экономики.
Но при этом следует отметить, что
- число занятых в неформальном секторе увеличилось почти на 11%, что подтверждает мнения экспертов о дефиците рабочих мест в легальном секторе и большей доходности для граждан в теневом. Репрессии в бизнесе порождают желание работать нелегально. Об этом также косвенно говорил и Алишер Шайхов, председатель Торгово-Промышленной палаты: «Проверка исполнения решения показала, что главной проблемой является то, что контролирующие ведомства не работают друг с другом. Нужен диалог не только бизнеса с контролирующими органами, но и между самими контролирующими органами, которые работают с бизнесом»[91];
- в 2008 году темпы роста продаж торговых предприятий достигли 133,0%, тогда как вещевых и специализированных рынков – всего 109,1%. Такой же дисбаланс отмечался и в 1-м квартале 2009 года к аналогичному периоду предыдущего года: 141,0% и 105,9%, соответственно. Что это означает в контексте коррупции и теневой экономики? Повторим то, что было сказано ранее: происходило перераспределение потоков покупательского спроса с доступных для населения дехканских и вещевых рынков, где реализовывали свою продукцию «челноки» и крестьяне, в дорогие супермаркеты или магазины, находящиеся в собственности крупных торговых магнатов, кланов, мафиозных групп и коррумпированных чиновников из числа представителей местной администрации, министерств и ведомств, а также правоохранительных органов. Процесс протекал при использовании так называемого административного ресурса: банки в принудительном порядке переводили заработную плату граждан с наличного оборота в пластиковые карточки, но при этом не обеспечивали необходимым количеством банкоматов[92]. Основные терминалы для использования таких карточек располагались в магазинах, где цены на аналогичные с рыночными товары были на 20-30% выше. И такие магазины уже могли конкурировать по объемам с традиционными для Востока рынками. Так, если в 2007 году доля торговых предприятий в общем товарообороте составляла 32,8%, в 2008 году – уже 38,4%, то за 1-й квартал 2009 года она возросла до 41,8%. Как видно из этого, благодаря сделкам торговых и банковских структур удалось изменить структуру покупательского спроса.
Кроме того, основная часть платных услуг населению в 2007 году была оказана официальным сектором (61,9%), объем услуг этого сектора – 1891 млрд. сумов, темп роста – 127,3%[93]. Получается, что около 1/3 услуг было оказано представителями нелегального бизнеса. Особенно ярко это проявляется в сфере автосервиса, ремонтно-строительных работ, бытового, коммунального и транспортного обслуживания. Нелегальные услуги также распространены в банковских учреждениях, здравоохранении и образовании.
Коррумпированная система налогообложения сильно ударила и по отечественному производителю, в том числе и мелкому ремесленнику. «Следует заметить, что отсутствие узбекских товаров на рынках порождается вовсе не нехваткой предпринимательской жилки у узбекских производителей, а тем, что на них была надета смирительная рубашка в виде непомерных, разорительных налогов, – говорит журналист Денис Крылов. – Высокие пошлины на ввоз сырья сделали их продукцию неконкурентоспособной, так что большая их часть была вынуждена прекратить производство»[94].
Распространению теневой экономики сопутствовали коррупционные решения в правительственных учреждениях. Например, введение запрета на увольнение работников частного сектора, несмотря на текущее финансовое состояние. Для ослушников готовится «дубинка» в виде прокурорских и налоговых проверок. Так, веб-сайт «Узньюс.Нет» информировал, что власти опять запустили административный ресурс: «Если у кого из руководителей предприятия находились «дыры» в штатном расписании, то ему рекомендовалось немедленно их закрыть, наняв на работу новых людей. А увольнять сотрудников практически запретили, каждое сокращение или увольнение руководитель фирмы должен обосновывать в налоговом комитете. «Нам заявили, что штат должны будут добрать все, независимо от того, оправданно ли это в настоящих условиях, нуждаемся мы в дополнительных работниках или нет. Одновременно нам перекрыли лазейку, которой многие воспользовались бы – менять штатное расписание и сокращать рабочие места запрещено», – сказал собеседник Uznews.net»[95]. Такие меры в реальности не способствуют развитию бизнеса и тем более трудозанятости, а, наоборот, вызывают напряженность на рынке труда и коммерческого сектора, поскольку усиливается конфликтный потенциал между работодателем и работонанимателем. Все сказывалось в увеличении размера выплат по единому социальному налогу, ставка которого достигла 24% фонда заработной платы. В итоге предприятия оказались не способными обеспечить такие объемы, и вынуждены были пойти на непопулярные шаги. Административные барьеры на самом деле обеспечили только теневые сделки, то есть загрузку работой человека вне правового поля, а значит, каких-либо социальных обязательств.
Вот что писал об этом один из историков: «В противовес объявленным реформам процветает теневой бизнес. Он приносит огромные не облагаемые налогами доходы от вывоза неучтенного золота, нефти, газа и других природных ископаемых. Хаос в статистической отчетности позволяет продолжать практику приписок, но теперь уже бесконтрольно и в необратимых масштабах. Без переписи населения невозможно правильно составить государственный бюджет – это липа. Продаются трудовые ресурсы в соседние государства в качестве бесправной, рабской силы. Выращенный узбекскими фермерами “государственный” хлопок уходит контрабандой на заводы Таджикистана и Казахстана. На поток поставлен трафик проституток, поставляемых в Турцию и Арабские Эмираты. Наркотики и оружие остаются, бесспорно, выгодным направлением “международного теневого бизнеса”. Хорошо организованные “теневики” получили огромные доходы от игры на черном рынке по обмену валюты. Все попытки, или их видимость, Центрального банка начать официальную конвертацию оканчивались крахом»[96].
Говоря о международном аспекте теневой экономики, следует заметить, что ее элементы в той или иной степени существуют во всех странах независимо от социально-общественной формации и уровня экономического и социального развития. В силу того, что нелегальные операции являются неотъемлемой, а в некоторых случаях довольно значительной частью экономики в целом, учет и изучение влияния на современные хозяйственные тенденции становятся задачами национальной безопасности и политической стабильности. Существует множество подходов и механизмов, позволяющих вычислить эту невидимую (ненаблюдаемую, как выражаются эксперты) сторону экономики[97]. По мнению одних специалистов, большая часть производства, включаемого в состав ненаблюдаемой экономики, является вполне законной, но его размер либо сознательно преуменьшается производителями, либо информацию о нем невозможно получить обычным путем, поскольку производственные единицы не регистрируются в силу своей неформальной организации. Таким образом, при расчете ВВП необходимо включать недостающие параметры скрытой и неформальной экономической деятельности, сведение к минимуму возможной ошибки при построении показателя. Это означает, что в случае отсутствия необходимой статистической информации эксперты принимают в расчет любые соображения и делают определенную поправку со степенью возможной ошибки, однако это лучше, чем вообще игнорировать проблему. Поэтому во многих случаях поправки на скрытую и неформальную экономическую деятельность носят вероятностный характер. В связи с этим оценки теневого сектора часто разнятся по странам, например, в Узбекистане от 8% до 45%, Казахстане – от 12% до 50%, Кыргызстане – от 25% до 50%, Таджикистане – в пределах 36-62% и т.д.
Отсутствие реальных прав на собственность делает невозможным стабильное развитие предпринимательства. Эксперт Е.Сухир подчеркивала: «В январе 2003 года президент Каримов заявил, что рост частного сектора является ключевым фактором для развития экономики Узбекистана и что его следует поддерживать мерами по укреплению прав частной собственности. Несмотря на это, реальный деловой климат в стране не способствует развитию института частной собственности как легального сектора экономики. Фактически, административные барьеры создают серьезные ограничения прав частной собственности. Сегодня узбекские предприниматели не могут свободно приобретать и продавать собственность, а также распоряжаться результатами труда по своему усмотрению, что делает экономическую ситуацию непредсказуемой, а экономический прогресс невозможным»[98]. Поэтому из 468,8 тыс. зарегистрированных в 2007 году предприятий действовали 436,5 тыс., то есть определенная часть просто не сумела вступить на экономическую стезю из-за существующих барьеров и нездоровой рыночной атмосферы.
Тенденцией ухода экономики в тень является уменьшение числа субъектов хозяйственной деятельности. В условиях рыночной экономики ликвидация предприятий может осуществляться в связи с банкротством или в результате конкурентной борьбы. Для административно-полицейской системы определены иные мотивы – это невозможность эффективно работать без нарушения закона или достаточно рентабельно без «крыши». Например, практически все предприятия, которые находятся в собственности семьи И.Каримова, не испытывают проблем, так как они не подвергаются проверкам со стороны контролирующих органов, их коммерческие контракты с иностранными партнерами своевременно обслуживаются таможенной и транспортной службами, банками, инстанциями внешних экономических связей. Предварительно устраняется и конкурентная среда, подавляются потенциальные финансовые и политические угрозы – на это направлена вся мощь правительственного аппарата, включая полицейские силы и дипломатию. Опыт экс-зятя президента М.Максуди, гражданина США, продемонстрировал, как можно работать под прикрытием И.Каримова, выводя из-под государственного контроля значительные активы.
В таких же тепличных условиях работают и предприятия, контролируемые мафией и кланами. Простым же гражданам сложно тягаться с такими «акулами» экономики, и чаще всего им приходится или закрываться, или действовать в условиях нелегального производства. В 2008 году было создано 38,6 тыс. новых предприятий и ликвидировано 24,9 тыс. Казалось бы, интерес к легальной деятельности имеется, и об этом можно судить по тому, что разница между созданными и закрытыми соотносится как 154:100. Однако следует учитывать тот момент, что хозяева новых учреждений уже вложили коррупционную составляющую в свои расчеты и проводят мимо кассы до 30-40% всех операций. Ликвидированные предприятия чаще всего продолжают функционировать, уже на 100% находясь вне контроля. И именно их размеры пытаются вычислять эксперты, естественно, не определяя клановую специфику[99].
По их утверждениям, лучшим для определения неизвестных параметров экономической деятельности является балансовый метод. Он успешно реализуется при макроэкономических расчетах, построении национальных счетов, таблиц «затраты-выпуск», баланса денежных доходов и расходов населения и т.п. Хорошие результаты дает использование для оценки необходимых параметров на основе известных косвенных индикаторов, например: данные о площади приусадебных и дачных участков, о средней урожайности сельскохозяйственных культур. Дополнительные выборочные обследования могут быть использованы для получения необходимой информации о параметрах неформальной экономической деятельности. При этом следует заметить, что нельзя игнорировать интуитивные схемы определения масштабов теневой экономики, и здесь важны мнения таких специалистов как криминалисты, судебные исполнители, налоговые и таможенные работники, сотрудники прокуратуры, ученые-экономисты, историки и социологи. Экспертные оценки в ряде случаев достаточно эффективны. Например, данные таможенной службы используются при составлении платежного баланса для проведения досчетов количества некоторых видов продуктов, контрабандно ввозимых в Республику Узбекистан в виде сырья. Во многих странах СНГ учет ненаблюдаемой экономики производится на трех стадиях:
- при расчете ВВП методом производства по отраслям экономики;
- на стадии увязки (балансирования) основных показателей национальных счетов;
- при построении таблиц «затраты-выпуск».
При определении выпуска товаров и услуг по отраслям экономики для оценки ненаблюдаемой экономической деятельности используются следующие схемы: метод товарных потоков (на основе таблиц «затраты-выпуск», балансов отдельных продуктов); косвенные методы – на основе сопоставления данных из различных источников (данных сплошных наблюдений, выборочных обследований домашних хозяйств, данных из административных источников); методы сравнительного анализа, базирующиеся на оценке соотношения уровня затрат и размера выпуска в разных группах предприятий. При определении скрытого выпуска товаров и услуг по отраслям экономики осуществляется досчет на объемы производства по неотчитавшимся малым предприятиям. Этот досчет осуществляется на основе данных о количестве малых предприятий, учтенных в статистическом регистре, фактическом количестве отчитавшихся малых предприятий и выработке на одного работника на отчитавшихся предприятиях.
По отрасли «Промышленность» осуществляется досчет объемов производства алкогольной продукции, изготовленной в домашних условиях, исходя из данных о реализации сахара через все каналы, потреблении сахара населением, экспертно определяемой цены одного литра алкогольной продукции, изготовленной в домашних условиях. Для определения объемов неформального сектора экономики используются данные о численности самозанятых (т.е. физических лиц) по данным выборочных обследований домашних хозяйств и производительности труда, сложившейся на малых предприятиях данной отрасли. Отметим также, что основным источником информации для оценки объемов неформального сектора экономики являются выборочные обследования домашних хозяйств. Например, для их проведения отбирается до 1% домашних хозяйств, и, чтобы обеспечить равномерность распределения выборки по территории республики по характеру расселения, отбор производился отдельно в городской и сельской местности. Структура обследования представляет собой последовательность четырех квартальных опросов (интервью), охватывающих весь календарный год по отобранной выборке домашних хозяйств, которая подвергается затем полной ротации и заменяется новой выборкой для следующего календарного года. Такие схемы обеспечивают получение данных о доходах и расходах домашних хозяйств по представительной на республиканском уровне выборке и охватывают широкую классификацию товаров и услуг.
Досчеты по неформальному сектору экономики осуществляются по услугам промышленного характера, оказанным физическими лицами, таким, как: ремонт и индивидуальный пошив одежды, обуви; ремонт бытовой, радиоэлектронной аппаратуры; ремонт и техническое обслуживание автотранспортных средств; ремонт и изготовление мебели. В соответствии с требованиями СНС осуществляются досчеты объемов сельскохозяйственной продукции, произведенной в личных подсобных хозяйствах населения. Эти досчеты основаны на данных похозяйственного учета, проводимого сельскими (махаллинскими) комитетами, а также данных единовременных учетов и статистических наблюдений.
В последние годы широкое распространение в Узбекистане получило оказание строительных услуг, выполненных неформальными строительными бригадами и непосредственно самим населением. Объемы по этому виду услуг рассчитываются на основе данных выборочных обследований домашних хозяйств и производительности труда, исчисленной на малых строительных предприятиях. Индивидуальное предпринимательство по перевозке грузов и пассажиров автомобильным транспортом также получило широкое распространение в республике. Объем оказанных услуг физическими лицами, занимающимися перевозкой пассажиров и грузов автомобильным транспортом, определяется на основе выборочных обследований домашних хозяйств, производительности труда, исчисленной на малых предприятиях транспорта, и количества лицензий/разрешений, выданных местными органами власти физическим лицам на право перевозок грузов и пассажиров.
Большую долю в неформальном секторе экономики занимают объемы продаж товаров индивидуальными предпринимателями, имеющими лицензии на данный вид деятельности, а также объемы продаж физическими лицами, осуществляющими свою деятельность без лицензий. Этот досчет осуществляется по данным выборочного обследования домашних хозяйств и обследований рынков. Объемы платных медицинских услуг, оказанных населению, услуг по репетиторству, услуг правового характера, услуг в области культуры и искусства определяются на основе данных выборочного обследования домашних хозяйств, данных о количестве лицензий, выданных физическим лицам на соответствующий вид деятельности, и экспертных оценок на основании анализа рекламных объявлений.
Проявления ненаблюдаемой экономики не ограничиваются только производством. Экономические единицы не декларируют и стремятся вывести из-под налогообложения доходы, полученные в результате неформального и скрытого производства. Участие в сделках по купле-продаже запрещенных товаров и услуг является незаконным для обеих сторон. Поэтому необходимо проводить корректировки, связанные с определением скрытых доходов, а также скрытых или связанных со скрытой экономикой элементов использования ВВП на потребление и накопление.
Доходы, полученные от деятельности в ненаблюдаемом секторе экономики, могут выступать в виде скрытой прибыли предприятий или неучтенной заработной платы, но, в основном, в виде смешанного дохода. Смешанный доход – это доход некорпорированных предприятий, то есть, по определению, доход от неформальной производственной деятельности. Что касается расходов на конечное потребление, то они сознательно занижаются, только когда производящие их домашние хозяйства стремятся скрыть доходы. Если же данные о расходах собираются анонимно, то, как правило, они не занижаются. Поэтому данные, полученные в ходе обследований домашних хозяйств, часто могут быть весьма корректны. Проблема, однако, заключается в том, что домашние хозяйства, имеющие высокие доходы и осуществляющие значительные расходы на конечное потребление, как правило, не участвуют в опросах. Выборка, таким образом, является не случайной, а сдвинутой, что часто не позволяет использовать полученные данные для распространения их на генеральную совокупность домашних хозяйств. Участие в незаконных сделках купли-продажи (покупка наркотиков, оружия, оплата услуг проституток) также не декларируется и не может быть учтено обычным способом.
Как уже отмечалось, скрытые или незаконные доходы могут быть истрачены вполне законно, особенно если данные о расходах собираются анонимно. С другой стороны, законные доходы могут быть истрачены в незаконных сделках. Можно рассмотреть некоторые ситуации, когда законное производство служит источником скрытых доходов и т.д. Все это ведет к тому, что величины поправок на теневое производство, теневые доходы и теневое использование доходов, как правило, не должны совпадать между собой. Однако осуществление поправок должно привести к большей согласованности между собой оценок ВВП, полученных каждым из известных способов. Наилучшие результаты для определения параметров ненаблюдаемой экономики, как уже говорилось выше, дает балансовый метод. Этот метод успешно используется при корректировке расходов на конечное потребление домашних хозяйств путем сопоставления данных о расходах домашних хозяйств, полученных по результатам обследований, и данных о розничном товарообороте по отдельным группам товаров.
Необходимо сказать, что сокрытие в целях уклонения от уплаты налогов и по другим причинам значительных сумм, фактически выплачиваемых предприятиями, организациями и частными предпринимателями в виде оплаты труда своим работникам, является распространенным явлением в современной узбекской экономике. При существующем налоговом бремени сложно ожидать иных тенденций. Скрытая оплата труда определяется балансовым путем как разница между формально зарегистрированными доходами (первичными и вторичными) и суммарными расходами на все нужды домашних хозяйств, включая прирост их финансовых активов. Анализ показывает, что домашние хозяйства в Узбекистане тратят значительно больше средств, чем их располагаемый доход, рассчитанный на основании данных, формально полученных из различных источников. Принимается, что эти расходы осуществляются за счет неучтенных доходов.
Теперь о занятости в неформальном секторе Узбекистана. По оценкам экспертов, образовательный уровень населения, занятого здесь, ниже, чем в целом по экономике: среди них доля лиц, имеющих высшее или среднее специальное образование, составила в 2007 году около 29% , в целом по экономике – около 45%, в том числе доля лиц, имеющих высшее образование, была ниже вдвое. Средняя фактическая продолжительность работы в неделю в неформальном секторе составила 41 час, в том числе у мужчин – 42 часа, у женщин – 39 часов. Перерабатывали, по сравнению с нормальной продолжительностью рабочей недели (40 часов), 27% занятых в неформальном секторе, до 30 часов в неделю трудились 47%, от 31 до 40 часов – 26% занятых в неформальном секторе. Установлено, что средняя продолжительность работы в неформальном секторе сельских жителей выше, чем городских, это связано с тем, что сельские жители чаще всего мигрируют в города и там нанимаются на «мардикер-базарах» или привлекаются к неквалифицированному физическому труду. Городские жители больше были вовлечены в торговлю на вещевых и крестьянских рынках, где они выступали посредниками между поставщиками сельхозпродукции (дехканами) и покупателями[100].
По оценкам экспертов ПРООН, «на город Ташкент приходится 70-80% всех граждан республики, ищущих временные и разовые работы (мардикеров) за пределами своего постоянного места жительства»[101]. Исследования также показали, что «среди граждан Узбекистана, ищущих работу за пределами своего постоянного места жительства, значительную долю (39,4%) составляют или безработные, или люди, потерявшие надежду найти подходящую работу у себя дома. 88,4% респондентов приехали в Ташкент именно в поисках работы и заработка. Величина миграционных потоков зависит от силы влияющих факторов в регионах. В обследованном массиве основными местами выхода трудовых мигрантов оказались Кашкадарьинская и Сурхандарьинская области (соответственно, 32,4% и 28,8% от общего количества опрошенных). Во внутренней трудовой миграции участвуют, главным образом, сельские жители, на долю которых приходится 80,5% общего количества респондентов. Важнейшей причиной этого является недостаточно благополучная (относительно городов) ситуация на сельских рынках труда. Высокий прирост трудовых ресурсов (в год 2,8-3%), перенасыщенность сельского хозяйства рабочей силой, усиление высвобождения рабочей силы из аграрного сектора, недостаточно развитая сфера приложения труда вне сельскохозяйственного производства являются серьезными факторами поиска работы за пределами своего постоянного места жительства в сельских районах».
При этом следует указать на коррупционные процессы. Дело в том, что трудовые мигранты испытывают прессинг со стороны правоохранительных органов, требующих наличие или местной прописки, или временной регистрации. Однако для занятых на «мардикер-базарах» 66,1% мужчин и 43,5% женщин это является невозможной задачей[102], и поэтому этим людям приходится просто давать взятки, чтобы их оставляли в покое.
Далее рассмотрим поотраслевое распределение теневых доходов. Торговля является одной из крупных сфер деятельности граждан Узбекистана, по количеству зарегистрированных предприятий эта отрасль стоит на втором месте (68,8 тыс. единиц) после сельского и лесного хозяйства (288,1 тыс.). 99,8% всего розничного товарооборота совершается негосударственными учреждениями. В 2008 году общий объем торговли составил 5,92 трлн. сумов, из них на долю малого предпринимательства приходилось 82,0%. Между тем, по мнению экспертов, именно здесь проявляются самые интенсивные и частые проявления нелегальных сделок. Причинами служат:
- сделки происходят в форме операций наличностью, причем порой в иностранной валюте;
- не всегда операции проводятся через кассовые аппараты или бухгалтерскую отчетность;
- не всегда инкассируется выручка, поскольку предпринимателям весьма трудно потом получить обратно из банка свои деньги;
- слишком высоки таможенные ставки, поэтому часто товары поступают по линии контрабандного снабжения и в связи с этим не имеют или документов, или сертификатов качества и происхождения, то есть, не легализованы;
- налогообложение, а также незаконные поборы со стороны контролирующих структур не стимулирует официальную торговлю.
Как отмечает эксперт Лариса Кузмичева, «теневая деятельность обусловлена во многом тем, что торговые организации вынуждены формировать не только фонд скрытой оплаты труда для своих работников, но и денежный фонд на оплату «неформальных услуг», к которым относятся оплата «услуг» контролирующих организаций, милиции, поставщиков, местной власти, рэкета»[103]. Как видно из таблицы № 4.9, досчет на сокрытую и неформальную деятельность в розничной торговле составил почти 55% от общего объема оборота розничной торговли, в том числе сокрытие сформировало 23% оборота, неформальная деятельность – 32%. Таким образом, скрытая экономическая деятельность в торговле образуется за счет занижения объемов оборота торгующих организаций в текущей статистической отчетности в целях уклонения уплаты налогов, отчислений на социальные цели, сокрытия фактических объемов импорта и тому подобным причинам. Объем занижения устанавливается путем использования различного рода сопряженной информации для нахождения его доли в обороте. Как в статистике оптовой, так и розничной торговли одним из основных применяемых методов расчета величины занижения является сопоставление данных об индексах физического объема стоимости закупленных торговыми организациями для дальнейшей продажи товаров в оценке по покупным ценам (себестоимости товаров) и оборота торговли в фактических ценах продажи. Основой расчета являются данные годового бухгалтерского баланса организаций. Однако в силу ряда причин корреляционная зависимость между этими величинами может быть ослабленной, например, в случае неблагоприятной для торговца экономической ситуации, непомерно высоких расходов на закупку товаров и т.д. Поэтому дополнительно к данному расчету производится сопоставление изменения оборота и издержек обращения по данным годового бухгалтерского баланса организаций или статистических источников.
Таблица № 4.9. Масштабы официальной и теневой (ненаблюдаемой) экономики Узбекистана в 2008 году[104]
Регион
Валовой внутренний продукт, млрд. сумов
Доля теневой экономики, в %[105]
Отрасли
Доля теневой экономики, в %[106]
Доля ненаблюдаемой экономики, в %[107]
Узбекистан
36839,4
40
Тяжелая промышленность
30
15
Андижанская
2550,6
50
Наманганская
1426,0
45
Нефтегазодобыча
50
20
Ферганская
2853,5
40
Электроэнергетика
30
10
Итого по Андижанскому клану
6830,1
40
Транспорт
40
25
Строительство
60
25
Самаркандская
2393,3
50
Коммунальное хозяйство
60
30
Бухарская
2069,4
40
Сельское хозяйство
60
25
Джизакская
977,1
50
Торговля и общественное питание
60
55
Навоийская
2125,4
40
Итого по Самаркандско-Джизакскому тандему
7565,2
45
Туризм и гостиничное хозяйство
40
20
Каракалпакстан
984,7
25
Бытовые услуги
45
25
Хорезмская
1236,1
45
Банковские услуги
45
15
Итого по Хорезмскому клану
2220,8
30
Легкая промышленность
40
25
Сурхандарьинская
1354,1
50
Производство строительных материалов
65
30
Кашкадарьинская
2831,6
45
Итого по Сурхандарьинскому клану
4185,7
45
Агропромышленный комплекс
50
20
Сырдарьинская
634,6
40
Здравоохранение
70
10
Ташкентская
3459,6
55
Общественный порядок и безопасность
80
-
г. Ташкент
6235,1
60
Итого по Ташкентскому клану
10329,3
50
Образование
60
-
Следует отметить, что теневая деятельность в непроизводственных структурах (управление и контроль) значительно выше, чем в производственных. Это характеризует специфику власти, которая извлекает теневую ренту из своих полномочий. Например, органы правопорядка и судебного преследования более коррумпированы, чем система здравоохранения, а та, в свою очередь, выше по теневым операциям, чем образование. Любой эксперт задается вопросами: где конкретно формируются теневые потоки и как их величина влияет на макроэкономические показатели? Согласно некоторым исследованиям, в цепочке технологических операций промышленных предприятий наиболее доступным для теневой деятельности, согласно полученным данным, является процесс реализации продукции. Неучтенные операции имеют наибольшее распространение в период оформления денежных документов за отгруженную продукцию, а также в процессе самой отгрузки. Именно здесь срабатывают механизмы, направленные на сокрытие значительной части выручки. Поставка сырья – также стадия достаточно «открытая» для проникновения теневых операций. Изменение сортности и качества поступившего сырья, изменения в технологии его подготовки к производственному процессу, потери при хранении – это далеко не полный перечень направлений теневой деятельности на данной стадии. Поэтому доля «тени» колеблется от 15% в тяжелой промышленности до 25% в легкой промышленности. В строительстве наиболее подвержены фальсификации сами строительно-монтажные работы, хотя все три стадии практически в равной мере имеют процент официально неучтенных операций в интервале 20-30%. Естественно, что неоформленный выпуск продукции приводит к появлению теневой прибыли, теневой заработной плате и к укрываемым налогам.
По данным эксперта Татьяны Рогозниковой, «доля суммарного досчета в произведенном ВВП Республики Узбекистан составляет примерно 30-32%, а без учета отрасли «Сельское хозяйство» – 10-12%»[108]. Между тем, при использовании иных методов специалисты Госкомстата РУ пришли к выводу, что неформальный сектор может быть на 6% выше заявленного – достигать 38-40% от ВВП. То есть, если в 2008 году ВВП составлял 36839,4 млрд. сумов, то следовало к этой сумме досчитать 13998,9 млрд. сумов. Это колоссальная сумма, и те, кто концентрируют ее в своих руках, обладают огромной мощью. И с этой силой государству приходится считаться. Поэтому И.Каримов и стремится использовать полицейские ресурсы для того, чтобы «тень» не вырвалась на свободу, создав массу проблем властвующей элите. Но, с другой стороны, своими действиями президент порождает такую потенциальную опасность.
Откуда берется такая сумма? Искажение прибыли – один из наиболее негативных факторов, влияющих как на экономическую, так и на социальную атмосферу общества. По-нашему мнению, именно теневая прибыль является важной составной частью общего «бегства» капитала, лишающее отечественную экономику инвестиционных вливаний. Теневые доходы, как правило, используются на личное обогащение, что приводит к еще большему расслоению общества. Согласно данным экспертов, 54% предпринимателей в сфере торговли и 66% в сфере промышленности направляют теневые доходы на расширение производства и увеличение доходов собственников, 23% и 14%, соответственно, на осуществление оплаты труда, 23% и 20% – на осуществление неформальных затрат (в том числе покупку «крыши»). Таким образом, с каждым циклом теневого производства новые ресурсы направляются вновь на расширение этих нелегальных операций, и это образует основную мощь тенекратов, за которыми часто стоят кланы.
Реальность создала огромное количество ухищрений и схем по уводу ресурсов от контроля, а также извлечения теневой прибыли. Практически в каждой отрасли, каждой сфере народного хозяйства используются те или иные нелегальные механизмы, и это есть не только факт деформации экономической системы, но и способ паразитирования. Возьмем, к примеру, поставку лекарств из западных компаний. Цена препарата N составляет $100. Узбекский предприниматель готов приобрести его за $200 перечислением, но при этом просит откат в размере $100, естественно, наличными. В итоге данная фармацевтическая продукция поступает инвойсом в Узбекистан по цене $200, в дальнейшем к ней «прикручиваются» стоимость доставки, страховки, растаможки и т.д., в итоге сумма возрастает до $220, и при этом оптовик вправе «накрутить» 20% к N для розничной продажи, после чего цена достигает $265. Таким образом, раскрутка составляет 2,65 раза от первоначальной продажной цены N, и за нее платит клиент, нуждающийся в лечении. Учитывая тот факт, что Антимонопольный комитет не всегда способен отреагировать на технологию поставок и отследить первоначальную цену производителя, нетрудно догадаться, какие огромные обороты осуществляются на рынке лекарств. Нужно заметить, что в основном такие операции прокручивают имеющие доступ к системе здравоохранения. Эта отрасль считается наряду с образованием также коррупционной. Кланы располагают для этого всеми необходимыми условиями, и реалии жизни подтверждают данный тезис.
Итак, судя по таблице, мощности Андижанского клана производили в 2008 году 18,5% Валового внутреннего продукта Узбекистана, Самаркандско-Джизакского тандема – 20,5%, Хорезмского – 6,02%, Сурхандарьинского – 11,3%, Ташкентского – 28,03%. Однако теневая экономика распределялась неравномерно, и не всегда все зависело от степени экономического развития. Например, предполагается, что чем больше производится внутреннего регионального продукта, тем эффективнее хозяйственная система и тем меньше доли «тени». Однако следует учитывать, что часть официально созданной добавочной стоимости в процессе перераспределения может затем «исчезнуть» из статистического учета, особенно это становится возможным в негосударственных предприятиях. Более того, региональные элиты заинтересованы быть эффективными, ведь доходы они стремятся оставить в распоряжении областей и районов, где им легче управлять финансовыми и материальными активами.
Например, наибольшая доля учреждений негосударственной формы собственности отмечена в Кашкадарьинской области – 96,3%, но при этом доля частной собственности – всего 14,0%; в Самаркандской – соответственно, 91,2% и 18,0%. Это говорит о том, что часть акций крупных и средних предприятий принадлежит непосредственно кланам через физические или юридические лица, а часть – через государство (ведомство или местные хокимияты). Учитывая полную подотчетность государственных управляющих региональным элитам, нетрудно догадаться, какие решения в целом могут приниматься в сфере производства, а также распределения доходов. В целом, из 483,7 тыс. зарегистрированных юридических лиц 93,0% являются негосударственными, в том числе из них 20,8% – это частная собственность. Но при этом сугубо частным предприятиям (а это, в основном, мелкие компании и микрофирмы) сложно конкурировать с другими, поскольку за ними не всегда стоят кланы или иные мощные силы. Они порой находятся в худших условиях и больше подвержены репрессиям со стороны правоохранительных органов. По мнению экспертов, взятки в частных предприятиях предоставляются чаще и больше по объему, чем в крупных и средних, находящихся в собственности государства или с долей государства.
Следует также отметить, что крупный капитал присутствует в таких стратегически важных и ликвидных отраслях, как нефте- и газодобыча, металлургия, тяжелая и легкая промышленность, и они больше всего находятся под контролем региональных элит. Мелкий бизнес в торговле, строительстве и коммунальном хозяйстве, транспортных услугах чаще всего выплачивают теневую ренту проверяющим структурам, а также местным администрациям (через внебюджетные фонды, лицензирование). Из этого следует вывод, что человек, решившийся на предпринимательство в Узбекистане, или должен обращаться за «крышей» к кланам, или постоянно предоставлять мзду чиновникам, или совершать иные неофициальные платежи. Попытка работать без этих факторов заканчивается плачевно: так, в 2008 году было ликвидировано добровольно или через соответствующие инстанции в принудительном порядке 23,9 тыс. малых предприятий и микрофирм.
В любом случае, уровень теневых отношений является обратно пропорциональным степени экономической свободы и демократии. Известно, что коррупция является реакцией на действия властей, связанных с сужением экономического пространства или попыткой загнать объективные общественные законы в ограниченные догматические рамки. Возникают множество барьеров между сырьем и производителем, поставщиком услуг и потребителем, товаром и финансовыми средствами, и коррупция зачастую выступает смазочным механизмом, позволяющим легко обойти запреты или ограничения. Естественно, это в целом на национальной экономике сказывается негативно, поскольку порождает всеобщее недоверие к законам и вынужденное участие в нелегальных правилах игры. Но для отдельного предприятия, отрасли такие способы позволяют избежать кризиса или продолжительной рецессии, способствуют выходу на экономический рост. Поэтому коррупция существует даже в демократических и промышленноразвитых странах, хотя ее масштабы весьма ограничены.
Следует сказать о том, что коррупционное пространство – очень гибкое по сути, и любой процесс, направленный на уменьшение его влияния или масштабов, обычно трансформируется в обратное действие. Например, борьба с бюрократизмом, мешающим развитию частного бизнеса, превращается в шумную и ангажированную кампанию, которая, наоборот, ведет к усилению теневых отношений, появлению новых схем откатов и мздоимства. Это связано с тем, что любые реформы И.Каримова затрагивают лишь частность, но не общее, и фундамент, на котором крепится полицейско-административная экономика и авторитарная политика, нисколько не меняется. Образно говоря, можно менять крышу, стены, потолок, но если сохраняется прежняя основа и несущие конструкции, то это возрождает опять-таки неформальные схемы, только в более сложном варианте и с большими ставками. Например, на заседании Кабинета Министров 13 февраля 2009 года, посвященного итогам предыдущего периода, президент с укором говорил: «В то же время не может оставаться терпимым, когда на местах вместо оказания поддержки частным предпринимателям чиновники чинят всяческие препятствия тем, кто стремится создать пусть маленькое, но свое дело, свой бизнес. Как можно мириться с тем фактом, что тот, кто хочет создать или расширить свой бизнес, вынужден месяцами бегать за разрешением на строительство, кадастровым оформлением, платит большие средства за разработку проектов, оформление документации, аренду помещений.
Необходимо Кабинету Министров в месячный срок внести проект постановления по дальнейшей поддержке малого бизнеса, предусмотрев в нем меры по снижению стоимости разработки архитектурно-планировочных заданий, экспертизы проектной документации, введение упрощенной процедуры экологической экспертизы для малого бизнеса со снижением тарифов за ее осуществление. Следует рассмотреть вопрос и о снижении тарифов на оформление кадастровой документации, а также арендную плату за предоставление помещений, находящихся в государственной собственности. Одним словом, необходимо еще раз детально проанализировать, что сегодня мешает развитию малого бизнеса и частного предпринимательства, и принять по ним конкретные решения»[109].
В итоге 18 мая 2009 года рождается постановление главы государства «О мерах по дальнейшей поддержке и развитию предпринимательства», где оговаривается снижение с 1 июня 2009 года тарифов на услуги по оформлению кадастровой документации. Ислам Каримов поручил соответствующим ведомствам «в месячный срок утвердить в установленном порядке фиксированные тарифы на услуги по оформлению кадастровой документации по каждому виду работ в зависимости от размера площади здания, его этажности, площади земельного участка и наличия объектов на нем». Далее было одобрено предложение о снижении: «стоимости разработки архитектурно-планировочных заданий и экспертизы проектной документации объектов предпринимательства; пошлины за государственную регистрацию юридических и физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, – с 5 до 2 минимальных размеров заработной платы; платы за открытие счетов в банках субъектами предпринимательства – с 1 до 0,5 минимального размера заработной платы, а в сельской местности – до 0,1 минимального размера заработной платы»[110].
Вполне позитивный по смыслу документ, который может стимулировать частное предпринимательство. Однако не все эксперты уверены в этом. Дело в том, что услуги по оформлению этих документов переданы государственным структурам, находящимся на хозрасчете, и снижение размеров тарифов ведет к уменьшению их прибыли, а также к сложностям по покрытию издержек. Сами по себе суммы, выставляемые за кадастровые и прочие оформления, незначительны по объему, и любой предприниматель всегда включает их при планировании своего дела. Более того, вкладывая такую сумму, он надеется на качество подготавливаемых документов, оспорить правильность и силу которых трудно даже в суде. Постановление президента должно касаться незыблемости частной собственности, а именно этого в Узбекистане до сих пор нет: в любой момент чиновники могут отнять предприятие, бизнес у физического или юридического лица, причем порой во внесудебном порядке, путем репрессий. А вот этого от главы государства никогда не дождешься, хотя на популистские шаги он всегда готов идти.
Так и получилось с данным постановлением, приведшим к тому, что сотрудники хозрасчетных государственных учреждений подняли ставки неофициальных расценок за свои услуги в 2-4 раза. Как замечает эксперт Ядгар Норбутаев, «граждане, стремящиеся открыть новый бизнес, страдают не от высоких тарифов у обслуживающих этот бизнес организаций. Демонополизируйте изготовление той же кадастровой документации, отмените тарифы, и расценки на данный труд немедленно сами собой придут в норму, а цены станут доступными! Новый бизнесмен более всего несет урон от вымогательства чиновников!»[111] Ведь получается так, что за тот же затраченный труд с заказчика взимается меньше средств, и это сделано не в результате рыночной конкуренции, а путем ценового администрирования.
Более того, документ дает для коррупции две явные лазейки. Во-первых, президент полностью отменяет оплату за разработку архитектурно-планировочных заданий на разработку подключения к инженерным коммуникациям. Это означает, что к водо- и газосетям, канализации, электричеству будут подключаться производственные мощности предпринимателей без всякого на то технико-экономического обоснования. Это приведет к повышению незапланированной нагрузки обслуживающих подстанций и терминалов, расходу ресурсов, покрытия которых не будет. Зато проверяющие инстанции в лице «Энергонадзора», «Водоканала», «Теплоцентрали» получат доступ к теневым откатам.
Во-вторых, глава государства поручает органам прокуратуры, юстиции и антимонопольной деятельности «проведение мониторинга за соблюдением органами государственного управления и государственной власти на местах установленных законодательством прав субъектов малого бизнеса и частного предпринимательства. Информацию о результатах мониторинга вместе с конкретными предложениями ежеквартально вносить в Республиканский координационный совет по стимулированию развития малого и частного предпринимательства; внесение в суды исков о признании недействительными (незаконными) полностью или частично решений органов государственного управления и государственной власти на местах, ущемляющих права предпринимателей, а также о привлечении к ответственности должностных лиц органов государственного управления и государственной власти на местах за принятие решений, ущемляющих права предпринимателей». В условиях авторитаризма и отсутствия иных форм контроля (парламентского, СМИ и общественных организаций) это опять-таки ведет к коррупции со стороны проверяющих. Практикой доказано, что любая проверка сопровождается вымогательством и прессингом.
Точно также популистским оказалось решение по обеспечению малоимущих граждан крупным рогатым скотом. Оно дало простор для коррупции. На заседании Кабинета Министров 13 февраля 2009 года И.Каримов заявлял: «Особое внимание уделяется оказанию поддержки малообеспеченным семьям в виде бесплатного выделения коров. Только с 2006 года по настоящее время таким семьям было выделено более 103 тыс. крупного рогатого скота. В результате по состоянию на 1 января 2009 года общее число граждан, зарегистрированных в качестве занятых выращиванием крупного рогатого скота в личных подсобных и дехканских хозяйствах, составило более 1,1 млн. человек, 54 тысячам выданы новые трудовые книжки, а более чем 111 тыс. гражданам внесены записи в имеющиеся книжки по трудовому стажу»[112].
На практике это означало, что местная администрация путем угроз вынуждала относительно богатых фермеров передавать часть своего скота в собственность малоимущих. Точно так же принуждала бизнесменов, занятых в иных сферах деятельности, отчислять средства для покупки коров, лошадей в пользу бедных слоев населения. При этом часть денег просто разворовывалась чиновниками, поскольку никакого государственного контроля над ними не существовало. Сами же малоимущие не всегда были в состоянии обеспечить скот необходимыми кормами, и поэтому просто продавали его на рынке. Таким образом, происходило перераспределение капитала под видом достижения социальной справедливости.
Что касается учета трудового стажа, то выращивание скота для домашнего хозяйства относится к натуральной форме хозяйствования, с нее не выплачиваются налоги и отчисления в социальный и пенсионный фонды. Поэтому, по сути, никакой поддержки со стороны экономических институтов в последующем не может быть. На самом деле, государство просто расписалось в собственной беспомощности в создании рабочих мест для жителей села. Зато подобными схемами воспользовались коррупционеры, сумевшие извлечь прибыль и создать видимость работы по улучшению жизни населения. Например, ставится задача довести поголовье крупного рогатого скота до 8,6 млн., но при этом не определяется, существуют ли для этого предпосылки. Эксперт Н.Атаева задается вопросом: «На что рассчитывают узбекские власти, когда говорят о резком увеличении поголовья скота? На приписки? В Узбекистане отсутствуют земельные угодья для выращивания необходимых объемов сырья для производства комбикормов, для выращивания люцерны и кукурузы, зерна, а также нет территорий под такое количество пастбищ»[113].
В своем отчете президент также подчеркивал возросший внешний торговый оборот Узбекистана: «Несмотря на ухудшение конъюнктуры внешнего рынка, внешнеторговый оборот увеличился в 2008 году на 21,4%, при этом экспорт товаров и услуг возрос на 28,7%. В результате существенно выросли объемы положительного сальдо во внешнеторговом балансе, что служит важнейшим показателем надежности платежного баланса и устойчивости в целом нашей экономики. Глубокие позитивные изменения происходят в структуре внешней торговли. В структуре экспорта в течение последних лет четко прослеживается устойчивая тенденция роста доли готовой конкурентоспособной продукции и снижение удельного веса поставок продукции сырьевых отраслей. Доля несырьевых товаров в общем объеме экспорта в 2008 году составила свыше 71%. При этом доля экспорта традиционного для Узбекистана хлопка-волокна снизилась с 20% в 2003 году до 12% в 2008 году». Из этой цитаты можно сделать вывод об эффективности внешнеторговой политики Узбекистана.
Также это мнение подвергается сомнению со стороны независимых экспертов. По их оценке, узбекская экономика является закрытой, и правительство продолжает возводить барьеры для экспортно-импортных операций, тормозя интеграционные процессы в мировую хозяйственную систему. Об этом свидетельствуют закрытость и нетранспарентность доступа внутреннего бизнеса к ликвидным ресурсам и транспортной инфраструктуре, существованию административного управления людскими, товарными и финансовыми потоками на границе, сложного делового климата, незащищенности частной собственности и высокий уровень бюрократической нагрузки на коммерцию. Ислам Каримов не признал последствий глобального финансового кризиса на территории страны, что говорит не столько о защищенности внутреннего рынка, сколько о слабости национальной экономики, не имеющей иммунитета против подобных процессов. Можно сказать, что государство неадекватно прореагировало на ситуацию и приняло неверные решения, например, по протекционизму внутреннего производителя, что еще больше усугубило ситуацию, особенно в рамках конкурентной борьбы и выпуска качественной продукции[114]. С этим солидарны аналитики Всемирного экономического форума, которые составили таблицу The Global Enabling Trade Index 2009 из 121 стран по их вовлеченности в мировую торговлю. Узбекистан вышел за рамки исследований, поскольку было признано отсутствие реальных данных по состоянию национальной экономики. Более того, было заявлено, «что общей тенденцией для вошедших в рейтинг стран постсоветского пространства (кроме прибалтийских государств) является закрытость внутреннего рынка и низкая свобода перемещения через границы товаров и инвестиций. Например, местным компаниям сложно не только импортировать, но и экспортировать товары – соответствующее оформление требует длительного времени и уплаты высоких пошлин. В свою очередь, регулирующие меры и таможенное администрирование зачастую имеют достаточно низкую эффективность. Этими факторами во многом объясняется непропорционально высокий уровень находящейся под патронажем государства сырьевой составляющей в национальном экспорте»[115]. Такие меры способствуют контрабанде и нелегальной торговле, внебанковскому обороту финансовых средств и, как следствие, росту теневой экономики. Безусловно, все это становится возможным при наличии значительной коррупционной среды.
Теневая деятельность в Узбекистане включает в свой процесс не только неформальные группировки, но и административно-управленческие структуры, становясь все более коррумпированной. Система «крыш» – это своего рода форма монополизма в условиях рыночных отношений, предлагающих свои услуги по защите теневой деятельности, и она имеет место с середины 1980-х годов, видоизменяясь и трансформируясь. Это неформальные или формальные группировки, осуществляющие контроль над определенными сегментами рынка, поддерживающие достаточно высокий уровень цен и прибыли за счет ограничения числа допущенных участников. В таблице № 4.10 представлены результаты опросов предпринимателей, занятых в сфере малого и среднего бизнеса в Ташкенте и Ташкентской области.
Таблица № 4.10. Использование предпринимателями государственных и криминальных структур в целях защиты своего бизнеса[116]
Используемые структуры
Процент предприятий, использующих эти структуры
2001
2009
Правоохранительные органы (МВД, СНБ, прокуратура)
45
54
Контролирующие структуры (налоговая, таможенная, лицензионная службы)
32
47
Местная администрация или отраслевые министерства/комитеты
23
29
Банковско-финансовые институты
26
31
Организованная преступность
44
34
Торгово-промышленная палата, профессиональные объединения
11
9
Как видно из таблицы, в период, когда И.Каримов заявил о достижении успехов в реформах, все больше частных предпринимателей обращаются к институтам власти за неформальной защитой от произвола той же власти в лице отдельных проверяющих инстанций. Невысок авторитет профессиональных объединений, которые не способны противопоставить свою силу мощи репрессивного аппарата. Уменьшается доля криминальных группировок, но это связано с тем, что между правоохранительными и мафиозными структурами произошло перераспределение зон ответственности, и теперь государство само выступает в роли рэкетира. Однако это не касается тех производственных предприятий и коммерческих фирм, которые созданы и функционируют под прикрытием кланов, именно они являются неприкасаемыми до тех пор, пока на обратное не будет дано разрешение от И.Каримова. Крупные фирмы обычно интегрируют в себе банковский, промышленный, инновационный, административный капитал и эффективно для собственников перераспределяют средства в целях личного обогащения и укрепления экономической мощи региональных элит.
Исходя из этого, можно сделать вывод, что теневая экономика несет в себе большой отрицательный заряд, и в том числе следующие моменты:
- искажение объема и структуры макроэкономических показателей, формирование искаженной базы данных о состоянии экономики;
- нарушение макроэкономических пропорций и, в первую очередь, между производством и потреблением, производством и накоплением, национальным сбережением и национальным долгом;
- подрыв налоговой системы, сокращение налоговых поступлений, ухудшение условий развития социальной сферы;
- криминализация экономики, деградация личности, как производителя, так и потребителя, рост экономической преступности, падение общественной морали и доверия к государству;
- размывание стимулов к труду по основному месту работы;
- ослабление инвестиционных возможностей в результате «бегства капитала»;
- экономическая нестабильность за счет недобора налогов в доходной части государственного бюджета.
Как отмечают эксперты И.Елисеева, А.Щирина, Е.Капралова, «симбиоз легальной и теневой деятельности в официально действующих предприятиях серьезно влияет на экономические процессы микроуровня и ведет к нежелательным последствиям во всей рыночной инфраструктуре, что, в конечном счете, негативно отражается на макропроцессах. В результате сращивания официального и теневого секторов деформируется экономическое поведение предприятий, целевые установки собственников и менеджеров»[117].
Существует и иной подход в оценке теневой деятельности. Некоторые эксперты уверены, что в условиях зажатости и деформированности экономики теневые операции несут больше позитивного заряда, поскольку позволяют компенсировать последствия администрирования, репрессий, кризисов и т.п. Так, считается, что теневая экономика ведет:
- к повышению занятости населения и снижению уровня реальной безработицы в периоды острого кризиса;
- к обеспечению населения дополнительными источниками существования, в т.ч. за счет вторичной занятости;
- к удовлетворению покупательского спроса и формированию определенного равновесия между спросом и предложением (за счет использования демпинговых цен на потребительском рынке, предложения товаров для малоимущих – низкого качества, но дешевых).
Названные факторы позволяют смягчить последствия тех реформ, которые уже 20 лет проводит Ислам Каримов в угоду своей семьи и поддерживающих его коррумпированных чиновников и кланов. Поэтому ныне следует рассматривать вопросы не столько объемов нелегальной деятельности, сколько объемов того ущерба, который она наносит стране. Но это невозможно сделать без учета той политики, что реализуется авторитарным правительством. Тут уместно мнение эксперта Елены Сухир, утверждавшей: «Попытка правительства Узбекистана уменьшить свое вмешательство в частную предпринимательскую деятельность не удалась. Экономический рост натолкнулся на серьёзное препятствие: на чрезмерный государственный контроль над экономикой в целом. Вместо того чтобы создать условия для стимулирования малого бизнеса и помочь ему влиться в легальную экономику, государство ввело дополнительный контроль над банковским сектором и торговлей. Этот контроль нарушает право собственности и невольно способствует росту теневой экономики. Чтобы решить проблему, Узбекистан должен резко изменить курс и узаконить права собственности предпринимателей, учесть интересы малого бизнеса при принятии будущих экономических решений»[118].
Коррупционные процессы в банковской сфере не прошли мимо интернациональных экспертных институтов, дающих свое заключение по движению капиталов и осуществлению расчетов. Так, Международное рейтинговое агентство Moody's Investors Service выпустило отчет «Прогноз развития банковской системы Узбекистана», где изменило прогноз изменений фундаментальных кредитных показателей банковской системы со стабильного на негативный. Агентство зафиксировало внутреннюю слабость банковского сектора страны, что в сочетании с глобальным экономическим кризисом может негативно отразиться на узбекской экономике. По мнению экспертов Moody's, банки по-прежнему будут зависимы от финансовой политики и поддержки правительства, которое намерено увеличивать капитал и руководить стратегией развития бизнеса ограниченного числа банков в ущерб другим участникам рынка. В итоге «многие корпоративные заемщики Узбекистана имеют слабые фундаментальные показатели, и некоторые из них серьезно пострадали от экономического спада, в то время как применяемые банками стандарты выдачи кредитов являются недостаточно жесткими, а практика взыскания просроченной задолженности – слабо отработанной»[119]. Данные исследователи не касаются вопросов теневых операций узбекских банков, но снижение рейтинга – это косвенная реакция и на то, что в этом секторе экономики далеко не все в порядке.
Коррупция породила различные схемы увода финансовых и материальных средств из официального оборота. Это проявляется практически во всех отраслях народного хозяйства. Рассмотрим, как это протекает в хлопководстве. Схема эксперта Рустамбека Рахимбекова[120] (см. схему «А» в приложении) показывает технологию взаимозачетов, при которой на легальной основе можно получить теневые доходы. Итак, Министерство экономики утверждает хлопковый баланс к продаже, с учётом:
- обязательств традиционной годовой ярмарки;
- долгосрочных обязательств Кабинета Министров. Нужно заметить, что в эту группу также входят аффилированные с правительством зарубежные структуры[121]. В основном, этот хлопок «всплывает» в Риге и поступает на лондонскую хлопковую биржу;
- потребностей национального рынка по переработке волокна за национальную валюту Узбекистана – сумовый эквивалент по остаточному признаку. Как заявляют эксперты, узбекские мощности по переработке волокна наполняются едва ли на 30-40 %, поскольку местным кланам не выгодно собственное производство. Например, в Узбекистане до сих пор не выпускается тонкая пряжа для элегантных мужских сорочек, белья и т.д.[122];
- с учётом некондиционного хлопка[123] и нереализованного хлопка[124].
Для реализации хлопковой продукции спускаются разнарядки на товарно-сырьевую биржу Узбекистана. Поскольку объемы нереальны и невыполнимы, то приписки предполагают наличие откатов от участников хлопковой операции в само министерство. В этом смысле политика правительства создает благоприятные условия для «тени» в данной индустрии.
Товарно-сырьевая биржа получает разнарядку от Министерства экономики и работает с участниками торгов хлопка, получая 2% от каждого. Биржа фактически реализует волокно старого урожая, подделывая документы как поступления от нового или от источника производства (например, наманганский хлопкозавод перерабатывает урожай из Хорезма, тем самым как бы улучшает его качество). Она имеет небольшие доходы от продаж, в основном, за счет операций логистики продукции. С большим удовольствием работают с хлопком из Бухарской области.
Сами предложения по объемам производства хлопка уже формируются для Минэкономики в Ассоциации «Узпахтасаноат» (хлопкоперерабатывающая отрасль), она формирует кредитную историю предприятий и определяет размеры поступлений на формуле кооперационных связей: предприятие – биржа – территориальные подразделения «Узпахтасаноат». Кроме того, методологию учета и статистики производства, норм и нормативов, распределения загрузки на промышленные мощности определяется ГАК «Узкенгилсаноат» (легкая промышленность), и благодаря этому компания определяет рентабельность отдельных предприятий и перераспределения ресурсов в государство, в сферу частных интересов и на текущие потребности ГАК. Кроме того, она влияет на ценообразование и определяет дополнительные платежи (например, спонсорские обязательства, в 2005 году на 1 тонну приписывалось дополнительно $50). По мнению экспертов, это абсолютно лишняя структура в технологической и кооперационной цепочке хлопководства. Но ГАК настаивает на своей приоритетности, участвуя в коррупционных сделках. Кроме того, для правительства создается видимость, что «Узкенгилсаноат» осуществляет строгий контроль над отраслью, и это позволяет поддерживать миф о стабильности и всеобщей заинтересованности экономики в хлопководстве, отражении интересов населения. Между тем, территориальные подразделения «Узпахтасаноат» вместе с хлопкозаводами начинают теневые операции с хлопком, в частности, за счет пересортицы продукции. И хотя считается, что покупатели приобретают хлопок на бирже, на самом деле они вступают в контакт с «Узпахтасаноат», и между ними начинаются неофициальные торги по уплатам за поставки и сорта, которые не отражаются на легальных счетах. Самое главное – территориальные подразделения дают согласие на заключение договоров по переуступкам прав требований по схеме АО «Узпахтасаноат» – текстильное (трикотажное) предприятие – хлопкозавод – фирма-зачетник.
Текстильное предприятие входит в технологию коррупционных сделок, оно также осуществляет откаты, и их объемы зависят от того количества сырья, которое поставляется им. Поскольку, согласно нормативным актам, не все фабрики могут перерабатывать хлопковое волокно, в том числе за национальную валюту, то налаживается давальческая переработка (так называемый «серый толлинг»), при этом весь объем переработки засчитывается собственнику хлопка. При этом складывается странная картина: по бумагам предприятие простаивает, нерентабельно, а производство, тем не менее, осуществляется. Зачетные схемы позволяют обеспечивать закупку хлопка на 25% дешевле, хотя в отчетности заложена вся стоимостная сумма. Нужно добавить, что текстильное предприятие может иметь несколько фирм-зачетников, которые распределены по областям.
Фирма-зачетник – это еще одно звено в коррупционной операции. Подчеркнем, что такие структуры учреждаются или кланами, или коррумпированными чиновниками, или мафиозными группами, и только через них проводятся операции. Простая фирма не способна попасть на рынок хлопковых операций, если, конечно, она готова к теневым сделкам. Фирма-зачетник приобретает за наличность и дешево на «сером» (контрабандном) рынке старые станки, запасные части, оборудование, осуществляет их ремонт и модернизацию, подделывает технические паспорта и легализует историю поступления в Узбекистан как прогрессивной и качественной техники. В итоге оценочная стоимость этого оборудования возрастает в несколько раз, но по сложившимся схемам реализуется перерабатывающим предприятиям. После этого заключает с хлопкозаводом договор на поставку комплектующих изделий, получает от него 15% отката. На этой стадии увязывается бизнес фирмы с интересами Министерства экономики, «Узпахтасаноат» и территориальными подразделениями (хлопкозаводами), а также с контролирующими структурами – прокуратурой, налоговой инспекцией, таможенной службой и т.д. Далее, фирма-зачетник предлагает свои услуги предприятию-переработчику, а именно оно предлагает договор по переуступке прав требований в рамках схемы «Узпахтасаноат» – хлопкозавод – текстильное предприятие, из которого следует, что хлопкозавод имеет задолженность перед фирмой-зачетником, но не имеет возможности рассчитаться с долгом из-за отсутствия оборотных средств. В свою очередь, территориальное подразделение «Узпахтасаноат» заявляет об отсутствии возражений, если текстильное предприятие заплатит фирме-зачетнику долг хлопкозавода согласно Акту сверки между хлопкозаводом и фирмой-зачетником.
Вырисовывается следующая схема «тени»: предприятие платит фирме-зачетнику оставшиеся проценты, а фирма-зачетник возвращает наличностью переплату, оставляя у себя 20%. Предприятие-переработчик платит 2% суммы на биржу, 15%-й разовый платеж территориальному подразделению «Узпахтасаноат». В итоге отмывается 78% всего объема. После этой операции фирма-зачетник закрывается. Теперь можно подсчитать, каков весь объем теневого бизнеса только на этом уровне.
Традиционной для коррупции является и сфера строительства. По мнению экспертов, хищения здесь достигают гигантских размеров, и не зря многие строительные фирмы создаются и контролируются кланами. Они же и способствуют тому, чтобы заказы на ремонтные и строительные работы от государства получали именно их предприятия. Практически любой тендер или финансирование из госбюджета предполагает откат в размере 20-30% от суммы, и это уже предполагает различные ухищрения со сметной стоимостью объекта, манипуляции с ценами на материалы и оплату труда. Долгое время данная сфера была в интересах Исмоила Джурабекова и Самаркандско-Джизакского тандема, хотя в последние годы здесь свои права предъявляли Ташкентский и Андижанский кланы. Как прибыльную, особенно с административным фактором[125] осознала Гульнара Каримова, и ее компания Zeromax стала одним из ведущих на внутреннем рынке строительных услуг. Основные хищения происходят при возведении помпезных сооружений или школьных зданий. По мнению экспертов, в «тень» уводится до 50% всех строительных работ.
Обычно в прессе мало говорится о теневой экономике в строительстве, но кое-что иногда «всплывает». Так, сайт «Пресс-Уз.Инфо»[126] опубликовал статью о мошеннических операциях и хищениях в строительстве объектов учебного назначения в Андижанской области: так, «в Андижанском областном суде по уголовным делам рассматривалось уголовное дело в отношении преступной группы, членами которой из средств на строительство колледжей и реконструкции школ были присвоены 586,82 млн. сумов. Согласно материалам уголовного дела, руководил преступной группой Муроджон Таджибаев, председатель фермерского хозяйства «Олтин Чанок» в Улугнорском районе Андижанской области. В 2005 году М.Таджибаев через подставных лиц организовал две фирмы: «Курилиш маркет» и частное многопрофильное строительное предприятие (ЧМСП) «Улугнор рамзи». На должность директора фирмы «Курилиш маркет» он назначил своего знакомого Валижона Юнусова, а ЧМСП «Улугнор рамзи» возглавил Азамжон Вахабжанов, близкий друг председателя. В ходе следствия установлено и доказано 6 эпизодов преступной деятельности организованной группы. По составу преступления эпизоды аналогичны, разница лишь в дислокации строительства и размере присвоенных государственных средств.
В феврале 2005 года частная фирма «Курилиш маркет» становится победителем тендера на строительство экономического колледжа в кишлаке Таджик Алтынкульского района, рассчитанного на 900 учащихся. Сметная стоимость строительства составляла 1,638 млрд. сумов. В ходе строительства колледжа Таджибаев и его верные помощники самовольно, не согласовав свои действия с ООО «Андижонхужаролойиха»сократили объем производимых работ. Также стало известно, что мошенники, через безработного Нематжона Хайдарова, обналичивали поступавшие на счет средства и осуществляли закупку стройматериалов за наличный расчет на базаре, что соответственно оформлялось поддельными накладными. Во время реконструкции школ в Джалакудукском и Улугнорском районах членами преступной группы было присвоено 38,05 млн. сумов, а на строительстве медицинского колледжа в Балыкчинском районе мошенники «заработали» 164,91 млн. сумов. Во всех случаях сценарий был один и тот же: сокращение объема производимых строительных работ, обналичивание средств, присвоение денег и строительных материалов»[127]. Нужно заметить, что подобное имеет место практически в любой строительной фирме, и все зависит от того, насколько сильна «крыша». Если она дает «течь», то дело доходит до суда и публичной порки.
Также наиболее ярко проявляется коррупция и махинации в растениеводстве, точнее, в производстве пшеницы и хлебобулочных изделий. Нужно заметить, что хлебная продукция считается одним из основных в рационе питания населения Центральной Азии, и отношение к нему особенное. В советское время зерно и мука завозились из других регионов Советского Союза, а в период независимости руководством Узбекистана было заявлено о необходимости достижения зерновой самодостаточности. В реальности это выполнить невозможно из-за биоклиматических условий, а также деформированного от реформ И.Каримова сельского хозяйства, однако под различные программы были разработаны огромные по масштабам «черные» схемы, которые создавали видимость благополучия и прогресса, а на самом деле являлись фактами приписок, хищений, увода ресурсов от государственного контроля и т.д. На «зерновой независимости» наживались целые кланы, прежде всего, Ташкентский и Андижанский, регулировавшие процессы распределения активов, и в этой цепочке были увязаны фермеры, предприятия «Уздонмахсулот», частные хлебопекарни, местная администрация, сфера торговли, таможня, пограничники, налоговые и статистические органы, Министерство финансов, контрабандисты и т.д. Таким образом, махинации с производством хлебобулочных изделий охватывали значительное число людей, материально-финансовых ресурсов, и все это имело полулегальный характер. И какой объем теневых денег вращается здесь – готовы подсчитать немногие специалисты.
Рассмотрим это по тем данным, что выдает официальная статистика. В таблице № 4.11 приведена сводка по производству изделий из зерна, в том числе пшеницы. Ислам Каримов по итогам уборки урожая пшеницы 2009 года обратился к фермерам и дехканам со специальной речью: «Искренне, от всей души поздравляю вас, уважаемых дехкан и фермеров, всех тружеников села с большой трудовой победой – огромным зерновым хирманом в более чем 6 млн. 610 тыс. тонн, собранным впервые в истории сельского хозяйства нашей страны. Значение этой великой победы, достигнутой благодаря кропотливому и самоотверженному труду хлеборобов, наш народ, для которого испокон веков хлеб является свято почитаемым символом благополучия и процветания каждой семьи и всей страны, хорошо понимает и высоко ценит. Все мы знаем, насколько труден и сложен процесс возделывания зерновых, выращивания посевов, защиты их от природных бедствий и капризов погоды, преодоления тысяч проблем, возникающих каждый сезон при уходе за нивой, когда нужно позаботиться о каждом колоске, о сборе созревшего урожая без потерь, о его доставке на приемные пункты и потребителям»[128]. Но в этой речи было мало правды, за исключением слов о сложностях аграрного производства.
Таблица № 4.11. Статистические данные по производству пшеницы и хлебобулочных изделий в Узбекистане за 2006-2009 годы[129]
Продукция
2006
2007
2008
2009, 2-й квартал
Макаронные изделия, тыс. тонн / процент к предыдущему году
21.2/ 120,4%
17,5/ 102,1%
17,1/ 97,7%
10,3/ 126,1%
Мука, тыс. тонн / процент к предыдущему году
1348,7/ 102,2%
1440,7/ 106,1%
1425,6 / 98,9%
675,1/ 100,1%
Крупа, тыс. тонн / процент к предыдущему году
15,9/ 69,1%
...
2,0 / 85,4%
...
Комбикорма, тыс. тонн / процент к предыдущему году
492,9/ 123,1%
600,5/ 121,7%
698,2 / 117,5%
349,0/ 113,2%
Площадь земель под пшеницу, тыс. га / процент к предыдущему году
1446,5/ 100,5%
1382,8/ 95,5%
1373,6 / 99,3%
1350,7/ 98,7%
Валовое производство пшеницы, тыс. тонн / процент к предыдущему году
6094,6/ 102,6%
6197,4/ 101,6%
6146,5 / 91,3%
5177,6/ ...
Государственные закупки пшеницы, тыс. тонн
2430,8/ 107,4%
2385,7/ 98,1%
2401,1/ 100,6%
...
Между тем, эксперты ставят под сомнение потенциальные возможности сельского сектора Узбекистана для произведения таких объемов. Необходимость населения в количестве 27 млн. человек в пшенице составляет, исходя из физиологических норм потребления, 4 млн. тонн, при этом государство обязано пополнять страховой фонд в объеме не менее 1 млн. тонн[130]. Итого годовая норма – 5 млн. Казалось бы, происходит перепроизводство в 1,32 раза, излишки можно экспортировать, тем более в условиях потенциальной мировой угрозы продовольственного кризиса. Особенно учитывая, что официально заявляется о снижении объемов госзакупок в пользу рыночного интереса производителей. Однако официальная статистика не дает никаких данных об экспорте зерна в другие страны, так как ее или не существует, или размеры экспорта столь незначительны, что не высвечиваются в отчетах. Более того, за три месяца до нового урожая правительство закупает зерно и муку в других государствах, что подтверждает факт отсутствия самообеспеченности этими продуктами.
В 1980 году под пшеницу выделялась посевная площадь в размере 13% от общего объема, но к 1990 году она снизилась до 10,3%. Экономисты считали неэффективным производство продовольственной пшеницы из-за не совсем соответствующих биоклиматических условий: при температуре свыше 40 градусов Цельсия пшеница теряет свои качества, в частности, клейкость. Выпекать хлеб из такой муки невозможно, поскольку изделия не соответствуют стандартам качества. Поэтому республику определили как ведущую в выращивании хлопка-сырца, а недостаток в зерне компенсировали ввозом из других республик, где его производство было более выгодно. В связи с этим, а также из-за нерационального и расточительного, бесхозяйственного пользования сокращался парк зерноуборочной техники (см. таблицу № 4.12). Но при этом следует отметить, что сельское хозяйство не финансировалось по остаточному принципу, как обычно приписывают это советскому государству некоторые официальные эксперты, оно обеспечивало поставку необходимой техники и технологии. Стоит сказать, что в 1990 году посевная площадь для яровой пшеницы по интенсивным технологиям достигала 1,6 тыс. га, для озимых зерновых культур – 21,9 тыс. Безусловно, в этой сфере также происходили и приписки, и хищения, и коррупция, однако эти процессы находились в пределах, не превышающих угрожающий уровень.
Таблица № 4.12. Показатели технической обеспеченности предприятий зерноуборочной техникой, 1980-1990 годы[131]
Показатели
1980
1985
1986
1988
1990
Парк зерноуборочных комбайнов, ед.
Всего по республике
8529
11398
10485
9251
8343
Каракалпакстан
1566
3319
3103
2586
2060
Хорезмская область
567
721
689
776
742
Андижанская область
222
265
256
257
254
Наманганская область
234
244
236
248
238
Ферганская область
259
413
379
437
378
Бухарская область
265
456
451
379
296
Джизакская область
1065
1007
945
692
635
Самаркандская область
1042
1039
896
771
836
Кашкадарьинская область
1455
1554
1348
1335
1348
Сурхандарьинская область
655
960
920
673
642
Сырдарьинская область
382
592
514
377
367
Ташкентская область
817
828
748
720
547
Парк силосоуборочных и кормоуборочных комбайнов, тыс. ед.
3,8
3,7
3,8
3,8
3,9
Парк зерноочистительных сложных машин, тыс. ед.
0,8
1,0
0,9
1,1
1,1
Поставка агропромышленному комплексу зерноуборочных комбайнов, тыс. шт.
...
0,3
...
0,7
0,8
Известно, что посевные площади на орошаемых землях в 1990 году под пшеницу озимую и яровую достигали 99,8 тыс. га, больше всего в Кашкадарьинской (25,2 тыс. га) и Сурхандарьинской (13,2 тыс. га) областях. Но при этом в 1980-1990 годы происходило снижение озимой пшеницы на общей посевной площади на 18,3%, в то время как яровой пшеницы увеличилось на 8,37%. Заметен был и рост рентабельности производства зерновых культур, причем в 5 раз (см. таблицу № 4.13). Еще одна тенденция, вызванная горбачевской реформой: происходило снижение государственных закупок пшеницы на 24,0%, но это нельзя назвать отрицательной тенденцией. Дело в том, что закупки составляли в 1990 году всего 39,3% от валового сбора, остальными хозяйства распоряжались по своему усмотрению. Это уже были первые рыночные отношения для производителей на селе.
Таблица № 4.13. Показатели производства пшеницы и хлебобулочных изделий, 1980-1990 годы[132]
Показатели
1980
1985
1988
1990
Сельское хозяйство:
- государственные закупки зерна, тыс. тонн
977,5
804,4
...
760,6
- государственные закупки пшеницы, тыс. тонн
286,6
165,4
301,7
217,8
- валовой сбор зерна (в весе после доработки), тыс. тонн
2435,4
1471,3
...
1898,7
- валовой сбор пшеницы озимой и яровой, тыс. тонн
...
361,6
563,2
553,5
- урожайность зерновых культур (в весе после доработки), ц/га
20,7
15,1
...
18,8
Посевная площадь озимых зерновых культур, всего тыс. га
807,7
568,9
693,5
681,4
- пшеница, тыс. га
500,0
396,7
431,2
408,5
- ячмень, тыс. га
304,3
163,0
255,2
268,3
Посевная площадь яровых зерновых культур, всего тыс. га
366,1
400,4
356,0
326,7
- пшеница, тыс. га
22,7
62,5
25,5
24,6
- ячмень, тыс. га
36,3
48,0
27,0
22,4
Уровень рентабельности производства зерновых культур, в %
11,9
36,0
32,6
55,1
Себестоимость 1 тонны зерна (без кукурузы), рублей
...
150
149
183
Закупочные цены 1 тонны зерна, рублей
181
279
325
459
Выплаты сельхозпроизводителям за зерновые культуры, проданные государству, млн. рублей
...
224,3
343,1
348,5
Пищевая промышленность
- производство кондитерских изделий, тыс. тонн
151,0
165,3
191,0
218,6
- макаронные изделия, тыс. тонн
66
76
82
87
Общий объем роста продукции, 1985 = 100%
- хлебопекарная индустрия
...
...
108
117
- кондитерская индустрия
...
...
110
130
Республиканская хлебобулочная отрасль производила продукцию, как за счет собственного зерна, так и ввозимого из других частей СССР. Не всегда они отличались качеством: так, в 1990 году госторгинспекцией было забраковано 12,5 тонны хлебобулочных изделий, что составило 42,1% от всего проверенного; 91,8 тонны кондитерских изделий (37,2%). Требовались серьезные реформы в этой сфере, в частности, изменение политики, внедрение новых технологий и техники, и это мог обеспечить только рыночный принцип. Казалось бы, независимость предоставила такие возможности, однако инициативу перехватили кланы и коррумпированные структуры. Они внушили президенту И.Каримову, что необходимо добиваться не только водно-энергетической независимости, но и зерновой, несмотря на отсутствие экономических расчетов. Политика оказалась выше доводов. Но необходимые условия были созданы благодаря «черным» схемам, которые и обеспечили прогресс производства зерна лишь на бумаге. «Говоря о результатах и значении достигнутого успеха, необходимо подчеркнуть, что по стране урожайность на орошаемых землях по сравнению с прошлым годом увеличилась в среднем на 2 центнера с гектара и составила 50 центнеров, – заявлял президент Ислам Каримов. – А в Андижанской, Кашкадарьинской, Сурхандарьинской, Бухарской, Ташкентской, Ферганской областях этот показатель превысил 53-62 центнера, что заслуживает особого внимания[133]. Наряду с этим доведение урожайности до 56-66 центнеров с гектара в Пахтаабадском, Мархаматском, Кургантепинском, Балыкчинском, Учкурганском, Нарынском, Каршинском, Касанском, Иштиханском, Ташлакском, Ангорском, Музрабатском, Бухарском, Пешкунском, Гурленском, Ходжейлийском и других районах мы воспринимаем как яркий пример мобилизации нашими земледельцами всех сил ради конечного результата и их способности покорять высокие рубежи».
Как видно из предыдущих таблиц, такая урожайность для Узбекистана – нонсенс. Если в 1990 году урожайность зерновых не превышала 19 ц/га, то как мог произойти такой стремительный рост за 20 лет – в 2,5 раза, по каким технологиям? Ведь такого достичь практически невозможно даже с использованием прогрессивных средств. Согласно статистике, в 2005 году средняя урожайность равнялась 42,4 ц/га, в 2006 году – уже 43,5. По мнению эксперта Алима Атаева, бывшего руководителя корпорации «Уздонмаксулот» («Узхлебопродукт»)[134], средняя урожайность пшеницы – 20 центнеров с гектара. В 1999 году площадь, приспособленная для выращивания пшеницы, не превышала 700 тыс. гектаров, тогда как в 2008 году для этого было выделено в 2 раза больше. Если исходить из показателя урожайности, то в действительности было собрано 2,8 млн. тонн пшеницы, что составляет 42,3% от той цифры, которые озвучил президент 17 июля 2009 года. Остальные 51,7% – это импорт и приписки, одобренные высшим руководством страны. Приписки – это и то, что зерно поступает в амбары неочищенным и неосушенным, что позволяет чиновникам вырисовывать радужную картину. Но, в основном, приписки происходят за счет того, что фермеров и других производителей заставляют рисовать нереальные показатели в своей отчетности. Именно здесь импорт скрывает ту часть, что не произвел отечественный агросектор. Это подтверждают и эксперты «СовЭкон», которые отметили «существенный рост мировой торговли мукой за последние пять сезонов. Рост вызван, прежде всего, растущим импортным спросом на муку со стороны стран Центральной Азии. С 2003/04 по 2008/09 Узбекистан увеличил ввоз муки в 6,7 раза, Афганистан – в 2,7 раза, Таджикистан – в 2,3 раза. В завершившемся 2008/09 произошло в известной мере знаковое событие: впервые Узбекистан и Афганистан вышли в мировые лидеры по импорту муки, оттеснив Бразилию и Ливию, лидеров предыдущего сезона, с 1-го и 2-го места, соответственно»[135].
В официальной статистике данная операция отражена в разделе «Импорт продовольствия»: в 2006 году ее доля составляла 8,1%, или $356,06 млн., в 2007 году, соответственно, 7,9% и $423,1 млн., в 2008 году – 8,1% и $607,8 млн., то есть объемы постоянно возрастают.
Поставки пшеницы происходят легально и нелегально. Легальные оформляются правительственным декретом и имеют статус «секретности», кроме того, они контролируются лично Исламом Каримовым. Право на импорт муки и зерна из Казахстана[136] и России имеют фирмы, находящиеся в собственности крупных чиновников и кланов. Эти структуры имеют доступ к конвертации денежных средств, на льготные тарифы по железнодорожным и автомобильным перевозкам, на продажу хлебобулочным комбинатам (точнее, их обязывают покупать). Часть импортной муки смешивается с производимой, чтобы довести качество до более-менее приемлемого, однако даже этот хлеб не имеет вкусовых качеств, он доступен только малоимущим слоям населения. Ранее основные потоки импорта контролировал Ташкентский и Андижанский кланы, в частности, такие лица, как Мираброр Усманов, Уткир Султанов. Затем инициативу перехватил Самаркандско-Джизакский тандем в лице Шавката Мирзияева и самого Ислама Каримова. Иногда мука покупается за валюту, но чаще всего происходит бартер по линии поставок газа или электричества, тут осуществляется взаимозачет.
Нелегальные поставки осуществляются криминальными группами и теми кланами, которые оказались обделенными политикой «зерновой независимости». Здесь подключены все контролирующие структуры – СНБ, МВД, прокуратура, таможня и налоговая служба, местные администрации, обеспечивающие бесперебойность нелегальных поставок. Мука реализуется на рынках или продается в частные хлебопекарни. Контрабанда оформляется как произведенная фермерами продукция, и предприниматели уже имеют, таким образом, легализованную муку, которая дешевле.
«Фермер фиктивно продает “своё” зерно по “договорной” цене предпринимателю за определенное вознаграждение, – отмечает эксперт Надежда Атаева. – Каждая сторона извлекает из этой операции свою выгоду. Государство решает проблему дефицита зерна, фермер кормит свою семью за счет дохода от продажи воздуха, а бизнесмен может продолжать аферу по давно отработанной схеме. Он сдает зерно на мельницу на давальческой основе, то есть, оставляя за собой право распоряжаться продуктами переработки зерна. Произведенная мука реализуется затем по ценам, выгодным поставщику импорта, поступая в тандырные цеха»[137]. Значительная часть денежных поступлений обменивается на валюту на «черном» рынке. Суммы не облагаются налогами, а сам импорт – таможенными пошлинами, что в итоге приводит к бюджетным потерям. С другой стороны, увеличиваются доходы кланов от нелегальных операций. Ислам Каримов прекрасно знает об этой ситуации, однако он не вмешивается, поскольку данные операции поддерживают миф о зерновой независимости, более того, это позволяет ему оценивать экономические возможности элит. Однако репрессии осуществляются в определенных моментах, если необходимо устранять или конкурентов, или тех, кто не согласен с положением дел и готов противодействовать этому. Так, согласно данным правозащитников, только в 2000 году было возбуждено 36 уголовных дел против работников отрасли хлебопродуктов, в 2001 году – 18. А между тем, сотни людей – мелких предпринимателей – вынуждены платить штрафы или получать условные уголовные наказания за то, что существующая система подставляет их и принуждает совершать экономические правонарушения. Если в 1999 году формовой хлеб весил 600 граммов, то ныне – 450, и это есть результат того, что применяются различные способы мошенничества.
А И.Каримов заявляет: «Важно, что более 3 миллионов 800 тысяч тонн зерна, то есть более половины всего собранного урожая, оставлено непосредственно в распоряжении фермерских хозяйств и населения, а в некоторых районах этот показатель составил 60-70%. Этот факт свидетельствует о полных закромах сельчан, их достатке, является практическим проявлением их заинтересованности в результатах своего труда»[138]. На самом деле происходит принудительное изъятие у фермеров почти до 100% всего выращенного урожая, и это делается хокимиятами при поддержке силовых структур. Как отмечает Н.Атаева, «статистикой же не учитывается эта операция, она лишь фиксирует объем государственной закупки, которая составляет уже не 50% от урожая, а значительно большую долю, что ни в какой документации не указывается. Соответственно, отталкиваясь от объема государственной закупки, выводится общий объем урожая по стране. В итоге, государство план по зерновым вроде бы выполнило, а фермеры остались с пустыми руками»[139].
Теневые схемы растениеводства, таким образом, возрождены политикой правительства, которое хочет продемонстрировать миру эффективность экономических реформ и специфику национальной узбекской модели развития. В итоге вся народнохозяйственная система пропитана и пронизана нитями нелегальных отношений, где перекрещиваются интересы мафии, кланов, коррумпированных чиновников, организованной преступности. И здесь уместно замечание Н.Атаевой: «Высшее руководство республики закрывает глаза на происходящее. Мало того, по негласному указанию “сверху” для таких теневых схем создаются все условия. Заинтересованность правительственных чиновников в существовании теневого рынка зерна и муки очевидна: он позволяет маскировать практику конфискации у фермеров положенной им доли урожая зерновых и раздувать статистику; обогащаться посредникам и обслуживающим эту цепочку структурам, а также всем, кто участвует в прикрытии этих коммерческих и финансовых операций, в том числе чиновникам таможенной, налоговой и других служб, представителям МВД и других органов правоохранительного аппарата». Президент же говорит об этом иными словами: «Примечательно то, что сегодня у фермеров формируется активное отношение к происходящим в стране и мире процессам, усиливается чувство сопричастности к судьбе Родины и ответственности за нее, что фермерское движение становится поистине решающей силой нашей общественно-политической жизни». То есть, он проявляет одобрение, что фермеры согласны на такие аферы и готовы работать по таким схемам.
Просмотрим очередную такую схему, связанную с обналичиванием денежных средств (см. схему «Б» а приложении). Сложности на валютно-финансовом рынке породили десятки теневых схем, связанных не только с разностью банковского и «черного» курсов денежных единиц, но и наличного и безналичного расчета, а это, в свою очередь, спровоцировало новые тенденции в операциях товарами и услугами. Административные меры нисколько не преуменьшили теневой объем, наоборот, они усилили лишь карательную суть государственного вмешательства, и в тоже время создали новые механизмы между кланами, торговыми группами, бизнесменами и контролирующими структурами. То есть коррупция оказалась более живучей, чем это можно представить. Фактически, репрессивные меры оказались бессильными, однако они способствовали очередному витку теневого роста экономики.
Самое удивительное то, что в «тень» вовлекаются вполне легальные схемы, просто меняется соотношение между официальными и неофициальным оборотом товаров, денег и услуг, и поэтому в целом со стороны кажется финансовая система вполне стабильной. Стабильной является извлечение неучтенной прибыли, а если масштаб операций значительный, то и объемы «тени» также весьма солидны. Можно говорить, что в среднем объемы нелегальных сделок достигают $20 млрд., хотя это нельзя назвать пределом.
Рассмотрим это на примере существующих реалий в Узбекистане (см. схему Б, приложение). Итак, существует торговая группа, которая использует в операции различные официальные механизмы и каналы, например, биллинговые системы, осуществление платежей за коммунальные и иные услуги, а также неформальная сеть (то есть торговля на неофициальном рынке). Вторым участником выступают банковские учреждения, являющиеся посредниками между торговой группой и физическими и юридическими лицами (третьи участники), осуществляющих производственную, социальную и прочую экономическую деятельность.
Третья группа получает кредиты (ипотеку, на пополнение оборотных средств, строительство, для участия в лизинговых операциях и т.д.), и для этого им необходим наличный оборот. Между тем, данная группа располагает финансовыми ресурсами, в основном, в безналичном виде, то есть на карточках в банках. И ей приходится вступать в неформальные связи с банковским учреждением, который обслуживает их операции с материальными и валютными активами.
Что же происходит? Вторая группа продает третьей наличные деньги, и при этом третья группа теряет около 20% от имеющегося объема средств. То есть она за 100 безналичных сумов получает 80 сумов наличными. Казалось бы, 20% получают банки. Однако вторая группа находится в плотном контакте с первой группой, которая продает банкам наличные средства, прибавляя свой «интерес» - 15%. То есть они сдают в банк наличные средства в размере 80 сумов, взамен получая 95 безналичных сумов. Маржа в 5% остается у банков. При этом общая сумма в 100 сумов остается как бы в легальном и транспарентном виде. Однако видно, что внутри этого осуществляются нелегальные схемы, которые и позволяют получать «теневой» доход.
Сумма реструктуризации, как и размер маржи, являются эластичными и изменение происходит лишь тогда, когда государство запускает административный фактор или делает послабление одной из групп (с учетом интересов кланов, естественно).
В итоге в национальной экономике складывается неблагоприятная атмосфера не только для иностранных инвестиций, но и для отечественного бизнеса. Об этом свидетельствуют данные за 2009 год Всемирного банка и Международной финансовой корпорации, которые опубликовали рейтинг благоприятности условий для предпринимателей в 183 странах. В лидерах – Сингапур, Новая Зеландия, а Узбекистан оказался на 150 месте (хотя еще годом раньше он занимал планку 145-го)[140], что свидетельствует о низких итогах реформ Ислама Каримова. По уровню развития республика близка к странам Африки. Однако и даже с этим континентом Ташкенту не следует особо сравниваться. Как отмечают эксперты Всемирного банка, «мировым лидером по проведению реформ оказалась Руанда. Начиная с 2001 года, она последовательно реформировала свое коммерческое законодательство и институциональную систему, последний год был у страны особенно плодовит на преобразования». Ислам Каримов проводит реформы с 1990-х годов, однако до сих пор нет серьезных изменений.
Безусловно, коррупция оказывает большое влияние на предоставление людям государственных и общественных услуг, в частности, в системе образования, здравоохранения, потребления ресурсов (чистой воды, товаров повседневного спроса, электроэнергии). В итоге население получает или некачественные, или по необоснованно высоким ценам и тарифам, или лишь какая-то группа имеет доступ к ним, в то время как большинство оказывается в бедственном положении. Таким образом, в выигрыше остаются лишь те, кто увязан с теневой экономикой и коррумпированным звеном управления. Косвенно это демонстрируют показатели Доклада ООН о развитии человека 2009 года, который носит название «Преодоление барьеров: человеческая мобильность и развитие»[141]. В этом документе отмечается, что несмотря на значительные природные ресурсы, многие государства «третьего мира» не получают достаточного или адекватного развития из-за высокого уровня коррупции и криминала, а также значительного социального неравенства. Узбекистан вошел в категорию стран со средним уровнем развития, занимая 119 место (индекс 0,710) – впереди нее Экваториальная Гвинея (0,719). Это еще раз свидетельствует о том, что успехи узбекской модели развития – миф, а экономическая отсталось обосновывается высокими коррупционными издержками.
.......................................
[1] Нелегальная деятельность далее разделяется на четыре типа: криминальный сектор, сектор сокрытия доходов, надомный сектор и теневой сектор. Криминальный сектор включает производство и предложение запрещенных законом товаров и услуг, например, торговлю наркотиками. Сектор сокрытия доходов включает легально произведенные товары и услуги, прибыль от которых неправильно отражается в отчетности и укрывается от налогов. Надомный сектор включает товары, произведенные на дому. Теневой сектор охватывает экономические виды деятельности, осуществляемые в обход выплат, установленных законодательством и действующими нормативами, и поэтому не имеющие преимуществ, которые дает соблюдение официально установленных норм. Виды деятельности, включенные во все четыре категории, могут определяться как по факту регистрации, так и по отношению к закону. Выбор определения зависит от цели исследования: определение первого типа используется для расчета объема и экономического значения нелегальной деятельности; второй тип определения используется для выяснения причин возникновения теневого сектора.
Thomas J. Informal Economic Activity. London, 1992, Harvester Wheatsheaf.
[2] Этому, кстати, содействует и то, что в Узбекистане не существует законов, регулирующих деятельность государственных служащих, контролирующих структур - МВД и СНБ. Естественно, это ведет к произволу и злоупотреблениям.
[3] Котов А. Коррупционеры всех стран... РБК daily, 2006, 6 декабря.
http://www.rbcdaily.ru/2006/12/06/world/252478.
[4] С больной бороды на здоровую. КоммерсантЪ, № 59, 02.04.2004.
http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=462958.
[5] Эксперты полагают, что азиатский способ производства существовал в Мексике, Перу, Шумере третьей династии Ура, Древнем и маоистском Китае и даже России. Кроме того, такая экономика получила развитие в Древней Спарте с VIII по IV века до нашей эры, в птолемеевском Египте в III-I веках до н. э., Византийской империи в VI-XIV веках и, наконец, в Советском Союзе с 1917 по 1991 годы. И хотя менялись формы, идеологическое оформление этого способа производства, многие существенные его особенности, связанные с экономической ролью государства, сохранялись как определяющая этой структуры.
[6] Хрестоматия по истории Древнего Востока. Часть 1-я. Москва, 1980, стр.43-48.
[7] Феоктистов В. Философские и общественно-политические взгляды Сюнь-цзы. Исследование и перевод. Москва, 1976, стр.202-204.
[8] Социальный мониторинг, 2003. ЮНИСЕФ, Москва, Интердиалект+, 2003, стр. 127.
[9] Отношение числа занятых к численности населения в возрасте 15-59 лет.
[10] Средний процент от общей численности рабочей силы.
[11] Данные с 1992 года рассчитаны экспертом Института экономики АН Узбекистана. ФИО не публикуется в целях безопасности.
[12] На 100 тыс. населения соответствующей группы.
[13] Число правонарушений несовершеннолетних на 100 тыс. человек в возрасте 14-17 лет.
[14] Johnson S., Kaufmann D., Shleifer A. Politics and Entrepreneurships in Transition Economies // The William Davidson Institute, University of Michigan. Working Paper Series. № 57.
[15] Lasko M. Hidden economy - an unknown quantity? Comparative analysis of hidden economies in transition countries, 1989-1995 // Economics of Тransition. 2000. Vol. 8. № 1. P. 135.
[16] http://corruption.rsuh.ru/magazine/4-2/n4-07.html.
[17] Криминальному захвату, по мнению некоторых экспертов, способствовало также наличие у предприятий имущества с недостаточной правовой защищенностью собственности, слабого руководства, допускающего нарушения в процессе текущей финансово-хозяйственной деятельности и отчетности. Информация об этом использовалась злоумышленниками для завладения предприятием, а их должностные лица часто из-за своей некомпетентности не обращались в суды или не принимали других мер для защиты интересов коллектива.
[18] См.
[19] По оценкам многих исследователей, в Узбекистане практикуется «прокупка» правительственных указов, решений, постановлений, законов.
[20] Здесь удачно выразился эксперт Ш.Жертвенников: «Трудно описать словами то, что происходит в стране, где коррупция так глубоко прижилась в умах людей - начиная от низших и кончая высшими слоями населения, что она стала жизненным важным фактором и кредо нации. И потребуется поменять не одно поколение, чтобы изжить этот недуг из общества»./ Коррупция в Узбекистане. 01.02.2004.
http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1075586100.
[21] Двойной стандарт заключался и в том, что чиновники откупались от ответственности и получали условное наказание, что не мешало им сохранить преступно нажитый капитал и заниматься дальше теневой деятельностью.
[22] Исследование прошло в 26 странах. Руководителей 2742 крупных компаний спрашивали о вероятности взяточничества в их странах со стороны иностранных топ-менеджеров. Страны оценивались по десятибалльной шкале. Максимальные оценки получили страны, предприниматели которых стараются вести бизнес честно.
[23] Самые честные страны-экспортеры. http://rating.rbc.ru/article.shtml?2008/12/17/32246977.
[24] Статистическое обозрение Узбекистана, 2007. Ташкент, 2008, Госкомпрогнозстат РУ, стр. 15.
[25] Беседа состоялась в ноябре 2005 года. ФИО не публикуется в целях безопасности.
[26] Беседа состоялась в январе 2006 года в Ташкенте. ФИО не публикуется в целях безопасности.
[27] Данные в исследовании за 2008 год собраны по 46 странам. Небольшое число рассмотренных стран компенсируется подробностью исследования. Для определения уровня коррупции в стране учитывалось множество параметров (более 300), которые разделены на 6 основных групп.
[28] Самые коррумпированные страны мира. http://rating.rbc.ru/article.shtml?2009/04/09/32364021.
[29] Ибрагимова М. Чего стоит купленный диплом. 01.07.2009. http://www.proza.ru/2009/07/01/851.
[30] Энергетические проблемы Центральной Азии. Доклад № 133. 2007, 24 мая.
http://www.crisisgroup.org/home/index.cfm?id=4866&l=3.
[31] Органы юстиции защищают предпринимателей. УзА, Норгуль Абдураимова, 29.06.2009.
http://uza.uz/ru/business/6935.
[32] http://rating.rbc.ru/graphs/full.shtml?2005/11/10/1293384.
[33] Следует уточнить, что речь идет не о состоянии коррупции, поскольку такого показателя вообще нет, а лишь о восприимчивости экспертов ситуации с коррупцией в той или иной стране за счет личного опыта.
[34] http://rating.rbc.ru/graphs/full.shtml?2004/10/21/822473.
[35] Отражает восприятие коррупции предпринимателями и аналитиками и оценивает его от 10 (коррупция практически отсутствует) до 0 (очень высокий уровень коррупции).
[36] Область варьирования: отражает разницу в оценках значения ИВК разными источниками. Демонстрирует, как может варьироваться показатель в зависимости от точности измерения. Теоретически, с вероятностью в 5% балл может быть выше этого показателя; также с вероятностью в 5% балл может быть ниже этого показателя. Однако на практике, когда доступно ограниченное число исследований (n), вероятность получения достоверных данных ниже, чем номинальные 90%. Для n=3 это 65,3%; 73,6% для n=4; 78,4% для n= 5; 80,2% для n=6 и 81,8% для n=7.
[37] Число исследований: отражает количество исследований, проведенных в стране по этой проблеме. Были использованы результаты 18 исследований и экспертных оценок; чтобы быть включенной в ИВК, в стране должно быть проведено как минимум 3 исследования.
[38] Сухир Е. Благие намерения и печальные последствия: Как чрезмерное регулирование мешает развитию Узбекистана./ Центр международного частного предпринимательства, 29 января 2004.
[39] Президент принял директора-распорядителя МВФ. УзА, 18.06.2009. http://uza.uz/ru/politics/6835.
[40] США готовы оказать Узбекистану техническую поддержку в борьбе с коррупцией. 20.05.2009.
http://regnum.ru/news/1165734.html.
[41] Финансирование инициативы частично осуществляется Великобританией и Бюро по вопросам международной борьбы с наркотиками и правоохранительной деятельности (INL) Государственного департамента США, предоставившим ассигнования в размере около $300 тыс.
[42] http://uza.uz/ru/politics/7607.
[43] Для сравнения: данный показатель в странах региона Восточной Европы и Центральной Азии составляет 50,8% и в регионе ОЭСР - 46,2%.
[44] По результатам расчетов в рамках исследования Программы развития ООН в Узбекистане, проведенного в 2006 году, снижение НДС, единого социального платежа и налога на прибыль могут улучшать большинство макроэкономических индикаторов. Например, при снижении налогового бремени по НДС на 10% можно ожидать прирост ВВП примерно на 0,56%, производство в транспорте и промышленности, соответственно, на 0,73% и 0,64%, а также инвестиций - на 0,52%, экспорта - на 0,62% и импорта - на 0,5%. Снижение единого социального платежа на 10% может стимулировать прирост ВВП на 0,72% и инвестиций - на 1,1%.
[45] В 2005 году автор А.Таксанов имел беседу с сотрудником Министерства финансов Узбекистана, утверждавшим, что, по расчетам экспертов этого ведомства, расхищается и отмывается через теневую экономику 15-30% всех финансовых ресурсов, выделяемых на реализацию государственных программ и проектов, а также прибыли государственных предприятий.
[46] Более того, внебюджетные фонды - это кормушка для коррумпированных структур, поскольку никакой серьезной и контролируемой отчетности по ним не ведется.
[47] Проводятся лишь кампании по борьбе с коррупцией, которые, по сути, не имеют ничего общего с серьезными мероприятиями по искоренению коррупции. Более того, подобные кампании только еще больше стимулируют теневые процессы и повышают ставки коррупционных услуг.
[48] По данным сотрудника службы Центрального банка РУ, сообщенным автору А.Таксанову в апреле 2006 года. ФИО не публикуется в целях безопасности.
[49] Юлдашев Т. Хилый сум и нелюбимый «пластик». Оазис, № 15 (107), 2009, август.
http://www.ca-oasis.info/oasis/?jrn=111&id=826.
[50] Элита Узбекистана. http://www.compromat.info/main/karimov/elita.htm.
[51] Рабочий доклад «Основные направления реформирования местных органов государственной власти в Узбекистане, 2004/2007», ЦЭИ-ПРООН, Ташкент, 2005, стр. 7.
[52] В частности, крупным рейдером Узбекистана считается дочка президента - Гульнара Каримова: силовыми и иными способами она отнимает прибыльные секторы экономики у других лиц.
[53] В исследовании приняло участие 6 человек, которые опросили 245 бизнесменов. Опрос проводился в апреле-июне 2009 года. ФИО не публикуется в целях безопасности.
[54] Подписав Закон «О присоединении Республики Узбекистан к Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции», Узбекистан сделал оговорки. В частности, было сказано, что в качестве органов, которые могут оказывать другим государствам-участникам содействие в разработке и осуществлении конкретных мер по предупреждению коррупции, определены Генеральная прокуратура Республики Узбекистан, Министерство внутренних дел, Служба национальной безопасности и Министерство юстиции.
[55] http://regnum.ru/news/1165734.html.
[56] Клановая операция./ КоммерсантЪ, 2005, 4 июля./ http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1120454460.
[57] Касымходжаев А. Кадровые назначения в системе безопасности Узбекистана. 04.10.2004.
http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1096841160.
[58] Саидов А. Министр внутренних дел Узбекистана избежал суда в Германии и вышел на пенсию на родине. Деловая неделя, № 50 (678), 2005, 30 декабря.
[59] Спасибо товарищу И.Каримову за наше счастливое будущее! Шайтанат и его бесы. Часть 4-я. 04.10.2007.
http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1191478740.
[60] Соловьев Л. Повесть о Ходже Насреддине. Душанбе, Ирфон, 1969, стр. 13-14.
[61] Наша главная цель - демократизация и обновление общества, реформирование и модернизация страны. Выступление на совместном заседании Законодательной палаты и Сената Олий Мажлиса Республики Узбекистан, 28 января 2005 года.
[62] Тут стоит еще раз привести цитату И.Каримова: «...настало время пересмотреть всю систему санкций, применяемых к хозяйствующим субъектам, с тем, чтобы снизить их размеры за неумышленные и незначительные нарушения и, возможно, отказаться от их применения в случаях, когда предприниматели добровольно полностью погасили ущерб... Очень важно продолжить начатую работу по расширению доступа частных предпринимателей к рынкам ресурсов и рынкам сбыта, принять решительные меры по расширению ассортимента и объема товаров, реализуемых рыночным путем на биржевых и аукционных торгах, пресекая любые попытки вернуться к системе централизованного распределения... Надо принять конкретные и исчерпывающие меры для вовлечения в банковский оборот значительных финансовых средств и потоков, которые все еще остаются вне его»./
[63] По утверждению частных исследователей, определенная часть узбекских граждан небезосновательно считают, что в республике действует двойное налогообложение: платежи в бюджет и дополнительная неофициальная оплата услуг работников бюджетных организаций, особенно в здравоохранении, образовании, государственном управлении.
[64] Наумов Ю. Динамика коррупционной преступности как отражение роста криминальных угроз экономической безопасности. /Экономический вестник Ростовского государственного университета, 2008, том 6, № 1, стр. 109.
[65] Женщины и мужчины Узбекистана, 2000-2005. Статистический сборник, Ташкент, Госкомстат РУ, 2007, стр. 150-155.
[66] Хотя Госкомстатом Узбекистана с середины 1990-х годов ведутся расчеты по ненаблюдаемой экономике, являющейся частью теневой. Некоторые сведения публикуются под термином «неформальный рынок».
[67] Пленум Верховного суда Республики Узбекистан. 24.07.2009. http://uza.uz/ru/society/7192.
[68] Статистическое обозрение Узбекистана, 2008, 2007 годы. Ташкент, Госкомпрогнозстат РУ, 2009, 2008, стр. 39-41.
[69] Особенно в части НДС.
[70] После событий в Андижане Ислам Каримов спешно меняет экономическую политику. 22.06.2005.
http://www.ferghana.ru/article.php?id=3832.
[71] Хорезмский «челнок» устроил акцию самосожжения. 14.11.2002. http://www.ferghana.ru/article.php?id=1078.
[72] http://www.ferghana.ru/article.php?id=704.
[73] На это направлено постановление Кабинета Министров Узбекистана «О мерах по упорядочению регистрации физических лиц, завозящих товары, предназначенные для коммерческой деятельности». Документ принят в целях дальнейшего упорядочения деятельности физических лиц, занимающихся импортом товаров и их реализацией, развития организованных, цивилизованных форм торговли, - так указывалось в тексте.
[74] Торговля вещами в Узбекистане перемещается на «черные рынки». 06.12.2004.
http://www.ferghana.ru/article.php?id=3335.
[75] Например, данная ситуация была высказана на семинаре «Вопросы таможенного регулирования товаров в Республике Узбекистан», организованном фирмой МОСТ и Бизнес-инкубатором «Фурсат Маскани» в 2004 году. На тот момент «легитимный сум» равнялся ориентировочно 1400 сумов за доллар, тогда как официальный курс составлял 970 сумов.
[76] Стоит вспомнить, что эти банки контролируются или являются собственностью Самаркандско-Джизакского тандема и Ташкентского клана.
[77] Абсурдно ставить терминалы у каждого продавца картошки, лука, яиц, сметаны, мяса и прочего.
[78] Нужно учесть, что на рынках цены - гибкие, а не фиксированные, можно торговаться, тогда как это абсолютно невозможно в магазинах. Эту психологическую установку не учитывали те, кто пробивал правительственное решение по введению пластиковых карточек.
[79] Узбекистан: Граждане страдают от добровольно-принудительного перехода на «зарплатные» банковские карточки. 24.09.2008. http://www.ferghana.ru/article.php?id=5871.
[80] Официально заявлялось, что «эти меры принимаются в целях расширения системы безналичных расчетов, сокращения внебанковского оборота денежных средств и недопущения уклонения от уплаты налогов. В частности, первый заместитель председателя Центрального банка Узбекистана Мухаммаджон Джумагальдиев (Muhammadjon Djumagaldiev) в интервью 1-каналу государственного телевидения республики сказал, что меры, предусмотренные в постановлении правительства, направлены на увеличение налоговых поступлений в бюджет, укрепление национальной валюты страны, снижение темпов инфляции».
http://www.ferghana.ru/article.php?id=814.
[81] В беседе с автором А.Таксановым несколько бизнесменов признавались, что скрывают от 20% до 50% своих доходов, так как после инкассации денег невозможно их получить - банки всегда отговариваются, что исчерпан лимит выдачи наличных денег. И, чтобы их получить, приходится давать взятки работникам банков - от 10% до 30% получаемой суммы.
[82] С карточками вернулся натуральный обмен. 22.06.2009.
[83] http://www.ferghana.ru/article.php?id=3335.
[84] Сухир Е. Благие намерения и печальные последствия: Как чрезмерное регулирование мешает развитию Узбекистана./ Центр международного частного предпринимательства, 29 января 2004 года.
[85] Юлдашев Т. Хилый сум и нелюбимый «пластик». Оазис, № 15 (107), 2009, август.
http://www.ca-oasis.info/oasis/?jrn=111&id=826.
[86] Южнокорейская корпорация Shindong Enercom Inc начала работу в СИЭЗ «Навои» (Узбекистан). 09.08.2009.
http://regnum.ru/news/fd-abroad/uzbek/1194323.html.
[87] Об итогах социально-экономического развития Республики Узбекистан в первом полугодии 2009 года. 03.08.2009. http://uza.uz/ru/documents/7274.
[88] Национальный доклад о развитии человека 2006. Здоровье для всех: основная цель нового тысячелетия для Узбекистана. Ташкент, ПРООН, 2006, стр. 129.
[89] Статистическое обозрение Узбекистана, 1-квартал 2009. Ташкент, Госкомпрогнозстат РУ, 2009, стр. 33.
[90] Статистическое обозрение Узбекистана, 2008. Ташкент, Госкомпрогнозстат РУ, 2009, стр. 33.
[91] Налоговые нагрузки в Узбекистане в пределах мировой практики - 25%-26% - глава ТПП. 11.07.2009. http://regnum.ru/news/fd-abroad/uzbek/1185126.html.
[92] Даже в тех банкоматах, которые были установлены в некоторых банках, административных учреждениях, офисах, супермаркетах, гостиницах, отсутствовала наличная денежная масса. Это была тонко продуманная операция по внеэкономическим методам конкуренции торговых предприятий с оптовыми рынками. И это ударило, прежде всего, по материальному благополучию населения из-за оплаты товаров по более высоким ценовым ставкам и доходам тех людей, чья работа была связана с дехканскими и вещевыми рынками.
[93] Статистическое обозрение Узбекистана, 2007. Ташкент, Госкомпрогнозстат РУ, 2008, стр. 36.
[94] http://www.ferghana.ru/article.php?id=3335.
[95]Свободный бизнес без грамма свободы. 13.02.2009.
[96] Из частных записей историка-исследователя. ФИО не публикуется в целях безопасности.
[97] Основные методы оценки ненаблюдаемой экономической деятельности на макроуровне - это метод расхождений, методы «чувствительного» анализа, монетарные методы, методы по показателю занятости, экспертные оценки доходов индивидуальных рыночных производителей; на уровне отдельных отраслей (промышленности, торговли, строительства, сельского хозяйства, науки, здравоохранения, транспорта) - метод «чувствительного» анализа, прямые методы; досчет до полного круга малых предприятий, экспертные оценки, метод товарных потоков. Кроме того, используются специальные выборочные мини-обследования потребления населением алкогольных напитков и табачных изделий, скрытой деятельности научных организаций, уровня жизни научных сотрудников, медицинского обслуживания населения и некоторые другие.
[98] Сухир Е. Благие намерения и печальные последствия: Как чрезмерное регулирование мешает развитию Узбекистана./ Центр международного частного предпринимательства, 29 января 2004 года.
[99] Поскольку это не является сферой интересов экономической статистики.
[100] Данные эксперта из Института экономики АН Узбекистана. ФИО не публикуется по просьбе самого эксперта.
[101] Трудовая миграция в Республике Узбекистан: социальные, правовые и гендерные аспекты. Ташкент, 2008, ПРООН и Посольство Швейцарии, стр. 46.
[102] Там же, стр. 50.
[103] Кузмичева Л. Статистическая оценка объема скрытой и неформальной деятельности в торговле в России. /Совместный семинар «Ненаблюдаемая экономика: проблемы измерения», Санкт-Петербург, 23-25 июня 2004 года.
[104] Проблема оценки ненаблюдаемой экономики состоит в том, что в применяемых методах четко не определен объект измерения. Часто они неприменимы для использования при составлении национальных счетов, поскольку не дают детализации по видам деятельности. В основе многих применяемых методов лежат неоправданно упрощенные предположения и методологические ошибки. Это можно проиллюстрировать такими примерами: 1) при использовании метода оценки удельного потребления электроэнергии на единицу ВВП обычно упускается из виду использование других энергоносителей, существование условно-постоянных затрат, которые остаются неизменными при сокращении производства, изменение технологии производства и перечня выпускаемой продукции. 2) использование монетарных методов, основанных на анализе наличной денежной массы и депозитов, не учитывает психологического фактора падение доверия населения к банковской системе. 3) расхождения между доходами и расходами населения по результатам обследования уровня жизни домохозяйств, трактуются как сокрытие доходов, полученных в теневом секторе. Таким же образом производится сопоставление, например, показателей розничного товарооборота с расходами населения. На основе разнообразных методов делается попытка составить интегральный коэффициент «тенизации», хотя они относятся и к производственному методу расчета ВВП, и методу доходов, и конечного потребления, которые дают различные результаты.
[105] По мнению экономистов, социологов и политологов. Здесь оценки выставляются на экспертном (интуитивном) уровне, без соответствующих математических расчетов. ФИО экспертов не публикуется в целях их безопасности.
[106] По мнению экономистов, социологов и политологов. Здесь оценки даются на экспертном уровне. Нужно также заметить об отсутствии общих подходов среди специалистов к понятии теневой экономики, и поэтому при оценке этого явления выставлялись различные баллы. Можно обнаружить большие разночтения между экспертными мнениями и статистическими расчетами по ненаблюдаемой экономикой.
[107] По данным исследователя Института экономики АН Узбекистана на основании методики расчетов Госкомстата в разделе «ненаблюдаемая экономика». ФИО не публикуется по просьбе самого исследователя.
[108] Рогозникова Т. Опыт Республики Узбекистан по оценке ненаблюдаемой экономики. /Совместный семинар «Ненаблюдаемая экономика: проблемы измерения», Санкт-Петербург, 23-25 июня 2004 года.
[109] Дальнейшая модернизация и обновление страны - требование времени. Доклад Президента Республики Узбекистан Ислама Каримова на заседании Кабинета Министров, посвященном итогам социально-экономического развития страны в 2008 году и важнейшим приоритетам экономической программы на 2009 год. 13.02.2008.
[110] http://uza.uz/ru/documents/6509.
[111] За строкой постановления. 20.05.2009. http://ydgrnrbtv.ucoz.ru/publ/2-1-0-243.
[112] Дальнейшая модернизация и обновление страны - требование времени. Доклад Президента Республики Узбекистан Ислама Каримова на заседании Кабинета Министров, посвященном итогам социально-экономического развития страны в 2008 году и важнейшим приоритетам экономической программы на 2009 год. 13.02.2009.
[113] Из материалов Н.Атаевой, переданных А.Таксанову по электронной почте 22 августа 2009 года.
[114] Например, веб-сайт «Узметроном.Ком» сообщал, что лишь каждую тридцатую машину «Ласетти», выпускаемую Асакинским автозаводом, можно считать удовлетворительной по качеству. В условиях отсутствия конкуренции на внутреннем рынке автомобили сходят с конвейеров со значительными дефектами и недоработками.
[115] http://gtmarket.ru/news/state/2009/07/08/2089.
[116] Согласно опросам ряда экспертов, изучавших состояние теневой экономики в 2000/2001 и 2009 годах. ФИО не публикуется в целях безопасности.
[117] Елисеева И., Щирина А., Капралова Е. Анализ структуры ненаблюдаемой экономики./ Совместный семинар «Ненаблюдаемая экономика: проблемы измерения», Санкт-Петербург, 23-25 июня 2004 года.
[118] Сухир Е. Благие намерения и печальные последствия: Как чрезмерное регулирование мешает развитию Узбекистана./ Центр международного частного предпринимательства, 29 января 2004.
[119] Рейтинговое агентство Moody’s дало негативный прогноз по банковской системе Узбекистана. 12.08.2009. http://www.ferghana.ru/news.php?id=12689&mode=snews.
[120] Рахимбеков Р. является одним из банковских экспертов, занимающихся вопросами увода в «тень» финансовых активов. Данная схема была предоставлена А.Таксанову по электронной почте 27 августа 2009 г.
[121] Как отмечает один из экспертов, на то они и долгосрочные обязательства, чтобы носить кабальный признак их исполнения.
[122] Как ни парадоксально, кланам, к примеру, выгодно, когда население не платит за газ или электричество в полном объеме, это стимулирует экспорт за рубеж, а под предлогом неуплаты для жителей Узбекистана эти ресурсы отключаются.
[123] Относительно некондиционного нет иного мнения - никто не хочет портить своё оборудование из-за медведки.
[124] В отношении нереализованного всё тоньше и хитрее. Дело в том, что примерно до 5-7 % объема - это ежегодная недостача на хлопкозаводах, и возникает она из-за того, что этот объем - вне официального оборота. Срабатывает обычная расхлябанность и необязательность «партнёров». Этот хлопок во время проверок кочует из одного хлопкопункта в другой. Милиции категорически запрещено проверять и останавливать автомашины с кипами. Как отмечает один из экспертов, с которым беседовал А.Таксанов: «Это как раз тот момент, который легко улавливается в случае клановых войн. И, естественно, хлопок своим отпустили, откаты проели, а денежка - тю-тю, и приходится мудрить, что волокно на складе, виновата медведка, сортность не та и т.п. И поэтому Министерству экономики приходится как-то балансировать, хотя технические работники этого могут и не знать. Подозреваю, что длительные остатки волокна на заводах на деле - пшик, но сразу проверить все 99 заводов невозможно!»
[125] Административный фактор – это навязывание заказчикам строительных фирм без какого-либо тендера, захват или «очищение» территории для строительных работ (к примеру, насильственные выселение граждан из своих домов и квартир без какой-либо соответствующей компенсации).
[126] Учитывая специфику сайта – чернить действительность и акцентрировать внимание на отвлеченных фактах, защищать существующие порядки, то не стоит слишком сильно доверять информации. Однако автор приводит данные лишь как схему теневых операций в строительстве, не затрагивая, насколько же виновны лица, о которых идет речь в тексте. Вполне возможно, что в будущем они будут реабилитированы как жертвы произвола.
[127] «Дело» с размахом. 14.09.2009.
[128] Поздравление Президента зерноводам Узбекистана. 17.07.2009.
[129] Статистическое обозрение Узбекистана, 1-й квартал 2009, 2008, 2007, 2006. Ташкент, Госкомстат, 2009, стр. 20-22; 2008, 2007, стр. 21
[130] Этот фонд обязан удовлетворять трехмесячную потребность населения в зерновых культурах. Они хранятся на специальных элеваторах, но их назначение является государственной тайной.
[131] Народное хозяйство Узбекской ССР в 1990 году. Ташкент, Узбекистон, 1991, стр. 280-281.
[132] Народное хозяйство Узбекской ССР в 1990 году. Ташкент, Узбекистон, 1991, стр. 232-235, 237, 247, 290, 293, 294.
[133] По данным статистики, в 1990 году в Андижанской области собирали 43,0 ц/га, Кашкадарьинской - 10,6, Сурхандарьинской - 23,1, Бухарской - 29,6, Ташкентской - 23,8, Ферганской - 29,8 ц/га. Цифры явно не совпадают с заявлеными президентом. Сведения из служебной переписки А.Атаева с правительством и ведомствами Службы национальной безопасности Узбекистана: «Истощенная почва, правительство экономит средства для развития ирригации и мелиорации. В 1991 году в Узбекистане было 3 млн. 600 тыс. га орошаемых земель, а к 2000 году пригодных земель для развития сельхозпроизводства оставалось всего 700 тыс. га. Земли засолены даже в Ферганской долине, где самая высокая урожайность продовольственной пшеницы. Для сравнения, по России урожайность в пределах 20-25 ц/га. На Кубани при хорошем урожае собирают 40-50ц\га. В Казахстане в среднем урожай составляет 12ц/га. Конечно же, такие показатели урожайности нереальны в условиях Узбекистана». (Эти данные предоставила А.Таксанову эксперт Надежда Атаева 21 августа 2009 года).
[134] Акционерная компания «Уздонмахсулот» объединяет 280 предприятий, в том числе около 50 мукомольных предприятий с общей производственной мощностью 3,1 млн. тонн муки в год и 200 хлебопекарных предприятий с общей мощностью 1,3 млн. тонн хлебобулочных изделий в год.
[135] Узбекистан в 2008/09 стал мировым лидером по импорту муки.
http://www.12.uz/#ru/news/show/economy/2686.
[136] Согласно данным экспертов «Совэкон», Казахстан в 4,5 раза увеличил экспорт муки в другие страны, став мировым лидером.
[137] Из письма А.Таксанову от 20 августа 2009 года.
[138] Поздравление Президента зерноводам Узбекистана. 17.07.2009.
[139] Из письма А.Таксанову от 20 августа 2009 года.
[140] Россия опустилась на 120-е место из 183-х по условиям для бизнеса. 09.09.2009. http://www.vedomosti.ru/newsline/news/2009/09/09/834304.
[141] В Докладе о развитии человека традиционно содержится информация об индексе развития человека, который ежегодно, начиная с 1990 года, рассичтывается экспертами Программы развития ООН (ПРООН) совместно с группой независимых международных экспертов, использующими в своей работе, наряду с аналитическими разработками, статистические данные различных международных организаций. В текущем докладе на 2009 год представлены данные по Индексу, рассчитанные по итогам 2007 года. Индекс развития человеческого потенциала ООН (Human Development Index, HDI) измеряет достижения страны с точки зрения продолжительности жизни, получения образования и уточненного фактического дохода, по трем основным направлениям: 1) Долголетие и здоровье, измеряемые показателем ожидаемой продолжительности жизни при рождении; 2) Доступ к образованию, измеряемый уровнем грамотности взрослого населения и совокупным валовым коэффициентом охвата образованием; 3) Достойный уровень жизни, измеряемый величиной ВВП на душу населения в долларах США по паритету покупательной способности (ППС). Эти три измерения стандартизируются в виде числовых значений от 0 до 1, среднее арифметическое которых представляет собой совокупный показатель HDI в диапазоне от 0 до 1. Затем страны ранжируются на основе этого показателя (см. ниже таблицу по странам), и первое место в рейтинге соответствует наивысшему значению HDI. При определении рейтинга учитываются множество факторов, таких как гражданские свободы, достоинство человека, его возможность участия в общественной жизни, социальной защищенности, показателях здоровья, уровня культурного развития населения, состояния преступности, охраны окружающей среды и многие другие. Все страны классифицируются четырьмя способами: по уровню развития человеческого потенциала, по доходу, по основным общемировым совокупным показателям и по регионам. Индекс развития человеческого потенциала — суммарный показатель уровня развития человека в стране (или так называемого «качества жизни»)./ http://gtmarket.ru/news/state/2009/10/06/2192.