Диман перекинул жеваный окурок в угол рта, профессионально сплюнул через щель выбитого зуба и потянулся. Скучный вечер плавно переходил в скучную ночь, и надежды повеселиться исчезали со скоростью остатков пива, потребляемого сидевшим на лавке Пахой. Словно почувствовав на себе жадный взгляд Димана, Паха в два глотка выдул напиток, и, звонко рыгнув, запустил бутылку в единственный светящийся фонарь. Тихо свистя горлышком, она пролетела мимо тусклого стеклянного колпака и скрылась в кустах.
- Га-га-га! – издал смехоподобный звук Тоха, сидящий на корточках, - мазила корявая!
- Пшел нах, - беззлобно отозвался Паха и вздохнул, - делать нехрен…
- Пацаны! Давайте поищем еще бабла на бухло! – внезапно очнулся дремавший Жека.
- Заткнись! – рявкнул Диман и посмотрел на него с ненавистью – Жека где-то успел выпить и пришел к лавке уже поддатый.
Наступило тягостное молчание – правоту Жеки ощущали все. Тоха смачно сплюнул и в сотый раз обшарил все карманы, Паха сидел со стеклянными глазами, видимо прослеживая путь пива в организме, Диман же сосредоточенно ходил взад-вперед, гремя мелочью в карманах трико. Считать ее он не стал – и так знал, что на пол-литровую бутылку не хватит.
- Говорил я, не надо пивас брать! – проворчал Тоха, - хватило бы на пузырь!
- Водка без пива – деньги на ветер! – парировал Паха.
Оспорить факт Тохе было нечем, он сплюнул, вытащил сигарету и закурил. В переулке наступила тишина, время от времени разбавляемая шумом машин с соседней улицы. Вяло трещали сверчки, мошкара кружилась возле фонаря, который время от времени мигал, сигнализируя о своей усталости от жизни.
- Вчера иду по улице, пацаны, - вдруг сказал Паха, - а навстречу баба идет, вся такая расфуфыренная, дойки здоровые, сразу видно – что надо. Ну я ей говорю – типа здравствуйте барышня, че кого, не хотите ли погулять? А она – конечно зая, пойдем. Весь вечер тусовались, потом в подъезде сосались, а потом она мне телефон дала, сказала, чтоб звонил, и если у нее предков не будет дома, то приходил ее трахать.
- Гонишь все, не бывает так, - снова плюнул Тоха, но глаза его блестели, выдавая интерес к рассказу.
- Конечно гонит, кто ж такому козлу даст, - заржал Диман, а за ним и Тоха с Жекой.
- Ну и идите нах, - обиженно сказал Паха и закурил, - не буду ничего рассказывать.
Жека вдруг прекратил смеяться, вскочил с лавки и бросился к урне. Его вырвало.
- Вот сука, - констатировал Диман, занимая освободившееся место. В голосе его звучала зависть.
- Эээ! – выразил свое неудовольствие занятой лавкой Жека.
- Жопу оторвал – место потерял.
- А ну и ладно, - буркнул Жека, - надо было все-таки в общагу техана идти.
- Ага, иди-иди. Так ты там и нужен без бухла, - злорадно сказал Тоха.
Жека, видимо, и так это знал, потому что не сдвинулся с места. Снова воцарилась тягостная тишина, нарушаемая звуками плевков.
- Пацаны! – шатаясь, сказал Жека, - А че мы Игореху то забыли? У него ж тачка есть!
- Баран ты, – устало сказал Диман, - а кого же мы тут уже час ждем?
- Сука он, Игорек, - согласился Паха, - сейчас бы уже пару мобил отжали в центре и смылись на тачке. Может бабы бы подвернулись какие.
- Кстати о бабах, - оживился Тоха, - ты Машке то звонил?
- Звонил. Занята, говорит, некогда мне.
- Вот сука. А Ленке?
- Тоже не может, сказала.
- Позвони, спроси, может придут?
- Нету денег на мобиле, сам звони.
- У меня тоже нет.
- Шалавы они, - процедил Диман, - уже трахаются наверное с кем-нибудь.
От столь неоспоримых аргументов всем взгрустнулось. День проходил зря, и это вгоняло в печаль. Жека ударил носком кроссовка пустую пивную бутылку, она с жалобным звоном откатилась к фонарю и, ударившись об опору, завертелась на асфальте. На облупившейся краске лавки, поверх потемневших надписей, Паха гвоздем царапал что-то нецензурное. От напряжения и сосредоточенности он даже высунул кончик языка. Тоха встал с корточек, и для разминки с размаху пнул мусорку. Ржавая мятая урна глухо застонала и покатилась, оставляя след из рваной бумаги, упаковок и прочих отходов.
- Опа, вот и пришел, - удивленно сказал Жека, глядя в темноту.
- А где…? – начал было Паха, пожимая руку Игорька, но замолчал.
- Нету нах, - хмуро буркнул тот, отвечая на приветствия, - нихера нету нах. Тормозуха протекла нах и вытекла вся. Бампер помял и в гараж поставил. Нах.
- Бабло хоть есть? – с надеждой спросил Диман.
- Вот все, что есть нах, - протянул Игорек несколько мелких купюр.
Диман полистал грязные бумажки и приуныл.
- Не хватает. Чего ж делать то теперь?
- Это, нах, там тип один за мной топал… - начал было Игорек.
- Что же ты молчал? – выразил общее оживление Диман, - Крутой тип?
Игорек почесал затылок.
- Да нет, вообще лох похоже.
Диман улыбнулся, выставляя напоказ выбитый зуб. Надежды о веселом вечере оправдывались. Предвкушая улов, он уже подумывал, куда в такое время можно сдать телефон, куда – куртку, и сколько денег эти мероприятия принесут. Наконец, в круге света от фонаря появилась фигура.
Оценка Игорька была верной – это наверняка был лох. Невысокий рост, узкие плечи, простоватое лицо – явно не качок, подумал Диман. Одет он был неброско, но самое главное, что сразу бросилось Диману в глаза – висевшие на плечах мужичка два фотоаппарата. Один старый неказистый в потертом кожаном футляре, а второй – Диман это знал точно, видел по телевизору – большой цифровой фотоаппарат. Знал Диман и то, что такие аппараты стоят немало, и это радовало.
- Эй, друг, закурить есть? – протянул он формулу успеха, вставая с лавки.
Выплюнуть окурок Диман не потрудился, это было ни к чему. Краем глаза он увидел, как Жека и Тоха исчезли в кустах и появились за спиной мужичка.
- Не курю, - улыбаясь, ответил мужичок.
Что-то было в нем странное, чего Диман никак не мог уловить.
- Че, мужик не уважаешь, да? – Диман медленно придвигался, Паха и Игорек были рядом, - Хорошим пацанам помочь не хочешь?
- Да почему же, очень хочу, - мужичок все так же улыбался, стоя на месте.
То ли долгое ожидание утомило Димана, то ли неуловимая странность мужичка не давала ему покоя, но Диман решил перейти сразу к делу.
- Ну раз хочешь, давай сюда свои игрушки. И мобилу тоже. И бабло. Понял?
- Конечно, конечно, все понял, - улыбка исчезла с лица мужичка, он стал стягивать с себя висевший сверху старый фотоаппарат.
Диман уже расслабился, видя, что все идет как по маслу, как вдруг произошло неожиданное. Сняв фотоаппарат, мужичок аккуратно взял его за ремень и, улыбнувшись, резко раскрутил его, подобно тому, как раскручивают молот легкоатлеты. Прежде чем Диман понял, что происходит, мужичок повернулся и всадил свистящий от скорости фотоаппарат в подбородок Тохи. Хрустящая кость и заваливающийся назад Тоха побудили Жеку встрепенуться, зарычать и двинуться вперед, но, получив ощутимый удар ногой в пах, он смог только застонать и упасть в грязь.
- Ах ты, козел! – заорал Диман, - Это беспредел!
Мужичок уже снова раскрутил свое оружие и стоял перед ним с той же самой улыбкой. Только теперь Диман понял, что показалось ему странным – мужичок не боялся.
- Тебе трындец, сука! – завопил Игорек, хватая валяющуюся пивную бутылку.
Взяв ее за горлышко, он с размаху, ударом об опору фонаря, снес донце, превращая многострадальный сосуд в оружие. В полной готовности был и Паха – он уже успел помахать в воздухе ножом-бабочкой, и теперь, выставив лезвие вперед, медленно обходил оказавшуюся столь зубастой жертву сбоку. Диман тоже решил не рисковать и достал из-под лавки запасенную на крайний случай обмотанную изолентой арматуру.
Тусклый свет уставшего фонаря освещал твердо стоявшего человека, окруженного с трех сторон. Тихий мат и тяжелое дыхание выдавали пропитавшее воздух напряжение. Первым не выдержал Игорек. Он заревел, собираясь броситься на мужичка сзади, целясь розочкой в поясницу, но тот, казалось, ждал этого. Прежде чем Игорек успел сделать первый шаг, сбоку, точно в коленный сустав, его ударил фотоаппарат. Нога сама собой неестественно подогнулась, в глазах потемнело и, выдавив «Сука…», Игорек осел на землю.
Паха ждал атаки Игорька, который находился у мужичка сзади, видел, как тот замахнулся и начал движение, и вдруг осознал, что Игорек валяется, держась за ногу, мужичок стоит спиной к Пахе, а фотоаппарат, столь непостижимо ставший оружием, свободно болтается в воздухе. Несмотря на свою тупость, Паха понимал, что для раскрутки аппарата потребуется время, и этот момент необходимо пресечь. Он бросился вперед, выбирая, в какую область тела мужичка лучше воткнуть нож.
Понимал все это и Диман. Взмахнув арматурой, он прыгнул вперед и с силой обрушил ее на беззащитный череп мужичка. Отчетливо раздался костный хруст и Диман с удивлением обнаружил перед собой изогнувшуюся углом руку Пахи. Звякнул нож, ударившись об асфальт. Мужичок ослабил ремень фотоаппарата, и освободившаяся рука Пахи свободно скользнула вниз. Паха застонал, но его ждало дополнение – быстрым движением мужичок всадил каблук ботинка прямо в свежий перелом. Булькнув, Паха свалился с ног, ясно демонстрируя, что пресыщен впечатлениями.
Диман отступил назад, не понимая что делать. Снова запел воздух, разгоняемый вращающимся фотоаппаратом. Диман не мог отвести взгляд от этого черного потертого футляра со следами свежей крови. Внезапно он понял, что вмятины и потертости – это следы постоянного использования, и арматура в его руках задрожала. А встретив насмешливый взгляд, задрожал он сам. Резко повернувшись, он бросился бежать, но успел сделать всего пару шагов, как в глазах вспыхнули звезды. Диман вспомнил, что раскрученный предмет может лететь с большой скоростью, и упал.
С трудом соображая, он понял, что его волокут. Перед ним возникла лавка с облупившейся краской, и неведомая сила с размаху впечатала его лицом в эти исписанные доски, а потом еще раз и еще, пока не наступила тьма.
Тьма длилась вечность. Но и вечность когда-то проходит. Тусклый, еле светящийся фонарь теперь резал ему глаза, однако Диман все же рассмотрел стоящую рядом фигуру странной формы. Напрягая зрение, он понял, что фигура – это просто фотограф, целящийся каким-то дорогим профессиональным аппаратом в их старую лавку. Последнее, что увидел Диман перед тем, как потерять сознание – освещенную вспышкой лавку, лужу крови и лежащий в ней зуб.
***
- Сережа, работает? Куда, сюда? Хорошо, – журналистка прокашлялась, - Сегодня мы находимся на выставке замечательного фотомастера Михаила Петровича Платонова, известного во многих странах мира своими удивительными ракурсами, неожиданными кадрами, оригинальными решениями и совершенно потрясающими концептуальными работами. Михаил Петрович, может быть, раскроете, в чем секрет мастерства?
Невысокий человек пожал плечами.
- Сложно сказать, в чем именно этот секрет, но самые лучшие работы обычно получаются спонтанно. Внезапно наступает момент, когда понимаешь – вот он, кадр. Но кадр это только полдела. Мало его уловить, важно еще и зафиксировать. Можно много говорить о линзах, выдержках, автофокусе, но что касается меня – хоть я и пользуюсь современной аппаратурой, я все же не отказываюсь от старой надежной фототехники. Она меня никогда не подводила.
И он смущенно улыбнулся.
14 августа 2009 г.