Мочалка для шефа

Александр Моржов
    Советник таможенной службы третьего ранга, Михаил Евгеньевич Сорокин, полноватый  брюнет  средних  лет,  владелец  чудных  карих  глаз, задумчиво  докуривал  очередную  сигаретку.
     В  спокойной  и  размеренной  жизни  Михаила  Евгеньевича  появилась  проблема.  На последнем  партсобрании  таможни   начальник  таможни Кузнецов  раскритиковал  своего  сотрудника - члена партии  Сорокина  Михатла Евгеньевича  за отсутствие  каких-либо случаев задержания контрабанды.
   
   На  злополучном  собрании  критику  начальника  многие  поддержали и под  конец  диспутов  Кузнецов  стал даже  угрожать  Михаилу досрочной аттестацией. И  теперь  вот  это  собрание никак не  выходило из головы.  Михаил  мучительно думал, что  же  делать  и  как  выйти  из такого  нехорошего положения.
   Начальник  таможни  был  мужиком  жестким. Такой не отстанет на полпути и доведет дело  до  конца ,то есть  до  аттестации, а там  уже  и  до  увольнения. Михаил  Евгеньевич печально  вздохнул  и  затушил  сигарету. Последние  пять-шесть лет  жизнь его спокойно протекала  по  заранее  составленному  расписанию.
   На  дежурство  он  приезжал с  очередным  художественным  романом  в  портфеле. Работа  проходила за  чтением  увлекательных книг, интересными  поездками  на  суда загранплавания  и  беседами на  них  с  умными  и  интересными  людьми. Лишь совсем  небольшая  часть  рабочего  времени  уходила  на  оформление судовых  документов.
    
   Дома  Михаил   любил  полежать на просторном диване возле  большого  телевизора, с неизменной книжечкой  в  руках. Самым  ярким  периодом его тихой жизни, в которой  и  женщин-то почти не было, являлся  отпуск. Его Михаил  проводил обычно в Крыму и  к  этому периоду, путем  жесткой экономии,  им накапливались кое-какие  средства.
    А  поскольку  никакой  супруги  и  тем  более детей  у  Михаила не было  и  проживал  он  с  вполне благополучными  родителями,  то  нужная сумма накапливалась без особых проблем. Большие  алкогольные встряски  Мишу не волновали, а спонсорство случайных и  мимолетных девиц ограничивалось бутылкой  вина и пачкой  хороших  сигарет,которые ему доставались даром, как мелкие подарочки от иностранных капитанов.
    Зато  золотые денечки  в  Ялте  становились заслуженными праздникоми. Незабываемые  курортные  романы  у моря  долго  вспоминались  потом  Михаилом  дома , подзагоревшим  и  похудевшим  от  беспокойных и  романтических  южных  ночей. Своими воспоминаниями  он  охотно  делился с друзьями, но никаких писем  новым знакомым  никогда  не писал и  звонков  не  делал, стараясь  представить   произошедшее , как некий  прекрасный  сон. Отпуск  Михаил  брал обычно в  июле или августе, а с сентября уже снова готовился к очередному  отдыху на юге, копил  денежки  на  шашлыки и  Массандровские вина.
    
    И  вот над  такой  размеренной и спокойной  жизнью  нависла  угроза. Даже захватывающий роман про любвеобильную  Анжелику не давал сегодня  привычного  душевного равновесия. Хотя очередная  январская  смена  и  протекала, как  обычно  зимой - тихо и  спокойно. Суда  в  это  время года  заходили  в  Архангельск  крайне  редко  и  только  в  сопровождении  мощного  ледокола, способного  довести  судно  до  причала. Таможенники знали об  этом и  поэтому шли на работу  не выспавшимися, вооруженными  книгами, картами, теннисными ракетками и ещё черт знает чем.
   
    Вот  и  сегодня   на очередной  смене   молодые   таможенники, Коля Шалимов и  Юра Онищенко , уже  часа  полтора  резались  в  настольный теннис  за  большим  теннисным столом, стоящим  в  коридоре    и   их  голоса звонко  разносились по  всему  пустынному  зданию  администрации порта, где  находилась  резиденция  таможенников.
    Вася  Фролов,  невысокий,  рыжеволосый  парень, сидел на стареньком , жутко скрипящем  деревянном  стуле  в  самом углу комнаты  со  спортивной газетой в руках, обсуждая  вслух  успехи архангельского "Водника ", выигравшего позавчера в гостях у "Волги"  из  Ульяновска. Старший смены, Алексей  Додонов, взял сегодня  отгул, оставив  за себя  старшим  Сорокина. Михаил всегда  гордился такими  поручениями  и  при  случавшихся  поездках  на суда держался  при  таких  случаях очень  солидно , многозначительно  просматривая  предоставленные  документы , обязательно  заказывал  себе  чашечку кофе, а затем  вел  продолжительные ,но  довольно  пустые  беседы  с  представителями  судовой  администрации.
   
  Особенно  Михаил Евгеньевич  любил  посещать  иностранные суда, где с удовольствием практиковался на своем неплохом английском ,  попутно  втихаря  выпрашивая  иностранные  сигареты, а то  и  что  покрепче. Досмотровая, а следовательно , грязная  работа, была создана не для  Сорокина, ковыряться с  гаечным ключом или с отверткой  он  не  любил. А  время  неумолимо  шло, и  контрабанда сама по себе не  появлялась, а  вежливые капитаны  только  угощали его хорошим кофе  и  разговорами , не поставляя ему  ничего незаконного.
 
    Тем  временем таможенная  смена  продолжалась уже  часа  два. Возбужденные и  вспотевшие  от  тенниса, инспектора  включили   большой  электрический чайник  и стали  доставать  свои  нехитрые запасы с провизией - кто что  принес из дома.
    Михаил  приносить что-то с  собой обычно  забывал, при этом всегда уверенно садился за общий стол с  хорошим  аппетитом. Никто  на  него за это особо не обижался: «Все-таки человек он одинокий»  - так рассуждали в коллективе.
    В самый разгар быстро организованного  ужина, а сегодня  у  таможенников , кроме  обычных  бутербродов, был еще большой  кусок ароматного сала с чесноком , привезенного  Юрой   Онищенко  и  аппетитные  пирожки с  капустой, приготовленные тещей  Васи Фролова, внезапно зазвенел  телефонный  звонок.
   Михаил Евгеньевич медленно взял  трубку  старенького  телефонного  аппарата и важно произнес: "Таможня"
   
   Звонила  служба  Трансфлота, сообщившая  о  прибытии  на  рейд  теплохода  «Емельян Пугачев», из  серии  судов, прозванных  в  народе  «разбойниками», так  как  все суда  этой серии были названы в честь  вождей  различных крестьянских восстаний – Степана Разина, Ивана  Болотникова, Емельяна  Пугачева и т. д.
 
 -  Так мужики, собираемся  на выезд. Судно  на  подходе - громогласно объявил Михаил Евгеньевич, оглядев своих немногочисленных бойцов, положив трубку на место.
 - Откуда судно то, Евгеньевич?- спросил Шалимов.
 - Идет  с грузом из  Анверпена- ответил Михаил.
 -Евгеньевич, а  портфели  берем? – осторожно спросил  самый  молодой   и   неопытный  инспектор, Василий  Фролов, недавний выпускник Архангельского лесотехнического института.
    В  портфелях  у  таможенников  хранились  различные  технические средства для досмотра – различные зеркала, отвертки, фонари, металлодетекторы. Если брались портфели , соответственно  досмотры  на судне  были основательными.
 - Берем-берем!– уверенно пророкотал Михаил Евгеньевич.
 
   Для себя он уже  заготовил план сегодняшних действий и был настроен крайне решительно.
 - Все понятно, Евгеньевич, как скажешь- сказал Вася Фролов.
  Инспектора  напились крепкого чая, поболтали  о жизни, затем стали неторопливо собираться в дорогу. Когда снова  прозвенел звонок, сообщивший о приезде дежурной машины, то таможенникам оставалось только накинуть на себя сменные и старые  шубы  и захлопнуть за собой дверь  небольшого двухкомнатного помещения, выделенного администрацией порта для работы  таможенной смены лет пять назад.
   Стоявший  внизу, у  входа в здание ,трансфлотовский  УАЗик  бодро  помчал смену в темную ,заснеженную  ночь, в  сторону обледенелых причалов.Быстро доставил он  четверку дежурных таможенников  до  места назначения. На причале, прямо  под  ярко горящим прожектором,  инспекторов  уже  поджидал  наряд  пограничников  в теплых  овчинных  тулупах, во  главе  с  высоким  и  статным усачом – капитаном Федоровым . Два молодых солдата  молча  стояли  за  его широкой спиной ,а  за ними , на фоне бесконечного  белого  поля,  виднелись  огни  пробившегося  из  ледового плена теплохода. К  этим  огням  по заснеженному  ледовому пространству  уже  тянулась  узенькая тропинка, заботливо  обозначенная  маленькими  красными  флажками.

 - Ну, что, господа таможенники, вы готовы к походу на Северный полюс? - шутливо поприветствовал таможенников Федоров.
 - Да, Федор Михайлович, но  только после вас! – радостно прозвенел голосок Васи Фролова.
   Судно стояло на  так называемом ледовом причале и после него ему еще предстояло  пробиваться к своему месту  погрузки – лесозаводу  номер 26. Комиссии  же  нужно было идти километра полтора по ледовой равнине, чтобы  добраться до самого теплохода. Она  бодро тронулась  в  путь, подгоняемая  хорошим, двадцатиградусным  морозом . Когда  инспектора, наконец дошли  до узкого, обледенелого трапа, то  все они порядком замерзли и устали.

   Возле трапа гостей  приветливо встречал  сам  судовой  капитан. Он сразу гостеприимно предложил членам комиссии горячего чая или кофе.
   Михаил Евгеньевич узнал этого милого интеллигентного человека, с которым ему как-то  довелось даже о чем-то  пофилософствовать за чашкой чая. С широкой улыбкой ,Сорокин уже было принял  это  заманчивое предложение, но  в  последний момент все же пересилил себя  и  вежливо отказался:
 -Спасибо, но попозже. Сейчас нам необходимо провести таможенный досмотр. Дайте нам, пожалуйста, трех сопровождающих.
   Капитан слегка замешкался, но требование выполнил. Раскрасневшиеся от мороза таможенники неторопливо сняли свои тяжелые шубы, оставили  их  в кают-компании  и стали  готовиться  к  досмотру.
  - Евгеньевич, мы с Васей пойдем в машинное отделение. -  предложил старшему смены  Шалимов.
  - Добро, часика полтора поработайте - важно утвердил Сорокин.
 
    Юра Онищенко выбрал  для  досмотра помещение радиорубки. Прибывшие для сопровождения моряки быстро развели инспекторов  по объектам. Сам Михаил  бегло просмотрел приготовленные  судовые документы и  направился проверять помещения, расположенные  в кормовой  надстройке. Туда его пошел сопровождать  судовой электрик. Начиналась вполне обычная  работа по досмотру судна.
  - Чего-то сегодня Евгеньевич сам на себя не похож – прямо  рвется в бой – как Верещагин какой то! И  даже  от  чая отказался   после такого перехода?! – с недоумением выговаривал Фролов  своему напарнику  Шалимову, бывшему  моряку, а ныне инспектору второго ранга таможенной службы. Шалимов промолчал.
   
   Они  осторожно стали спускаться  по узким и  железным трапам машинного отделения, которое  встретило  привычным грохотом судовых  машин. Впереди  шел  сопровождающий, худощавый  моторист  Степаныч – опытный  моряк  лет  пятидесяти.
 - Даже  свои  отвертки с собой сегодня взял! – не унимался по дороге  Василий.
 Коля  дипломатично  помалкивал. Спустившись  на  нижние платформы  машинного отделения , инспектора  проверили  при  помощи фонарей  пространства под  плитами , потом  неторопливо занялись  кладовкой  запасных  частей. Степаныч  невозмутимо следовал за таможенниками  и по мере необходимости  помогал открывать или разбирать выбранные объекты.
   Вахтенные,  второй  механик  и  моторист , тихо  сидели  в  это время  у  центрального  пульта  управления  и  покуривали  папиросы. Между  тем  , пошел третий час ночи  и   таможенникам захотелось отдохнуть.Под  конец  досмотра они решили проверить раздевалку   мотористов,  расположенную  на выходе  из  машинного отделения. После  шумного и  грохочущего  отделения  в  раздевалке было непривычно  тихо. Таможенники быстро осмотрели  это  небольшое  помещение, заполненное узкими шкафчиками с грязной одеждой и обувью .
 
 -  Что, в Анверпене много отоварки  набрали? –  спросил  моториста Коля Шалимов.
 - Нет, все по мелочам – рейс-то коротким был. С Питера шли с пиломатериалами, а потом оттуда сразу сюда  вернулись. Вот и вся наша командировка. Валюты  дали всего за 20 дней - ответил  Степаныч.
  -Действительно, что можно купить за двадцать суток командировочных, если не было депонента?- подумалось бывшему четвертому механику Шалимову.
  Разговор  не клеился. Как-то не хотелось никому  посредине ночи  вступать  в оживленную беседу. А  хотелось закрыть глаза и  спрятаться в какой-нибудь теплый и темный угол, да  подремать, а лучше всего вытянуться хорошенько на  диване, пусть даже на  таком  старом  и  потрепанном , который  стоял  в их дежурной  комнате  в порту. Новой  мебели все равно никто  им  не  давал, не было в  таможне таких средств. Диваны   привезли  сами  же  инспектора,  из  своих  домов, как   в   хозяйстве   уже  ненужные. Не  на старых  же  стульях  спать таможенникам по ночам, когда работы нет!
 
    Министерство внешней торговли  не очень то баловало своих пасынков  из  таможни материальными  ресурсами, считая, что они  и  так  хорошо живут. Такая точка зрения  мешала нормальному  развитию таможенной службы, заставляя профессионалов уходить, а  начальников таможен  порой искать спонсоров, чтобы как-то наладить такой  скудный  таможенный  быт. Естественно, среди  подконтрольных  лиц  спонсоров  находилось немало, но заканчивалось часто это плохо.
 
  - Давайте  просто посидим  немного  в курилке! - предложил Шалимов  и   троица вышла из  раздевалки в коридор, вдоль которого виднелись распахнутые  двери  кают  мотористов, тоже  готовых  к  таможенному досмотру. Там  они  добрели  до  низенькой  деревянной  скамеечки, где  устало  присели  и закурили. Степаныч  отпросился  в  туалет, поэтому теперь секретничать таможенникам не возбранялось.
 - Слушай, а я знаю, почему Евгеньевич  сегодня такой - тихо произнес Вася Фролов.
 - Почему?-спросил Шалимов.
 - Да, тряхнули  его хорошо  на  последнем партсобрании за отсутствие дел. Шеф на него так орал, что бедный Мишка не знал, куда  деваться. - ехидно сообщил другу новость Василий.
 - Ну, тогда понятно - протянул Шалимов.
 - Да, вот Миша сегодня землю-то и роет - не унимался Фролов.
   
   Оба  инспектора  в  таможне  отработали совсем недолго,около года. Но административные дела у обоих уже  были. Василий отличился при досмотре контейнера военнослужащего, возвратившегося из ГДР,  обнаружив пачку  боевых патронов,  а  Шалимов на рыбацком траулере, в мукомольном  цехе  нашел пачку порнографических  журналов. Да  и  на службе они  проработали слишком  мало , чтобы серьезно отчитываться  по своим результатам. И  в  партии  они не состояли.
    А  вот Сорокин без  дел  ходил уже третий год. Может быть и стоило ему взять, да  съездить  разок-другой  на контейнерную  площадку  железнодорожного вокзала ,досмотреть какой-нибудь  багаж  военнослужащего  или  багаж гражданина ,убывающего на ПМЖ  в Израиль. В  таких багажах  можно было найти культурные  ценности, предметы старины, запрещенные на вывоз.  Но  Михаил  каждый раз  откладывал  эти  поездки ,которые  мог  сделать только в  свои  личные  выходные ,да еще при этом  должен  попросить  разрешение  на  участие в  досмотровой   работе  у  начальника  грузового отдела. Гордому   Михаилу  делать этого не хотелось , да  и просто лень  было ехать на  далекую, продуваемую  всеми  ветрами,  контейнерную  площадку.
   
   Вернувшийся  моторист Степаныч  тоже  закурил  и  молча  присел рядом. Шалимов посмотрел на часы, потом на красные глаза Фролова, нуждающиеся в срочной вставке спичек, и решил связаться с Сорокиным по рации, недавно полученной из Москвы. Сорокин ответил  и  попросил  еще  полчаса  поработать.
  - Евгеньевич  сегодня  красавец - вздохнул Фролов.
  Мужики снова неторопливо  перешли в раздевалку и  стали  вяло  перебирать  в шкафчиках одежду и  прочее рабочее снаряжение мотористов. Безучастно  наблюдая за происходящим, бывалый моторист Степаныч   облокотился  на  приоткрытую дверь раздевалки, ведущую в коридор.
   Внезапно, в самом конце  коридора , послышались чьи-то шаги,а затем появился , раскрасневшийся  от  волнения ,сам  Михаил Евгеньевич. Весь  его  вид  указывал на  какое-то значительное событие, произошедшее  с  ним. В  левой руке  его  блестел  небольшой  прозрачный пакетик, в  котором проглядывалась небольшая стопочка  бумажек   и  еще  какой-то предмет, похожий на  обыкновенную мочалку.
  - Ваш  шеф  что то нашел! - доложил  инспекторам  невозмутимый Степаныч.
 
   Николай с Василием сразу  выскочили из  душной  раздевалки  навстречу  Михаилу Евгеньевичу.
  - Что случилось, Евгеньевич? -спросил Шалимов.
  - Да, вот, советские деньги нашел - спокойно сказал Сорокин, гордо кивая на пакетик.
  - Где? -удивленно воскликнул Василий.
  - Вот , работал в кладовке  на корме и  нашел в  тряпках  каких-то, в самом углу - спокойно и как будто бы  заученно  произнес Сорокин.
  -  А  в  кладовке то где именно?  -не унимался Василий.
  Шалимов с интересом посмотрел на Сорокина. Тот скромно и невозмутимо протянул какую -то желтого цвета вещицу, похожую на обыкновенную мочалку.
 - Вот , внутри  этой  мочалки  и  лежали  в пакетике- пояснил Михаил Евгеньевич,кивая на вещественное доказательство.
   На вид , это была обыкновенная мочалка.
 - Сколько нашёл то, Евгенич? -  уточнил Шалимов.
 - Сто пятьдесят рублей советских денег! - гордо  ответил  Сорокин.
 -  Ну, Евгеньевич, молодец!Вот повезло вам! Мы заканчиваем? -порадовался находке старшего товарища Василий.
   - Да, конечно, а  мне  сейчас  ещё  протокол  придется  оформлять - утвердительно сказал  Михаил Евгеньевич.
   Молодые таможенники  переглянулись. Видимо, проблема с шефом на ближайшие два года  у Михаила Евгеньевича была решена. В соответствии с инструкцией, как  раз с этой суммы можно было оформлять протокол  по контрабанде, что и пошел сейчас делать Сорокин , с видом  победителя, направляясь  в  кают-компанию  вместе  со  своим  сопровождающим  моряком.
  - Какая-то мочалка на корме? Ничего не понял – протянул Шалимов, наблюдая за удаляющимся Михаилом Евгеньевичем.
 - Мочалка для шефа, Коля! Всё хорошо! Пошли на выход, досмотр закончен!– многозначительно улыбнулся Фролов.


                2006г