На фото: муза Эдуарда Босановых. Ноосфера, август 2009 года.
Сепулькейя
Книга первая
Песнь десятая
Проспект Вернадского. Указ.
Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос,
но Эдуард литературнобессильный ее не увидел,
стеной беспросветных гардин отгорожен от милого
мира он был уже несколько дней, пребывая
в обществе Мао, великого очень поэта, Аркаши
и прочих героев пьесы своей, названья пока не имевшей,
хотя у нее всяких разных названий хватало.
Рабочими их называл Эдуард, полагая, что трудится в поте лица,
подобно планктону, что офисных чудищ питает обильно.
«Смерть Полиграфа», «Принцесса с Сейшел», «Лохъ», «Беспредел»…
Еще варианты хорошие были: «Хип-Мао-хоп», «Аркаша-Дзе-дун»,
«Прогулки у моря», «Сладкая пьеса», «Кальмар натуральный».
Не в названии дело – так полагал Эдуард многомудрый,
а дело в работе над словом крылатым и фразой.
Сейчас на листе перед ним в ожиданье лежащем
вывел подобный богам Босановых: «Галю ж моя, Галю…»
Реплика Мао такая была и действие снова могло развиваться,
но замер, в прекрасную статую вдруг обратившись, писатель,
тень пробежала по лику его, вдохновенье ушло совершенно.
Понял тогда Эдуард, что творческий метод слегка изменить не мешает.
Способов знал изменить это дело писака, подобный богам
превеликое множество. Методом лучшим был сон,
но сегодня чего-то заветного очень хотел Эдуард.
Направился к бару, там приготовлено было заранее зелье.
Пахучим и странным литераторы буйные часто его называют,
Готовится так – огненной сладкой воды надо взять,
(можно сакэ), в аптеке готовых лекарственных форм закупить упаковку
полыни, волшебной травы, аккуратно залить и поставить.
Пусть тьма окутает Землю, Эос взойдет пару раз.
Готово. Тонкости в этом рецепте имелись, нюансы.
На диске блестящем посредством таинственных знаков
их записал в свое время для Эда товарищ,
любитель экстрима различного рода, вплоть до ОМОНа,
куда послужить он отправился позже – есть там экстрим.
Знал Эдуард – если диск в CD-плеер поставить, нужные
кнопки на пульте нажать, не забыв подключиться к электропитанью,
то в телевизоре будет товарищ тогда говорить про нюансы.
Манипуляции эти проделав, вышел в астрал Эдуард богоравный,
желая встретить кого-нибудь там и вновь обрести вдохновенье.
Эос, по ходу, исчезла в том месте, где блуждал Эдуард,
образы Мао с Аркашей отстали, слышались только их песни. Одну
подхватил смелый странник, как аргонавт, пробираясь за край ойкумены.
«Солнце встает над рекой Хуанхэ…» - пел аргонавт,
в ноосфере эхо ему отвечало, на него и пошел Эдуард.
Ему почему-то казалось, что выйдет из тьмы академик Вернадский
проверить, кто это бредет в ноосфере один и печальный,
что за любитель тайной доктрины, может, агент ГПУ?
Но в путешествии дальнем не забывал Эдуард иногда
на милую Землю вернуться, в квартиру, за зельем чудесным,
опытным был Эдуард психонавтом, умел хорошо граненый
стакан свой наполнив, осушить его, тост не забыв
вслух сказать про кого-то из смертных и обратно откинуться в кресле
подобно Тихому Йону, космонавту известному в минувшие годы.
Сейчас он по ходу, уже астронавт – как иначе?
Выпив, дай бог не последнюю, Эдуард понял внезапно,
что где-то не дома он вдруг оказался. Изящночугунная изгородь
возле него возвышалась, газетный киск, большие деревья
ветви тянули в высокое небо, полное тайн и сиянья.
Странник узнал это место – на проспекте Вернадского он очутился.
К ларьку подошел Эдуард богоравный, конечно, весьма опасаясь
измены – здесь, в ноосфере, скорее всего, продается такая же дрянь,
как и дома, на родине милой: сканворды, кроссворды, лики политиков...
Гламурней гламура, холенее глянца всегда эти лица.
Рожами их называл Эдуард некорректный, однако
следовало прессу ему посмотреть – возможно в чудесной стране
обстановка иная, чем дома, на родине милой, в РФ.
Так и есть – странную очень печатную продукцию
продавал продавец, сам не менее странный – в пенсне,
склеенном скотчем, клетчатый, на Александра Абдулова очень похожий.
Эдуард попросил продавца «Ёж», литгазету, «Ху Ли», если есть,
деньги ему протянул, типографской краски запах
втянув с наслажденьем и газеты свои получив со сдачею вместе.
Что же? В «Еже», как Эд и предчувствовал, опубликован указ был
о том, что он, Эдуард Босановых, скоромный заведующий
отделом теории вероятности причисляется к лику бессмертных.
Как должное принял упорный в скитаниях Эд эту новость –
не все же сепульку искать босяку на потеху блестящему свету,
надо и статус конкретный иметь, чтоб спокойно
делом любимым заняться. - «Правда, любимое дело такое… –
Эд произнес: - Спокойно никак им заняться нельзя, пропадешь…
Но я же в Москве!» Встрепенулся божественнорадостный странник
и устремился на юг (он всегда на юг устремлялся, будучи счастлив),
апельсиновым цветом штиблет тревожа спокойный асфальт,
к Елене, сладкостонущей раскованной чувственной деве
направился Эд, решив, что позвонит о визите своем
перед самым подъездом – типа сюрприз.
***