Приключение байкера.
Superbia.
- ****ец! Приехали!!!
У каждого человека в подсознании запрограммирована риторическая фраза, характеризующая крайнюю степень фатальной критичности. А так как Степан Копейкин был натурой весьма тривиальной, то и фраза у него оказалась весьма банальна.
- ****ец, приехали! – Рука инстинктивно давила на тормозной жимок, повинуясь почти мистической палочке инспектора. Но голова Копейкина совсем не хотела вступать в диалог со стражем шоссейного порядка (по причине отсутствия шлема и техосмотра)… мгновение… рука бросила тормоз и до упора вывернула ручку газа. Мотоцикл резко взревел повышенными оборотами, окутал опешившего милиционера тополиным пухом вперемешку с выхлопными газами и рванул к перекрестку.
Свобода уже дразнила своим близким июньским дыханием, но… на перекрестке, украшенном огромным билбордом «МВД ВАС БЕРЕЖЕТ», появился отряд первоклашек из летнего лагеря с красными флажками в конце и в начале колонны, которые гордо несли вожатые. Копейкин остановился, считая секунды и мысленно обращаясь к толстой училке, отчаянно моля ее поторопится. Но воспитатель отряда видимо не понимала трагичность положения мотоциклиста и с интересом наблюдала воющую сиренами милицейскую машину, стремительно приближающуюся к перекрестку.
В следующий миг Копейкин был грубо прижат к бордюру, получил дубиной по горбу выскочившим из канарейки сержантом, слетел с мотоцикла и свалился на газон, повизгивая от резкой боли словно дворняга, попавшая под раздачу дворника. В голове засела единственная мысль: «Только бы не разбили байк!»
Степа кряхтя и ошалело вращая глазами встал с травы, судорожно отряхиваясь. К нему уже спешил второй милиционер в звании прапорщика с торжествующей улыбкой на упитанном лице и блестящей бляхой на груди.
- И куда бежим? – Прапорщик издевательски подмигнул оглушенному Копейкину.
- Наверное, жена рожает? – Неуклюже подхватил глумление сержант, весело поигрывая в руках дубинкой.
- А документики у нас хоть какие-то имеются? Или мы принципиальные анархисты? – Прапорщик наигранным жестом пригласил Степана в патрульную машину, продолжавшую весело мигать световыми сигналами.
В салоне было нестерпимо жарко, как в мартеновской печи. Эффект июньского солнца многократно усиливался сине-желтым раскрасом автомобиля.
Милиционеры оказались не плохими и не хорошими, а просто обыкновенными инспекторами автоинспекции с вечными унижениями в кабинетах начальства и маленькими радостями на дорогах. Они усадили Копейкина на переднее пассажирское сидение. Сержант сел сзади, так и не выпустив из рук дубинки, чем вогнал в еще больший ступор перепуганного, оглушенного духотой и дубинкой нарушителя (видимо, какой-то примитивный курс психологии им все таки читали в школе милиции, а может давал о себе знать богатый опыт общения с народом). А прапорщик занял место водителя, лениво перелистывая портмоне с документами. Со стороны создавалось сильное впечатление, что самое для него интересное не в техпаспорте и водительском удостоверении, а в чем-то совершенно ином.
- Итак, Степан Эммануилович Копейкин. Н-да, ну и отчество… Что я вам могу сказать?… У вас неприятности огромные, я бы даже сказал «Блэк Джек среди неприятностей»…
- Господа офицеры, простите! – Степан с мольбою посмотрел в глаза прапорщика, потихоньку выходя из ступора.
- Бог простит. А мы, так сказать. при исполнении. Правильно я говорю, Андрей Валентинович? – Прапорщик достал папку с протоколами и начал что-то в ней писать. – Вызывай эвакуатор.
- Может, договоримся? – Копейкин сам испугался своего предложения.
- Да вы что! Взятку предлагаете? – Театрально возмутился прапорщик.
- Нет, что вы… Я… Компенсировать хотел…
- Значит, взятка! Андрей Валентинович, фиксируйте!
- Да я… я,…- Степан уже заикался.
- Чё, струхнул? Ладно, не ссы, – прапорщик весело гоготнул – компенсация, оно конечно хорошо, но план, будь он неладен. А времени на тебя мы уже ого-го потратили, вон сколько народу без протоколов проехало! – Копейкин поймал себя на мысли, что они совершенно не стесняются обсуждать такие вещи в его присутствии. – Вот тут подпись поставь и на трамвайчик. А драндулет свой на штраф-площадке заберешь. Ну чё, едет эвакуатор?
- Семенов сказал, чтобы мы сами мотоцикл пригнали, – сержант выключил телефон. – Но я сразу говорю - я это говно не попру!
- Не забывайтесь, товарищ сержант!
- Так может, не надо на штраф-площадку, – робко вклинился в разговор Копейкин, про которого инспектора, видимо, уже забыли.
- Как это не надо?! То, что тех осмотра нет - это мелочи. А вот неподчинение, это серьезно. Это штраф-площадка. Плюс создание аварийной ситуации. В общем, тебя бы не мешало еще на пятнадцать суток закрыть. - Прапорщик задумался. – Ну да ладно, поступим нестандартно: берешь протокол, дуешь в сберкассу, оплачиваешь, отмечаешь платежку в МРЭО, и обратно сюда. Мы тут пару часов постоим, успеешь, заберешь свой чермет. Да и нам хоть какой-то бонус перед начальством будет, протокол погашенный привезем! Беги, время пошло!
Копейкин пулей выскочил из машины, бросил прощальный взгляд на упавший мотоцикл и помчался домой. Там у него были накопления к маминому юбилею. Придется маму оставить без подарка, ведь сума штрафа оказалась астрономической.
Invidia.
На крыльце банка нервно курил охранник, иногда бросая нервные взгляды на уборщицу, которая оттирала стеклянные двери, залитые красной краской, размазанной в виде черепа.
- Чегевары недоделанные! Хулиганье! – сердито бубнила уборщица, когда Копейкин проскользнул мимо нее.
Внутри просторного помещения лениво передвигались люди, полушепотом переговариваясь. Во всем чувствовалась какая-то больничная стерильность. Не говоря уже об идеальном порядке. Степан в очередной раз подметил про себя, что в современном банке царит такая возвышенная торжественность, какая бывает, разве что на похоронах. Это вам не суетливые совдеповские сберкассы с шумными толпами пролетариата, довоенными чернильницами и разбросанными по столам бланками. В капиталистическом мире деньги – сакральней смерти.
Степан увидел свободное окошко и пулей бросился к нему. Некоторые из степенных посетителей обласкали его презрительно-возмущенными взглядами, но Степану было не до приличий – время поджимало. На его счастье кассирша попалась весьма расторопная и, без особых промедлений, оформила платеж не более, чем за пару минут.
Сунув чек в карман куртки, Степан удовлетворенно пробормотал: «Хоть здесь повезло!», и тут же инстинктивно присел от раздавшегося громкого хлопка.
«На пол все, быстро!» - услышал он срывающийся голос. Разумно решив, что с удовлетворением любопытства можно повременить, он плюхнулся на холодный бетонный пол, даже не взглянув на кричащего. В тот же момент что-то твердое хряцнуло ему об макушку, припечатав лоб к полу. «В меня-то зачем было стрелять?…» - обреченно пронеслось в голове.
Секунд через пять Степан начал понимать, что он до сих пор не умер. «Полчерепа снесло, это наверняка, - размышлял он. – Но и не с такими ранами люди живут. Может, еще выкарабкаюсь. Разве что отупею слегка от уменьшения количества мозгов».
Где-то неподалеку от себя он услышал стоны и невнятные ругательства. Степан героически приподнял развороченную голову и увидел прямо у своего лица белобрысую шевелюру и руку, потирающую красный лоб. Справа от него, как можно было заметить боковым зрением, была еще одна голова – фыркающая и хрюкающая.
«Саня, - раздался сдавленный шепот. – Меня, может, сейчас пристрелят, но я не могу сдерживаться. Как вы красиво чайниками треснулись!» - соседняя голова опять со стоном захрюкала, пытаясь сдержать смех.
Степан провел рукой по гудящей голове, убеждаясь в ее полной целости. «Не слишком ли много событий для одного дня?», - подумал он. – «Прямо Дикий Запад какой-то. Может быть, я сплю, и мне просто полка на голову упала? Блин, какая полка, я ж ее давно перевесил».
Бах! Раздался еще один выстрел.
«Всем лежать, я сказал! Руки вытянули!.. Ну что, сука, думал меня врасплох застать? А? Ну, где ты? Выходи, падла! Давай разберемся по-мужски!» - голос кричавшего периодически срывался на визг.
«Эй, пацаны! - услышал Степан справа от себя едва сдерживаемый шепот. – Пацаны, а когда это все закончится, еще раз на бис повторите?». Опять послышалось сдавленное хрюканье.
«Демьян, заткнись, ты что, идиот?! Действительно ведь может пристрелить!» - тихим шепотом, на пределе слышимости, просипел его товарищ.
«Да ладно! Мы ж ему не мешаем банк грабить, зачем ему лишние трупы. У тебя, правда, как у работника банка могут быть проблемы. Ну, отдашь ему деньги или слитки, чё там у вас. Все равно не твои кровные».
«Дурак, он не грабит».
« А что же он делает?»
«Думаю у него крыша съехала, это начальник охраны!»
«Значит, может пристрелить.»
Услышав это, Степан заинтересованно повернул голову. Всю фигуру он обозревать не мог, но, судя по синей униформе мечущегося по залу человека, это действительно был охранник, которого он видел на входе.
Видимо, его сосед справа тоже удосужился взглянуть на нарушителя спокойствия.
«Во, блин!» - прошептал он уже гораздо тише и серьезней. «А в чем дело-то? Он чё, псих? Или это у вас учебная тревога?».
«Тише, говорю! Я не знаю, могу только догадываться. Тут у нас Георгич начальником охраны работал. А Женька на его место метил, завидовал ему откровенно, но тот не замечал. Потом Георгича за взятку посадили. Ходили слухи, что это Женька у него денег занял, а потом в милицию заявил, будто у него взятку требуют, угрожают уволить. Во время передачи денег менты Георгича и замели с поличным, восемь лет дали.»
«Ну и что?»
«Восемь лет прошли, вот Женька и занервничал, только Георгич в тюрьме умер, мне его жена рассказала, а я Женьке ни слова не сказал, думаю пусть ублюдок на измене посидит. Похоже, досиделся. А может, уже… Все, тихо! Сюда идет!»
Голоса замолкли, а Копейкин вдавил голову в пол. Ему казалось, что бетон размягчился, как пластилин, и его голова уходит всё глубже и глубже вниз. Но от этого ощущение безопасности, почему-то не появлялось.
Шаги приближались, гулко отдаваясь в притихшем помещении. Слышалось хриплое бормотание:
«Ну где ты, сука! Или только стены разрисовывать умеешь? Где ты прячешься, гад. Где?.. А! Вот ты где, сука, замаскировался! Думал, кожаную куртку одел, и я тебя не узнаю!»
В груди у Копейкина появилось нехорошее предчувствие. Очень, ****ь, нехорошее! «Главное, не уссаться!», - думал Степан. – «Это не страшнее, чем на двухстах в лобовую на КамАЗ лететь. Сейчас он подойдет, увидит, что он ошибся. А если…»
«Суки, кто ментов вызвал?! » - голос удалялся. «Кто вызвал ментов?!».
Степан повернул голову. Охранник в отчаянной позе стоял у окна и, вздрагивая, смотрел на улицу. Казалось, что он рыдает.
«Нужно сваливать пока не поздно!» - подумал Степан. «Но куда? Может, на спину ему броситься? Далековато… Но не ждать же, пока…»
Бах!
На третий раз Степан наконец-то инстинктивно повернул голову в сторону выстрела... Лучше бы не поворачивал. Этот вид разлетающейся на куски черепной коробки еще не раз будет приходить ему во сне. Копейкин зажмурился. «Ну вот и все!».
Несколько минут он недвижно лежал, приводя в порядок эмоции. Потом подобрал ноги и пружиной вскочил.
Помещение было захлестнуто паникой. Люди бестолково толклись туда-сюда, и каждый что-то возбужденно говорил. Рядом с ним стояли его товарищи по несчастью, один из них все еще тер опухший лоб.
- Спокойно, спокойно, господа, сейчас милиция во всем разберется, - послышался громкий голос из глубины зала.
- Какая милиция? Ее кто-нибудь вызывал?, - услышал Степан раздраженный голос одного из стоящих рядом парней. Соседняя с ними кассирша смущенно отвела взгляд. - Дура, кнопку нажми – лучше поздно, чем никогда.
- А кого же он в окне увидел? - пробормотала девушка, протягивая руку под стол.
- Да я откуда знаю? Может, гаишников каких-нибудь.
Мозг Копейкина мигом пришел в рациональное состояние. Дача показаний и прочая фигня займет кучу времени, а ему еще в МРЭО и байк забрать успеть. Свидетелей тут и так хватает, да и дело, скорее всего ясное. Тут не сколько у следователей, сколько у психиатров интерес должен возникнуть. А ему байк забрать надо.
Пользуясь неразберихой, Степан прокрался к двери и выскользнул наружу. Ну и денёк!
Gula.
Коридор МРЭО встретил Копейкина невыносимой духотой, многократно усиленной огромной очередью обливающихся потом несчастных водителей, павших жертвой ПДД.
Степа пробежал глазами по толпе и заметил парня в мотоклубной жилетке, который умудрялся не только протискиваться сквозь людскую массу, но еще при этом раздавал буклеты.
- Какими судьбами, брат?
Копейкин доброжелательно кивнул парню, когда тот поравнялся с ним.
- Что, байкер?
- Можно и так сказать, байк имеется.
- Ну, тогда здорово! – парень поприветствовал Степана на байкерский манер. – Меня Гаврилой зовут, – он кивнул на вышивку готическим шрифтом.
- Степан. К сожалению, погонялом друзья еще не наградили.
- У меня тоже не совсем псевдоним, настоящее мое имя Гаврила. Я вижу, ты попал!
- Да уж, не повезло. Ну а ты откуда, с какого клуба?
- Не местный. А впрочем, мой дом везде и негде….
- Поэтично!
- Может быть. А клуб мой - «Ангелы неба».
- Не слыхал. «Ангелы ада» - известный клуб, а про вас не слыхал.
- Ад… Рай… Все это условности, придуманные человечеством, дабы придать этическую мотивацию своей животной сущности. На самом деле это одно и тоже. Ладно, бывай! Со временем сам поймешь. Еще увидимся! - Гаврила сунул листовку в руки Копейкина и исчез в толпе.
Степа немного опешил. Все произошло так быстро, что он даже не понял последней фразы своего нового знакомого, так неожиданно появившегося и исчезнувшего. Который оставил после себя лишь отпечатавшееся в памяти лицо с тонкими чертами и буклет, представляющий собой глянцевый лист с голубым небом, каким-то нереальным и скорее мистическим, на фоне которого было написано: «ЛЮДИ!!! Будьте взаимно вежливы на дорогах, помните, вас дома ждут родные и близкие». А внизу, там. где обычно ставят тираж, мелким шрифтом еле читалось: «Ангелы». В голове мелькнула мысль: «Правду говорят, что все байкеры ненормальные, и я, наверное, тоже».
С каждой минутой народу набивалось все больше и больше, очередь превратилась в давку. Неожиданно уже бесформенная масса, протащив по стене, придавила Степу к окошку.
За окошком оказалось туловище непонятной половой принадлежности, втиснутое в форменную рубашку с капитанскими погонами. Туловище раздраженно рявкнуло: «Куда прешь! Обеденный перерыв!»
Копейкин взмолился: «Отметьте мне, пожалуйста, меня инспектор ждет».
Туловище нехотя взяло бумаги. – Тут не хватает постановление суда о наложении штрафа. – Окошко захлопнулось.
Степа обреченно бросил взгляд на толпу, которая тут же поглотила его, сделав своей частью. Коридор превратился в стенки желудка, который уже не мог выдержать продолжавший поступать в него материал, обильно обливающийся потом, словно желудочным соком, в безуспешной попытке переварить или выплюнуть обратно излишки, упорно заталкиваемые хозяином, имя которому - СИСТЕМА.
Luxuria
Немного поблуждав по дальним коридорчикам суда, Копейкин наконец нашел искомый кабинет. Здесь, в отличии от другой части здания, было пустынно и тихо. Из-за приоткрытой двери доносились чоканье рюмок и обрывки разговора.
- Вы меня не поймите превратно, но ходят упорные слухи…
- О моих отношениях с женщинами?
- Я не хотел бы вас обидеть, мне как мужчине просто интересно…
- Да будет вам, Вадим Петрович, так стесняться. Я ведь понимаю –
вопрос интересный. Да и слухи эти, по правде говоря, с моих вот таких вот рассказов в тесном, так сказать, кругу и пошли.
- Так вы это все ради шутки придумали?
- Ну что вы, Вадим Петрович. Я ведь честный человек, недаром в нашей структуре работаю. Ни слова неправды.
- А я в вашей честности и не сомневался. Подумал, может быть, вы в шутку слухи о себе запускаете.
- В шутку мы сегодня коньячок заработали, а тут всё серьезно. Вы лимончик-то берите, берите… А насчет женщин, что уж тут греха таить – всем нам, мужикам, разных дам охота. А с возрастом, стыдно ли сказать, на одну и туже уже и не стоит. Разнообразие требуется.
Вот год назад как, допустим было. Скромная учительница, милая и интеллигентная. При свете лампы даже грудь оголить стеснялась. Как мне с ней поначалу интересно было – жуть!… А потом приелось. Скучно, понимаете?! Захотелось эдакой телки развратной, чтобы пошлость из нее так и пёрла.
- И как?
- Без проблем! Правда, очень быстро надоело. А тут, на тебе, бизнесвумен. Вся такая чопорная, серьезная. Мы с ней в отпуск на Канары ездили. Я, как мужчина, конечно же, поездку оплатил. Зря работал весь год, что ли? Но форсу в ней было – что у английской королевы.
- И тоже надоело?
- Увы, Вадим Петрович, такова наша мужская сущность. Вот сейчас уже два месяца со студенткой, да и та уже надоедает.
- Невероятно! Но как у вас это получается?
- Намекаете, что не выгляжу как мачо? Да, старый, лысый, и не слишком богат.
- Может?…
- Ай, что ты. Говорю ж – через раз.
- Но тогда за счет чего?
- Ладно, тебе как младшему коллеге откроюсь. Я всех этих дам не выходя за порог собственной квартиры нахожу.
- Как это?
- А вот так!
Раздался веселый «бзынь».
- …Лимончик, лимончик!
- Угу…
- Я однажды как-то задумался… Женщины, это, конечно хорошо. Но тут вопрос этики и морали. Конечно, не в совести дело, а так, для народа. Ну, положение обязывает. А женщин различных хочется. Но мы, к сожалению, не шейхи какие-то, а аморалка - вещь опасная. Вон Сергеевича с мальчиком поймали, и где теперь его карьера? Правильно в жо…, ну, в общем, там, где ему нравится. А тут просматривал я судебные решения по принудительной психиатрии, и… меня осенило!… Шизофрения! Понял?
- Не совсем, честно говоря.
- Что тут непонятного?! Несколько личностей в одном теле! Я в своей пока что восемь штук насчитал, то одну трахаешь, то другую, то третью. А ей ведь только и надо, что намекнуть. Теперь понятно?
- Так вы…
- Ну да, взял себе в жены девку из лечебницы. И вот уже почти два года как счастлив! Она же, помимо этих заскоков, во всем остальном вполне нормальная. О чем еще можно мечтать?!
- Гениально! И главное никакого риска, все в рамках брака. Вам Анатолий Викторович, нобелевскую премию положено дать…
Степа чуть помедлил и постучался.
- Кому там что надо?
Копейкин робко вошел в кабинет. Его глазам предстала идиллическая картинка: двое мужиков, один пожилой, другой совсем молодой, соображали бутылку коньяка на двоих.
- Извините, меня к вам направили… Решение судебное, для штрафа… Для МРЭО….
- По ПДД, что ли?
- Ага.
- У нас день рабочий закончился, приходи завтра.
- Помогите, пожалуйста, мне сегодня надо.
- Ну что, Вадим Петрович, поможем парню?
- Как скажете, Анатолий Викторович. Только мы ему поможем, а он мне.
- Я постараюсь, что нужно?
- Завезешь бумаги в судебную экспертизу?
- Конечно, а это где?
- А это, – Вадим Петрович саркастически улыбнулся, – там где диагнозы верные ставят. То есть, в городском морге. Спросишь заведующего анатомическим отделением…
Ira.
Заведующего на месте не оказалось, пришлось ожидать его в приемном покое, в компании старенькой санитарки с дворянскими чертами лица.
- Жутко тут у вас.
- Ну почему же, все спокойно и упорядоченно. – Санитарка, словно родная бабушка, посмотрела на Копейкина. – Наши пациенты закончили свой жизненный путь, и теперь им предстоит заслуженный отдых.
- Всем рано или поздно предстоит заслуженный отдых.
- Нет внучек, далеко не всем.
- Это как?
- Бывают исключения, причиной которым являются человеческие пороки, - старушка тоскливо вздохнула. – Ты вот послушай меня, а я тебе расскажу… История эта произошла в средние века. Времена были темные и беспримерно жестокие.
В одном небольшом княжестве в центре Европы правила некая княгиня. Княжество это ничем не отличалось от других, но была у этой княгини одна жуткая страсть. Любила она истязать людей. Знали об этом всего лишь несколько человек — начальник стражи да несколько верных слуг, которые и сами не были отмечены печатью добродетели. А то, что в княжестве время от времени пропадали люди — так это никого особо не удивляло. Мало ли что могло случится — то ли медведь в лесу задрал, то ли разбойники убили, то ли подался в другие земли в поисках лучшей доли.
Но однажды забрел в эти края один великий маг и колдун. Шел он из восточных стран в сторону северных морей. Конечно, никто не знал, кто он такой — обычный путник в поношенном плаще и котомкой за плечами. Да он и сам не любил рассказывать о себе.
Войдя в княжескую столицу, колдун зашел в таверну и, хорошо отобедав, присоединился к веселой компании, пьющей вино. И очень этот колдун был силен до вина. Сменялись люди, кто-то уходил, кто-то приходил, а колдун все пил и пил. Но, уже под утро, кончились силы и у него. И, выйдя на улицу, прислонился колдун к дереву, да так и уснул.
А через некоторое время обнаружили его верные слуги княгини и, забросив на коня, увезли в замок...
Очнулся колдун привязанным к железному креслу. Напротив него стояла княгиня, рядом с ней — начальник стражи, а у дверей переминались с ноги на ногу верные слуги.
- Ты очнулся, странник?! - усмехнулась княгиня. - Кто ты такой?
- Я? Человек, - промычал колдун. - Руки, ноги, туловище, голова — и ничего больше.
- Ты смеешь насмехаться надо мной, умник?! - воскликнула княгиня. - Что же, посмотрим, насколько ты умен. Я загадаю тебе три загадки — всего три. Если ты не ответишь на первый вопрос — то будешь бит плетьми. Если не ответишь на второй — страшные пытки ждут тебя. Но если и на третий вопрос я не услышу ответ — ты умрешь мучительной смертью.
Колдун поднял глаза и пристально посмотрел на княгиню. Затем его тонкие губы искривились, и он тихим голосом спокойно произнес:
- Я мог бы одним взглядом лишить тебя разума. Я мог бы одной мыслью ввергнуть тебя в адские страдания. Я мог бы одним желанием испепелить твое тело... Но... Мне нравится твоя игра.
Рассмеялась княгиня, а вслед за ней загоготали начальник стражи и слуги. Нахмурился колдун и обернулся в сторону двери. И тут один из слуг издал крик ужаса и, бросив алебарду, спотыкаясь, ринулся наружу.
Смех мгновенно стих, а колдун продолжил:
- Но знай! Если я отвечу на первый твой вопрос — убежит и оставшийся стражник. Если я отвечу на второй вопрос — твой рыцарь сам откроет замки моих цепей и уйдет отсюда. Если же я отвечу и на третий вопрос... то я ниспошлю тебе такие страдания, что все твои пытки покажутся ребяческой забавой.
Занервничал начальник стражи, но гордая княгиня вскинула голову и задала первый вопрос. Колдун тут же нашел ответ, и второй слуга, взвыв, выскочил за дверь.
- Вы предали меня! - закричала княгиня, обернувшись к начальнику стражи. Но, увидев выражение неподдельного ужаса на его лице, вопросительно обернулась к колдуну.
- Спрашивай дальше, - устало произнес тот.
Княгиня встрепенулась и задала второй вопрос. Колдун подумал некоторое время и выдал ответ. Начальник стражи покорно раскрыл замки и удалился. Тяжело вздымалась грудь княгини, но лицо ее выражало гордость и презрение.
Изо всех сил сдерживая свои эмоции, задала она и третий вопрос. Долго думал колдун, хмуря лоб и ворочаясь в неудобном кресле. И, наконец, произнес ответ... Правильный ответ...
- Как же он ее так изощренно убил, что это было круче пыток? - спросил Копейкин.
- Он ее не убил... Напротив, он дал ей вечную жизнь... Вечную жизнь, чувство сострадания и память, лишенную старческого склероза.
Старушка вздохнула, тяжело поднялась на ноги и пошаркала прочь в глубину корридора…
Avaritia.
Передав бумаги, Копейкин поймал такси, привезшее скорбящих родственников, и попросил водителя поспешить в МРЭО.
- Куда-то опаздываешь? – таксист сочувственно улыбнулся.
- Штраф отметить.
- На злостного нарушителя ты не похож.
- Да и вы на таксиста не очень.
- Я не всегда таксистом был. Но лучше бы всегда.
- Это почему?
- Почему? В свое время работал я в одной крупной компании на должности консультанта. Консультировать я, естественно, никого не консультировал, а выполнял всякого рода поручения начальства, в особенности на территории иностранных государств. Коммуникабельность, лояльность фирме да плюс хорошее знание нескольких языков — все это сделало меня довольно значимой фигурой в корпоративной иерархии. Ну, и получал, естественно — весьма прилично. Но дело не в этом…
Таксист, видимо, и вправду отличался незаурядной коммуникабельностью, или, проще говоря, любил поговорить. Удобно развалившись в кресле и легко ведя машину, он непринужденно сыпал словами, словно наговаривал на диктофон текст литературного произведения.
- Компания развивалась хорошо, но в нашей стране, сами знаете, рассчитывать на стабильность не приходится. Вот и решил однажды мой директор прикупить себе домик в Соединенных Штатах — так, на всякий случай. Чтобы, в случае чего, не в Шушенское, в шалаш, а на пригретое место.
Подыскать соответствующее жилье отрядили, само собой, меня. Дело не слишком сложное, но — ответственное. Связался я с несколькими риэлтерскими конторами и, после тщательного рассмотрения вариантов, выбрал весьма приличный домик — в тихом городке, недалеко от океанского побережья.
Приехал, посмотрел — вроде бы все, как надо. Но мы ведь народ дотошный, нас на тупую рекламу не купишь. Риэлтер, конечно, про великолепие дома красиво пел, но так это работа у него такая. Поэтому попросил я на обдумывание некоторое время, а сам на следующий же день прыгнул в машину и приехал в этот городок — походить, посмотреть, что за люди живут, какая обстановка вообще.
Городок мне понравился — тихие, приветливые люди. Зелень кругом. Походил я по улочкам, и дай, думаю, с кем-нибудь поговорю. Тут как раз навстречу паренек идет. Познакомился я с ним, поговорил о том, о сем.
А потом кивнул в сторону предполагаемой покупки и спрашиваю: "А что ты думаешь по поводу этого дома?". Глянул он на меня эдак испуганно-недружелюбно, повернулся спиной да прочь потопал. Я следом. Догнал, говорю: "Я, возможно, что-то не так сказал. Я просто собираюсь покупать этот дом, поэтому и спросил про него".
Он остановился, но смотрит все так же недоверчиво. Затем пожал плечами и говорит:
- Дом как дом, ничего особенного...
- Что же ты так перепугался, - спрашиваю. - Там что, привидения водятся? Ты так и скажи.
- Да нет, - отвечает. - Обыкновенный дом. Вот только прежние его хозяева...
- Что они, сатанисты какие-нибудь были?
- Нет, нет, что вы. Нормальные люди, разве что немного жадноватые. Мистер и миссис Пинчер. Мистер Пинчер в окружной больнице работал, хирургом. Миссис дома сидела.
- С детьми?
Парня аж передернуло.
- Нн-нет, насколько я знаю.
- И что дальше?
- Как то раз миссис Пинчер уехала к матери погостить, в соседний штат. Да задержалась. В городке уже начали поговаривать, что они крупно поссорились, а может, даже развелись. А потом и мистер Пинчер исчез. И появился где-то через неделю, с ампутированной рукой. Несчастный случай.
- И что тут такого необычного?
- Примерно через пару недель из дома Пинчеров позвонили в амбулаторию и попросили срочно приехать. Когда они приехали, то обнаружили мистера Пинчера без сознания, с наполовину отрезанной ногой. Его увезли в больницу, на срочную операцию, а полиция тут же взялась расследовать дело.
Одним словом, в подвали дома обнаружили человеческие кости...
- Ого! - я аж присвистнул. - Там что у них, вход в преисподнюю был? Прямо как в голливудских ужастиках!
- Психиатрическая экспертиза не выявила у мистера Пинчера никаких отклонений. А сам он признался, что просто копил деньги на старость, поэтому они с женой решили экономить на питании. А ампутированные им в больнице конечности все равно уже никому больше послужить не могли. Экономия, и не более того — это так по-американски. И все было бы хорошо, если бы мистер Пинчер не потерял работу...
Парень вздохнул и посмотрел мне в глаза:
- Мне неприятно об этом рассказывать. Надеюсь, Вы сами понимаете, куда делись миссис Пинчер и левая рука мистера Пинчера... И еще... Надеюсь, что детей у них, все-таки не было...
Acedia.
Драгоценные минуты истекали. «Только бы не уехали», - вертелась единственная мысль в голове Копейкина.
Степан выскочил на злосчастный перекресток с билбордом «МВД ВАС БЕРЕЖЕТ!». На нем оказалась толпа зевак, окруживших скорую помощь, в которую загружали труп, накрытый окровавленной простыней. Из-под простыни виднелись ребристые подошвы армейских ботинок.
«Ого, кого-то уже сбили! Ну и перекресточек! Виновник, видимо, смылся с места ДТП. Куда же «мои» менты смотрели, или они могут только бедных мотоциклистов щемить?» - такой поворот дел слегка озадачил Копейкина.
«Менты» стояли тут же возле скорой помощи и что-то объясняли вышестоящему начальству. «Как же им теперь бумажки отдать и мотоцикл забрать?» - подумал Копейкин и, обогнув толпу зевак, увидел патрульную машину…
- Ни хрена себе! – вырвалось у него.
Передняя фара автомобиля была разбита, осколки лобового стекла лежали на передних сидениях в лужах густой крови, которая, в сочетании с июньской жарой, наполняла воздух зловещим ароматом.
«Вот те раз! Доблестные инспекторы сами и приработали бедолагу! Им теперь явно не до меня!» – справедливо решил Степан, сунул такой драгоценный и уже, наверное, ненужный лист себе в карман и, подняв мотоцикл, все также лежащий на бордюре, закатил его за угол, стараясь не привлекать внимания.
Его самые худшие опасения подтвердились. При падении пластик лопнул, а на краску было даже страшно смотреть. Но, несмотря на столь ужасные с виду повреждения, байк завелся сразу, и Степа, оседлав своего раненного коня, поехал в гараж.
Чувство досады куда то ушло, уступив место усталости от такого жаркого и безумного дня.
«Штраф я уплатил, все инстанции прошел, а пластик… пластик можно новый купить, или старый заклеить. Тем более он сам виноват, куда хуже пришлось милиционерам - они все-таки человека убили». – Так думал Степа, покидая гараж.
В лицо ударил ледяной воздух, Копейкин несколько раз моргнул глазами, пытаясь прогнать наваждение. Вместо летнего дня перед ним предстала зимняя ночь. Вьюга кружилась в безумном танце, ломая кусты и раскачивая единственный фонарь, под которым стоял Гаврила, расправив трепещущие на ветру белые крылья, едва заметные на фоне сугробов.
А в голову Степана настойчиво лезло изображение резного рисунка на подошвах армейских ботинок, торчащих из-под алеющей простыни.
Такой же точно рисунок, наверное, сейчас отпечатался на снегу в цепочке шагов за его спиной…
КОНЕЦ.
март-август 2009, Северодонецк