– Сегодня будет потрясающий вечер! – Порхала Таня в очаровательных своей чистотой мечтах. Я же недоверчиво косилась на неё, пытаясь всё-таки вдумчиво читать «Историю». Улыбка с самого утра не сходила с её губ, а настроение было таким лёгким, что она едва касалась старого ковра в нашей комнатушке. Это был тот день, когда все свои горести и мысли она складывала на полку под самым потолком. И опьянённая своей свободой, она сияла уже не чистой душой, а всем своим «земным телом».
А мне было как-то уныло: я представляла себе эту твердую стену, которую мечтает разрушить Таня. Глупо было уже вникать в смысл событий посторонних мне людей, когда все мысли занимал предстоящий вечер. Я с досадой отложила книгу – снова пойду неподготовленная. Казалось, какая-то тень нависла над моим новым днём и, раскрывая огромную пасть, готовится проглотить его.
Комната была до отказа наполнена контрастами. Они кружились в бешеном ритме состязания. Ещё немного и воздух вспыхнет огнём. Но Таня была так счастлива, а зима так сказочна, что вскоре мои мрачные мысли пустились наутёк. Огонь контрастов, вздохнув в последний раз, потух, не оставив ни следа. И на какой-то миг я даже поверила, что всё будет как нельзя лучше!
Рождественский вечер пришел тихонько, мягким шагом по белому снегу. Раскрыл объятия своего волшебства и решительно окутал ими Танечку, а она прижалась к нему в надежде на успех. Я смотрела на их искренние объятия, и сердце сжалось – думалось мне, что ничего не получится.
За окном уже стемнело, когда в центре комнаты мы соорудили праздничный стол из двух табуреток и самого большого планшета, который у нас был. Таня сама готовила угощения. Денег было не много, да и сессия в самом разгаре – 12 блюд приготовить она не смогла. Но стол всё-таки блистал: свечи готовы были пылать, блюда готовы были есться…
Мы поглощенные предвкушением волшебства, танцевали и пели вслед за «Плачем Єремії»:
Нині Рождество Божого дитяти
браття-українці йдуть його вітати.
Комната, музыка и мысли – всё кружилось в вихре снежного Рождества. Так было легко и просто на Душе. Так откровенно и правдиво пелось нам с Таней тогда. И в этот вечер песне суждено было не заканчиваться. Она плыла по кругу, вслед за хороводом мыслей и откровений, которые силились занять место в моём сердце. И может они бы раскрылись мне, но в комнату зашла Юля.
Таня обрадовалась, засуетилась:
– Наконец-то, Юльчик! А где Алёна? Мы уже вас тут заждались совсем!
Юля легко прошла в комнату и села на свою кровать. Она вообще ходила с лёгкостью по жизни. Таким невозмутимым шагом, мягким и осторожным. Юля была не из тех, кто «ищет сложных путей» и тем самым быстро приживалась в любых условиях, главное, чтоб изредка хотя бы поливали Любовью и одаривали теплом Ласки.
– Она сказала, что попозже придёт. – Ответила Юля, – а кого вы ещё позвали?
– Только самых близких! – подмигнула ей Таня.
Чути здалека любі жарти й сміхи.
Іісус маленький б'є в ручки з утіхи
Тихое пение напоминало нам о празднике. Хотя собравшиеся уже дано были друг другу чужими, Таня умело сглаживала «углы» разговора. Мы с Юлькой шевелились: каждый старался, как мог улыбаться и находить общие темы. Компанию разбавляли Медведики – девчонки с нашего потока.
– Что ж, долго ждать мы не будем. Пусть Алёна подойдёт попозже… – сказала Таня с сожалением, посматривая на пустой стул.
– Золотые слова! – Отметила с удовольствием я и под звуки волшебной песни мы стали дружно сверкать ложками.
Таня расплывалась в улыбке. «Как же здорово, что мы все вместе собрались в этот Праздник!» – не прекращала восклицать она. Я косилась на Юлю – а ведь уже давно забыла, почему между нами «вдруг выросла стена». Да вроде бы и вражды как таковой не было, может, и простили бы друг другу глупости всякие… А что нам мешало-то? Вот эти «глупости всякие» и мешали.
Когда в комнату вошла Алёна, мы уже управились со своей порцией кути. Таня восторженно соскочила со своего места, забегала вокруг долгожданной гостьи:
– Проходи и садись: мы тебе место вакантное придержали.
Алёна, элегантно ступая, прошла к столу. Аккуратно, двумя пальчиками, обхватила край тарелки. Медленно проговорила, интонацией выделяя знаки препинания:
– Спасибо, Таня. Мне приятно, что ты про меня не забыла, но я оч-чень занята, к сожалению. Можно я захвачу с собой свою порцию и пойду к себе? – лучезарная улыбка озарила её уставшее лицо.
Почему всё так произошло? Мучительный вопрос для меня. Алёна – отзывчивая, добрая девушка, скрывающая себя за масками желчи и надменности. О, как скоро маски прирастают к лицу! А может быть, эту маску она одела и для меня, тем самым скрывая свой мир от моих «касаний». Я не сдержала тяжелого вздоха и, наверное, не смогла сдержать своего недовольства.
Таня поспешила с одобрительным ответом:
– Ну, что ты, Алёнушка! Конечно можно. Вон, бери ещё конфеты и мандарин. На большее денег не было – «бананiв у нас нема!».
Алёна с каменным лицом вышла, поблагодарив за угощения. Следом поспешила Юля… Мы вчетвером ещё немного посидели и разошлись.
Іісусе, милий, бався разом з нами
Із Івасями, із Михасями
Я молча смотрела в окно, с грустью любуясь, как падает снег. Может быть, то был не снег, а дождь… А может быть просто слёзы неба замерзали в острые ледышки – не разобрать. Таня радостно прижала меня к себе:
– Ура! Мой любимчик, ура! Просто «УРА»!
– Перестань! – отстранялась я. – Чего ты ликуешь? Полный провал, ты что не заметила?
– Глупости! «Лёд тронулся», как говорится.
– Но ведь мы не стали ближе, как ты хотела.
– Глупости! Глупости!! Это первый шаг. И он сто процентов удачен!
Таня прыгала, содрогая наш безумный стол. В тот вечер мы долго ещё не спали, покоренные волшебством зимней ночи. Это был действительно огромный шаг, только об этом я узнала не сразу. Он отпечатался на рождественском снегу, а плоды принесёт, когда снег растает.
Харьков – Энергодар
11 августа 2009 г.