Глава 3
« Кто меч скует?
– Не знавший страха.
А я беспомощен и слаб».
А. Блок
Ведмир прихлебывал чаек с вареньем, а я думала над его словами. И так напряженно думала, что мне самой чудилось, как мысли в голове ворочаются и неохотно сползаются в одну шеренгу.
Да, переварить такое было не просто. Ведмир в прямом смысле слова скомкал мое представление о мире и выбросил в мусорную корзину.
Он давно умолк, оставив меня наедине с мыслями, но его голос продолжал звучать в моей голове.
– Олечка, коль уж так вышло… ты прости меня, я ведь и сам не ожидал… Просил у Звездного Неба, у Великой Тишины просил, хоть никто в них больше не верит, ученика, способного меня заменить. Даже у координатора просил! – старый кузнец криво усмехнулся,– Эх, молодежь, молодежь! Он, конечно, обещал подобрать подходящего… А тут ты явилась. Кем ты послана? Небом ли Звездным, али координатором нынешним?
– Не, я сама по своей воле в лес шла. Никто меня не просил, не направлял.
– Ладно, чего уж теперь,– махнул рукой кузнец.– Ученика я ведь просил не по прихоти своей, не для того, чтоб душу потешить. Я ведь уже стар стал, слаб. Ты не смотри, что плечи шире, чем дверной проем – мне ведь уже за двести перевалило! А ведь скоро придет посланник, принесет Сердце Звезды…
– Принесет – что?– спросила я, пока ничего не понимая из рассказа Ведмир.
– Давай, по порядку все расскажу, а то, вижу, запутал я тебя совсем. Ну, так слушай, и чай пей, а то остынет совсем.
Отколь так пошло, не знаю, да только жили на земле люди и… тоже люди, но с Силой. Магами их не так давно стали называть, а раньше были просто веды, ведухи, знающие, стало быть, о своей силе, о ее законах. Ведьмы по-нашему. Которые Силу свою покажут, тех люди боялись, от себя гнали, но и уважали, за советом приходили в дальние скиты. А те, что скрытничали, втихую Силу тратили, тех сейчас Великими называют.
– Вроде как Александр Великий?
– Вот-вот! Ну, а Силу-то тратить по-разному можно: во вред людям и на пользу. Нас ведь мало – раз-два и обчелся, а людей – вон сколько! Это ж какая силища! Вот, некоторые маги стали думать, что раз они веды, то люди должны им служить. А другие – наоборот, думают, коль они сильнее, то слабых должны защитить. Звездное Небо и Великая Тишина положили между ними вражду. Веды разошлись на два стана. Одни стали называть себя паладинами – потому что встали на защиту рода людей, а другие – оверлордами – верховными владыками расы людишек. С той поры оверлорды истребляют паладинов, а мы пытаемся защитить от оверов людей.
Последняя битва паладинов и оверлордов произошла два года назад. Оверы разбили нас наголову. Мы выставили против них полторы тысячи воинов. Из наших в бою стояли две сотни – только девять вернулись назад. Пятитысячное войско оверов поредело на половину. А паладины – четыре сотни вымотанных, обессиленных магов разбрелись по свету. Мы больше не в силах сдерживать эту заразу!
Никто из людей ничего не знает… Но изменения они почувствовали сразу. Тяжесть оков, пускай даже невидимых, все равно остается тяжестью на их шее.
Паладинов почти не осталось, и защитить людей теперь некому... Оверлорды это знают. Глубоко в земле, в тайном месте спит Деймос – древний бич народов. Оверлорды задумали разбудить спящего, ведь с его помощью люди запросто покорятся им. Такое уже бывало раньше, много тысяч лет назад. Тогда Деймос вышел из-под контроля оверов, и почти все люди погибли. Их гибель на совести паладинов, и вину свою мы будем искупать вечно. Скоро ужас проснется, но не останется ни одного паладина, способного защитить людей.
– И что же делать? Сидеть и ждать, когда нас всех убьют?– жалобно спросила я.
Ведмир пристально смотрел мне в глаза, и после минутного молчания произнес:
– Каждый, кто чувствует в себе Силу, рано или поздно становится перед выбором. Ты любишь людей, и готова пожертвовать собой ради многих, значит, ты – паладин! А паладины никогда не сидят, сложа руки, если есть хоть малейшая возможность противостоять злу.
– А как же Деймос, что спит в недрах земли? Как справиться с ним? – спросила я озадаченно.
– Деймоса нужно попытаться убить. Хочу заметить, что еще ни у кого из живущих это еще не получалось. В прошлый раз погибли все паладины, и то его удалось лишь усыпить.
– Как он выглядит? Каким оружием его можно убить? А оверы – свести бы их всех на корню вместе с этим бичом народов!
– Ты, Олюшка, задаешь правильные вопросы. Оружие есть. Но его еще нужно найти и до ума довести. А оверлорды, они – как хищники в лесах… С ними плохо, а без них нельзя. Но мы их в угол загоним, и зубы выдернем, это я тебе обещаю! Вот когда принесут нам подарок Звездного Неба…
– Подарок?
– Сердце Звезды. Проще говоря, кусок метеоритного железа, из которого надо изготовить оружие. Деймоса не проймешь ничем, это зло первородное, старше самой Земли. А вот оружие, древнее ужаса, в умелых руках вполне способно отправить его в небытие.
– И твое Звездное Небо послало на нашу землю простой метеорит? И где его искать, на Тунгуске?– ядовито спросила я, но, честно говоря, никогда бы не подумала, что падающие камни могут быть «подарком Небес».
– Наше Сердце Звезды лежит где-то у истока реки Амгуэма. Год назад в отрогах Эквыватапского хребта на севере Чукотки упал метеорит. Небольшой, как раз такой, как нам нужно. Места падения никто из местных не видел. Его будет непросто найти.
– Откуда вы знаете, что это именно тот кусок звезды, который нужен?
– Видишь ли, Оля, это не обычный метеорит. Это сердце самой первой звезды во Вселенной. Небо откликнулось на наши молитвы! Мы нашли парня, который стал десятым паладином. Он взял на себя миссию поиска и доставки железа сюда. Но проблема заключается в том, что за Звездным Сердцем охотятся и оверлорды.
– Чтобы паладины не смогли убить их Деймоса?– догадалась я.
– Они следили за нашими передвижениями. Мы с Марко, аналитиком паладинов, ездили в те края и говорили с Таяном. Он бывший шаман, да и местность хорошо знает. Я думаю, он найдет метеорит раньше оверов. На всякий случай координатор послал еще одного паладина – женщину. Она не участвовала в последней битве, потому что была еще мала.
– А теперь?
– Шестеро наших паладинов искалечены. Они живы, в них есть Сила, но они ничем не могут нам помочь. Теперь все равно – велик воин или мал. Мы не можем просить помощи у паладинов северного региона – они сами на грани уничтожения. Если ты не сможешь выковать меч – паладины погибнут. Те, кто перейдет на сторону оверлордов – останутся живы… может быть. От чего-то такие всегда находятся… Но людей мы спасти не сможем.
– Так ты для этого искал ученика? Переложить все с больной головы на здоровую? Как, по-твоему, я смогу сделать меч, если мне и молота-то не поднять?– я искренне возмутилась, взмахнув руками.
– Эк, разбушевалась! А ты пробовала? То-то же! – и заметив, что я порядком испугалась его рассказа, Ведмир ободряюще сказал мне:
– Не бойся, доченька, надо верить в свои силы. Говорят, если верить в себя, можно и горы сдвинуть. А еще говорят, против Силы тоже Сила нужна, а я свою в бою с оверами растратил. Так, осталось по малости, только и хватит, чтобы тебя прикрыть, если вдруг чего... Так что, Оленька, на тебя вся надежда, да на парня того, что Звездное Сердце ищет.
И вот Ведмир и я сидели за столом и молча рассматривали дно своих чашек. После его рассказа я не то что про Лильку забыла… Хотя, конечно, знаю, что переживать будут, но и поделать ничего нельзя. Не могу же я теперь, после всего, что узнала, бросить деда Ведмира на растерзание поганым оверам!
– Ты беспокоишься за подругу? – спросил дед, будто прочитав мои мысли.
– А как ты думаешь? Я же ее в лесу бросила, и домой не пришла. Они там, наверное, всю деревню на ноги поставили…
– Хочешь, чтобы о тебе забыли?– Ведмир заглянул мне в глаза, будто в душу.
– Навсегда, что ли? Нет уж. Ты отпустишь меня ненадолго?
– Ты сама не сможешь уйти. Я передам координатору, он позаботится о твоей Лильке. Ложись-ка ты лучше спать. Утро вечера мудреней.
***
– Валер!– крикнул Марко в полутемном коридоре,– Я привел тебе мага.
– Ага, сейчас! Заходите пока,– послышался голос из ванной.
Никита огляделся – квартира явно новая, необжитая. Голые стены, квадратная комната с распахнутой настежь балконной дверью… На полу проволочный остов старой койки с ворохом пожелтевших газет.
В углу на картонном ящике из-под бананов стоял «Маяк», выпущенный еще до рождения Ника. Он удивленно воззрился на открытую деку и ворох кассет, в беспорядке сваленных внутри короба.
Марко захлопнул балконную дверь, тихонько вздохнул и сел на продавленную сетку проволочного матраса.
Ник выковырял кассету из деки и перевернул на начало. Металлические кнопки пришлось нажимать одну за одной, пока не заревела колонка, спрятанная за ящиком. Не зря, кстати, спрятанная. Как только он извлек ее на свет, динамики безбожно заскрипели. Марко поморщился и шевельнул пальцами. Опять Ника обдала еле заметная волна теплого воздуха.
Одинокая колонка снова взревела, но чисто, как в студии звукозаписи:
«В глубокой шахте который год
Таится чудище-змей.
Стальные нервы, стальная плоть,
Стальная хватка когтей.
Он копит силы, лениво ждет
Направив в небо радар,
Одна ошибка, случайный взлет –
И неизбежен удар».
Марко, услышав слова знакомой песни, вздрогнул, поднялся и, не обращая внимания на Ника, выключил магнитофон.
– Эй, ты чего? Музон не нравится? Другой найдем.
– Не надо. Сейчас Валера придет.
– Я уже здесь,– в дверном проеме стоял высокий длинноволосый парень лет тридцати. Кожаные штаны и красная безрукавка с чернильными разводами рисунка добавляли сходства с кем-то из рокзвезд. Ник не помнил имени, он давно уже не слушал музыку, да и телевизор не смотрел. В его палате царила настоящая больничная тишина.
Валера бросил на него оценивающий взгляд и произнес:
– Извини, что выдернули тебя с места, Ник, но дело очень важное и неотложное… Ты присаживайся, не стой столбом…
Никита огляделся в поисках достаточно удобного сидения; взгляд его натолкнулся на продавленную сетку старой койки, и он с сожалением вздохнул. Валера проследил его взгляд и усмехнулся.
– А, значит, правду говорят, ты действительно не используешь свою силу?
– Кто говорил? И на кой она мне сдалась? Из-за нее, можно сказать, в желтом доме оказался… Жил, блин, нормально, так нет! Экстрима захотелось! Правильно мать говорила – не доведет до добра чужая сила.
Валера провел рукой по воздуху. В комнате пронесся легкий ветерок.
– Ого, я так не умею,– протянул Ник, с удивлением разглядывая новую обстановку.
Плотные шторы сотворили густой полумрак. Мягкий ворсистый ковер трявянисто-зеленого цвета удобно лег под ноги. Посреди этой «полянки» возвышались три кожаных кресла вокруг стеклянного журнального столика.
– А, брось, обычная бытовая магия. Ну?– сделал приглашающий жест Валера, и Марко криво ухмыльнулся Никите: что, зря, мол, отказывался от радостей жизни?
– Предупреждаю,– сказал координатор,– разговор будет долгий и не очень легкий.
– Я готов,– улыбнулся Ник, выставляя вперед руки так, будто держал громоздкий тяжелый предмет.
– Не паясничай,– одернул его Марко,– дело действительно серьезное.
***
Солнце слепило, опаляя ледяным теплом. Тоненькая корка снега подтаивала, обещая ночью превратится в хрупкий наст. «Это хорошо, подумал Таян, это легче, чем идти по рыхлому, недавно выпавшему снегу». Амгуэма вильнула влево, обтекая чуть заметную возвышенность, а Таян не стал выписывать вслед за прихотливой рекой все ее кренделя и пошел напрямую, волоча за собой тяжело нагруженные нарточки.
Таяну было жарко в собачьих унтах и шитых из оленьей кожи штанах мехом наружу. Ветра не было и меховую парку он бросил на нарты, оставшись в свитере.
Тоненький комариный писк в голове, словно радар, не позволял отклоняться от курса.
Где-то высоко, на одной из вершин горного хребта лежало его сокровище. Подарок, присланный Великой Тишиной и Звездным Небом.
Если б ему год назад сказал кто-нибудь, что за тем горящим клубком плазмы, который он видел в ночном небе, придется топать в самое сердце сопок одному, да еще и с погоней за спиной… Он бы поверил. Таян всегда знал, что родился для дела, а не штаны протирать в яранге, да оленишек гонять с места на место. А теперь накопленная за тридцать лет энергия двигала его дальше и дальше, через заснеженную тундру, по распадкам, по долине Амгуэмы, по льду капризной речки, которая упрямо не хотела течь прямо, и каждый горбик ей надо было захлестнуть километровой петлей…
Сотня снежных километров осталась позади – пять дней пути, четыре ночевки. А впереди еще двести, но погода портится, а это значит – задержка в пути. Но и преследователям придется пережидать пургу, и это не могло не радовать.
Таян прищурив узкие глаза, взглянул на солнце. Потом перевел взгляд на безоблачную голубизну неба.
Да, так и есть – ветер еще не успел усилиться, и нагнать облаков, мороз ослабел. Еще, максимум, два часа, и погода переменится. Ничего, эти два часа Таян будет бежать со всей скоростью, на какую способен. Успеет он еще отдохнуть, сидя в снежной берлоге под завывание пурги.
Он снова взглянул на бледно-желтый диск солнца и сразу перевел взгляд на снег. Всматриваясь в белую пелену снежного покрова, он увидел всю тундру так, будто смотрел на нее из космоса. Увидел мчащийся по его следам «Буран» с седоком в ярко-синем комбинезоне. По его трехдневным следам. Но на этот раз, наблюдая за быстрым передвижением синенькой точки на белом поле, он не ощущал знакомого чувства тревоги. Таян заметил над «Бураном» легкое облачко и увидел темные шеренги туч, двигающихся с юга, наперерез пути снегохода. И тут синяя фигурка неожиданно свернула в сторону, удаляясь от проделанного Таяном следа. И сейчас же следы от его лыж шершавым языком лизнула поземка.
Таян постоял в недоумении, провожая внутренним взором быстро уходящую в сторону точку, а потом до него дошло…
Следы «Бурана» оставались целыми. Поземка словно специально пролетала над ними. «Марко послал паладина отвлечь погоню», подумал он. Таян не знал этого человека в ярко-синем комбезе, будто нарочно одетого так, чтоб его было лучше видно на нетронутой белизне снега.
«Спасибо, друг»,– послал он в пустоту слова.
«Не отвлекайся, погоня близко»,– нежданно пришел ответ.
«Кто ты?»
«Надежда. Иди вперед. Скоро тебя догонит пурга. Я не смогу их долго отвлекать».
И Таян понесся по снегу, будто отросли за секунду крылья за спиной; а жадная поземка лизала длинные следы, затирая, будто ластик карандашные штрихи.
***
Снегоход шел на предельной скорости. Как раз на встречу гряде облаков, несущихся с юга.
Надя мчалась по широкой заснеженной долине како-то реки с бесчисленным множеством притоков.
Замерзшими губами она пела одной ей известную песню, перекрикивая шум двигателя. Она упивалась скоростью, обжигающе колючим ветром, и опасностью, несущейся сзади, следом за ней.
Оверы клюнули на ее уловку! А Таяна теперь накроет пеленой пурги. Он пересидит до ночи, а затем, по расцвеченному красным и зеленым снегу, под тихое потрескивание Сияния на черном небе двинется в путь.
Надя увлеклась, и не заметила, как стрелка топливного датчика поползла по красному полю и остановилась у нулевой отметки. А три пустых канистры давно остались лежать вехами пройденного пути. Впереди маячил, закрывая полнеба, длинный чернобокий горб, похожий на спину доисторического чудовища с зазубренным гребнем вдоль хребта.
Она таки дотянула почти до самого подножия сопки, когда движок захлебнулся и сдох.
Окрестности наполнила звенящая, первозданная тишина морозного мира.
Надя слезла с сидения «Бурана», сняла с плеч увесистый рюкзак и вытрусила его на снег. Найдя бутылку водки, одним движением свинтила крышку и плеснула немного на ладони. Вот никогда ей еще не приходилось умываться алкоголем! В нос шибанул противный водочный запах, глаза защипало. Надя зачерпнула полную горсть рассыпчатого снега из-под пробитой корки льда и растерла лицо и руки. Стало гораздо теплее. Оттаявшими пальцами она подобрала с наста меч в кожаных ножнах и улыбнулась, глядясь в полированную сталь. Этот меч выковал Ведмир лет десять назад для того, кто уже ушел в Великую Тишину.
Меч еще помнил тепло сжимавшей его руки.
Надя повесила ножны за спину, надела лыжные перчатки и пошла наверх.
Где-то на полпути она обернулась и увидела у самого горизонта четыре движущиеся по следу точки. Не спеша, рассчитывая каждое движение, стараясь не тратить попусту сил, она ползла к самому гребню сопки. И когда преследователи погасили скорость, и остановились у брошенного снегохода, Надя уже целый час отдыхала, сидя на скальном обломке. Её сторожевой пост позволял просматривать всю долину по обе стороны сопки. Гряда пологих гор на западе лежала в синей тени, а восточные сопки уже розовели закатными лучами. С юга ползли черно-красные тучи... Короток день за полярным кругом!
Порыв ледяного ветра заставил ее подняться с холодной каменной плиты в разводах желтого лишайника.
Девушка выбрала подходящий обломок камня, повела над ним ладонью, и он вспыхнул, точно ворох сухих дров. Поежившись, она протянула над пламенем руки. Снизу загрохотал сброшенный чьей-то ногой камень. Послышались глухие проклятия.
На площадку, где Надя грелась у огня, вылезли четверо. Запыхавшиеся и уставшие. Просто люди, говорила про себя девушка, они просто люди, забывшие об этом из-за гордыни…
– Ух ты! Красавица! Ну и высоко же ты забралась,– сказал едва отдышавшийся парень в синей «аляске», отряхивая от снега меховые штаны. Он был без шапки, и его кудрявые светлые волосы теребил крепнущий ветерок.
Обычные люди, снова сказала себе Надя, глядя, как напарник кудрявого слизывает кровь с оцарапанной ладони. Ничего особенного.
– Садитесь поближе к костру, здесь очень дует,– сказала Надя, глядя в насмешливые глаза кудрявого парня.
– Как звать тебя?– спросил он, кивнув спутникам, ожидавшим решения.
– Надежда,– ответила она и улыбнулась.
Кудрявый улыбнулся в ответ и представился:
– Кирилл, а это Тофик, Огнян и Дима,– кивнул по очереди на рассевшихся у костра парней.
– Не могу сказать, что очень рада встрече,– произнесла Надя, искоса поглядывая на своих преследователей.
– А мы действительно искренне рады,– сказал Кирилл, снимая перчатки, и вытащил откуда-то из-под куртки плоскую флягу.
– Глотнешь, Надюша?– предложил он.
– Спасибо, нет,– улыбнулась девушка,– Что-то вы сегодня такие вежливые, аж жуть!
Кирилл передал флягу дальше.
– Мы всегда вежливые, если с нами по-хорошему. Ты не бойся, Наденька, мы тебя и пальцем не тронем. Ты скажи только, где лежит этот клятый небесный кусок железа? Тебе ведь одной его не дотащить. А мы поможем…
– Какие вы добренькие,– криво усмехнулась Надя,– прямо жалко вам отказывать в просьбе…
– Не скажешь?– Кирилл снова заглянул в темную синеву Надиных глаз.
– Не-а. И не проси, и не мечтай.
– Вот! Настоящий паладин,– с показным уважением произнес Кирилл,– А ежели пытать будем?
– Не будете,– уверенно сказала девушка.
– Это еще почэму?– удивился Тофик, смуглый парень в пуховике нараспашку, из-под которого выглядывала рукоять кривой сабли.
– Потому что,– неопределенно ответила Надя, стаскивая перчатку. Она поднялась с места и плавным красивым движением бросила ее в огонь.
Тофик аж подавился вопросом. Кирилл поморщился, и бросил отрывисто:
– Димон, подними.
Дима, неуверенно взглянув на предводителя, натолкнулся на хмурый, колючий взгляд, тряхнул головой и полез рукой в костерок. Он был самым молодым из их четверки и беспрекословно подчинялся старшему. Надину перчатку он поднес к лицу, вдохнул запах гари, смешанный с легким ароматом какого-то цветка, и заткнул ее за пояс. Скинул коричневую куртку, вязаную шапку, взял лежащие рядом ножны и вытащил вороненую сталь.
– Идем,– кивнул он Наде без всякого выражения.
Они отошли от костра на открытую площадку.
Овер фехтовал прилично, но Надя все время держала его в напряжении, делая непредсказуемо-резкие выпады, двигаясь так, словно не острые камни под ногами, а ровная поверхность спортивного зала.
Диме казалось, что его противница стелится, как дым от костра, так же ловко изворачивается под малейшим напором ветерка. От нее веяло боевым задором и теплой силой, а он был слишком серьезен, сосредоточен на том, чтобы не сделать ошибки.
Еще никогда он не дрался с противником, который ему улыбался. Это сбивало с толку. А Надя ловко сделав выпад, выбила меч у него из руки. Дима нагнулся, чтобы поднять оружие, но она наступила на лезвие. Раздался резкий неприятный звук. Черный меч сломался почти у основания. Дима закрыл лицо руками, оставшись стоять на коленях у обломков вороненой стали.
Надя опустила клинок:
– Вставай, не бойся, я не убиваю безоружных. Следующий!
Кирилл глянул на Тофика, на Огняна, и не заметив в их глазах особого энтузиазма, поднялся с камня.
Предводитель подошел к Диме, подал руку – тот схватился за нее, как утопающий за соломинку, поднялся, заглядывая в глаза. Кирилл не глядя выдернул у него из-за пояса Надину перчатку.
Узкая, слегка изогнутая полоска стали вылетела из ножен. Надя взметнула навстречу свой клинок, и чистый звонкий голос металла завибрировал вокруг. Девушка ничего не боялась, она все так же улыбалась ему, как несколько минут назад поверженному противнику, думал Кирилл. По его лицу прошлась незаметная тень, а глаза подернулись пеленой. А у нее ведь глаза – чистые озера, опять пришло ему на ум.
А Надя, все так же смеясь, отбросила его заклятие – не честно! Не по правилам!
– А в драке нет правил. Все, что делаешь – правильно,– ответил он на ее укоризненный взгляд.
– Хорошо, пусть будет так.
И он начал свой танец, озвучивая его звонким стальным голосом. И девушка вторила ему, отражая все выпады плотным серебристым веером.
Огнян, Тофик и Дима, завороженные зрители, сидели застыв в напряжении, боясь упустить хоть миг из этого удивительного действа. Кирилл был сильнее, а Надя проворнее, и хитрее. Некоторые приемы, которые ему удавалось отразить только чудом, были абсолютно не знакомы. Она удивляла скоростью, которой Кирилл мог противопоставить только свою силу.
– Кто твой учитель?– задал он ей вопрос, когда девушка отскочила назад, спасаясь от хитрой атаки.
– А разве это важно?
– Ну скажи, мне интересно.
– Его уже нет в этом мире.
– А, тогда это старый Смитевист, или Оброн?
– Оброн. Но не он один.
– А ты не хочешь забрать вот это? – Кирилл взглядом указал на болтающуюся у пояса перчатку.
– Может еще извинения попросить? Я паладин, Кир, не забывайся.
– Как же! Я просто хочу поговорить, а ты в драку полезла. Черт!
Этот удар он чуть было не пропустил.
– Что ты хочешь мне сказать? Про звездный камень мы уже говорили.
– Надюша, ты же умная девушка. Зачем тебе эта возня? Все равно ясно, кто победит. И ты думаешь, людям будет от этого хуже?
– Перестань, Кир. Это не разговор. Я уже однажды для себя решила, и не тебе переубедить меня…
– Да ты же даже не слушаешь! Вас осталось девять на весь южный регион!
– Десять.
– Пускай десять. Но нас-то тысячи! Долго вы будете прятаться по норам? Год, два – а там придет какой-нибудь из наших отрядов, и все! Нет больше паладинов! Так для чего же сопротивляться?
– Тебе не понять! Это совесть. Что, не знакома? Ну да, она у тебя наверное уже атрофировалась?!
– Перестань молоть чепуху,– зло сказал Кирилл,– Совесть – это не аргумент.
– Еще какой! Вы возомнили себя владыками людей, рабовладельцами. Вы пользуетесь ими, как инструментом, для своих целей…
– А вы нет? Люди господствуют над собаками, используют их для своих нужд, но еще никто не бросил клич: защитим собак от людей! Дадим им волю! Обережем от хозяев!
– Люди – не собаки!– крикнула Надя,– Рабы иногда восстают против хозяев и отвоевывают свою независимость. Уйдет последний паладин – они сами возьмутся защищать себя, вот увидишь. И тогда от оверов даже воспоминаний не останется!
– Врешь,– зашипел Кирилл,– Им нас ни за что не одолеть! На это стадо у нас есть плетка по имени Деймос.
– Пока жив хоть один паладин, вам до него не добраться!
Она уже не улыбалась. Она была сама серьезность, и Кирилл пожалел, что затеял этот разговор во время боя.
Его «аляска» валялась в нескольких шагах, а ветер усиливался, осыпая колючими иглами, пробирая до костей.
Надя все-таки пропустила его удар, вернее, не смогла удержать. Усталость? Или опустошенность…
Кирилл рванулся к ней, а она без звука оседала на снег, зажимая рану. Тонкий меч выпал из побелевших пальцев.
– Зачем?
– Я сама выбрала свой путь... Уходи! Дай умереть спокойно…
– Надя, я… мне жаль.
Кирилл обнял ее, убирая волосы с лица. Синие, как вечереющее небо, глаза, в которых отражаются летящие тучи…
– Надя!
– Я подожду тебя за чертой… тогда и поговорим,– она улыбнулась, и в это время налетел порыв ветра с колючей снежной крошкой.
Пурга началась.