Глава 6
Мокрые ветки хлестали по голове и плечам, но викинг не обращал на это внимания. Мощное тело рвалось в длинных прыжках туда, где нужна была помощь. Кого на свою беду встретил в зарослях отрок – то скрывал под влажным покрывалом листьев лес. Рядом с Ульвигом мелькал между деревьями Вельмунд: серая, расшитая словенскими рунами роба то появлялась на открытых местах, то вновь исчезала за ширмой ветвей. Земля, щедро сдобренная за день небесной влагой, тяжко вздыхала, принимая на себя шаги северянина. Но не сдерживала: не затягивала размокшей почвой крепкие ноги, не норовила влезть в широкий шаг узловатыми корнями. Сзади по спине, сквозь набухший от влаги плащ ощутимо постукивала секира, вопрошая, будет ли ей сегодня вечеря.
Темнота тоже не являлась помехой, во всяком случае, для оборотня,- белели огоньки глаз, пронизывая ночной лес, изыскивая путь поудобнее.
Крик повторился: Асы, дайте время успеть! Петляли лесные тропы, да только вывели викинга на опушку леса. А на узкой полянке, теснясь к обрыву, отступал Данко.
Разодрана была простенькая рубашонка, змеился на мальчишечьей груди рваный след от удара кнутом. Глаза у отрока были широко раскрыты, страх глубоко засел в васильковой синеве. А вокруг него на расстоянии десяти локтей стояли пятеро - Костолом да охранники. Ульвиг опознал их по запаху, приближаясь к поляне. Сбавил скорость, потихоньку потянул из чехла топор. Можно было не опасаться, что его заметят: с листьев вовсю летели капли, в верховинах деревьев шумел ветер, да и люди были слишком заняты своим делом. Вельмунда нигде видно не было.
Говорил Хват неторопливо, с любовью поглаживая вплетённые в плеть железные шарики:
- Иди сюда, щеня, не то хуже будет.
Данко пятился к обрыву, беспокойно переводя испуганные глаза то на одного, то на другого.
- Сзади-то омут, к Водяному хочешь, небось? Поиграем с тобой да и на стоянку отведём. Я Черпачку шепну, мясца получишь.
Охранники глумливо заулыбались. Один из них принялся развязывать порты.
- Квашня мне добро дал. Ты раб хоть и смышлёный, ан всё толку мало, так хоть девкой послужишь, даром, что отроком уродился.
Из-под босой ступни скатился в беспокойную реку комок земли. Данко оглянулся: дальше отступать было некуда. Круг ухмыляющихся бородатых рож становился уже, иные уже облизывали губы, в мыслях раздевая тоненькое тело мальчугана. «Нет уж, пущай лучше Водяной будет. Жаль только гроза ужо отшумела, Перун бы такого не спустил».
Данко повернулся к охранникам спиной и, взмахнув руками, распластался в далёком прыжке….
И повис за обрывом. Тело вопреки тяге к земле-матушке, невесомо покоилось на воздушных потоках, продуваемое ветрами. Из леса выходил старец, твёрдо глядя перед собой железными глазами.
Полнясь гневом, Костолом ударил кнутовищем об руку.
- Шутки шутить вздумал, старый. Так и тебя научу, как с Хватом озоровать.
Согласно загомонили охранники, блеснула вытянутая из ножен острая сталь. И не сдобровать бы тут Вельмунду, да пришла из лесной темноты подмога. И какая….
Взвилось из зелёной темры мощное тело, хищно блеснуло чёрное железо, со свистом рассекая воздух. Передний охранник, разваливаясь двумя кровавыми половинами, без крика сполз наземь. Взмах, удар – и снова мертвец: начисто срубленная голова, словно кусок выдранной с дёрном земли, подпрыгивая, покатилась прочь.
Не унимался украшенный рунами топор, на оборотном замахе разломал вскинутый для запоздалой защиты меч. Брызнули по сторонам железные осколки, пропуская страшную секиру. Захрустели поломанные рёбра, воин без звука сник в траву. Он ещё полежит, свернувшись клубочком, силясь вздохнуть через боль проломанной грудины. Но сейчас он не боец более.
Свистнул, разматываясь, длинный кнут. Метнувшегося к оставшимся охранникам Ульвига ошпарило в плечо. Викинг не поморщился – царапина, не стоящая внимания.
Четвёртый охранник оказался бойцом опытным, даром, что бороды ещё толком не было. Выплыл из голенища спрятанный нож. Встрепенулся в ударе меч. Скрестились белеющие полосы стали на перехвате. Отбив…. Ещё отбив. Снова лихо свистнули кольца кнута, обожгло огнём ногу. Ульвиг на мгновенье метнул взгляд в сторону, так и есть: Хват, улыбаясь, готовил новый гостинец. Зазвенела у самых глаз острая сталь, отступила.
Правая бровь повисла рассечённым лоскутом, мешая смотреть. Глаз залило густой и тягучей кровушкой. Снова взвилось змеиное тело кнута.
Викинг пригнулся и сделал шаг назад. До сих пор сосредоточенный охранник победно улыбнулся. - Погоди радоваться, безбородый!
В который раз свистнула в воздухе плетёная кожа. Звякнул о секиру нож – ложный удар, и викинг открылся. Улыбка безбородого сделалась шире: попался!
Загудел, разрезая воздух, тяжёлый меч с закруглённым концом, метя в открытую голову. Отчаянный выпад, да только Ульвиг, как там говорят словене: тоже не лаптем щи хлебает. Нырнул прямо под удар. Безбородый аж взвыл от досады, пробовал повернуть опускавшийся меч. Но молодецким был замах, да и меч тяжеловат. Распались под остриём топора железные пластинки, нашитые на кожаную рубаху. В последний раз дрогнула шейная жила, разваленное до пупа тело навалилось кровавой тушей. Викинг совсем рядом увидел мутнеющие глаза и силящийся что-то сказать рот.
Скинул вбок окровавленное тело, шагнул вперёд. Хват осклабился:
- Да неужто ж мы с тобой рабов не поделим, а, варяг?
В левой руке свивал кольца кнут, в правой мелко дрожал меч, в глазах тлела злоба, да ещё надежда…. Нет, уверенность!
Викинг молча шёл вперёд. Что ж там у тебя про запас?
- Не трудись, варяг, я ужо подумал за обоих!- хохотал Костолом. Потом прервался.- Кровью изойдёшь, просить будешь,- а всё одно сдохнешь! Когда в запретную повозку залез, тогда тебя Костлявая и пометила. Раб -всего лишь приманка для лютого зверя.
Жалобно застонали раздвигаемые чудовищными лапами деревья, что помельче – и вовсе сломались. Неспешно, уверенные в своей силе, выступали из лесу бурые туши, один вид которых мог заставить иных воинов бежать сломя голову. Вблизи было видно, что немного медвежьего у этих гигантов. А людского – и того меньше. Высотой в два человеческих роста, лапы, что древесные стволы, морды в два раза больше лошадиных. Клыки и когти с палец взрослого мужа. Жёлтые светящиеся глаза смотрели не мигая. И в этих жутких буркалах Ульвиг ясно, словно открытую книгу, читал свою судьбу.
Позади заливисто хохотал Хват, викинг медленно пятился к нему, не сводя глаз с урсов. Монстры шли медленно и грузно, из глубоких глазниц мерцал завораживающий огонь.
Костолом подобрался, принял важный вид.
- А вот и охотники!- кивнул в сторону урсов. Кинул меч в ножны и зашагал вниз. Остановился.
- Удачи, Локид!- хлестнула издёвка. – Завтра с Хозяином увидимся, поклон передам! Посмотрел на монстров, сглотнул, стиснул на груди оберег и широким шагом заспешил вниз.
Викинг пятился, выставив перед собой секиру. На чёрном лезвии метались серебряные сполохи.
Поодаль закаркал ворон. Добрый знак! Северянин улыбнулся, и нехорошей была та улыбка. Помстилось, будто он весь в крови сидит на крупе белоснежного коня, а спереди, в седле, облитая мелкой кольчугой, маячит девичья спина. Резво машут могучие крылья, и знает каждый, то несёт его к Отцу Побед валькирия. Вот показалась бурлящая река Тунд, а за ней высится частокол Валгринд. А вот и сияющая золотыми щитами Валгалла, где уже собрались на пир избранные герои – эйнхерии. Поднимает за него полный кубок Отец Богов. И радостно, и светло на душе. Оглядывается валькирия и приветливо улыбается. Да это же его Ольга, его Хильд! Добрая смерть!
Но ласково и печально смотрит валькирия и что-то говорит ему сквозь вой ветра. Он наклоняется, и разбирает нежный шепот: «Не время, любый. Не твой час…». Срывается он с крылатого скакуна и летит сквозь ветры вниз, и секира полыхает в руках чёрным пламенем. А валькирия смотрит ласковым взглядом да кивает вслед….
Уверенность урсов рождалась не на пустом месте: помимо телесной мощи, страшных когтей и острых клыков, имелась у них и зачарованная шкура, простой стали не поддающаяся. Потому и шли, не опасаясь, лишь недоумение просвечивало из-под лютой злобы: как ты, щеня, вообще на ногах стоишь, да ещё топорик свой выставил?
Викинг стоял, как вросший в землю замшелый валун. Секира сидела в руках как влитая. Не напоминали о себе свежие порезы и места, где погулял хватов кнут. Разум был чист, дух – спокоен, как и подобает перед поединком. Сзади слышался быстрый шёпот – там оставались старец и отрок. Пускай молятся, ему нет до этого дела.
Ульвиг сам прыгнул вперёд, в кольцо лап первого урса. Проскользнул быстрой рыбой между рук-стволов. В ноздри бросился тошнотворный дух мокрой шерсти. По взметнувшемуся вслед плащу чиркнул чудовищный коготь, распарывая донизу мягкие шкуры. Северянин, используя всю тяжесть тела, рванул топор вниз. Секира вгрызлась в исполинскую лапу, перерубив её наполовину.
Чудовищный рев раздался с обрыва: казалось, будто в горах родилась и, быстро набирая силу, ухнула вниз каменная лавина. Лапа, толщиной в самого викинга, бухнула в то место, где он только что стоял. Едва успев выдернуть секиру, Ульвиг откатился в сторону. Вскочил на ноги, обернулся. Урс встал на четыре лапы и прыгнул. Два быстрых шага в сторону, закрутка, удар. Хрустнуло чудовищное плечо. Снова заложил уши рёв, но теперь к ярости примешивалась боль. - Больно! Ещё бы, я стараюсь!
Северянин не давал себе расслабиться, выкидывая прочь все ненужные мысли: в голове лёд, в руках – огонь. Ещё два шага за спину, тут уж широкий размах требуется. Прыжок, удар. Туда, где в складках щетины проступал могучий загривок. Раздался глухой хруст, словно перекатились, потревоженные течением подводные камни. Урс пал наземь, раскинув лапы. Боясь упустить бесценные мгновенья, Ульвиг запрыгнул на спину монстру, даром, что высота по грудь. Крякнув, викинг вложил всю силу в этот удар. Топор, сверкнув древними письменами, врубился в чудовищный затылок, разваливая его пополам, увязая всем лезвием.
Пытаясь расшатать вклинившуюся в череп гиганта секиру, северянин искоса поглядывал через плечо. Второй урс, косолапя, быстро приближался. Мальчик стоял спиной к обрыву, закрыв глаза. Позади него, положив руки на тощие мальчишечьи плечи, стоял Вельмунд. Из глаз у него зияла чёрная пустота, белая борода слегка подрагивала, слышался негромкий говор. - Молятся своим словенским богам – ну и ладно, лишь бы под руку не лезли. – Лицо Ульвига стало багровым - топор не поддавался. Всеотец, помоги!
Руки дрожали от невероятных усилий, свело от напряжения скулы. Секира медленно подалась назад. Краем глаза викинг видел приближавшегося урса и понимал, что не успевает. Но сдаётся лишь слабый духом, таким нет места в Валгалле!
Под ручейками пота вновь открылась рана на брови, по щеке заструилась алая дорожка. Рванувшаяся в небеса секира скинула северянина наземь. И в тот момент что-то резко по-словенски выкрикнул Данко.
Прыжком вскочив на ноги, Ульвиг глянул из-за туши. Урс стоял перед поверженным побратимом и смотрел на викинга. Янтарный взгляд сверлил Ульвига. Ну же, лютый! Подходи! Посмотрим, правду ли говорят, что у тебя чёрное сердце!
Монстр лишь часто дышал: бочкообразная грудина, повинуясь гиганским мехам-лёгким, вздымалась и опадала. Урса колотила тяжкая дрожь, словно зверь, как один из четырёх вещих карликов держал на плечах край небосклона. В бессильном оскале блестели клыки….
Викинг посмотрел на старца и отрока: Вельмунд закрыл глаза и до крови впился крючковатыми пальцами в плечи мальчишки. А Данко, не замечая расползавшийся под рубахой багрянец, смотрел синими глазами на урса. И страшно спокоен был этот взгляд. Ульвигу мстилось, будто не лето на дворе, а студёная зима. Да такая лютая стужа стоит кругом, будто бы наступила Фимбульветр – зима перед Рагнарёком, сумерками богов. Ледяной коркой схватывается пот на спине, выходит облачками пара дыхание. Свирепый ветер пригоршнями кидает в лицо колючий снег.
Да и урсу тоже досталось. Всего снегом осыпало. Заиндевелая шерсть торчит ледяными буграми. И будто бы ниже становится урс, горбится как-то….
Метель разбушевалась вовсю. Над головой чудовища тянется в морозную высоту снежный вихрь. Пригибается урс, застывает в пасти слюна. Стараясь сберечь крохи тепла, падает зверь на четыре лапы. Но холод украл животворящее тепло: густеет кровь, неистовая злоба в глазах потухает. Да и сам взгляд, казалось, стекленеет. Двумя синими кострами горит внимательный взгляд Данко, и озарённый этим небесным огнём урс скукоживается, растекается….
Дай удачу, Аса-Тор! Рванулась чёрным коршуном с неба секира, обрывая жизнь монстра. А вещие норны – Урд, Верданди и Скульд переглянулись, держа в руках две красные нити, да и перерезали ту, что потолще, а вторую отложили – не время.
Викинг ничком свалился на землю, сил не было даже стоять,- до дна иссушила яростная битва. Пришёл бы Хват – взял бы голыми руками, но не пришёл. Не для того отложили нить норны ….
Упало ещё одно тело. Тишина. Чей-то шумный вздох. Голос Данко:
- Деда, что с тобой! Что тут…. Молчание. Тишина. В лес вернулся ветер. Заиграл, зашумел. Тает пушистый снег. Лето вновь вступает в свои права.
Викинг подтянул под себя окровавленную, заснеженную секиру, подложил под голову. А плащ-то зашивать придётся, не из худших ведь…. Веки смежил спокойный сон.