Перешагни, перескачи,
Перелети, пере – что хочешь –
Но вырвись: камнем из пращи,
Звездой, сорвавшейся в ночи…
В. Ходасевич.
Картина Александра Рычкова-Галактионова “Икар” производит довольно сильное, но двойственное впечатление. Сначала ощущение какой-то разноцветной молнии, каких-то токов, которые взбудораживают, волнуют, потом начинаешь вспоминать – похожее видел, совсем другое, но что-то сродни. Да, да – Де Кирико. Фигура Гектора в картине “Гектор и Андромаха”. Только там сник уже, а этот ещё в порыве, правда полёт на излёте. Крылья-руки – уже вниз.
Может быть, он и не Икар, может быть он Джонотан Лингвинстон, может быть, он просто НЕКТО, может быть, даже сам художник, может быть, это АВТОПОРТРЕТ.Я назову Его НЕКТО. Он расставил ноги, будто в бездну шагнул. Шаг широк, а опоры нет. Хотел, говорят, взлететь, а лететь некуда, рамкой окантован. Он бы мог. Вот ведь какой размах, шаг широк, смел, такого в руки не возьмёшь, не объездишь. Откуда это в нём? Кто ему дал или, нет, такое не дают, такое либо даётся, либо ты пластилином, чтоб тебя мяли. Этот НЕКТО токами прошит, как жилами, как сосудами, нет, такого не прошьёшь. Пронизан! Озарён! Только закован, рамкой, временем, пространством. Не кандалами. Их бы он сбросил. В нём это есть от Ильи Пророка, прадеда, от отца – Везувия. Но кто его мать?
Не она ли его облаком одарила вместо головы, расслабила, не от неё ли глаза эти – точки голубоватые, водяные, безвольные, мягкий не выразительный нос, губы, губы то ли в улыбке, то ли кривятся растеряно? Не соединить Ян и Инь. Мягкое и твёрдое. Вот руки-крылья и пошли вниз. А взмах вверх? Замерли в нерешительности, вот оно. Неужели не вырвется? Ну, вырвись, вырвись, прошу тебя. Не услышит? Небеса не помогут, эти чудные небеса, эта лазурь, эти золотом наполненные облака. Его руки- крылья с красными токами вен, аорт, с этими мышцами Геракла, почему они вниз?