Я допиваль традиционный вэчерний бутилька чача, кагда прихадиль Гоги.
.Мой друг с порога стал меня пачему-то аскарблять.
– Хасан, тэбэ присудили звание ЗАСРАК!
Как раз в этат мамент я размышлял о великий мирозданий и о месте, которое в нём занимала моя соседка куртизанка Софико. С минуты на минуту дэвушка должна была прийти в гости, и Гоги явно был третим лишним.
«Наверна многа выпиль» – падумал я, браль совок, которым убираю навоз от мой ишак и биль Гога по голаве.
Не успель я выпить еще два рюмка, как мой друг ачнулься.
– За что ты удариль меня, Хасан? – спрасиль он, держась за голову.
– Ты, сабака, аскарбляль меня, называя этим нэхарошим словом.
– ЗАСРАК? – утачниль Гоги.
Я снова замахнулься совок, но мой друг вскричаль:
– ЗАСРАК – эта ЗАСлуженный РАботник Культуры!
Я опустиль совок. Гоги садилься за стол и наливаль сэбе чача.
– Я был в наш славный писательский арганизаций, – прадолжиль он, – и руководство решил присвоить этот почетный званий именно тэбэ.
Вначале я абрадавалься такой приятный новость, но челавек нэ всегда панимает свой судьба в тот момент, кагда она творится. Панимание приходит, как правило, позднее.
– Нэт, дарагой Гоги, я отказываюсь от этот титул.
– Пачему? – удивился мой друг.
– Панимаиш, попаду я, например, в витрэзвитель – обичный для нас, писатл, дело. А началник, дядя Автандил, будит гаварить, укаризненно качая головой: «Дарагой Хасан, ты ведь уважаемый в наш аул челавек, нэ пабаюсь этаго слова ЗАСРАК, а видёш сэбя, как паследний свинья».
Я с балшой отвращений сморщилься, представляя этот омерзительный ситуаций.
– Так что передай рукаводству наш писатлский Союз, что Хасан нэ хочит быть ЗАСРАК.
– Эх, – вздыхаль Гоги, – самый лучший люди отказываются от почётный званий, а пачему – нэ пайму.
В дверь постучали.
– Вайдите, – сказаль я.
В комнату впорхнула красавица Софико.
– Хасан, а правда тэбэ завут теперь ЗАСРАК? – спросила куртизанка.
Моя рука потянулась к совку.