К черту. Все – к черту.
Слава Богу, сегодня я еще никуда не еду. Слава Богу, пока этот чайник еще мой, эта чашка тоже моя и этот кусок хлеба у меня есть.
- «Пить – так пить!» Давай еще по чашке чая, законный мой!
Слава богу, пока эта кровать еще моя. И эта радиола. И эта пластинка.
Я еще могу включить нашу радиолу, поставить нашу пластинку… завалиться на мою кровать и слушать моими ушами…
Вот уж что всегда будет моим!
Слава Богу, нашла хоть что-то навсегда мое!
Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
***
«Ты меня на рассвете разбудишь,
Проводить, необутая, выйдешь,
Ты меня никогда не забудешь,
Ты меня никогда не увидишь…»
Тысячу раз слышала этот романс, и ни разу – всю оперу.
«Возвращаться – плохая примета.
Я тебя никогда не забуду…»
Оказывается, это про Резанова.
В детстве я читала про Резанова. Маленькая такая книжица; она произвела на меня тогда большое впечатление. Не столько любовь Кончиты, я ее тогда не заметила как-то; а благородный путешественник, его путь в непогоду и вечность.
Я была очень романтичной девочкой.
Я была очарована благородными вечными странниками, босыми, в истрепанных ветром одеждах… Бродячими актерами, музыкантами, художниками, великими путешественниками… Аристократы духа, презревшие капризы ленивого тела. Я жалела, что в наше время это невозможно. И думала, – а почему бы и нет?
В мечтах все возможно… Я и мечтала. Но в то же время я знала, что существует паспортный режим, прописка, недопустимость бродяжничества… Вместо просторов Земли и вольного духа – унизительные допросы и тюрьма…
Я была к тому же очень рассудительной девочкой.
Занудой, короче говоря.
Умной до противного. Ни одного дурного слова от меня немыслимо было услышать. Уроки не учила, а все равно отличница.
С фантастическими, монументальными планами в голове.
Слава Богу, теперь поглупела немножко с годами. Очеловечилась.
«Милый граф, я желаю Вам
Поделить мечты
пополам…
пополам…»
Да, милый граф.
Поделите пополам.
Нечего прожектерством заниматься.
«Господи, молю тебя, -
услышь мя!…» -
жалобный детский голос.
«Господи, молю тебя,
услышь мя!..» -
жалобный женский голос.
Голоса набегают, наслаиваются друг на друга, создавая впечатление множественности, бесконечного количества молящих голосов, тонкими струйками поднимающихся в небо, как дым из труб маленьких избушек посреди бескрайних снежных равнин…
И все, слабые, как комариный писк:
«Господи, услышь мя!»
«Господи, услышь мя!»
«Господи, услышь мя!»
И Господи всех слышит?
Такое множество голосов?
А если молятся враги?
Их просьбы прямо противоположны?
Как Господи может исполнить их, не обидев ни того, ни другого?
Бедный Господи, я ему
не завидую…
Чего только ему не приходится слышать!
Оглохнуть можно.
Пластинка давно кончилась. Свет давно погашен. Все вокруг, кажется, спит.
А я все слышу:
«Господи, молю тебя –
услышь мя!..»
К тонким жалобным голосам присоединяются тяжелые, мощные голоса, уже не молящие, а требующие –
«Услышь мя!..»
И нежные, страстные, влюбленные голоса –
«Услышь мя!..»
И усталый, уже не верящий,
шепот -
«Услышь…»
Они наслаиваются друг на друга, сливаются, переплетаются, разбегаются вновь – как перезвон колоколов на колокольне.
Большой –
«УСЛЫШЬ МЯ!..»
Маленькие –
«Услышь мя,
услышь мя,
услышь мя!..»
И все – вверх, вверх, вверх, вверх! –
Ползут, струятся, взлетают!..
«Господи, о милый Господи,
сжалься надо мной! – пошли мне
встречу с Ним, одну случайную встречу! –
дай мне взглянуть в глаза его…
Господи, о милый Господи, -
услышь мя!»
«Господи праведный,
Господи великодушный –
Верни здоровье родителям моим…
Сжалься, о Господи,
Силы пошли им…
Господи великодушный –
услышь мя!..»
«Господи, именем твоим –
убиваю соседа своего –
он слишком белый!
он слишком черный!
Нос у него не тот,
И язык у него не тот,
И думает он не то –
Сбрось его с Земли моей!
Ибо я считаю, что это
Моя земля!
Моя Земля!..
Моя Земля!
Господи, благослови меня
На правое дело освобождения
Земли Моей…
Земли Моей…
Земли Моей…
Услышь мя!»
Господи, несчастный Господи, -
что это за голоса?
Чьи это голоса?
Что они все хотят?
Что они все вопят?
Ты смотри, что это? –
Рога, Хвосты, Рожи, Галстуки,
Ботинки…
Куда они все?
Каяться!
Каяться!
«Господи, что же это такое?
Господи!
Это плохо!
Это ужасно!
Это невыносимо!
Это подлое государство!
Сжалься, Господи!»
«Грешен я, грешен.
Да, вот такой я – грешник!
Каюсь, каюсь! каюсь…»
Согрешил – покаялся,
Согрешил – покаялся,
Согрешил…
Бей себя в грудь на
Площади Покаяний!
Ругай свое отечество –
В Прошлом,
Настоящем
И будущем!
Смейся! над ним,
Смейся над ними,
Смейся над собой!
Смейся, смейся, смейся!
Спешите все –
На Площадь Покаяний!
Догрешите после.
Голоса, слова, звуки...
Наваждение.
«Ах, как все плохо,
плохо,
плохо!»
«Господи, убей брата моего, он слишком много ест!»
«Господи, я тоже хочу!»
«Господи, за что ты наказал меня?»
Господи,
Господи,
Господи!
Да замолчите вы!
Замолчите,
Замолчите,
ЗАМОЛЧИТЕ!!!
***
Бедные люди, бедные…
Прости им, Господи –
ибо не ведают, что творят.
Открываются рты, движутся лица, руки, ноги,
но – ни звука…
Хаос множества звуков слился в тишину.