Предслава, сестра князя Ярослава рассказала бежавшему с места расправы у Альты ужасное. Как проткнули копьями его брата Георгия, закрывшего князя Бориса, как убийцы отрезали ему голову, чтобы снять ажурное золотое ожерелье. После всего услышанного Моисей не мог есть, долго не менял одежд, ходил как помешанный. То утро и брошенные им страдальцы не уходили из памяти; днем, вечером и ночью липкие приступы страха повторялись; княжеская палатка, изнутри забрызганная кровью, единственным призраком являлась во сне.
В червенских городах, в плену у Болеслава, недуг отступил. Киев и Святополк были далеко. Выкупа ждать не приходилось. Через два года пришла весть о смерти Окаянного. Душа Моисея успокоилась; молодость и красота будто были не его роста. Пока одна богатая вдова не перекупила его молодость и красоту. И возвратились дни и ночи, ужас Альты возвратился. Приняв постриг от странствующего афонского монаха, измотанный раб в отместку был избит палками и оскоплен страстной хозяйкой.
Тринадцать лет и Ярослав пришел освободителем. В панике мятежа, за год до избавления от плена, разъяренные слуги убили вдову. Теперь, в Печерском монастыре, на вопрос о искушающей силе страсти, Моисей Угрин неизменно отвечал: - "Не говори с женщиной ни слова".