Нет ничего страшнее, чем взгляд больного девятимесячного ребенка. Конечно, дети болеют и в четыре месяца, и в восемнадцать. Такова их природа. Но это все не то.
В четыре месяца – ребенок еще цветок. Сколько бы охающие и ахающие от восторга бабушки не водили вокруг колыбельки хоровод, расхваливая маленького человечка, человека еще нет. Будущий человек еще только начинает познавать мир. Он воспринимает его таким, какой он есть. Если у него болит горло, значит он попал в такой мир, где у всех должно болеть горло. И папы, и у мамы, и у дядь и теть вокруг. Просто они молчат об этом, они привыкли, а он кричит. Мир, как мир, могло быть хуже...
В восемнадцать месяцев с ребенком уже можно договориться. Ему можно объяснить, что это всего несколько дней, что скоро все пройдет и он через пару дней опять побежит играть...
Девятимесячный же больной ребенок – это совсем другое дело. Он уже достаточно познал мир, чтобы понимать, что с ним что-то не так. Ведь он уже знает, как все должно быть. Но он еще не знает, что это скоро пройдет. И вот он лежит, раскаленный до сорока градусов с немой мольбой в глазах, что-то сделать. Ведь он уже знает, что ты всесильный. Не ты ли его ловил в последний момент, когда он карабкался по лестнице? В самый последний момент. Как раз в тот самый момент, когда должен был быть «бум»? А в место «бума» было что-то мягкое – твои руки и что-то колючее -- твой укоризненный взгляд. Не ты ли для него отодвигал этого четырехного спинчатого гиганта, который мешал проползти к бессовестно выкатившемуся из зоны досягаемости мячику?!
Так что же ты теперь ничего не делаешь? Зачем ты тычешь бесполезные стекляшки с цифрами в места, природой для того непредназначенные?! Зачем норовишь влить в рот какую-то мутную гадость? ТЫ ЛУЧШЕ СДЕЛАЙ ЧТО-ТО!! ВЕДЬ Я ТЕБЯ УЖЕ ВТОРОЙ ДЕНЬ ПРОШУ ВО ВСЕ ГОРЛО!!!
А потом больной ребенок стихает. И от него только и остается что этот взгляд: полный муки, страданий, укоризны и непонимания. А ты – всесильный – и правда ничего не можешь сделать...