О чем она только думала, когда просила его несколько дней присмотреть за этим типом? У них же вообще ничего общего нет, он таких всегда обходил стороной. А ей кем он приходится?
Рома с неприязнью посмотрел на своего гостя, мирно спящего на его диване. Он был удивительно хорош собой, таким надо в рекламных роликах сниматься. Даже спал он картинно, как будто специально повернув голову так, чтобы выгоднее смотрелся его правильный профиль.
Ромка отвернулся от этого типчика и его мысли тотчас переключились на Инну. Как всегда, когда он о ней думал, у него в груди, вернее, даже в животе, образовался комок, который так сладко ныл... И сразу хотелось расслабиться, поддаться этому чувству – и ... он знал, что будет дальше. Дальше, когда ноющий комок вырастет, раздуется до вселенских размеров, он побежит искать телефон, он будет набирать ее номер – но сейчас это бесполезно, она, наверное, сидит в самолете и при всем желании не сможет с ним поговорить, успокоить этот комок, сделать так, чтобы он сжался опять до размеров горошины и не мешал ему свободно дышать в ее отсуствие. Тогда он побежит за выпивкой... Нет, поддаваться не стоит.
Ромка опять повернул голову к спящему на диване типу. Тот между тем уже проснулся. Он теперь полулежал, облокотившись на руку, и недоуменно смотрел на него. Ромка попытался изобразить улыбку, хотя знал, что его улыбка, когда она шла не от души, больше напоминла оскал. Но лучше уж такая, чем вообще никакой. На большее он сейчас не был способен.
- Ты кто, - спросило чудо на диване. Голос у него был неприятно высокий, и говорил он со странной интонацией, как будто пел.
- Роман, - ответил Ромка.
- А дальше что? – последовал вопрос, и Ромке показалось, что он различил несколько иронические нотки. У него не было никакого желания упражняться в красноречии с этим типом, тем более что голос у него действительно был противным.
- Тебя Инна этой ночью тут выгрузила. Ты был пьян в стельку. Сказала, чтобы я за тобой присмотрел. Чтобы никуда тебя не выпускал, покуда она не вернется. А сама она улетела – куда там? В свой Берлин? Или Гамбург?
Пока Ромка говорил, лицо его гостя на диване серело на глазах, и его только что надменный взгляд превратился в потерянный, иронично загнутые уголки его рта опустились, и он как будто состарился.
«Да ему ведь так и сороковник дашь», - подумал Ромка. «Какие, однако, интересные у Инны знакомые»... И он в который раз спросил себя, что же связывало Инну и этого типчика. Неужели она подсунула ему своего – пусть даже бывшего – любовника? Пусть ему все сорок лет, но он все еще хорош, а он, Ромка, что? И опять накатили на него знакомые сомнения: за что Инка могла его полюбить? Внешность у него – типичный мужик, ему вот только тридцать недавно исполнилось, а он уже заматерел, на лбу залысины, коренастый, приземистый... Ни престижной работы, ни денег – ничего у него не было. Так, жил себе, жена даже когда-то была, ходил на работу, любил посидеть с друзьями, чтоб без баб, телик смотрел, на рыбалку ездил... И вдруг Инка. Она налетела внезапно, как буря, и перевернула всю его жизнь. Он ушел от жены, он забросил своих дружков, и все из-за нее. Жизнь превратилась в ожидание встреч. А она – вот, подсунула ему этого... Знала, что для нее он сделает все, что она ни попросит.
- Звать-то тебя как? – спросил он.
- Я Валентин. – Даже голос его как будто потускнел, вся напевность из него испарилась.
- И что дальше, Валентин? – Ромка даже не заметил, что этот же самый вопрос минуту назад был задан ему.
- Не знаю, что дальше. Тебе разве Инна ничего не рассказала?
Ромка лишь пожал плечами. Да и какая, в принципе, разница? Перекантуется этот ... Валентин тут пару дней, и больше он его не увидит. Разве так уж важно ему знать, что за проблемы мучают его гостя?
Но, безо всякого предупреждения, Валентин сказал:
- Они убили Женьку..
- Какую Женьку?
- Не какую, а какого. Моего друга. Мы жили вместе, никому не мешали. Но с тех пор, как они въехали...
- Постой, постой... Жили вместе... Так ты что... педик?
Валентин даже еще ничего не успел ответить – да и что там было отвечать, и так все было ясно – как Ромку разобрал дикий смех. Он ничего не мог с собой поделать, и его смех был более чем не к месту, особенно, если учесть, что его собеседник только что сообщил ему о смерти друга – но тем не менее, он смеялся, он сотрясался от хохота, его просто сгибало... Для него это был смех облегчения – только сейчас он почувствовал, как он на самом деле ревновал Инну к этому типчику – а оказалось-то... Голубизна, педик... И ничего не могло быть у него с Инкой...
Валентин между тем встал с дивана, Ромкина реакция была ему непонятна и обидна. Он уже кружил по квартире в поисках своей одежды, когда Ромка, наконец-то, успокоился.
- Да сядь ты, не мельтеши... Извини.. Это непроизвольно. Не принимай близко к сердцу. Давай лучше перекусим? Кофе попьем? Ты как? Заодно и расскажешь мне все по порядку.
Валентин еще выглядел обиженным, но все же прекратил поиски своих вещей и остановился посреди комнаты. Было что-то торжественное в том, как он стоял, как держал голову.
- И у тебя есть приличный кофе?
- Да что вы все как сговорились, со своим приличным кофе. Чем вам растворимый-то не угодил?
Валентин пожал плечами.
- Нет, так нет. Я бы вообще лучше чаю выпил. Чай-то у тебя найдется?
Ромка встал и прошел в кухню.
- Извини, не могу показать тебе, где что лежит. Сам не знаю. Ты тут пошарь, может, заодно что и пожрать нароешь... А то уже сколько? Скоро час...
Скоро час, подумал Ромка. Самолет уже наверняка приземлился, и вполне можно ей позвонить. Только она просила – не надо названивать. Она сама. У нее трудности. Ведь у нее муж. Надо соблюдать меры. Меры были, как у шпионов: для своего мобильного она завела вторую карту, и пользовалась ей, когда ей надо было поговорить с Москвой. Меняла карты она быстро, как собрать – разобрать автомат Калашникова – так она шутила. И еще интернет... Современные средства коммуникации на службе любящих сердец...
Валентин что-то там выудил из его сиротского холодильника, и из кухни запахло вкусненьким. Ромка пошел на запах.
- Вот, яичница и бутерброды. Сколько и ни искал, ничего более приличного не обраружилось. Ты ведь сегодня пойдешь в магазин? Я тебе список напишу. Ты селедку под шубой любишь?
- Ага, особенно, если еще водка есть.
- Да, я бы и сам выпил. Я внесу ее в список.
Потом они пили чай с бутербродами, и Валентин рассказал ему, как он вчера вечером ждал своего друга Женьку с работы – а работал тот в театре, и, соответственно, возвращался домой поздно. Иногда он заходил со знакомыми в бар, и Валентин из-за этого сильно злился. Ведь Женька был моложе его, а эти театральные работники, сволочи тоже хорошие, чего от них ждать? Напоят, в койку затащат...
Когда Валентин злился на Женьку, вот в такие вечера, он начинал пить. Так и в этот раз. Женькин мобильный не отвечал, из театра давно все ушли – а его все не было. Ясно, куда его понесло. Ну и пусть, думал Валентин. Пусть Женька пьет в баре с театралами, а он будет пить дома. И он обратился к своим запасам – весьма крепким напиткам – и пил, пока не уснул. Проснулся почти под утро – Женьки все нет. Его охватило неприятное беспокойство. Сон пропал, и он оделся, чтобы подождать друга на улице.
Но до улицы он не дошел. Женьку он обнаружил, как только вышел из лифта. У лестницы на первом этаже, в луже крови.
Он сразу же вызвал «скорую», но разве «скорая» поможет трупу?
Ромка вдруг подумал со злостью, что этому гаду тогда ничего лучшего в голову не пришло, как позвонить Инне и навесить на нее свои проблемы. Но тут же ему пришлось устыдиться своих мыслей, потому что Валентин поведал, что Инна сама ему позвонила – как раз среди ночи, чтобы попрощаться, она ведь улетала... Как только она поняла из его лепета, что произошло, она приехала и забрала его... Отвезла вот сюда, а сама в аэропорт.
- Да, дела, Валентин. А ведь выпить и правда надо. Так что пиши свой список, я сгоняю в магазин. Выпьем, потом будем разбираться, что к чему.
Однако когда Рома вернулся из магазина, нагруженный продуктами – все строго по списку, никакой отсебятины – Валентина в квартире не было. Сначала Ромка подумал, что тот в ванной, наводит красоту – так как там горел свет. Он осторожно постучал, но в ответ не получил ни звука. Дверь оказалась не запертой, он заглянул – никого.
Ромка громко выругался. Что делать-то? Если этот придурок поехал к себе, то это может гроизть ему неприятностями, в лучшем случае. А в худшем..
Теперь уж раздумывать было некогда – он достал мобильный и стал звонить Инне. Конечно, безрезультатно. Тогда он отправил ей SMS с отчаянной просьбой срочно перезвонить и стал ждать.
Она перезвонила буквально через пять минут. Как только узнала, что Валентин ушел, она чуть не взвыла.
- Я же его вчера еле увезла. Он никак не мог оторваться от своего друга. Там в их подъезде какие-то нацисты поселились, они Вальке и Женькой прохода не давали в последнее время. Сам знаешь, как у нас к голубым относятся. Им угрожали, но пока все оставалось на словах... А теперь вот – Женька. Они же и Вальку прирежут!
Инна назвала ему адрес, и Ромка побежал к машине. Жил Валентин в Марьино, и Ромка знал, как доехать туда, избежав пробок. В те времена, когда у него еще была жена, он, помимо основной работы, занимался еще частным извозом, чтобы – по ее терминологии – «поднимать семью». За это она обещала ему детишек и домашний уют. Но все его заработанные «подъемные» куда-то исчезали, превращались в тряпки на широких боках супруги. Он это дело тогда бросил, потом и саму супругу бросил. Но знание московских дорог осталось. И теперь он молил бога, чтобы Валентин поехал к себе на метро, ведь тогда он вполне сможет его опередить.
Он уже минут пять давил на звонок, но дверь никто не откывал. «Успел, слава богу», - подумал Ромка. Он решил, что лучше будет подождать Валентина у подъезда. Да и вообще, все тут было спокойно, как будто и не было никакой ночной драмы. Только Ромка развернулся, чтобы спуститься вниз, как от стены подъезда отделался какой-то сопляк. В руках он держал бейсбольную биту.
- А что это тебе надо в пидорской квартире, - спросил он. Тон его был наглым до беспредела. Но Ромка был не из тех, кого вот так легко можно было взять на испуг. Буквально в два мнговения бейсбольная бита перекочевала из рук сопляка к Ромке. В следующее мнговение он мог вполне двинуть этому уроду по башке, его же битой, но он сдержался. Он же не господь бог, чтобы вершить судьбы людей. Вместо этого он просто ударил его между ног.
В это время с лестничной площадки подошел еще один отморозок. У него-то точно не было проблем с богом, и в вопросах жизни и смерти он запросто брал на себя его роль. Ромка еще не развернулся, как почувствовал резкую боль в спине, в глазах у него потемнело... Он даже ничего подумать не успел, только как будто чужой голос, откуда-то издалека, сказал ему – это все...
Потом вдруг стало светло. Так светло, что захотелось открыть глаза, но они почему-то не открывались. Но все же он напрягся... Все перед ним плыло, он не сразу смог сфокусировать свой взгляд. Кто-то сидел на его кровати и держал его руку. Ромке потребовалось еще несколько минут, чтобы вспомнить, кто это. Это был Валентин.
- Проснулся, слава богу. А то я уж думал, так и будешь теперь лежать остаток жизни...
- Что со мной, - еле слышно спросил Ромка.
- В больнице ты. Тебя ножом пырнул этот тип, но жизненно важных органов не задел. Ты просто немного крови потерял. Это соседи были начеку, наверное, после Женьки. Тех подонков всех забрали в ментовку, и тебя успели откачать. Тебе повезло.
- Да уж, повезло... – Силы потихоньку возвращались к нему, и известие о том, что ранен он не смертельно, весьма способствовало поднятию духа.
- Не переживай. Инну я проинформировал, она прилетит, как только сможет. Пока она передает тебе на словах – держись, Рома!
Инна... Валентин знал, кому надо звонить в таких случаях. Ему вдруг захотелось спросить о том, что вчера его весь день мучило – а кем, собственно, они друг другу приходятся, Инна и Валентин? Теперь он без стеснения задал этот вопрос – есть и свои преимущества у больных...
- Да никем мы друг другу не приходимся, - ответил Валентин. – Она Женькиной подругой была. Раньше. Они там вместе где-то учились, любили друг друга, пожениться собирались. А она... вдруг вышла замуж за какого-то фрица и укатила в свою Германию. Женьке наплела, что так надо, что это не навсегда, что они все равно будут вместе... Но Женька был максималистом. Он так любил ее... И не собирался делить ее с каким-то там немецким мужем. Когда она уехала, он сильно запил... Я его подобрал в одном баре, привел к себе, выходил. С тех пор мы живем вместе. Инка регулярно наведывается в Москву, встречается с нами, но Женька с ней теперь общается ... общался... только как с хорошей подругой, переболел он. И ночью той она позвонила мне только потому, что Женькин мобильный не отвечал. Попрощаться хотела...
Ромка закрыл глаза. Инна... Он вдруг заметил, что мог думать о ней спокойно, без ноющего комка в груди. Как будто нож, который не задел ни одного важного органа, проткнул именно этот комок, и вся его боль вытекла вместе с кровью. Ромка не испытывал ни разочарования, ни горечи. Наоборот, было ощущение спокойствия, как будто он долго куда-то шел и наконец-то достиг своей цели. Не открывая глаз, он улыбнулся только уголками губ. Его рука все еще была в руке Валентина, и он неловко пожал ее...