Глава 5
В следующие два дня я несколько раз звонил в Питер Мишке. Его положение все обострялось. Следовал допрос за допросом. И, как охарактеризовал ситуацию сам Мишка – положение достигло критического предела. Что-то должно было произойти.
Я терялся в раздумьях. Как помочь Мишке? Вроде можно бы было попробовать попытаться что-то выспросить у Ирины и передать эти данные следователям. Но вот как связаться с Ириной? Может быть, стоит опять поехать в Питер? Может быть так будет вернее?
На следующий день я сидел на работе, совершенно выключившись из рабочего ритма.
Через два месяца у меня был назначен срок сдачи важнейших материалов по проекту. А дел там было еще минимум на пол года работы. Но не лезло мне ничего сейчас в голову. Я уже собрался связаться по аське с Юлей, когда ощутил в голове характерные признаки включения.
- Ну, привет – опередил я Иринку, - где ты так долго пропадала?
- Привет. А ты точно меня чувствуешь. Мгновенно. Я подключиться то толком не успела.
- Ты, Иришка, очень вовремя. Дело у нас к тебе есть.
- Да? Какое же?
Сказала она это как-то не так, как обычно. Как-то очень напряженно, что ли. Не похоже это было на ее легкий обычный разговор.
- Мишка попал тут в ситуацию. Обвиняют его в смерти Мокеева. – Начал я.
- Да, я в общих чертах эту историю знаю.
Опять некоторая неестественность. Холодность какая-то. Но и та же напряженность чувствуется. Что-то тут не так. Тем не менее, продолжаю пока разговор в том же ключе.
- Слушай, мы тут с Юлькой придумали такую комбинацию. Ты должна подключиться к кому-то из убийц Мокеева и попытаться узнать какие-то важные подробности, которые могут помочь Мишке. Ну, например, где тот пистолет, или кто убил и почему. Или что-то вроде того. Говоришь потом все это мне, а я сразу звоню Мишкиному следователю и инкогнито это все ему сообщаю. Может быть, они от Мишки тогда и отстанут. Даже наверняка отстанут, когда у них более верный след с нашей помощью появится. Сможешь ты в этом чем-нибудь помочь?
Ответа почему то не было. Но Ирина точно была со мной в контакте. Контакта не разрывала, но и разговор не продолжала. Словно раздумывала над ответом.
- Ирина, ну чего же ты молчишь?
- Я думаю. Думаю, что, вряд ли, из этого что-то может получиться. Не реально все это. – Как-то неестественно выдавила она.
- Это почему же?
- А ты наверное думаешь, что все это так легко? Захотел и подключился. Захотел и сразу все считал, что нужно вам с Мишкой?
- Да, я так думаю, но при этом и отдаю себе отчет, что тебе, конечно же виднее. Но ведь в прошлый раз ты сама говорила, что уже подключалась к кому-то из убийц Мокеева и теперь все совершенно точно знаешь.
- Не все, а только то, кто убил. И в тот раз все вышло достаточно случайно.
- Как же быть? Ведь Мишке грозят серьезные неприятности. Ему надо как-то помочь.
- Ты забываешь, что я всего лишь душа. У меня не осталось людских привязанностей. Не осталось и былых чувств. Кто такой Мишка для меня? Так, партнер по прошлой роли. Даже еще меньше. Почему я должна все это делать? Зачем мне так стараться?
Что за ерунда? Ничего не могу понять. Как подменили Ирину.
- Странно, Ира. Как будто не ты все это говоришь. Что-то тут не так.
- Я, не я – какая мне разница. И вообще мне уже пора. Пока.
- Подожди секунду. Скажи, как мы будем продолжать контакты дальше?
- Ну, вызывай меня сам. – Было совершенно очевидно, что отвечает мне сейчас Ирина с большой неохотой. – Как нужно будет, попробуй сосредоточиться на мне, как будто мы уже с тобой в контакте. Как будто я уже подключилась и ты этот контакт ощущаешь. Вроде бы таким образом все должно получиться.
- Так просто? А почему ты так думаешь? Ведь у тебя никогда не было двустороннего контакта?
- На самом деле, ты уже так делал дважды. Только неосознанно. И у тебя получалось. Уже два раза не я к тебе, а ты ко мне присоединялся! Например, когда второй раз ехал в Питер, и показывал Юле место нашего первого контакта. Ты так напрягся, вспоминая это состояние и нашу беседу, что вошел со мной в контакт сам, но, наверное, в тот момент подумал, что это просто совпадение и что на контакт я вышла самостоятельно. Ты еще потом сам себя спрашивал, почему два раза на одном и том же месте все произошло. Ладно, пока. Мне действительно пора.
И контакт пропал.
Я был потрясен двумя обстоятельствами. Первое – то, что Ирина, по какой то непонятной причине не хочет помочь Мишке. Для меня было яснее ясного, что она именно не хочет помочь, а вовсе не считает это дело безнадежным. Хотя и ссылается на какие то мифические трудности. Второе – то, что я, оказывается, так легко могу входить в контакт с душами самостоятельно. Если конечно Ирина сказала правду, а не слукавила.
А может мне стоит попробовать проконтактировать с Володей? Не сейчас конечно. К этому надо будет хорошо подготовиться. Морально.
***
В тот же день, вечером, я заехал за Юлькой к ней на работу. Назад нам пришлось выбираться через большие пробки, и пока наша машина ползла в огромной веренице других машин сначала по Садовому кольцу, а потом по Новослободской и Дмитровскому шоссе, у нас с Юлей было сколько угодно времени для беседы.
- Ничего не понимаю. Да она просто напрочь не хочет во всем этом участвовать! – Возмущался я, рассказывая Юле о нашем последнем контакте с Ириной и о том, как она под любым предлогом старалась отказаться от помощи Михаилу.
- А что говорит?
- Да ссылается на какие то трудности. Подключиться мол трудно к нужным объектам, да трудно в подключении выведать нужные сведения.
- Ты ей веришь?
- Да нет, конечно же. Напряженная она какая-то. Неестественная. Чувствуется, что крутит она что-то. И что-то не договаривает.
- А может ли быть такое, что она просто убедилась, что это все-таки был Мишка? Ну, в смысле, что Мокеева он сам того…
- Ты знаешь, мне это в голову не приходило. Но с другой стороны, уж слишком уверенно она в прошлый раз говорила о Мишкиной непричастности к этому убийству. Нет, тут что-то совсем другое. Тут именно с ней, с Ириной что-то не то. Понимаешь, она особенно напирает на то, что сама она мол – всего лишь бесплотная душа без каких-либо эмоций. А раньше то ведь она об этом если и говорила, то как-то вскользь, как о чем-то малозначительном.
- Я в это тоже не верю. Да, она, по-моему, и чистки то особой не прошла. Так, от некоторой суеты людской может и освободилась, но, по сути своей как была Иркой, так ею и осталась. Со всеми своими переживаниями и сочувствиями.
- Я тоже ее как холодного духа не воспринимаю. Она очень даже по своим эмоциям женщина. Осталась таковой. Только бесплотная. Но эмоции то все на месте. Все при ней были.
- Мне тоже так кажется. В чем же дело?
Разговор продолжался в том же духе, как вдруг Юля схватила меня за руку, так, что я чуть не потерял дорожный ряд:
- Слушай, знаю я, чего она так поступает. Это ты правильно все говоришь, что она осталась женщиной со всеми своими эмоциями и чувствами. Мы когда в Пушкине в гостях у Мишки за столом, сидели, помнишь?
- Конечно помню.
- Потом вы с Мишкой на улицу вышли, на крыльцо. Как бы покурить. А мы с Анной Алексеевной разговорились на кухне, пока она там посуду мыла, а я ей немного помогала. Анна Алексеевна, конечно, была вся в растрепанных чувствах. Боялась ужасно, что Мишка кого-нибудь из баб себе в жены найдет и ей будет тогда трудно с детьми видеться. А уж приехать к Мишке в Питер и «зависнуть» там надолго и вовсе не реально будет.
- Хорошо, а что дальше?
- Есть у нее подозрения, что Мишка с секретаршей своей Людкой находиться в неравнодушных отношениях.
- Ну и что с того? Он же вдовец. Куда ему деваться то?
- Это все понятно, что вдовец. А теперь представь, что Иринка в курсе всего происходящего. Если она и в правду хоть вполовину осталась женщиной по своим эмоциям? Что бы она захотела сделать с Мишкой? Который с секретаршей путается.
- Отомстить решит. Точно. Или хотя бы не помогать. Пусть, мол, ему будет худо. Так ему и надо. Слушай, ты, наверное, права. Похоже, что так оно все и есть.
- Интересно, а может такое быть, чтобы Мишка с этой Людой еще и раньше что-то такое имели? Ну, в смысле еще до смерти Иринки. А Иринка сейчас только об этом узнала. И теперь готова Мишку вообще по полной уничтожить.
- Думаю, что это вряд ли. Вроде бы раньше за Мишкой таких дел не водилось.
- Ну, все, мужская солидарность пошла. Дим, ведь мы же сейчас серьезный разговор ведем. А ты начинаешь в игры играть.
- Какие игры? Это аналитика.
- Угу-угу. Аналитика. Рука руку моет. Мужская солидарность пошла.
- Кроме того, я думаю, что она вряд ли хочет и может навредить Мишке напрямую. Но вот так вот, путем невмешательства – очень даже.
- Возможно. Так что мы делать будем?
- Я думаю, что надо вызвать ее на откровенный разговор и постараться мягко ей объяснить, что Миша – мужчина не старый еще. И что вряд ли нормальный мужик способен верность хранить в такой ситуации и до смерти своей без баб жить.
- Да, если ты возьмешься за разговор так и таким образом его поведешь, то результат будет заведомо отрицательный.
- Хорошо, психолог ты наш. Тогда поговори с ней сама.
- Ладно. Давай вызывай.
- Прямо сейчас?
- А чего тянуть. Вызывай.
- Попробую.
Я действительно попытался представить себе Ирину и ощущение контакта. И контакт возник незамедлительно. Я даже еще и постараться то как следует не успел.
- Привет. Я здесь. Похоже, у тебя опять получилось. – Сказала Иринка обычным тоном.
- Привет, Иринка.
- Вы чего тут подговариваетесь? – Похоже, что настроение у Ирины было сейчас немного получше, чем днем.
Я опять проговариваю вслух слова Ирины, чтобы Юля их слышала.
- Да решили мы тут с тобой посоветоваться по одному вопросу. – Это уже Юля взялась за дело. – Был тут у меня некоторое время назад приватный разговор с Анной Алексеевной. Так вот она сильно переживает, что рано или поздно Мишка женится, и у нее могут возникнуть некоторые проблемы в общении с детьми.
- Ну и что? Я то тут при чем?
- Ты хорошо их всех знаешь и можешь посоветовать, что ей делать, если это произойдет?
- Я? Я должна советовать, что делать, если Мишка загуляет?
- Да не загуляет, ну что ты в самом деле. Не загуляет, а решит жениться. Если загуляет, тут и страшного то ничего нет. Он себе немного погуляет, а Анна Алексеевна спокойно будет детьми заниматься. Тут то как раз никакого ущерба ни ей, ни детям нет. Я тебя спрашиваю о том, что делать, если Мишка жениться задумает?
- Никакого ущерба? Ей? Да причем тут она. – Такое ощущение, что Ирина совершенно перестает себя контролировать. - Тебе легко говорить, что никакого ущерба. Еще и года не прошло с моей смерти, а Мишка уже с Людкой закручивает.
- А кто такая Люда? – как ни в чем не бывало хитрит Юля.
- Да секретарша его. Его и Житняка. Набрали они с Коляном Житняком полный офис баб и сидят себе, тихо радуются.
Николай Михайлович Житняк или просто Колян Житняк был Мишкиным заместителем и моим бывшим одногрупником по учебе в Бауманке. Точнее, мы все втроем – Володя, Коля и я учились в одной группе в МВТУ имени Баумана. Только я по окончании института пошел работать в оборонный московский НИИ конструктором, а ребята распределились на Ижорский завод, поскольку были не москвичи и московское распределение было для них в те годы делом почти нереальным.
Так вот, в прошлом году я был у Мишки и Коли в их офисе и сразу же отметил там большое скопление симпатичных кадров женского пола. Ну, не то, чтобы они там толпились. Каждая сидела на своем рабочем месте. Только мест этих было немало. Можно было бы даже сказать, что непропорционально много. Были ли эти дамы только секретарями, или часть из них работала по бухгалтерской части, я сказать не могу, поскольку вдаваться в это мне тогда не было никакого резона. Ни к чему мне это было тогда. Но все это сильно напоминало мне машбюро.
А еще я отметил сразу царящую там обстановку пестования мужского руководства. Оба серьезных руководителя просто купались в лучах дамского обожания и любви.
Не скрою, немножко все это смахивало на гарем. И чего уж тут говорить, права Ирина, характеризуя их рабочую обстановку именно так. Они действительно там «сидели и радовались». Особенно Колян. Напоминал он в тот момент толстого, сильно объевшегося сметаной кота. Который радуется, что вот он сейчас сметанки то обтрескался, а ее еще много тут осталось. И хитрый Колькин прищур и почти запорожские усы книзу лишь усиливали это сходство с большим и довольным котярой.
Юльке тогда я рассказывать о подобной атмосфере в офисе у ребят конечно же не стал. Да, да. Та самая пресловутая мужская солидарность.
- Да чего ж им не радоваться то? – Начал я возводить защитные бастионы. – Житняк, к примеру, не пойми в каком статусе, то ли женатый, то ли холостой…
- А меня Житняк твой и не интересует вовсе, пусть с ним его Лидка-крановщица разбирается. В каком они там друг у друга статусе. Я сейчас про Мишку говорю.- Перебивает меня Ирина. А сама аж кипит и паром исходит.
- Значит, все-таки не настолько ты очистилась от всего житейского, что тебя уже не волнует ситуация с семьей и детьми? – наносит удар Юля.
Пойманная в примитивную ловушку Ирина молчит. А мы начинаем ее дожимать.
- Ты представляешь, что будет с вашими детьми, если Мишку посадят?
- Ничего, мама с ними посидит.
- А может и не посидит. Лишат Мишку родительских прав и детей передадут неизвестно куда.
- Ну, это уж слишком. Чего вы чушь то городите. Никуда их не передадут. Да мама и опеку может оформить.
- Ирина, давай помогай. О детях надо думать. Да и Мишку строго судить не стоит.
- Ладно, что-нибудь придумаю.
- Вот и умница.
- Ага, умница. Развели меня как полную дуру. Даже и не собиралась я Мишке помогать. Гаду ползучему. Такое только Юлька могла придумать. Ты Димка ничего бы не смог. Ну, уговорить меня не смог бы. Где уж вам, мужикам-простофилям так развести.
- Вот Юля мне то же самое говорила. – Откровенно ухмыляюсь я.
- Ну, вы и аферисты. Подговорились. Ладно, фиг с вами. И с Мишкой фиг. Только из-за детей и мамы попробую что-нибудь сделать. А он пусть со своей Людкой обжимается.
Мы «расконнектились». Но продолжили с Юлей обсуждение ситуации, теперь уже в более легком варианте «что делать, когда Ира добудет информацию». Как все эти сведения потом передать следакам? Ничего умнее, чем позвонить из автомата по междугородной карточке мы так и не придумали. Но и это был неплохой вариант, благо телефон следователей у нас уже был. Хорошо, что я взял его тогда у Анны Алексеевны. Вроде, должно было теперь пригодиться.
***
Прошло буквально два-три дня, как Ирина связалась со мной и рассказала следующее:
- Удалось мне опять включиться в девку из той компании. Ленкой ее зовут. Ту самую, в которую я и раньше включалась, когда про смерть этого урода Мокеева узнала. Тогда же я и выяснила, что они его сами убили. Теперь же уточнила, что вроде деньги какие-то он у них зажать хотел. Тридцать пять тысяч. Долларов. Вот они его и пригласили к Ленке. Между прочим, та тоже возле Торговой живет. Стали они между собой отношения выяснять, да и не долго думая застрелили его. А ночью вынесли труп, да в подвал соседнего дома и выбросили. Ничего даже не маскируя.
- Ага, отлично. А есть что-то, что можно следователям то выдать? Тайник, какой, может или что-нибудь еще.
- Есть тайник. Да и думает она постоянно об этом их тайнике. Ленка эта самая. Пистолета там правда нет, но лежит куча паспортов. В том числе и ее паспорта на разные имена, да и Мокеевский паспорт они с дуру взяли и в тайник этот засунули. Кстати, там и денег лежит почти на сорок тысяч долларов. Тридцать пять из них Мокеев банде тогда вернул. Не смог зажать. Боялся, что убьют. Так ведь не помогло. Все равно ведь убили.
- Это хорошо. Я тайник имею ввиду. Думаю, что этого хватит, чтобы эту дуру Ленку к стенке прижать, да все у нее и выпытать. Скажи только ее адрес и где схорон находиться.
Иринка продиктовала мне адрес Ленки-бандитки и подробно описала место в Ленкиной квартире, где спрятан тайник.
Теперь я задумался над последним этапом операции – звонком следователю.
Знал я пару телефонных автоматов на Проспекте Мира, которые были достаточно удалены от отделений милиции и метро. Была там и маленькие улочки, по которым можно было незаметно подойти и после звонка отступить. Все это немного напоминало шпионский детектив, но на самом деле мне надо было быть максимально осторожным.
Я оставил свою машину в двух кварталах от Проспекта Мира. Телефонная карточка у меня была закуплена заранее. Я прошел улочкой до телефона-автомата и набрал номер следователя в Питере. Трубку сняли, но нужного мне следователя на месте не оказалось. Где-то он задерживался и должен был подойти часа через два.
Через два часа я повторил операцию и уже гораздо более удачно. Следователь был на месте, и сам снял трубку.
- Добрый день. Возьмите пожалуйста ручку и запишите сведения по убийству Мокеева.
- А кто это говорит?
- Мы теряем время, через сорок секунд я рассоединюсь.
- Хорошо, пишу. – Покладисто согласился следователь.
Я продиктовал ему адрес. Объяснил, что тайник находится в комнате справа от окна. Под телевизором. Надо только снять плинтус и паркетную плиту. Потом я повесил трубку.
Сорок секунд конечно не получилось, а вышло почти две минуты. Достаточно это, чтобы определить из Питера точку в Москве и направить туда оперов? Я не знал, но думал, что такой вариант все же крайне маловероятен. Тем не менее, я быстро прошел улочкой к машине и поехал домой. По дороге телефонную карточку разломал и выбросил в какой то мусорный ящик.
Вечером дома меня ждала Юля. Я рассказал ей все о событиях дня.
Решили, что дня через два мы позвоним Мишке и попытаемся аккуратно выведать, есть ли какие-то положительные изменения или нет. И еще было очень важно вовремя выяснить, как Мишкин следователь отреагировал на наш звонок. Насколько серьезно он к нему отнесется. Ведь следователю тоже предстояло сделать не самую простую работу – без всякой аргументации, по анонимному телефонному звонку получить разрешение на обыск. Это сделать было весьма не просто. Правда, был шанс, что Ленка эта была у них и так на некотором крючке. И тогда повод для визита к ней они и сами должны найти.
***
Дня через два я не выдержал и принялся звонить Мишке. Полдня я не мог его нигде выловить, и только поздно вечером застал его дома. Мишка был сильно навеселе. В состоянии весьма приближающемся к полному счастью.
- Представляешь, вызвали меня сегодня днем опять к следователю. – радостно и пьяно начал он.
- И что?
- Я был уже совершенно озверевший от их "внимания" и начал с ними пререкаться, когда они вдруг сказали мне, что выловили всю мокеевскую банду, которая действительно грабила квартиры и убивала людей. Именно в милицейской форме работали. Они уже дают показания и в том числе и по убийству Ирины. Вообще, за ними там много чего такого числиться. Валят сейчас они все понятно на самого Мокеева. Он мол все это организовывал и всех людей убивал. А они мол, были им все до единого до смерти запуганы, и только послушно выполняли все его приказы. А потом однажды вдруг не выдержали гнета, да как набросились все на него, так сразу его и убили. А вообще, они сами вроде уже хотели идти в милицию с повинной, но милиция их на несколько часов всего опередила.
- Врут, наверное.
- Ну, про повинную точно врут, но по убийству Мокеева все совпадает. Следственный эксперимент сегодня был. Все они там показали. И как убивали, и как выносили, и как в подвале прятали. И куда пистолет выбросили. Так что следователи передо мной извинились и вроде теперь отстанут от меня точно. Выспрашивали меня еще немного по некоторым подробностям Ирининого убийства.
- Новые обстоятельства?
- Да нет. Просто теперь у них сразу два десятка висяков резко с места стронулись. И все по этой самой банде. Так что они порхают над землей сейчас и готовятся к повышениям и орденам. Особенно этот мой следователь. Наверное, уже новые погоны присматривает. А может и китель.
- А как они на банду то эту вышли?
- Вот не знаю. Мне они этого не объяснили, хотя я и спрашивал. Говорят, что давно их пасли. Материал копили. Вот и накопили.
- Странно как-то.
- А мне то что? Главное теперь отстанут. Да и то, что их поймали, и теперь будут судить – ведь это же хорошо! Это же замечательно! – Кричал в трубке обычно такой спокойный и вовсе не богатый на эмоции Мишкин голос.
- Ясно, что хорошо. Ну, я за тебя рад. А ты все на следователей наезжал – «других версий у них нет». «Хватают первого попавшего». Видишь, отрабатывали они оказывается сразу несколько линий. И как время подошло, все сразу и решили.
- Да уж. Я и сам не ожидал от них такой прыти.
- Ты бы им ящичек коньячку то проставил. В знак благодарности.
- А что? Это мысль. Завтра и проставлю. Молодцам таким. Орлы!
Юля весь разговор сидела рядом со мной. Ну как тут было удержаться? Слушала она всю нашу беседу взяв вторую трубку. И очень веселилась. Слыша, как наши славные следователи проявляли такие незаурядные сыскные качества. Радость за Мишку, чувство приобщения к тайне и веселье по поводу работы следствия, все это сейчас отражалось на ее лице.
Вот такие эмоции испытывали мы с ней, когда я попрощался с Мишкой и повесил трубку. Мы обнялись. И долго стояли так обнявшись в темной кухне. А потом Юля сказала:
- А давай откроем частное детективное агентство?
- Думал уже над этим. И Ирину возьмем главным оперативником.
- А как платить?
- А волонтером возьмем, так дешевле.
- А я не согласна. – Это уже Ирина включилась ко мне.
Подозреваю, что она весь разговор подслушивала, подключившись к Юле, благо, что та ее подключений вовсе не ощущает. А теперь она подключилась ко мне.
- Ну хорошо, а на каких условиях ты согласишься?
- Вы шутите?
- Конечно шутим. Не станем мы ничего организовывать. Да и повезло нам в этот раз просто. Знала ты к кому подключаться. А если будем что-то расследовать, как там выяснить, с кем вступать в контакт?
- Ну, это лишь вопрос времени. Я, пользуясь ресурсами Сети душ, все равно могла бы добыть любую информацию. Только мне это все не нужно и не интересно.
- Нам тоже это все не нужно. Хотя и интересно.
- Да, кстати, выяснила я тут одну интересную деталь. Жанна из тюрьмы навела этих бандитов на нашу с Мишкой квартиру. Когда меня убили. Полагала, наверное, что у нас были в квартире на тот момент большие деньги.
Мы молчим. От былого веселья не осталось и следа. Юля как всегда острее всех воспринимает жизненную несправедливость и торжество зла:
- Удастся ли это доказать?
- Наверное, нет. Передавала она это из Крестов на словах. Ленке. В одной камере они там тогда сидели. Подруги боевые.
- Так может и ее саму удастся к суду притянуть, через эту банду? – Опять пытает Юля.
- Вряд ли. Нет состава преступления. Ну, сказала что-то на словах. Она ведь в тюрьме все время была. Вот если бы она бандой той из тюрьмы руководила. Тут уж что-нибудь бы да и вышло с судом. А так – нет. Не получится.
- Эх, жаль.
- Ладно, Володю уж не вернешь. И меня не вернешь. Да мне и так хорошо. – Говорит веселым голосом Ирина.
- Все равно, наказать эту сволочь надо. - Никак не успокоиться Юля.
Ирина еще какое-то время участвует в общем разговоре, но вскоре отключается.
А мы еще какое-то время обсуждали, искренними ли были ее слова о том, что ей и там хорошо.
***
Неделя бежала за неделей. Работа отнимала у нас с Юлей уйму времени. Оставшиеся временные кусочки уходили на воспитание дочери и решение других важных житейских проблем.
А тут еще мой сын от первого брака Игорь забузил.
Он то бросал учебу в институте, то опять продолжал ее. Ведь он еще и в школе то учился с большой неохотой, а тут и вовсе собрался жениться не пойми на ком, и завертел-закрутил какую-то немыслимую канитель.
Я уперся на том, что он должен дальше учиться. Он тоже уперся и в доказательство серьезности своих намерений бросил институт. Более того, Игорь не хотел идти работать что называется «на службу», а стал заниматься каким-то левым брокерством, мечтая в один день «срубить» сразу миллион.
Вся эта ерунда совсем задергала меня, и я уже стал понемногу забывать о чистилище, душах и контактах с ними.
А поздней осенью я заболел. Я болею обычно раз в году. Или в конце осени, или в конце зимы. Тут выпало на ноябрь.
Болел я тяжело, с высокой температурой и бредом. Часто просыпаясь по ночам.
На третью ночь наступил обычный в таких случаях кризис. Я проснулся весь в поту и в темноте увидел Ирину. Она сидела на моей постели и из невесть откуда взятых желтых одуванчиков плела венок. Точно, как в тот раз, когда мы ездили на дачу. И одета она была совершенно по-летнему, в какое то легкое платьице или сарафан.
Тишину нарушила она сама, сказав отчетливо:
- Здравствуй. Вот ты и научился создавать образы.
- Что значит образы? И как это я научился?
- Образы, призраки или фантомы. Называй так, как хочешь. Они создаются самими людьми. А духи, если захотят общения, могут их проецировать в реальность и ими управлять.
- И как я этому научился?
- Просто в минуту сильного эмоционального потрясения у человека в голове создаются яркие образы. А душа по желанию может таким образом на короткое время воспользоваться и спроецировать его в окружающей обстановке.
- А другие люди могут видеть эти фантомы?
- Да, конечно могут видеть. Но не слышать. Вот если Юля сейчас проснется, - Ирина пальчиком показала на мирно спавшую рядом Юлю, - то увидит меня.
- А надолго это?
- Всего несколько минут. Редко полчаса.
- А от чего это зависит?
- От уровня тех эмоций, при которых создавался фантом. Наверное. Но я точно не знаю.
- А что ты ощущаешь?
- Ну, конечно, это не так как в жизни, но я все-таки чувствую немного, как управляю руками, поворачиваю голову. Словом ощущаю, как все части образа подчиняются моим желаниям.
В этот момент образ исчез, но наш разговор продолжился.
- Ну а тебе эти ощущения нравятся?
- Все-таки какое-то маленькое разнообразие.
- Так как же это у меня получилось?
- Все просто. Болел ты. Почти бредил. В этом состоянии образы очень яркие. В деталях. Одновременно ты во сне в контакт со мной вошел. Вот я в образ и «вселилась». Спроецировала его. Понравился он мне. Симпатичный такой.
- Так значит приведения это не сказки?
- В большинстве своем конечно сказки. Но иногда случаются и подобные образы.
- Как с отцом Гамлета?
- Отца Гамлета Шекспир конечно придумал. Но не случайно. У него у самого в детстве было подобное видение.
- Интересно. А давай я сейчас попробую создать новый образ?
- Давай, но только представляй ярко и в деталях.
Я стал пробовать. Долго. Ничего не получалось.
- В чем дело?
- Ты представляешь все как-то расплывчато и неточно. Я не хочу и не могу в такое вселиться. Ты первый же и испугаешься, увидев такое.
- Ладно, давай еще раз.
Попробовали. Тот же результат.
- Нужно с фотографией. По ней получается точный и четкий образ.
- Сейчас я вряд ли найду в чулане твое фото.
- Ничего, попробуем в другой раз.
- Нужно пытаться делать призраки ночью или днем?
- Это все равно. Просто ночью у многих сознание работает гораздо ярче.
- Понял. До свидания?
- Да, до встречи.
На том и расстались.