В центре одного не очень известного города был расположен скверик с детской площадкой. Правда, не только дети посещали его. Приходили и взрослые: родители, которые приводили детей туда, для приятного времяпрепровождения. Посещали этот тихий уголок и пожилые люди, поскольку за сквериком находилась благотворительная столовая, а также всякого рода зеваки. Бывали и парочки.
В скверике с женским, точно не помню каким, названием в летнее время всегда бывало многолюдно. Детскую площадку украшала горка, с которой малышня скатывалсь как каждый сам по себе, так и паравозиком. Были также разного типа развлечения: качели вверх – вниз на бревне; карусель с животными: слоником, лошадкой, дельфинчиком; аттракцион, с движущимся на месте автомобилем.
Обращали на себя внимание качели на цепях, рассчитанные на подростков. Они стояли слишком высоко для такого вида развлечений. Для этого приходилось становиться на специальную лестницу-стремянку. Однако, немало подростков возраста двенадцати, тринадцати, а порой даже десяти лет испытывали свои способности в умении как можно сильнее раскачаться.
Скверик изредка посещал один весьма упитанный паренёк по имени Арманчик: любимый племяник местного воротилы. Он приходил сюда со своими тётушками-родственницами, подышать свежим воздухом, посидеть на скамейке, посмотреть на собравшихся. Иногда с ними бывали дети: тоже их родственные души.
Некотрые из посетителей косо поглядывали на это семейство, говоря за их спиной нечто, не очень лестное. Уборщица сквера, тётя Дарья постоянно ворчала, при виде Арманчика. Явно было, что ей такой посетитель не по нутру. – Хотелось, чтоб он появлялся там, как можно реже.
Арманчик любил беседовать с тётушками о себе, любил заискивать перед детьми, кичиться своими, хрен его знает какими, способностями. В один из таких моментов, когда он излагал свои мысли по поводу, ему взбрело в голову продемонстрировать свою виртуозную технику по катанию на качелях. Хотя качели были рассчитаны на подростков, они спокойно восприняли главного героя этого повествования. Арманчик стал во всю качаться. Несмотря на то что сиденья качелей для подростков широкие, всё-таки бугаям в них не совсем удобно. Да и зрелище это для целомудренных стариков явно не относилось к числу забавных. Поэтому никто не был удивлён, услышав недовольные ворчания тёти Дарьи по поводу.
Бугай просил раскачивать его одного приятеля. В один из моментов, когда бугай сказал, что сойдёт, как только качели остановятся, послышался чей-то призрачный голос: качели никогда не остановятся. Это было серьёзно.
Качели действительно сами не останавливались, да и остановить их не было возможности. Некая сила не позволяла Арманчику соскочить с них, более того, он чувствовал себя прикованным к ним. Делать было нечего: нужно приспосабливаться к ситуации. Арманчик стал есть и пить, качаясь. Таким же макаром справлять свою нужду, маленькую. Чуть сложнее было с большой нуждой: для этого приходилось слегка подтягиваться, держа свой задний мост короткое время на весу. Затем бросать пакет вниз, где с метлой дежурила тётя Дарья.
Время попутчик другим нуждам, да и обязаностям по жизни. Арманчик решил жениться. Процесс бракосочетания прошёл в скверике, который дядя Арманчика выкупил для своего любимого племянника. Обряд венчания был совершён на качелях. Для этого дядя не пожалел задействовать вертолёт: должен был кто-то держать над головами молодых короны, соединяющие их узы на небесах.
Арманчик приспособился по всякому и уже мог справляться и сболее сложными задачами. Какими?.. надеюсь, вы сами догадались. Всё шло своим чередом. У Арманчика появился первенец – назвали в честь дяди. Тот был горд. Покручивал свой ус, глядя как его маленький тёска покачивается вместе со своим экстравагантным папашей.
Арманчик и не думал ограничиваться единственным ребёнком, и уже через полтора года он раскачивался с двумя своими малышами. Вторым ребёнком была девочка. А ещё через год супруга Арманчика преподнесла ему сюрприз и родила двойню: – близняшек – мальчика и девочку.
Иногда Арманчику казалось, что он может спрыгнуть с качелей и очутиться на земле, но некое чувство держало его за качели, словно незримый призрак стоял между его нынешним и прошлым местами обитания. Годы шли и уже заметно постаревшая тётя Дарья взирала согбенным взглядом на движущийся, как маятник, дом своего юзгара, на которого раньше кидала косой взгляд. Рядом с ней стояла её внучка – достойная замена.
Сторонний наблюдатель мог, конечно, думать о чём угодно, но в один из таких моментов пересуд, в которых, помимо того, что богатым быть хорошо, осбуждалось, как остановить качели и помочь сойти с них бедному Арманчику, послышался чей-то тихий голос: а ведь сиденье качелей отстёгивается и оттуда можно просто выпасть. С учётом того, что Арманчик был всё-таки не таким уж и бедным, – это уже авторский голос, – можно было бы сделать это безболезненно для него. Однако...
Арманчик сидел в своей излюбленной позе, перелистывая дневник с оценками своего первенца и, улыбаясь, приговаривал: а ведь у меня в школе тоже были самые разные оценки.
– А в институте? – спросил его кто-то.
– А в институте не учился – не успел.
– Детей будешь сажать на качели? – спрашивали другие.
– А что я сейчас делаю. – Отвечал тот, покачиваясь с близняшками. Беседующие мачуабельно улыбались. – М-да, – слышались голоса чянюющих Арманчику и дябучащих за его семью. – По-другому и не скажешь, – вдруг послышался некогда знакомый голос, – и помните: качели никогда не остановятся.