Глава 3
В тот последний для Володи год я несколько раз встречался с ним. Но не в Питере, а все время почему-то в Москве. Уж не знаю почему, но в тот год я ни разу в Питер не ездил. Только потом, уже на похороны и поминки.
А Володя наоборот, приезжал чуть не каждый месяц в однодневные командировки в МПС. Какой то там хороший бизнес у них совместный разворачивался. Заказы какие-то крупные заводу светили. Общался он лично с самим Аксененко и вроде бы выбил из МПС несколько неплохих долгосрочных заказов. Так что с деньгами у него на тот момент было весьма неплохо. Впрочем, у Володи всегда было неплохо с деньгами. Умел он всегда их заработать в достаточном количестве. Но главным было наверное то, что он сам весь этот год находился в отличной физической форме, сбросил лишний вес и очень посвежел лицом. Не пил целый год совершенно. Вот и дела в гору резко пошли.
А голову он имел очень светлую.
Помню, в Бауманке еще, на пятом курсе, он без всякой специальной подготовки, можно сказать с лету, выиграл городскую межвузовскую олимпиаду по организации, планированию и управлению производством. А ведь он тогда даже в институтскую команду не входил. В тренировках не участвовал. Да и лекции не особенно то посещал. Участвовал на олимпиаде как частное лицо. Вне команды. Так, силой одного интеллекта и логики, он выиграл эту городскую олимпиаду. Основы предмета он конечно знал. Но никаких проработок прошлогодних вариантов задач не делал. В тренировках институтской команды не участвовал. Я совершенно точно это все знаю.
А часто ли бывает, что человек после институтского распределения на завод на должность помощника мастера, через пять лет дорос до начальника большого цеха? А у Володи все это получалось играючи. Потом он вырос еще и скоро уже вошел в дирекцию завода.
Последний раз я видел Володю живым на дне нашего города. Есть в Москве такое официальное мероприятие. Немного помпезное, и чуть бестолковое, но уже и привычное, а для молодежи и детворы и вовсе веселое и вполне теперь обязательное.
В тот раз Володя приехал в Москву с женой Жанной и сыном. Мы должны были все вместе встретиться в самом центре на Манежной площади. Толчея была немыслимая. Вспомнилась незабвенная Ходынка. Проталкивались или точнее даже продирались мы к памятнику Жукову минут двадцать. Юлька каблук сломала. Опоздали мы к месту встречи на полчаса.
Но вот у памятника все же встретились. Жанна выглядела ужасно, одета была во все черное и волосы свои темнорусые тоже в радикальный черный цвет запаклила. Потом то все стало понятно, что к похоронам она уже в тот момент оформлялась.
В первый момент встречи на Манежной вызывала она у меня ощущение жути и отторжения, разговаривала как всегда в последние годы с апломбом и совершенно безапеляционно. Чужое мнение не принимала ни под каким видом, а любое возражение, даже самое робкое воспринимала как личное оскорбление и сразу же затевала неприятную свару.
Мы быстро переключились на Володю и Игорька, его сына. Ребята были радостные, праздничные, но чувствовали похоже сильную неловкость за Жанну и все время как то жались от нее в сторону. Жанна же, во весь голос, обращаясь ни к кому в отдельности, а куда то в пространство вещала, как она не любит Москву и москвичей. Праздничный народ смотрел на нее не сильно лестно и очень удивленно. Как на прибабахнутую. Да она так и выглядела, вполне укладываясь в малопочетный образ городской сумасшедшей.
От всей этой толчеи и неловкости, вызванной диким поведением жены, Володя постепенно совсем потух, хотя до этого был в великолепном настроении. Нам очень хотелось где-нибудь посидеть и поболтать, но Жанна наотрез отказалась куда-либо заходить. Она все рвалась поехать к Университету, точнее на Воробьевы горы, на смотровую площадку, где они должны были вечером встретиться с Володиным братом.
Тащиться туда со сломанным каблуком Юля отказалась. Мы с Володей на минуту отошли в сторону, и договорились, что завтра он к нам подъедет один или с Игорьком, и мы спокойненько обо всем с ним «потрындим», как он выразился.
Но на завтра он так и не позвонил. Мы сидели дома и ждали его звонка весь день. Как позже рассказал Володин брат, они там возле Университета вдребезги с Жанной разругались, и та потребовала срочно отконвоировать ее домой в Питер. Ночью они всей семьей и уехали.
А через неделю я поехал в большое командировочное турне Омск-Новосибирск-Красноярск. Это была исключительно важная для меня поездка. Надо было проинспектировать все открытые за последнее время новые учебные центры и провести небольшой тренинг тамошнего персонала. Ну, тренинг не тренинг, скорее, наверное, консультации или обмен опытом. Что-то вроде ответов на вопросы и демонстрации наших учебно-методических новинок.
А в Красноярске местный центр самостоятельно добился больших успехов в области создания рекламных роликов и видеоклипов, и уже не я их, а они меня могли немного просветить в вопросах нелинейного монтажа и видеокодеков. Так что я очень стремился заехать и к ним.
В Омске все было в полном порядке. Народ там подобрался вполне профессиональный, и я не без труда справлялся с большинством из задаваемых мне профессиональных вопросов. Мы уже собирались выезжать на вокзал из омского офиса, когда офисный секретарь неожиданно подозвала меня к телефону. Я очень удивился, поскольку не ждал никаких звонков.
На проводе был мой коллега и друг Петя Рудик. Он звонил из московского офиса и очень мягко и деликатно сообщил мне, что мой друг Володя Сименко сегодня утром погиб в Питере.
Только Петя так тихо, мягко и интеллигентно мог сообщить такую чудовищную вещь. Я не смог ничего спросить или сказать ему что-то в ответ. Жуткий спазм меня сразу же и задушил. Я прислонился к стене и пытался вдохнуть хоть глоток воздуха, но совершенно задыхался. На самом деле. Такого со мной никогда в жизни еще не случалось. Я не мог вдохнуть в себя ни капли воздуха.
Стоял и хватал воздух ртом, как свежепойманная, вытащенная из воды рыба. Через горло же воздух не проталкивался.
Ребята в офисе сначала ничего не поняли, потом кто-то сунул мне стакан холодной воды. Воду я кое-как протолкнул и потом что-то все же смог вдыхать, а чуть позже почти совсем восстановил дыхание.
На вопросы ребят я ничего путного не мог ответить, а попытался выяснить, есть ли сейчас самолеты на Москву или Питер. Из офиса позвонили в агентство, но получили полный отказ.
Мне стали советовать ехать сначала в Новосибирск, как мы и планировали по графику поездки. Днем я уже буду там, а оттуда вылететь в Москву гораздо проще, так что по всему, я должен на похороны успеть.
Правда, даты похорон я тогда еще не знал. Несмотря на состояние прострации, в котором я тогда пребывал, я все же согласился с этими доводами и поехал с ребятами на вокзал.
Сели мы в поезд, и всю ночь на своей верхней полке даже не надеясь уснуть, я пытался через бредовое свое состояние ответить себе на вопрос «что могло случиться с Володей».
Сначала я думал, что он разбился на машине, ведь Петя сказал, что он погиб.
Потом все как следует взвесил, обдумал и решил, что это вряд ли. Водил Вовик машины хорошо и аккуратно. Да и не пил весь год. Нет, что-то тут было не так. Что-то тут никак не сходилось. Но что? Так до утра я и не нашел ответа.
Утром после поезда мы приехали в гостиницу.
Расселились. Лихорадочное состояние мое не менялось. Я не мог сосредоточиться ни на чем, и был совершенно разбит.
В номере был телефон, и хотя это было безумно дорого, я позвонил в Питер Мишке. Не время сейчас экономить и искать подходящий переговорный пункт.
Как ни странно, но я сразу же застал Мишку дома. Тут Мишаня мне и объяснил уже без всяких прикрас, что Володю убили вчера утром. Прямо у него в квартире. Ворвались, надели наручники, зверски пытали. Украли много денег, которые он в тот день должен был сдать в банк. Даже документы все подготовленные к сдаче остались. Кто, что, ничего пока не известно. Жанна в этот момент Игорька в садик отводила. Пришла из садика, тут все и увидела. Вызвала сама милицию.
А еще Мишка сказал, что похороны будут только в пятницу, поскольку в криминальных случаях милицейские труп не сразу выдают.
Сегодня был еще только вторник.
Я решил, что весь день сегодня смогу поработать, надо только съездить и купить билет на самолет. Мои ребята пообещали меня в Красноярске прикрыть. И выполнить за меня часть моей работы. Ну а билеты я оплачу за свой счет.
Все вроде сходилось, и я позвонил домой жене. Юля уже все знала. Ей как раз Миша вчера сам позвонил, разыскивая меня. Юля потом созвонилась с Петей Рудиком, а уж он меня быстро разыскал в офисе в Омске, но сказал тогда лишь, что Володя погиб. Про убийство не стал говорить и усугублять. И, наверное, правильно сделал. Даже сегодня, после суточной закалки воспринять информацию об убийстве было все еще трудно.
Поговорили мы с Юлькой. Я обещал перезвонить вечером. Поехали в наш местный центр. Тут и вовсе все было в порядке. Часа за четыре все вопросы решили, и я рванул в аэропорт за билетами.
Билеты удалось легко купить на завтрашний рейс. Правильно мне в Омске то посоветовали. Тут в Новосибирске проблем с билетами не было вовсе. Действительно, в местном аэропорту царила мощная конкуренция. Несколько компаний в ряд. Окошечко за окошечком. За рукав из окошечек хватают, уговаривают именно у них билет купить.
Что-то же мы все-таки и получили после перестройки.
Я патриотично купил билеты в какой-то московской компании. Кажется на домодедовские авиалинии. Хотя теперь точно уже и не вспомнить.
Поехал потом в гостиницу. Целый день прошел в лихорадочной круговерти. Приезд, гостиница, работа, поездки за билетами. И ни на минуту Володина смерть у меня из головы не выходит. Неужели из-за бизнеса его убили?
В то время этим трудно было кого-либо удивить. И в Москве и в Питере. Тогда зачем пытали? Деньги искали? Они же там в кейсе лежали. Да и навести бандитов на деньги кто-то должен был. Деньги то в доме всего одну ночь находились.
Что-то не складывалось. А выступала все время перед глазами Жанна. Вся из себя черная и агрессивная. Такая, какой видели мы ее неделю назад в Москве. Жуткая. Черная вдова, одним словом.
Мы тогда в день города с Юлькой обменялись мнениями после встречи. Мнения наши о Жанне полностью сошлись. Съехала у бабы крыша.
Надо сказать, что последние пару лет отношения у Володи с женой были отвратительные. Хуже некуда были у них отношения.
Вообще, прожили они в браке лет восемь-десять. А познакомились на новогоднем вечере. Володин цех праздновал Новый год. Сняли под это мероприятие колпинскую пельменную. Тогда это было в порядке вещей. Даже, пожалуй, и круто очень считалось.
В той то пельменной Жанка и работала. На кассе сидела. Но, конечно, не в тот вечер. Кассовый аппарат был убран, а Жанна изображала тогда снегурочку. При деде морозе. И как все заметили, произвела она на Володю сильнейшее впечатление. Так пересеклись их пути-дорожки.
Помню, как потом я приезжал к ним на свадьбу в Питер. Был свидетелем со стороны Володи. Жанну тогда я увидел впервые, и она тоже произвела на меня вполне нормальное впечатление. В любом случае для меня Володин выбор был вне критики и даже вне аналитики.
А на Володину маму, Клавдию Ивановну, совсем даже наоборот. Совершенно отвратительное впечатление Жанна тогда на Клавдию Ивановну произвела. О чем Клавдия Ивановна постоянно пыталась не очень тихо сказать всем окружающим. А иногда у нее получалось очень даже и громко. Что это было? Предчувствие или совпадение?
Но кто слушает в такие моменты матерей? Справедливости ради, надо заметить, что Клавдия Ивановна и меня тоже сильно недолюбливала. Считала меня перевертышем. Эдаким, себе на уме человеком. Предателишкой мелким. На чем основывались эти ее оценки я даже не знаю. Да я сильно то и не задумывался об этом тогда. Ну относится плохо ко мне человек, и ладно.
Мне же в тот момент Жанка показалась особой очень самостоятельной, но полностью поддерживающей любое Володькино мнение. Во всех вопросах. Даже, когда Володька был заведомо неправ. Я тогда только-только развелся, и мне такое отношение Жанны к Володе не могло не импонировать.
Такая идиллия тянулась у них относительно долго. Володька оплачивал ей институт и полностью обеспечивал. Деньги он зарабатывал вполне приличные. Даже в трудные годы конца восьмидесятых – начала девяностых им легко хватало на квартиру, дачу, машины, бытовую технику, тряпки и парфюм.
Так было лет пять-шесть. Потом Жанна устроилась на курсы вождения. Получила права. Володя купил ей мазду. Вполне еще нестарую. Хотя мало кто тогда следил за моделями и годом выпуска. Все было характеризуемо одним престижным словом - иномарка.
С этого момента началось что-то странное. Что меж ними тогда произошло, я так и не знаю. До сих пор. Знаю, что Володька совершенно не гулял в то время и жил только интересами семьи. Хотя был мужчиной очень видным. Жанна же стала болтаться на новой машине везде, предпочитая общаться с автомобильными жучками, механиками из подозрительных автосервисов, мелкими бандитами. Эта среда ее манила. Как родная. Она болталась со всей этой шушерой по дискотекам, неумеренно там выпивала и садилась пьяной за руль. Однажды она сбила насмерть старушку и Володя ценой огромных денег и невероятных усилий ее «отмазал».
Потом у нее опять же «по пьянке» отняли права. Ее новые друзья помогли за дурные деньги ей их выкупить. Не за свои конечно деньги, а за ее. Точнее, те, что приносил домой Володя, а она умудрялась незаметно вынимать.
Так же и пили Жаннины друзья исключительно на ее деньги. И даже машины свои не раз чинили за ее счет.
Володя деньги Жанне конечно же давал, но постепенно их стало не хватать. Масштабы то помощи Жанниным друзьям все росли. И вот уже залезла она сильно в долги. Что делать?
Жанна договорилась с новыми своими друганами, чтобы те ограбили их квартиру. Когда Володя был в командировке в Москве, а она якобы была в тот момент на даче.
Откуда я все это знаю?
Так ведь Колпино – городок небольшой. Там ничего скрыть нельзя, все все друг про друга знают. Вот и ребята время от времени, когда я бывал там наездами, выдавали мне по крупицам всю эту чернушную и грязную информацию.
Говорили, что уже не раз пытались обсудить все это с Володей, но он воспринимал такие намеки очень враждебно и абсолютно не допускал никаких вторжений в свою личную жизнь. Даже от самых близких друзей. А они у него были и конечно пытались хоть как-то ему помочь.
Наконец дело дошло до того, что Олег, Володин друг и начальник, в приватной беседе посоветовал ему развестись. Как рассказывал потом сам Олег, Володя нормально воспринял этот разговор и сказал ему, что и сам много думал над этим и уже начинает бракоразводные дела.
Было это где-то, наверное, за месяц до убийства. Правда, об этом разговоре я узнал уже позже. На сорокадневных поминках.
В Новосибирске же я лишь обладал информацией о некоторых Жанниных проделках. И очень большое впечатление произвел на меня вид и поведение Жанны на дне города.
А тут еще припомнился случай, который мне рассказала с год назад Юля. Тогда Володя лежал в больнице, в отдельной палате, а Жанна как раз немного загуляла у друзей в лесном городке и несколько дней в больницу к мужу не приезжала. А как приехала, была сильно навеселе. Был поддатым и сам Володя. Только не с радости, а от горя и обиды.
Что уж у них там в палате произошло, толком понять трудно, но вроде бы двинул слегка Володя Жанне по голове. Думаю, что влепил он ей затрещину, но рука то у него не маленькая. Так или нет, но с тех пор Жанку понесло совсем уже без тормозов. Всем подругам она стала рассказывать, что Володя ее жизнь загубил, и что без него она давно бы уже вышла в люди и имела бы свой собственный бизнес. Интересно, какой? Не иначе пельменную бы ту самую откупила. Где кассиршей работала. С зарплаты своей и откупила бы.
Вообще же, Жанна при любом подходящем случае давала себе самые лестные оценки. Ставила себя очень высоко. И всем рассказывала, что она отомстит Володе за тот случай в больнице. И что она никогда ему это не забудет. Что он еще получит от нее по голове.
И Володя действительно был убит многократными ударами по голове тупыми предметами. Что тут было особенно думать? Мне по крайней мере все было ясно.
Я позвонил в Москву Юле. Она спросила меня, что я сам обо всем этом думаю. И кто по моему мнению мог все это сделать и из-за чего?
Я сказал, что думаю совершенно однозначно на одного близкого Володе человека. Сказал, что абсолютно в этом уверен, и полагаю, что и сама Юля имеет приблизительно такие же догадки.
Юля согласилась со мной и сказала, что да, она думает именно так, но пока сомневается. Или вернее боится так думать, но теперь, по крайней мере, она пока не будет звонить Жанне. Дело в том, что Юля все эти два дня не могла себя заставить позвонить в Питер, и что-либо сказать Жанне сочувствующего. Не могла и все. Хотя и несколько раз заставляла себя взять трубку и набрать номер, но не выдерживала и трубку клала на место.
А когда на следующий день поздно ночью я прилетел домой в Москву, Юля мне рассказала, что недавно звонила в Питер, и что там все в шоке, поскольку милиция задержала Жанну и предъявила ей обвинения в преступном сговоре с целью убийства мужа.
Жанна на первом же серьезном разговоре со следаками во всем полностью призналась. Вела себя дерзко и вызывающе. Со слов питерских ребят была она все эти дни разукрашена как икона и разодета в пух и прах.
Красуясь перед милицией призналась, что это она «заказала» Володю за десять тысяч долларов. Что сама расписала весь сценарий убийства до мельчайших деталей, всю схему действия, все роли. И дала бандитам ключ. Нарисовала схему квартиры и тоже отдала ее убийцам.
В то жуткое утро взяла сына и повела его в садик. И подала условный знак нанятым местным отморозкам.
А накануне она спрятала Володин мобильник и помповое ружье, которое Володя держал в кладовке на случай защиты семьи. Еще Жанна накануне повредила телефонную линию.
И как выяснилось, главным условием заказа было требование долго бить Володю по голове. Бить до смерти.
***
Неделя после моего возвращения из Питера прошла у нас с Юлей в делах да заботах, но все же почти каждый вечер садились мы в гостиной и обсуждали мои потусторонние контакты и гадали и предполагали дальнейшие варианты развития событий. Но постепенно тема была вся «перетерта», новых материалов мы не получали и как-то постепенно интерес наш к теме сошел на минимум.
А еще через несколько дней Юле понадобилось ехать в Питер в командировку для координации работы их питерского филиала. Или выставки там надо было какие-то готовить. Я не вдавался особо в подробности. Знаю только, что их свежесозданый консорциум располагал большим количеством филиалов во многих городах бывшего Советского Союза. Все они были созданы за последний год-два и крайне нуждались в постоянной помощи по налаживанию своей работы и координации совместных действий. Юля, по своим рабочим функциям тоже обязана была регулярно посещать эти филиалы. Особенно крупнейший из них – Питерский. Вообще-то, она успешно волынила с этим уже месяца три, также как и с аналогичной поездкой в Киев, но тут вдруг заявила, что ей непременно сейчас нужно поехать именно в Санкт-Петербург и ни в коем случае не в Киев.
Уж не знаю, что она ждала от этой поездки, но такой ажиотаж вряд ли был вызван только рабочей необходимостью. И хотя мне в Питере делать было совершенно нечего, Юля сумела уболтать меня съездить с ней вместе. Что-то она явно ждала от этого визита в северную столицу. Никогда она не организовывала такого напора и давления на меня. Мы договорились, что я возьму на работе два дня отгула, и в четверг утром мы поедем вместе на нашей машине в Питер.
На работе у Юли все этому обстоятельству были очень рады, особенно финансовый директор и бухгалтерия, поскольку при таком раскладе ни за билеты не надо было платить, ни за гостиницу. А за бензин спрашивать Юля совестилась.
Долго дискутировали, брать нам с собой дочь или оставить в Москве. В конце концов, мы пристроили ее к моей маме и рано утром в четверг должны были стартовать.
Юля была в каком-то ажиотаже весь вечер. Постепенно «завелся» и я. Мы обсуждали и обсуждали все перипетии моей последней поездки и в результате так друг друга «накрутили», что толком не могли заснуть. Проворочались до пол-пятого утра, когда неугомонная Юля предложила не терять зря время, а выезжать прямо сейчас. Кое-как умылись, оделись, позавтракали и двинулись в путь. До Твери долетели почти мгновенно, дальше ехали в обычном режиме – через Волочек волоклись, не превышая скорость в сорок километров и глумливо рассматривая засевших по кустам гаишников. По новгородской области ехать всегда проще, поскольку сел там мало и можно гнать на хорошей скорости.
Именно по тому, что выехали мы очень рано, дорога не получилась трудной. Достаточно спокойно сразу после полудня подъехали мы к тому самому месту, где несколько дней назад я чинил свое авто. Это когда я весь тосол потерял, но оказался рядом с автосервисом.
Я притормозил на обочине машину и стал рассказывать Юле про это самое место, где в прошлую свою поездку обнаружил утечку тосола, и где вынужден был заехать на ремонт.
Все это Юля уже знала, обо всем мы с ней тысячу раз уже говорили, но вот теперь она сама могла посмотреть на сервис и лубочное кафе. Юля сказала, что именно такими она их себе и представляла. Очевидно, я обладаю даром хорошего рассказчика. Об этом своем предположении я тут же Юле и сказал и тут же получил ушат не очень справедливой критики в свой адрес.
Дальше все произошло легко, само собой. На мою реплику о том, что вот здесь все и началось, у меня сразу «включилось» и Иринка ответила:
- Правду говоришь, боярин. Передай Юлечке привет.
Я даже не вздрогнул. Толи уже на подсознательном уровне начал привыкать к включениям потусторонних душ, то ли просто был готов к чему-то подобному.
- Юля, тебе привет от Ирины.
Юля здорово напряглась и смотрела на меня, не шучу ли. Очевидно, она решила, что это продолжение моих с ее точки зрения глупых шуток по поводу моих же талантов рассказчика.
- А я и с Юлей контактирую. Правда она меня не замечает. – Поделилась со мной Ирина. – И она тебе сейчас ни капельки не верит.
- Хорошо, давай тогда проведем доказательный эксперимент. – Предлагаю я Ирине вслух.- Пусть Юля задумает четырехзначное число, ты его «считай» и скажи мне.
- Юль, задумывай четырехзначное число. – Обращаюсь я теперь уже к жене.
- Ну, ладно. Сейчас. Все. Готово. – Быстро включается в эксперимент Юля. А в глазах все равно полное недоверие.
И тут же Иринка сообщает мне, что это число - 9753
- Девять, семь, пять, три!
Я произношу цифры торжественно и таинственно. Как фокусник в цирке. Я мог и не стараться. Эффект от того, что число угадано был сам по себе слишком убедительный. Даже, наверное, и для меня самого, а уж Юля то точно сражена. Думаю, что к ее удивлению добавляется неприятный осадок, что кто-то посторонний может вот так вот запросто читать ее мысли. Тем не менее, любопытство быстро берет вверх над чувством собственного достоинства.
- Давай еще раз. Я задумала последовательность из трех цветов подряд.
- Ну, это еще легче! - Начинаю немного выпендриваться я.
Процедура «считывания» повторяется заново. Я торжественно объявляю цвета:
- Синий… Желтый… Лиловый!
Опять сильный эффект.
Но теперь Юля оживает и начинает радоваться вместе со мной. Иринка вполне разделяет наш успех. Вернее, она то начала радоваться первая, только вот Юля этого не слышала.
- Юля, Ирина предлагает нам за деньги в цирке выступать. – Перевожу я Юле развеселую болтовню Ирины. Ее смех я перевести не могу.
Следует новый взрыв веселья. Это может показаться нелогичным, но, похоже, что были мы достаточно подготовлены к подобному развитию событий. Подготовлены недельным ожиданием и долгими обсуждениями. Даже, пожалуй, можно сказать, что мы ждали этого. Не хватало только толчка. Но вот толчок и состоялся.
- Ну что, мандатная комиссия закончила свою работу, мандаты всех делегатов признаны действительными? Что делать то будем, барышни?
- Дима, скажи Ирине, что мы тут для нее много вопросов подготовили.
- Сама скажи. Ирина тебя не хуже чем меня понимает. Только ты ее просто не слышишь.
- Ах, да. Точно. Ирина, есть у нас к тебе масса вопросов.
- Не сомневаюсь. Не сомневаюсь, что вы тщательно их заготовили. Только не надейтесь сильно. Не на все смогу ответить. Не потому, что не должна, или тайна там какая, просто я сама многое еще не понимаю.
- Ладно, ладно – Юлька аж горит от нетерпения.- Скажи, есть тот свет или нет?
- Ну, есть, конечно. Название правда это немного глупое. Но в принципе да, есть. И конечно это совсем не то, что люди себе напридумывали в своих сказках и художественной литературе.
- А что же это тогда? И как у вас там?
- Ну, спросила ты Юля сразу. Попала в точку. Это и есть, наверное, самый трудный вопрос. Вот так вот с лету на такую тему…
Разговор идет таким образом, что я все время «перевожу» неслышимые для Юли ответы Ирины. Ну а вопросы мы задаем вместе. Со стороны может показаться, что двое людей оживленно переговариваются друг с другом, но мужчина каждый раз после реплики женщины держит странную паузу.
- Хорошо, тогда скажи, встречаешь ли ты других обитателей того света?
- Давайте называть их душами. – Спокойно говорит Ирина. - Так вам ведь привычней? Да, конечно, я в регулярном контакте с другими душами.
- Какие они? Ты их видишь?
- Видеть не вижу. Поэтому, сказать какие они я так сразу не могу. Но я в постоянном контакте со всеми, с любой из них.
- Не может быть! Сколько же их всего?
- Точно не знаю, но думаю, что много миллиардов.
- И как же ты с ними общаешься?
- Мы все – что-то вроде единого целого. Слегка похоже это все на мозг. Или на компьютерную память. Не внешне конечно. Да и аналогия не очень хорошая. Абсолютно не точная. Но лучше ничего не могу подобрать. Представьте, что все души находятся в телепатической связи и могут обращаться друг к другу не только парами, так сказать «точка-точка», но и гигантскими конференциями и по схеме «звезда». Представьте себе эдакую гигантскую Сеть. Правда, беспроводную. То есть телепатическую, что ли.
- О-о. Сеть? Конференция? Что-то слышится родное. Ах, да. Ты же ведь у нас программист. Вот и мыслишь соответствующими категориями.
- Очень лестно. Но замечу, что была программистом. Правда, очень слабеньким и, наверное, малопрофессиональным. Да и за последние полгода уже сильно отстала от жизни.
- Ну, допустим, не так уж и сильно. Но анекдота про морскую свинку можешь и не знать.
- И правда, не слышала. Так что там про морскую свинку?
- Все просто. Женщина программист – это как морская свинка. И не морская, и не свинка.
- Вот гады! - Ирка оценила анекдот искренним смехом. Юля естественно этого не ощущает, но очень хочет знать Иркину реакцию.
- Ира, тебе понравилось? – Пытает Юля Ирину.
- Очень. – Отвечаю я за Иру и пытаюсь спародировать заливистый Иринкин смех.
За что сразу же получаю от Юли строгий выговор за неподобающие моему возрасту ужимки и легкомысленное поведение на людях. Копошащиеся в пятидесяти метрах от нас возле автосервиса люди в спецовках ничего отрицательного по поводу моего поведения не выказывают. Да они на нас и не смотрят, а мирно разбортовывают какую-то перекореженную шину. Я трогаюсь с места, и автосервис и люди быстро скрываются в дали, а беседа продолжается.
- А как ты можешь находиться в одновременном контакте со всеми? Ведь ты их не знаешь, всех то? – Переключаю я разговор на новый уровень.
- Конечно, нет. Но, тем не менее, контакт есть. Или, точнее, возможность контакта. Сам контакт я могу организовывать при необходимости.
- А что это за необходимость? – задаю я вопрос, но тут же сам себя и прерываю. - Ах ты, елки-палки. Опять тут этот великий спортсмен - пятиборец.
Я и не заметил, как за интересными разговорами скорость машины заметно подросла. Честно говоря, я ее даже и не фиксировал в этот момент. Теперь мягко притормаживаю, огибаю инспектора и останавливаюсь на обочине шоссе.
Инспектор неспешно направляется к машине. Не успевает приложить руку к козырьку и сделать соответствующий доклад, как я уже бодрым тоном приветствую его:
- Здравия желаю, товарищ Зайцев!
Молчаливая реакция легкого обалдения. Вглядывание в лица, сидящие в машине. И опять выражение лица, ожидающего подвоха.
- Российско-советским пятиборцам физкульт-ура! – Продолжаю я добивать старика Зайцева.
Ага, по мудрому лицу пробегает тень узнавания, и вроде даже появляется на лице небольшое облачко радости. Выхожу из машины. Отдаю документы.
- Как же вы это Дмитрий Игоревич, опять скорость нарушаете? – На полном автомате начинает инспектор исполнение обычной арии.
- Да, только на этот раз не на выезде из населенного пункта, а на скоростной трассе. – Уверенно отбиваюсь я.
- Вы бы Дмитрий Игоревич хотя бы раз в полгода правила дорожного движения то открывали и вспоминали, что девяносто километров тут можно ехать, не больше. Надо освежать время от времени память. – Бодро формулирует Зайцев.
- Согласен понести заслуженную финансовую ответственность в объемах прежних договоренностей. А именно в сумме пятидесяти рублей.
Заслуженный офицер Ленинградской области сильно сомневается. Названная сумма кажется ему ничтожной, а прежние договоренности шаткими и сомнительными. Да и вряд ли он их сейчас помнит, при своей то публичной, прости господи, работе.
- Ради старого знакомства, инспектор? – Жму я.
Пойти на уступки только ради старого знакомства инспектор согласился за символическое вознаграждение в сто рублей. При этом он тщательно демонстрировал, как тяжело дается ему этот нелегкий переход через его офицерскую совесть и честь.
Но вот тяжелый переход закончился. Деньги переплыли из моего бумажника в карман к инспектору. Беру свои документы и огибаю машину.
- До свиданья, товарищ старший инспектор. Спортивных успехов. Физкульт-привет!
- Вы там дальше поаккуратней. Сегодня весь батальон на трассе. – Заботливо твердит свое товарищ старший инспектор.
Елки палки, у кого теперь то там день рождения? У жены командира батальона? Или на откуп им трассу дали, а зарплату вообще не платят? Мне, как постоянному спонсору батальона хотелось бы знать, кому теперь пойдет мой благотворительный взнос в размере ста рублей?
Возвращаюсь в машину. Жена в легком беспокойстве. Моя, в смысле, жена, а не жена командира этого боевого дорожного батальона.
- Сколько взял? – Задает стандартный вопрос Юля.
- Стольник. – Даю стандартный ответ я.
- Это что, тот самый Зайцев?
- Точно. Тот самый. Пятиборец наш великий. Опять не удалось проехать трассу без приключений. Из двух десятков предыдущих моих поездок лишь две обошлись без штрафов и поломок.
- Ирина, ты с нами?
Молчание.
- Похоже, что ее нет. Наверное, вышла из контакта. По крайней мере, я бы почувствовал, если бы она оставалась в контакте.
- Если бы с тобой в контакте, то может быть. Я то ведь контакта не чувствую. – Сомневается Юля.
- А вот такого состояния «включении» у тебя никогда раньше не бывало?
- Не помню точно. Вроде, в детстве часто было. А потом как-то и прошло.
Едем и переговариваемся о том, в какой фантастической ситуации мы оказались. Переживаем, что в очередной раз не успеваем задать Ирине важные вопросы по существу дела, а все как-то переходит у нас в пустяки и уходит потом как вода в песок.
Решаем в следующий раз ответственнее относиться к разговорам с Ириной и попытаться задавать ей как можно больше вопросов по сути дела.
За разговорами подъезжаем к Питеру и едем к Юлиной конторе, которая расположена в центре города. Там я высаживаю ее.
Договариваемся, что я подъеду за ней часа через четыре, а вообще, связь будем держать при помощи мобильников.