Татьяна, Вовкина жена, родом была откуда то из под Азова и летом часто уезжала с ребенком к маме на пару месяцев. Так повелось в Вовкиной семье еще со студенчества.
Сам Вовик под всякими благовидными предлогами от совместной поездки на побережье Азова отказывался и оставался в Москве один в двухкомнатной квартире.
Хотя выражение «оставался один» будет, пожалуй, не совсем точным. Многие из Володькиных друзей уже за несколько недель до Танькиного отъезда начинали считать дни, как будто дело шло не об отъезде Володькиной супруги, а об их личном дембеле.
Особенно часто Вовику звонили женатые его приятели, поскольку скорый отъезд Татьяны обещал внести в их семейную жизнь некоторое праздничное разнообразие. И это несмотря на то, что сама Татьяна о многих из этих Вовкиных друзей и понятия не имела.
Но Володькины приятели, тем не менее, точно знали дату Танькиного отъезда. И никакой большой загадки тут не было, просто освобождалась для холостяцких праздников Вовкина квартира на Красносельской.
Повелось так давно, и сам Вовик слабо мог руководить этим процессом, учитывая то, что это была уже укоренившаяся традиция, нарушать которую Вовик не решался или, скорее всего, сам не хотел.
Понятно, что неизбежно следовавшие за отъездом жены пьянки и гулянки, причиняли Вовику кучу неприятностей. Предельно чистоплотный и аккуратный Вовик должен был постоянно за гостями убирать квартиру, мыть полы и посуду, стирать постельное белье, пылесосить и восстанавливать мелкие повреждения имущества, столь неизбежные при суровых холостяцких праздниках.
Кроме того, серьезной проблемой были для Вовика извечные подъездные часовые – старушки, сидящие день и ночь на чугунной скамеечке бульварного типа возле его подъезда и внимательно наблюдающие за всеми входящими. И за выходящими из подъезда кстати наблюдающие тоже.
К Володиным гостям старушки проявляли особое внимание, запоминая в деталях «кто, когда и с кем», а затем безвозмездно сливали всю секретную информацию возвратившейся с азовских каникул Татьяне.
Вове приходилось мучительно выкручиваться, рассказывая о том, что это де друзья с женами приезжали. Но старушки продолжали и продолжали делать свое черное шпионское дело.
Однажды Володя договорился с тремя верными друзьями, и они ночью вчетвером с большим трудом отволокли проклятую садовую скамейку к дальнему подъезду. Утром же, выходя из подъезда на работу, Вовик увидел, как шестеро старушек волоком тащили эту скамейку обратно, на "законное" место.
Эта картина весьма напоминала слаженный разгон "боба" на соревнованиях по бобслею. Справедливости ради следует упомянуть, что в команде старушек было на два члена экипажа больше максимальной нормы. Правда и разгоняли они скамейку-боб не по льду, а по голому асфальту.
Следующая попытка отделаться от скамейки была гораздо более удачная.
Скамейка была обильно орошена бензином АИ-92 и сгорела дотла. Вернее, сгорели все ее деревянные части, а чугунно-стальной каркас естественно остался цел.
Вовик торжествовал и безнаказанно водил дам домой толпами. Но не долго играла вовкина музыка.
Всего неделя ушла у старушек на то, чтобы кое-как отмобилизовать материальные ресурсы и дощечками и фанерками перекрыть ниши между металлическими ребрами скамеечного остова.
Все вернулось на круги своя.
Очкастые часовые вновь заняли свое обычное место возле входа в подъезд. Вовик вновь оказался в осаде. Но не в одиночестве! Потому что на помощь опять поспешили друзья.
В этот субботний день в квартире сошлась разношерстная компания из относительно мало знающих друг друга мужиков. Понятно, что самого Вовика знали все. Многие знали и Витю, Танькиного брата, в котором чувство мужской солидарности было черезвычайно сильно и он не только никогда не "закладывал" Вовика сестре, но и был чуть не самым активным участником всех его холостяцких похождений. Жил Витя в течение года в институтской общаге, но на эти пару месяцев танькиного отпуска с удовольствием перебирался на квартиру к Вовику.
Дело было в перестроечные годы и, естественно, первым на повестке дня встал вопрос, «где достать»? Выпить, то есть.
Про второй вопрос, «кого привести» компания пока даже и не задумывалась. Без первого, априори, не могло быть второго. Это же очевидно.
Прошел слух, что за Краснопрудной, в магазине на Втором Новом переулке дают водку. По три на лицо!
Что там случилось и почему давали в одни руки такое волшебное количество огненной воды, история умалчивает. Но давали точно. В этом друзей убедил стометровый хвост, целиком состоящий из мужского населения района. Стояли приблизительно по четыре в ряд. Отоварившиеся потные счастливчики, вырвавшиеся из темного «зева» магазина радостно подтверждали страждующим из очереди, мол да, дают. По три в руки.
Пришлось у дверей магазина друзьям немного побороться с разного рода ухарями и шустриками, стремившимися попасть к заветному прилавку без очереди. Но компания друзей была достаточно многочисленна, сплочена и выглядели все весьма внушительно. У кого бицепсы большие, у кого живот неслабый.
Не прошло и полутора часов, как ребята приобрели два ящика огневого прозрачного напитка. Брали по максимальному лимиту. Впрок. В расчете по две на лицо и по одной в запас. На всякий случай. Раз уж дают.
Жидкие материальные ценности были доставлены в Володькину квартиру под завистливые взгляды встречающихся на пути «лучших людей района».
Ребята с удовольствием отвечали на вопросы алчущих «где» и «сколько», показывая широким жестом руки направление заветного магазина.
И вот все вернулись домой и расположились в большой комнате за раздвинутым столом.
Жарища несусветная. Все мужики жутко потеют. Дезодорантов мужских тогда было не так уж и густо в продаже. В общем, обстановка ясна.
Все уже в очереди перезнакомились окончательно и вполне сплотились на почве ожидаемого распития.
Только вот невысокий и пузатый Горошек доказывает Витьку (Танькиному брату), что заниматься бодибилдингом – абсолютный идиотизм и что он, Витек, будучи качком, в качестве мужчины ничего из себя представлять не может по определению. Витек резко и матерно возражает.
Эта увлекательная тема началась у новых приятелей еще возле магазина и постепенно градус дружеского диспута все повышался. Остальные присутствующие на празднике лица пытались сгладить ситуацию и перевести разговор на более волнующие темы, например на вопрос номер два «кого привести». Но пока не состоялся заветный разлив, тема эта не захватывала все же без остатка всю компанию.
Итак, все сидят за столом. Кушать практически нечего. Но стол назвать пустым тоже нельзя. Гордо стоят на столе ряды огненного напитка и нарезанного черного хлеба.
Начали. Сначала почти без тостов. И без закуски. Почти горячую водку.
Постепенно стала понятной щедрость магазинных барыг. «Сливали» они по три в руки препоганейшую водку Шацкого разлива.
Не прошло и получаса, как вся компания совершенно очумела от паленого напитка. Все чего-то орали, никто никого не слушал. Если не считать Вити и Горошка. Похоже, что они то как раз друг друга выслушали достаточно внимательно, поскольку исчерпав всю словесную аргументацию о пользе и вреде бодибилдинга, перешли к практическим доказательствам мужской несостоятельности противника, за считанные секунды набив вкровь друг другу лица. Вся компания бросилась спорщиков разнимать и стыдить. Заставили их выпить мировую и… О чудо, спорщики примирились. Минут пять они еще что-то порыкивали и грозили друг другу, Горошек пытался даже сострить, мол «дибил в бодибилдинг победил». Но вот все наконец угомонились и распив был продолжен.
Следующие два часа абсолютно стерлись в памяти всех участников субботнего торжества. Детально восстановить картину этих двух часов праздника не удалось даже на следующий день. Лишь фрагменты. Кто-то видел кого-то ползущим на четвереньках к туалету, кто-то видел другого моющимся в душе ледяной водой, кто то видел, как третьего «рвало» в туалете, а четвертого тоже «рвало», но уже в ванной прямо в тазик с замоченным Вовиком бельем.
В общем, случился полный и массовый провал в памяти всех участников праздника.
Мистика какая то.
Часа через два народ все же начал прочухиваться.
Вовик стал бегать по квартире и орать про «сволочь, которая натошнила в белье». Остальные стали давать изобличающие показания на Леху, возможно потому, что тот прочухался позже всех.
Поправившись еще небольшим количеством уже охлажденной в холодильнике Шацкой, народ наконец в полный голос стал задавать извечный вопрос «кого привести».
Все наперебой предлагали какие то свои надежнейшие варианты ССП (скорой сексуальной помощи).
Рассказы выступающих в прениях были удивительно красочны и с рекламной точки зрения безупречны. Отмечались самые привлекательные черты претенденток. Но вот беда, означенные претендентки в коротких телефонных переговорах под разными предлогами приезжать отказывались. Категорически.
Что их так смущало в рядовых, вполне корректных и по-рыцарски деликатных предложениях друзей оставалось для компании непонятным.
Наконец, после длительных и безрезультатных телефонных переговоров Витя бросил кличь: «Айда к нам в общагу!».
По его словам выходило, что их там уже чуть ли не ждут с нетерпением толпы прелестнейших дам.
Это летом то. В студенческие каникулы.
Но обезображенные Шацкой мозги аналитикой заниматься отказывались.
Весь народ дружно выдвинулся из квартиры.
Отказался куда либо ехать только Леха, находящийся после первого оглушительного удара Шацкой в разобранном состоянии. Физическая разобранность Лехи в этот момент плавно перетекала в философскую форму.
И вот уже Леха сам себе задает извечный вопрос: «А зачем вообще я живу?». Ведь на этом свете так одиноко и грустно.
То, что у Лехи жена и сын сидели в данный момент на даче и ждали его приезда, не поколебало Лехиного отчаяния: «Он один на всем белом свете. Совершенно одинок».
Но не переживай за Леху, дорогой читатель. Было, было в запасе у Лехи проверенное средство от одиночества. И ключом к этому заветному средству был телефонный блокнот, который Леха тут же и достал из кармана джинсов.
И вот он уже возле телефонного аппарата. С кого начнешь, Леха?
- Але, Маринка? Привет. Как дела?
-Да все в порядке. Леш, это ты?
-Конечно. Ты не знаешь, где сейчас Лерка?
-У меня.
-Чего делаете?
-Ничего, в эрудит играем.
-Приезжайте в гости.
Далее последовали долгие объяснения и Лешины уверения, что де компания вполне приличная, все сплошь кавалергарды и гусары, а всяких там драгунов, уланов и казаков нет вовсе. Ну и так далее.
Девушкам в субботний день особенно делать было нечего и они согласились.
-Берите такси и доезжайте до Красносельской. Я встречу и расплачусь.
На том и порешили.
Вообще то, если бы Леха был в нормальном состоянии, то не потащил бы этих девушек в дом, где полно всякого сброда. Он девушек этих уважал и ценил. Обе работали медсестрами в госпитале имени Мандрыко, были военнообязанными и даже побывали недавно в трехмесячной командировке в Афгане.
Не были эти девушки обычными ППЖ. Обеих отличала неплохая эрудиция и пытливый ум. Маринка писала стихи и на первых порах их знакомства с Лехой даже симпатизировала ему. До того момента, когда во время какой-то незначительной пьянки Леха взял и маленько отлупил маринкиного жениха. Отлупил в воспитательных целях, заступившись за Маринку. Когда ее женишок, будучи сильно выпимши, стал Маринку прилюдно оскорблять и материть.
Потом правда выяснилось, что это была обычная манера общения молодых, и он, Леха, совершенно напрасно вмешался в отношения почти семейной пары.
Обычная история, влез, когда никто не просил.
С тех пор Маринка относилась к Лехе настороженно и постоянно и нелицеприятно его в глаза критиковала.
С Леркой же с недавних пор Леха состоял в романтических отношениях. Его поразил при первой же встрече красивый Леркин профиль с благородно изогнутым носом. И большая красивая нежная Леркина грудь его с той же самой минуты поразила.
День знакомства стал для них и первым интимным днем.
Головная боль и марево в голове постепенно проходили. Сознание начало проясняться.
«Нафига я выписал сюда Маринку с Леркой?»- Спросил сам себя Леха. Но вразумительного ответа дать не смог. Надо было идти к метро, встречать девушек.
А ключи? Ключей то от Вовкиной квартиры у Лехи не было.
Английский замок был поставлен на «собачку», дверь плотно прикрыта.
Выходя из подъезда Леха обратил внимание на старушек, которых по случаю погожего субботнего дня было на скамейке в избытке. Надо будет на обратном пути что-то придумывать.
Возле метро стоять пришлось недолго. Девушки подъехали, Леха расплатился.
Выглядели девчонки очень заманчиво. Светленькие вымытые и уложенные волосы, беленькие легкие хлопчатые блузки, позволяющие оценить глазу роскошные признаки женственности, голубенькие джинсики, подчеркивали стройность обеих медсестричек.
Девушки накинулись на Леху с расспросами. Леха вяло описывал события сегодняшнего дня и общую стратегическую обстановку. Но гарантировал, что никакого безобразия не допустит. На подходе к дому, Леха объяснил ситуацию со старушками, охраняющими подъезд.
Заходили порознь. Ехали на лифте на пятый этаж, затем спустились пешком на Вовкин. Девушек конспирация позабавила.
Вошли в квартиру. Никого еще не было.
Сели за стол и стали потихоньку выпивать. У метро Леха купил кое-какой закуси, и батарея бутылок на столе уже не выглядела столь одиноко.
За дружеским разговором Маринка временно ослабила свою обычную критику Лехи, и беседа плавно перешла на литературу. Это был Лехин конек. Он почитал Кедрина. По просьбе Маринки. Потом еще. И еще.
Тишь да гладь.
Часа через два, под вечер в квартиру ввалился экспедиционный корпус. Из комнаты было слышно, как вернувшиеся из дальних странствий кавалергарды нещадно ругают дурака Витю, возившего их за сто верст киселя хлебать. Естественно, что съездили в общагу напрасно.
У входящих в комнату путешественников при виде чистеньких и беленьких дам, распивающих с Лехой водку из граненых стаканов, отваливаются челюсти. Леха всех с дамами знакомит.
Праздник продолжается. За дело берется Вовик. Гитара, песни, шутки, смех.
Вовик талантлив и галантен. Девушки очарованы. Остальные мужики ведут себя пристойно. Все довольны.
Вечер удался. Горошек подсел к Лехе и уверяет его в своем к нему уважении. Леха польщен. Новые друзья закрепляют дружбу и взаимное уважение полустаканами водки.
Всем хорошо.
Только вот Горошку плохо. Ему помогают дойти до туалета, умывают и укладывают на диван.
Теперь и Лехе тоже плохо. Не может его организм адаптироваться к особенностям Шацкого напитка. Ему уже не до праздника. Курсирует он между туалетом и ванной.
Его укладывают спать в маленькой комнатке. На детскую кроватку.
***
Хмурое утро.
Леха с трудом вылезает из детской кроватки. На соседнем диване вповалку лежит несколько мужиков. Храп стоит серьезный. Пахнет немытыми мужскими телами, давешним перегаром и куревом.
Выход на кухню. Тут сидят самые стойкие. Витя, еще мужик, имя которого Леха не помнит, и Маринка.
Похоже, что спать они вовсе не ложились.
Идет задушевный разговор.
Маринка не отвлекаясь от беседы наливает Лехе семьдесят грамм. Не наливает, а отмеривает.
-Помогает.- Резюмирует Маринка.
Леха с трудом принимает лекарство и громко икая продолжает обход квартиры.
В большой комнате идиллия. Под одеялом лежат слева направо: Лерка, Вовка, Горошек.
Как вчера укладывали Горошка, Леха помнит. Как укладывались Лерка с Володькой он вспомнить не может и полон подозрений.
Подозрения усиливаются, когда Леха кое-как сфокусировав оптику обнаруживает на полу Леркины кружевные белые трусики. Леха выходит из комнаты и идет на кухню.
Садится за стол. Наливает полстакана водки. Мрачно опрокидывает.
-А чего ты ждал?- Начинает нравоучения Маринка. Нафиг ты нас сюда приглашал?
-Дурак я, - Констатирует Леха.
Праздник закончился, но не закончилась общая дружба.
До Танькиного возвращения Лерка часто еще приезжала к Вовику.
Но и Леха иногда приезжал к Лерке домой в Измайлово.
Дружба Лехи и Вовика выдержала этот маленький шторм и трещину не дала.
Ребята время от времени продолжали встречаться. Чаще всего на территории все новых и новых подруг. Которых в жизни этих двух балбесов хватало.
А как-то через год Леха оказал Вовику неоценимую услугу, свозив его к знакомым медикам, которые в два укола вернули возможность Володе встретить во всеоружии возвращающуюся из очередного летнего отпуска Татьяну.
Но это уже совсем другая история.