Счастье.
-Андрей, Андрюша.., - шептала Нина, чуть касаясь горячего розового уха мужа губами,- не засыпай, уже шестой час. Ну, Андрюша! - она начала энергично высвобождаться из вновь ставших сильными объятий мужа.- Хватит! Вставай! Ведь действительно опоздаешь, побежишь потом вприпрыжку.
-Я на мотоцикле доеду,- муж открыл глаза.- Нин, ну, до полшестого? Ладно?
-Так мотоцикл же сломан. Вставай!
-А я вчера подделал,- Андрей поцеловал жену в щёку и повернулся набок.
-Ну, до полшестого- так до полшестого,- Нина встала, перевела будильник и тихонько вышла из комнаты.
В доме было тихо, прохладно и сумрачно.Она любила эти утренние часы. Это было её время : все дома, никого не надо ждать.
Дверь в комнату к ребятам была открыта. Три сына спали в своих кроватках. «Как груздки!»- вспомнила Нина слова их соседки, бабки Дуси, и улыбнулась. Детки у неё действительно были хорошими : красивые, здоровые, умненькие - Петя, Пашка и Матвей - погодки. Старшему, Петруне, было восемь. Он спал на «взрослой» кровати, сбив одеяло в ноги, а у Пашки и Матвея кровать была «малышовая»-двухэтажная.
Нина прикрыла дверь детской и тихонько прошла на кухню, достала из холодильника тесто, молоко, сметану, топлёное масло, поставила большую сковороду на газ, быстро налепила оладиков и побежала в теплицу.
Теплица у неё была образцовая: большая, ухоженная. Всё прополото, подвязано, вовремя полито.
-А помидоров-то, помидоров!- радостно удивилась она. -Ну, назрело! Банок десять сегодня закатаю,- она сорвала самых зрелых и аппетитных на салат, потом нащипала луку, укропу, петрушки, с навозной гряды сорвала блестящих от росы огурчиков и бросилась в дом.
Оладики с одной стороны подрумянились. Пока крошила салат, оладики подрумянились и с другой стороны. Время - двадцать минут шестого. Выключив газ, Нина побежала во двор, где под черёмухой были с вечера приготовлены два ведра с водой, сбросила ночнушку, встала босыми ногами на мокрую от росы траву и подняла руки и глаза к небу-тридцать секунд общаться «с учителем Ивановым» (у них полшколы с ним общалось).
Она всегда, когда смотрела в предрассветное небо, поражалась его неповторимостью, многоцветием и глубиной, и всегда ей удавалось увидеть что-то похожее на глаза или на глаз. Сегодня Нина увидела почти лицо, да ещё улыбающееся. Отчего-то стало радостно. Она легко подняла ведро и вылила холодную воду себе на голову - в душе что-то ахнуло, дух захватило. Второе ведро - ах, как здорово! Аж слезы выступили! Нина пошлёпала к бочке с водой, умылась, ополоснула ноги и пошла в дом. На веранде надела на мокрое тело халатик.
Зазвонил будильник - полшестого. Из спальни выходил заспанный Андрей.
-А кто у нас засоня?- Нина прижалась мокрым, холодным телом к мужу, обняла его.
-Ты что? Холодно!
-А ты просыпайся!
-Да уж проснулся, проснулся, - бормотал муж, скрываясь в ванной.
Нина накрыла на стол. Муж быстро поел, чмокнул жену в щёку и убежал. Под окном затарахтел, удаляясь, мотоцикл. Часы показывали без десяти шесть - пора! Пора к корове идти, поросёнка кормить, кур.
В половине седьмого Нина выгнала корову с телёнком на улицу (часть стада с их стороны села как раз проходила у ворот), потом пошла в дом, процедила молоко, разлила его по банкам. Из последней, литровой, чуть не половину выпила сама, остальное вылила трём кошкам.
Семь. Пока не жарко, решила обобрать помидоры в теплице. Набрала три ведра. «Без пятнадцати восемь : успею картошки на окрошку накопать, да ещё гнёзда у кур посмотреть надо,- Нина заторопилась.- Ого! Девятый час!»- она выкладывала картошку в мойку, а яйца- в холодильник.
-Ребята, подъём! Время-то - смотрите сколько!- она прошла в комнату и включила погромче телевизор. Сыновья не капризничали : встали, потянулись все вместе в туалет, потом умываться. Нина принесла каждому стопочку чистой одежды.
-На одевание - пять минут! Кто первый - тот пьёт молоко из моей красивой кружки!
Первым на этот раз был Пашка.
-Застёгиваю первую босоножку!- кричала Нина с крыльца. На кухне послышался топот.
-А сейчас уже начинаю застёгивать вторую!
На крыльцо выбежали мальчишки и стали лихорадочно надевать носочки и тапочки.
-Конечно, у меня со шнурками!- возмущался Пашка, косясь на уже почти обутых братьев.
-А мы поможем маленько,- Нина быстро завязала сыну шнурки.
-Всё!- мальчишки по росту стояли на крыльце.
-А ну-ка, - Нина вытерла всем молочные «усы» и перецеловала сыновей, - пошли!
Петя с Пашкой, как большие, шли впереди. Хорошо, что оздоровительная площадка при школе работала всё лето и ребятишки не бегали без призора. Матвей, как маленький, шёл с Ниной за руку в детский сад. Проводив детей , она зашла в магазин- «сельшоп», как называли его жители. Магазин был большой, занимал всё здание бывшего сельсовета, и в нём продавалось всё : от хлеба до мотоциклов и велосипедов. Нине надо было купить хлеба да конфеток каких-нибудь мальчишкам. А так - всё своё. Около прилавка с хлебом была небольшая очередь. Все тревожно смотрели на экран телевизора, стоящего на одной из полок. Опять сообщали о терактах, захвате заложников, говорили о коррупции, «оборотнях в погонах».
«И что людям не живётся?- думала Нина, идя домой, - мало им всё. Работали бы , детей растили. Нет! Всем надо богатство какое-то. Прямо в три горла есть, прямо где уж отдыхать – так не знают, где! Нет, сломано что-то в человеке. Что-то ненормально стало. Есть у тебя какое-никакое добро – и хватит. А люди, похоже, разучились говорить себе «хватит». А может, это и есть конец света? Люди прямо как обалдели : берут, берут, а им всё мало. Мне вот всего хватает, ничего больше не надо. Ну, в смысле вещей. А так – ребят, конечно, растить надо. А вообще, люди всегда хапали. Одному мало , а тысячи подобьёт на войну. Вот и национальности эти. Такая национальность, не такая – какая разница! Живи как человек, и с национальностью твоей всё будет в порядке. Нет, чего-то господь недодал человеку. А вернее – «вожакам» нашим с их харизмой. Харизму дал, а ограничителей каких-то –нет. Вот они и подбивают людей. Они – рады-радёхоньки, а другие мучаются».
С такими невесёлыми мыслями Нина ставила хлеб на кухонный стол.
-Ой, время-то – десятый час,- она бросилась к телевизору,- сериал уже пятнадцать минут идёт!
Нина любила смотреть сериалы и смотрела их по утрам – вечером некогда было. Это был её час перерыва перед трудовым днём. «Вот жизнь у людей!- думала она.- Единственно от чего мучаются – так это от любви .А может, и правильно. И никакой тебе политики. Всё равно , хоть удумайся о ней – толку-то. Только надоест ведь так жить,»- она закрыла глаза и задремала. Проснулась, когда сериал уже заканчивался – шли титры.
-Всё! Пора на трудовые подвиги, а то и помидоры испортятся : все изомнутся – спелые очень.
Сначала – прибраться. Нина пошла в спальню, поменяла постельное бельё, заправила кровать, стёрла пыль с тумбочек и трельяжа. В детской тоже поменяла постельное бельё, заправила ребячьи кроватки, стёрла пыль. Паласы на лето не стелили – и так жарко, поэтому пол приходилось подтирать каждый день, что пылесос-то зря надсажать. Да и приятнее всё-таки , когда чистой водичкой всё промоешь. Нина собрала постельное бельё и пошла в баньку. В одной ванне замочила постельное, в другой – ребячьи трусишки - маечки, футболки Андрея, свои два сарафанчика. Теперь – сварить, что надо. А то днём будет жарища ужасная. Одиннадцати нет, а уже припекает. Нина намыла картошки, сверху в кастрюлю положила яйца, поставила варить – на окрошку. Потом сделала пирог с рыбой, сунула в духовку и принялась мыть помидоры. Через полчаса выключила и слила картошку. Пока допекался пирог, перемыла помидоры и банки.
Жарища усилилась и на улице, и дома. Нина во всех комнатах задёрнула ночные шторы, чтобы не нагревалось: у них была солнечная сторона, потом вышла в огород и облилась прямо из шланга – стало полегче.
Помидоров действительно получилось десять банок – пятнадцать литров воды надо. Это три пятилитровые кастрюли. Опять кипятить! Да ещётри раза! Два раза зальёшь – поленишься – все банки взорвуться. Она заливала помидоры и стирала постельное бельё одновременно , и уже через час десять банок остывали на столе под большим махровым полотенцем, а на веревках через весь двор приятно колыхалось чистейшее
постельное бельё. Теперь поменять воду в машине и постирать «бельишко» - так называла она носильные вещи. Машина у неё была не «автомат», а обычная. Хотели купить импортную- «автомат», даже денег скопили, да отдумали : вода у них плохая, часто грязная бывает – забьёт там всё сразу. Уж лучше самой выполоскать. Нина любила стирать летом : воды- хоть залейся, да и вообще приятно плескаться в холодной воде под палящим солнцем.
После стирки она протянула шланг к крыльцу, вымыла его шваброй, прямо отдраила, как матрос палубу, вымыла и дощатый настил, занимавший добрую половину двора, и тротуарчики. Вымыла не только для чистоты(они и так были чистыми), а ещё и с тайной мыслью о дожде. А дождя не было вот уже почти месяц. Всё засыхало. Приходилось каждый вечер поливать и огород, и сад. У неё такая примета своя была: как крыльцо и тротуары намоешь – сразу дождь. «Может, и соберётся к вечеру,- думала Нина,- и ветерок какой-то подул, и душно уж очень.»
Нина пошла в дом, на кухне съела картошину и яйцо, запила холодным молоком, прошла в прохладную темную комнату и легла на диван. Полчетвёртого – скоро ребята явятся. Она закрыла глаза.
Проснулась оттого, что её целовали и тормошили сразу трое её сыновей.
-Мамочка!
-Мамуся!
-Пойдём купаться! Нас водили только до обеда!
-А в садике вообще не водят, только из поливальника, как дураков,
поливают!
-Тише, тише,- отбивалась Нина, - и почему, Матюша, ты думаешь, что дураков именно из лейки поливают? И вообще, что это за слова,- Нина встала.- Ладно. Пошли!
-Ура!!!- мальчишки потопали на веранду за камерами. У каждого была своя: у Пети – самая большая, от «Кировца», у Пашки – от «газика»,
а у Матюши – от «Жигулей». А Нина прихватила половичок с веранды –
освежить, а то как-то он затоптался.
На плотике было полно народу : ребятишки купались, матери что-то
стирали, полоскали, а пара отцов просто сидели на берегу, время от времени одёргивая не в меру расшалившихся пацанов.
С купания пришли почти в шесть. Нина накрошила окрошку – поели.
И за работу. Ребята поливали в теплице и огуречную гряду, весело бегая с маленькими разноцветными ведёрками – у каждого своё, а Нина протянула шланг к капусте, потом побрызгала мелочь, полила цветы, ягоды. Пока ребята ходили встречать корову, она затопила баньку, сняла сухое бельё, накормила поросёнка, кур. Пришла корова – ребятишки ушли играть «на улицу». Нина отрезала горбушку черного хлеба , посолила её и пошла в конюшню…
-Ну, Марта расщедрилась,- сказала она трём своим кошкам, ставя полный, до краёв, подойник на стол, - литров двенадцать будет.
Она процедила молоко, налила три кружки ребятам, одну- Андрею, из литровой банки попила сама и налила кошкам. Остальное – в холодильник. Пропустить можно и завтра: сметаны и творогу ещё много.
Всё успела!
Стукнули ворота – пришел Андрей, а вокруг него прыгали сыновья,
наперебой рассказывая о том, что произошло за день. Нина вышла на
крыльцо и скомандовала:
-Все – в баню! В дом даже не заходите!
Андрей разделся на крыльце, ребятишки и так были в одних трусиках и
все в песке.
Через полчаса все четверо сидели за большим кухонным столом и ужинали. Матюша явно клевал носом. Потом все перебрались в большую
комнату на диван – смотреть телевизор. Нини убрала со стола, вымыла посуду, а когда вошла в комнату – все четверо её мужчин уже мирно спали. Она унесла детей, увела полуспящего Андрея,всех уложила и сама
пошла в баню. Она не любила жаркую баню и всегда ходила последней. Помывшись, пошла в дом.
Половина двенадцатого – это было тоже её время. Она надела ночнушку, полюбовалась спящим на весёленьких, в голубенький цветочек, простынках мужем, чмокнула его в щёку. Зашла в детскую – и сердце защемило от тихой радости : всё-таки какие красивые, чистенькие у неё детки(тьфу, тьфу, чтобы не сглазить!). Потом пошла на кухню, убрала полотенце с банок с помидорами, перевернула их – красивые! Красные, с зелёными листами смородины, белыми кольцами лука, веточками укропа - какая красота! Открыла холодильник – полюбовалась на банки с молоком, которые завтра надо будет переработать на сметану и творог.
Она прошла босыми ногами по прохладным половицам сенок, вышла на улицу, пошла за теплицу, где росли цветы, села на низенькую лавочку и вытянула ноги. Как же она устала сегодня! Вон, сколько всего переделала! Было очень тепло, но не жарко. «Точно ночью гроза будет!»-радостно подумала она, потому что на горизонте сильно темнело и сумерки озарялись дальними вспышками молний. Подул слабый свежий ветерок, сильнее запахли цветы, тихонько зашелестела старая липа, растущая у забора, стали слышны далёкие громовые раскаты.
Нина смотрела в небо, отыскивая там знакомый глаз . Нашла! Глаз был ласковым и задумчивым. Она глубоко вздохнула и улыбнулась. Господи! Как хорошо! Как всё хорошо на земле! Она начала молиться:
-Отче наш, иже еси на небеси,- Нина не умела молиться по-настоящему, знала лишь одну молитву, которую переписала ей, как умела,
бабка Дуся, но молилась каждый день, одна, чтобы никто не видел. Она просто разговаривала со своим богом. – Господи, спасибо тебе за всё, что ты дал мне. Спасибо, господи! Знаю, что ты всё можешь отнять – на всё воля твоя. Только не отнимай! Оставь всё, как есть. Не отнимай мужа моего, Андрюшу, сыночков моих – Петю, Пашку и Матвейку, дом мой, корову и вообще всех, ты сам знаешь, кого. Отнеси от нас всё зло : злые
болезни, злых людей, злые слова, злые мысли и дела, неудачи, немощь, несчастье и нужду. А подай, господи, нам добро : доброе здоровье , добрых людей на пути, добрые мысли и дела, счастье, удачу и достаток. Ты всё можешь отнять. И я смирюсь, если отнимешь, но не отнимай у меня ничего, пожалей меня, господи! Заслони, спаси и помилуй всех нас! А мне дай только здоровье – больше мне ничего от тебя не надо, остальное я сама заработаю. Ты, господи, лучше помоги тем, кто страдает да болеет, подай им милость свою,»- на душе стало тепло и радостно, спокойно. По щекам Нины потекли лёгкие слёзы,а глаз небесный подмигнул.
Она встала и пошла в дом, тихонько прошла в спальню, легла в свою кровать, стоящую прямо у раскрытого, затянутого сеткой окна. Гром слышался отчетливее, в окно тянуло свежестью. Где-то далеко лаяла собака.
-Господи, какая я счастливая!- подумала Нина, закрывая глаза, засыпая…
8.01.2007года.