Борис РЯБУХИН
Мы едем из Ташкента в Ангрен посмотреть город его мечты. Рядом, со мной крупный, широкоплечий по¬жилой человек, добродушное лицо которого усеяно черными, как оспин¬ки, точками. Это руководитель архи¬тектурной мастерской отдела гене¬ральных планов института градостро¬ительства Александр Николаевич Зотов. Высунув руку из окна машины, он рассказывает о том, что откры¬вается взору:
— Смотрите, как растет кенаф. Это сырье для изготовления веревок и канатов. В стране всего два таких места. Сюда в юности я ходил охотиться на фазанов. Мясо не про¬бовали? Лучше куриного.
— И не жалко таких красавцев убивать? — не выдержал я.
— Охотник есть охотник. На войне людей убивают…
И Зотов стал вспоминать эпизо¬ды из военной жизни...
Он возвращался с командного пункта, где получил приказ заминиро¬вать поле в тылу наших войск. По дороге услышал взрыв, сердцем по¬чувствовал беду. Прибавил шагу. Встретили его невесело. Замкомвзвода Ольшанский доложил:
— Товарищ старший лейтенант! Произошло чепе: случайно взорва¬лись все капсюли-детонаторы. Шесте¬ро бойцов ранены.
«Что делать? — мелькнуло в голо¬ве Зотова. — Выполнение приказа под угрозой срыва — нечем заря¬жать мины».
— Волобуев, Царев! — обратился он к стоявшим в притихшем строю солдатам. — Садитесь на лошадей — и в тыл. Чтобы через два часа кап¬сюли были.
Повернулся и пошел к постра¬давшим солдатам.
Прошло часа полтора. Совсем стем¬нело. Проверяя по привычке, как устроились бойцы на привале, Зотов вдруг услышал неподалеку характер¬ный говорок.
— Царев! — обрадовано позвал он.
— Так точно, товарищ командир. Детонаторы привез.
В эту ночь Зотов установил свои¬ми руками 300 мин. От напряжения так взмок, что впору гимнастерку выжимать. Бойцам, находившимся в нервозном состояния из-за случай¬ного взрыва, он не доверил миниро¬вания, зная, что, если сапер боится, обязательно подорвется...
«Уазик» летел навстречу, солнцу. Справа возвышался Кураминский хребет, слева, не уступая ему по кра¬соте, — Чатайский. Все это отроги Тянь-Шаня. А между хребтами в живописной долине по зеленому ков¬ру стремилась вдаль, обгоняя нас, огненно-голубая река Ангрен.
- Вот городок Ахангаран,— показывает вперед Александр Николаевич.
И я вздрагиваю. Как он догадался, что мы проезжаем сейчас именно через этот город?
—На этом месте был малень¬кий поселок, - продолжает Зотов, - из которого по гене¬ральному плану, разработанному на¬шим институтом, за пятнадцать лет должен вырасти большой современ¬ный город.
Я уже знаю, что Зотова называют отцом районных планировок в Узбе-кистане. Он создал и возглавил первую в республике мас¬терскую районного планирования.
Районная планировка... План развития городов и поселков, промышленных и аграр¬ных комплексов, транспорта, инженер¬ных сетей, средств охраны окружа¬ющей среды, создания курортов…
Новшества, внесенные Зотовым в методику разработки районных планировок, десятки написанных статей, книг и нормативных документов высоко оценены не только в нашей стране, но и за рубежом. С докладами по районным планировкам он выступал на совещаниях градостроителей, организованных ЮНЕСКО.
Сейчас мастерская Зотова закан¬чивала новый проект районной плани-ровки в Ферганской области. А пер¬вый — это планировка Ташкент-Ангрен-Чирчикского района. С точки зре¬ния проектирования и освоения это один из труднейших районов респуб¬лики. Зотов сделал на эту тему доклад на проходившем в Ташкенте семинаре стипендиатов Организации Объединенных Наций. Его методика по выполнению районного проектиро¬вания в Узбекистане, по мнению спе¬циалистов, соответствовала диссерта¬ции на соискание ученой степени кан¬дидата наук.
— Материалы собираем в команди¬ровках, — говорит Зотов. — Вот в этом «уазике» бригада специалистов из разных отделов, в основном мо-лодежь, выезжает в область. Смот¬рим населенные пункты, реки, инже¬нерные узлы. Встречаемся с работни¬ками райкомов, руководителями за¬водов и совхозов, со старожилами. Выслушиваем их пожелания, выска¬зываем свои предложения по разви¬тию края. Возвращаемся на ночлег поздно. Шатает от усталости и кач¬ки в машине. Многие со мной ездить в командировки не любят.
— Вы бы посмотрели, как ведет себя Александр Николаевич в коман-дировках, — вступает в разговор шофер. — Грудь вперед, не идет — бежит. У нас везде местность гор¬ная, дороги трудные, опасные. А он лезет в верховье ущелья по без¬дорожью, по осыпям. Упадет — под¬нимется. Сам залез и других увлек.
— А чего бояться! — улыбается Зотов. — Страшней войны все равно не будет…
Да, сапер всю жизнь с опасностью на «ты»...
Под Старой Руссой Зотова на¬гнал «газик», в котором сидели пол¬ковник и капитан.
— Лейтенант! — позвал полков¬ник, когда машина затормозила. — Фамилия?
— Зотов! — отозвался сапер.
— Распоряжение командования — заминировать эту дамбу фугасными минами. Мы отходим.
— Это единственная дорога в тыл наших войск, — уточнил Зотов, при-сматриваясь к неизвестному ему офи¬церу.
— Взрыв произведете тогда, когда в тыл пройдет последняя группа на-ших солдат. В их руках будут белые листы бумаги.
— Разрешите узнать вашу фами¬лию, — замялся Зотов.
— Полковник Коробов, — сказал офицер, и «газик» умчался, подняв столб пыли.
Зотов в спешном порядке присту¬пил со своими саперами к выполне¬нию задания. Мины расположили «конвертом». Заложили побольше взрывчатки. К ночи дамба опустела. А вот и прошла в тыл группа солдат с белыми листками в руках.
— Есть еще кто там? — спросил у них Ольшанский.
— Никого нет, — ответил офицер.
У зотовской роты было правило: не просто взрывать намеченный объект, а подождать, когда подойдут нем¬цы. Подпустить их поближе, чтобы взрывом уничтожить живую силу противника. Когда прозвучит взрыв, возникает паника, и можно успеть уйти к своим.
Не отступили от этого правила и на этот раз. Вдруг увидели, что в сторону передовых позиций по дам¬бе проследовала одна машина с гру¬зом, за ней другая. Потом стали переправлять орудия. Саперы завол¬новались. Ведь от сотрясения может произойти взрыв под машиной. И, главное, почему отдан приказ взрывать дамбу, когда на передовую отправляют людей, технику?
— Куда вы? Там наших нет! — крикнул Зотов младшему лейтенанту, сопровождающему орудие.
— Наши продолжают держать оборону, — ответил офицер. — Сна¬ряды на исходе, вот нас туда и на¬правили.
Зотов не признался младшему лей¬тенанту, что дамба заминирована. Но надо было срочно решать, как быть, благо что в это время проезжал на машине знакомый работник штаба. Зотов объяснил ему ситуацию. Выяснилось, что полковник Коробов, который отдал приказ, в штабе не работает. Диверсант!
Надо было срочно разминировать дорогу. А «фугаски» разминировать непросто. Подготовительную работу выполнили саперы роты, самую последнюю и ответственную Зотов взял на себя, так как только он до-сконально знал, где, что и как сое¬динил при минировании...
— Проезжаем мост, — сказал Зо¬тов. — Смотрите, рядом строится но-вый мост, и расширяют дорогу. Не было раньше районной планировки, а все это можно было предвидеть.
Машина проезжает мимо пионер¬ского лагеря. Александр Николаевич поясняет:
— Эта дорога была пробита с са¬мого начала, когда мне еще до вой¬ны пришлось участвовать в проекти¬ровании Ангрена. Тогда я исходил здесь десятки троп. А после войны выяснилось, что старые поселки рас¬положены на угленосных территори¬ях. Нашему институту дали задание определить масштабы развития Ангрена на двадцать лет вперед и выбрать площадку для строительства нового города. Там, где вы видели пионерлагерь, был разбит палаточный городок. В нем жили более двух тысяч комсомольцев, которые прибы¬ли на строительство предприятий Ан¬грена. К осени построили себе жилье. Теперь дети этих комсомольцев продолжают стро¬ить Большой Ангрен.
Вдали показались крыши нового города. За окнами «уазика» дымила высокими трубами ГРЭС.
— Дымовые трубы — прекрасный ориентир, — задумчиво сказал Зо-тов. — Сколько таких ориентиров разрушено за войну. Особенно жал¬ко было мне взрывать одну очень красивую церковь...
Эта церковь была сооружена в па¬мять победы в Отечественной войне 1812 года в селе Рождественском, недалеко от Тарутина под Москвой. Зотов невольно залюбовался мастер¬ством зодчих, создавших это изуми¬тельное произведение искусства. А ему предстояло разрушить церковь, так как она была хорошим ориенти¬ром на переднем крае обороны. Из-за этого ориентира немцы обстрели¬вали каши позиции метким прицель¬ным огнем. По распоряжению коман¬дования рота Зотова заминировала церковь. Вот ведь как бывает в жизни: один зодчий строит, другой — разрушает. Создавалась церковь на века, поэтому заложили побольше взрывчатки в три яруса.
Хоть позиции наши войска держа¬ли крепко, дан был приказ времен¬но отступить от церкви. Немцы окру¬жили ее, подогнали сюда танки. Тут-то и раздался оглушительный взрыв. Разнесло храм — остался только фундамент да груды развалин, под которыми было погребено полторы сотни фашистов. После взрыва под оглушительное «ура!» наши войска не только вернулись на прежние ру¬бежи, но и отбросили противника да¬леко на запад от села Рождествен¬ского...
— Часть этой дороги уже имеет название — улица Южная, — ска¬зал Зотов. — Вот эту площадку мы и отстаивали.
«Отстаивали» — это мягко сказано. Как я узнал, был ожесточенный «бой», который потребовал от Зотова большой эрудиции, много сил, энер¬гии и выдержки. А получилось так.
Зотов выбрал площадку для стро¬ительства нового города, экономи¬чески обосновал решение, согласовал его с руководителями города, доло¬жил о выполнении задачи Совету Министров республики. Но все дело спутал смежный проектный институт, который облюбовал выбранную Зото¬вым площадку для отвала вскрышных пород угольного разреза. И началась война протяженностью в год.
Раз десять заседали по этому во¬просу в кабинете председателя Сов¬мина, спорили до хрипоты. Зотова поддерживали Ангренский горком и горисполком, его оппонентов — ди¬рекция комбината Узбекуголь, ми-нистерство. Назначили комиссию под председательством руководителя Гос-строя.
Решили созвать выездное совеща¬ние. Собрались представители Мини-стерства угольной промышленности, работники ЦК Компартии Узбеки¬стана, госстроевцы. Зотов пригласил участников совещания прямо на вы¬бранную площадку.
— Любому ясно, что город надо строить подальше от карьера, что¬бы гарь и угольная пыль не засоря¬ли атмосферу городской террито¬рии, — говорил главный инженер проекта Ангренского угольного место¬рождения Тихонов.
— Но ветры преимущественно ду¬ют в другую сторону, гарь не будет попадать в город, — парировал Зо¬тов. — Вы чувствуете, какой здесь свежий воздух? Вы слышите запах угля? Нет. Зато люди будут жить близко от места работы.
— А вы учитываете экономичность добычи угля? На южные склоны бли¬же возить пустую породу в отвалы. Десятки миллионов кубометров грун-та! Вы понимаете, во сколько удо¬рожаются перевозки, если отвалы будут дальше от карьера? — не уни¬мался Тихонов.
— Учитываем и экономичность, — настаивал на своем Зотов. — Уголь лежит под рекой. Реку необходимо перено¬сить. Для этого ее надо перегоро-дить плотиной.
— Правильно. Ну и что? — насто¬рожился инженер.
— А что, если отвальные породы использовать для засыпки плотины?— спросил Зотов.
— Это идея! — сказал представи¬тель министерства. — Зотов прав.
И судьба города была решена.
Укладка в плотину пустой породы, снятой с угольных пластов, удеше-вила весь комплекс работ. Кроме того, поливные земли в сотню гектаров не загубили под отвалы. На них вырос город-сад.
Глядя на открывшуюся панораму Ангрена, гармонично вписавшегося в ущелье, я подумал, что Зотов проя¬вил себя не только умелым страте¬гом, но и тактиком, пригласив комис¬сию на площадку. Он призвал себе на помощь природу. Любой мог уви¬деть, до чего красиво и удобно бу¬дет расположен город на равнине, огражденной хребтами, которые соз¬дали в этом месте своеобразный микроклимат. Здесь много свежести, света, солнца и зелени.
— Вот пример, как нужно быть упрямым и настойчивым, если знаешь, что ты прав, — сказал Зо¬тов. — Я верил в победу.
И я только сейчас заметил, какой у него крутой и упрямый лоб, не-смотря на мягкие и расплывчатые черты лица.
К этой победе Зотов пришел бла¬годаря огромному мужеству, запасы которого в нем, кажется, неисчерпае¬мы. Их не могла исчерпать даже война.
Человек не позволяет себе такой слабости, как черные очки и тросточка. Он живет так, как будто видит. Как будто не было того рокового взрыва тогда, в со¬рок первом году, под Москвой.
А взрыв был…
19 ноября 1941 года Зотов полу¬чил приказ заминировать подступы к переднему краю на участке ожидае¬мого наступления противника под Москвой. Предстояло поставить 300 противотанковых и 600 противо¬пехотных мин. Саперы верили ему. Никто из ходивших с ним на такое задание не погиб. И в этот раз са¬перы благополучно закончили дело в возвращались в расположение своей части.
Но немцы на¬чали наступление раньше, чем пред¬полагалось. Наткнувшись на мины, фашисты решили расстрелять их из орудий. Взрыв одного немецкого сна¬ряда вызвал детонацию только что установленной им, минером Зотовым, мины. Получился дубль. Зотов был за пригорком. Взрыв прогрохо¬тал недалеко от него. Боль обожгла руку и лицо. Последнее, что он ви¬дел, - это яркая-яркая вспышка на бе¬лом снежном поле и синяя-синяя кромка леса невдалеке...
Он встал и пошел под обстрелом, обливаясь кровью. Он шел во весь рост по направлению к своим пози¬циям. Правый глаз еще кое-как ви¬дел. Вот и вмороженные в речку са¬ни, по которым шли на задание. Еле добрался до своих окопов и потерял сознание.
Его подобрал санинструктор, при¬вел в штаб, сделал первую перевязку. Несмотря на большую потерю крови, Зотов сам вгорячах вышел и лег на подводу, отправляясь в санчасть.
Минометный обстрел был началом жестокого боя. Началось перемеще-ние войск в нашем тылу.
В суматохе начавшегося боя пово¬зочный заблудился и вернулся на прежнее место. Там уже был танко¬вый батальон.
— Да это же тот Зотов, что про¬вел по минному полю наши танки, — сказал командир взвода. — Отвези¬те его в тыл в моей машине.
Только через шестнадцать часов после ранения Зотов попал в мед¬санбат в шоковом состоянии. Стоял вопрос — будет ли жить? Сделали первую ампутацию кисти левой руки и, когда стал транспортабельным, отправили в госпитали. Лишь на 16-й день он попал к первому глаз¬ному врачу.
— Время упущено, — сказал врач. — Если бы раньше, хоть пра¬вый глаз можно было бы спасти.
Но раненый не терял надежды. Он верил в чудодейственную силу профессора Филатова, который в то время жил в Ташкенте.
Ему несколько раз резали левую руку. Очищая от осколков, внесли заражение в правую — пришлось долго разрабатывать «медвежью лапу», по¬ка наконец рука не стала немного слушаться. Но думал он только о глазах.
Путь в Ташкент был длинным и нелегким. Попутчик делил с ним трудности дороги и солдатский паек. В поезде встретил свой день рожде¬ния и сделал себе маленький пода¬рок — сам побрился. Он твердо ре¬шил научиться все делать самостоя¬тельно.
Еще из госпиталя написал, как смог, письмо отцу и матери. Легче было продиктовать письмо соседу по койке. Но Зотов решил не сдаваться, бороться с недугом. Письмо было первым испы¬танием на выбранном пути.
И вот, наконец, Ташкент. Многие тогда считали, что это конец. Крупнейший глазник, профессор Филатов сказал: «Помочь нельзя. С архитектурой придется покончить».
А ведь Зотов подавал большие надеж¬ды! Перед войной молодого архитектора в чи¬сле других после института направили в Узбекистан. За два года Зотов из рядового работника стал главным инженером градо-строительного института, одним из ведущих архитекторов республики.
Нет! Он будет архитектором, чего бы ему это ни стоило!..
Зотов не сдался. Он стал учиться жить сначала. Учиться ходить, писать, ориентироваться по чертежам, запоминать целые книги нормативов и пухлые фолианты технической документации. Самое удиви¬тельное — он научился мысленным зрением отчетливо видеть то, что строят по его проектам.
И вот мы въехали в город Ангрен. Красиво рас¬положен он на равнине, огражденной хреб¬тами, которые создали в этом месте свое¬образный микроклимат. Здесь много свеже¬сти, света, зелени.
Машина ехала по улице Навои.
— Это первая улица, — сказал Зотов, — которая заложена в этом городе. Ангрен начинал строиться вот отсюда.
Машина ехала по зеленым улицам Ангрена. Солнце слепило глаза.
— Вы видите эти громоздкие ре¬шетки солнцезащиты? — спросил Зотов.
— Да.
— Восемь месяцев в году в Узбе¬кистане солнце в радость, и только четыре месяца приходится от него прятаться, — продолжал Александр Николаевич. — Зачем же из-за этих четырех месяцев лишать людей солнца, устанавливая на окне стационар¬ную защиту? Нужно убирающиеся алюминиевые или другие из легких сплавов жалюзи. И они со време¬нем у нас будут. Пусть люди любу¬ются весь год из окна небом, про¬хожими, жизнью.
Перед нашим взором расстилался широкий проспект, уходящий в ущелье, откуда веяло прохладой и свежестью. Вдоль проспекта блестели на солнце арыки, наполненные журчащей водой. Около пятиэтаж¬ных домов шумели молодые чинары.
— Этот квартал строился по мое¬му проекту, — объяснил Зотов. — В свое время он получил второе ме¬сто на всесоюзном конкурсе. А не¬давно проект Ангрена завоевал при¬зовое место на Всесоюзном смотре проектов застройки городов.
Непросто завоевать первенство в соревновании на равных. А если ты находишься в самых невыгодных условиях?..
В конце 1943 года в Узбекистане был объявлен конкурс на создание лучшего проекта многоквартирного дома и общежития для строителей и рабочих Бекабадского завода — пер¬венца металлургии в республике. Не-обходимо было представить проекты наиболее экономичных в условиях военного времени зданий, построен¬ных из местных материалов.
Зотов дерзнул участвовать в этом республиканском конкурсе. Дерзнул, когда друзья считали, что для него пришел конец. Разве мог, в их пред-ставлении, застенчивый, хрупкий, добродушный, мягкий юноша проя¬вить невероятную силу воли?
Но Зотов заставил окружающих поверить в свою полноценность, и более того — в свой талант.
Проекты сдавались на конкурс в закрытых пакетах под девизом. По-бедителем оказался проект общежи¬тия на 50 человек с поэтическим девизом «Коробочка хлопка на синем квадрате». Это была лучшая из 60 конкурсных работ.
Председатель жюри смутился, когда вручал премию подошедшему к нему парню в солдатской гимнастерке с опаленным улыбающимся лицом. Это был Зотов.
— Победа! — радовался он. — Значит, я могу творить!..
Зотов продолжал мечтать, мечтать о горо¬де, который собирался построить. О городе Ангрене.
И после войны, вернувшись к любимому делу, шаг за шагом шел Зотов к своей цели. Его назначают членом научно-координаци¬онного совета при Госплане Узбекистана и координационного совета по развитию про-изводительных сил (СОПС) при Академии наук УзССР. Ему присваивают звание Заслужен¬ного строителя республики.
Мы выехали на улицу Ленина. «Уазик» развернулся на площади и остановился у здания горисполкома.
Секретарь быстро вернулась из кабинета и пригласила нас к председа-телю. Он уже шел навстречу.
— Проходите, Александр Николае¬вич; здравствуйте!
Он поймал руку Зотова и крепко ее пожал, потом представился мне:
— Николай Александрович Юрин. И попросил секретаря в открытую дверь:
— Никого к нам не пускайте... и чайку, пожалуйста.
Дверь закрылась. Зотов и Юрин не успели сесть — заговорили о де¬лах, как будто только что на мгнове¬ние прервали разговор.
— Как вам удалось примирить два министерства? — спросил Юрин. — Ведь дело дошло до прокуратуры из-за этого перекрестка. Замминистра так и сказал: «Если бы не Зотов, я бы не разрешил делать здесь объезд».
— Я ходил к нему на прием, — улыбнулся архитектор. — Куй же¬лезо, пока горячо.
Секретарь принесла чайник. Юрин сам налил в пиалы зеленый чай, который был действительно очень кстати в такую жару.
— Угощайтесь, — подал он пиалы. У нас без чая никак нельзя. — И стал рассказывать о вкладе Зото¬ва в строительство и развитие Ан¬грена. — Мы, сидя здесь, наверное, меньше знаем об Ангрене, чем Алек¬сандр Николаевич, — говорил Юрин. От него не ускользает ни одна де¬таль капитального строитель¬ства, проектирования, генплана или застройки. Это он добился, чтобы именно в Ангрене построили круп¬нейший в республике комбинат. Он решил сломать в один прекрас¬ный день все допотопные котельные в городе и добиться, чтобы ГРЭС да¬ла тепло для централизованного отоп¬ления. Причем, будучи по образова¬нию архитектором, стал главным ин¬женером-теплотехником ради этого, за что получил почетный диплом Госстроя республики. Зотов — это руководство, которое болеет за го¬род. Он знает Ангрен как свои пять пальцев. Начинал, как говорится, с колышков на углах будущих улиц и определил его перспективу на тридцать лет. И ведет нас к этой перспективе.
— Ангрен — мое любимое дитя, я живу им двадцать лет, — заметил Зотов.
Я видел, как в его мастерской разраба¬тывался проект застройки экспериментального района Ангрена. Перед Зотовым на столе был разложен огромный чертеж. Нет, он сам не чертил. Чертил под его руковод¬ством архитектор Павел Жильцов. Нет, он сам не писал пояснительную записку, а дик¬товал ее архитектору Ирине Прохоренко. Нет, он не производил экономические рас¬четы. У него редкая способность быстро множить и де¬лить в уме многозначные числа. Нет, он не делал макета застройки. Макет сделал архи¬тектор Владимир Кравченко.
И вот над этим макетом склонились учи¬тель и ученик. Кравченко поставил два башенных дома на разном расстоянии от главной улицы и объединил их одноэтаж¬ным центром обслуживания. Зотов предло¬жил попробовать развернуть дома под углом один к другому. Большой разрыв между до¬мами уменьшился. Так общими усилиями было найдено рациональное решение.
Все помощники Зотова, в основном, моло¬дежь. Это его школа, его смена.
— За свою почти сорокалетнюю трудовую деятельность Александр Николаевич воспитал много учени¬ков. Среди них и нынешний главный архитектор Ангрена Владимир Крав¬ченко, — продолжал Юрин. — Его заботит, какой будет молодая сме¬на градостроителей, насколько квали-фицированными, самостоятельными, осведомленными о новых достиже¬ниях будут они по сравнению со сво¬ими учителями. Поэтому он часто выступает в любой молодежной аудитории, на всесоюзных и респуб¬ликанских межвузовских совещаниях, в Госстрое, в проектном институте, в обществе «Знание», у нас в Ангре¬не...
— Александр Николаевич дает много как учитель по градостроительству, учитель жизни, учитель мужества,— сказал мне Кравченко. — Я не считаю себя слабым, но на его месте вряд ли дерзнул бы заниматься такой работой.
Пример мужества Зотова вдохновляет многих молодых людей в разных уголках страны. Например, молодого строителя из Бурятии.
«Я прочитал о вас книгу «Он ви¬дит свои города» и решил с вами посоветоваться, — написал Зотову парень из Бурятии. — Я мечтал стать градостроителем, поступал на архитектурный факультет, но не про¬шел по конкурсу. Сейчас служу в армии, боюсь, что упущу время, все забуду и подавно не смогу посту¬пить в институт. Уважаемый Алек¬сандр Николаевич, прошу вас, под¬скажите, как стать архитектором...»
Зотов ответил на письмо, а спус¬тя несколько лет знакомый бурят со-общил:
«Мне ваше письмо очень помогло. И в армии, и во время работы после демобилизации, и во время учебы я носил его в кармане. Я закончил строительный институт, и, хотя и не стал архитектором, мечта строить города осуществилась...»
— У Александра Нико¬лаевича есть чему поучиться, - улыбался Юрин. - Это целая лаборатория. Целый проект¬ный институт. Работоспособность у него адская. Отпуск не берет. Отни¬ми у него работу, и, наверное, не будет Зотова, потому что она для него - все. Работать Александру Нико¬лаевичу помогают совершенно уни¬кальные способности. Феноменальная память: строительные нормы, свои проекты он знает наизусть. Умножает и делит в уме шести-десятизначные числа с невероятной скоростью. С точностью до минут угадывает вре¬мя. Узнает по голосу тех, кого слышал пять лет назад. Он так много вложил сил и энергии в наш город, что имя Зотова и название города неразрывно связаны, — продолжал Юрин. — Его даже принимают за ангренца...
В калитку дома на Архитектурной улице постучалась девушка. Ей от-крыла жена Зотова.
— Здесь проживает Александр Ни¬колаевич Зотов? — спросила, сильно волнуясь, незнакомка.
— Да, проходите, — пригласила ее Галина Константиновна.
Девушка вошла во двор-сад. На тер¬расе, утопающей в цветах, стоял по-жилой человек.
— Здравствуйте, — приблизилась девушка, глядя внимательно на его лицо. — Вы Александр Николаевич Зотов?
— Да, — ответил приветливо муж¬чина. — Чем могу служить? Сади¬тесь. Здравствуйте.
— Меня зовут Валентиной. Я при¬ехала из Сибири, — объяснила де-вушка, опустившись в плетеное крес¬ло. — Там я работаю стрелочницей. На станции Акча. Впрочем, это не¬важно.
— А что важно? — спросила Гали¬на Константиновна.
— То, что моего отца звали... зо¬вут Александр Николаевич Зотов, — взволнованно выдавила из себя Ва¬лентина. И стала скороговоркой рас-сказывать подробности детства.
Она поведала о том, что отец ра¬ботал в Ангрене на строительстве шахт. Как она помнит — все время ходил с чертежами. В 1942 году его взяли в армию, и он пропал без вес¬ти. Когда в 1945 году умерла мать, Валентину взяли в детский дом.
— Я-то не слышала, а мои паца¬ны слышали передачу о Зотове и Ангрене и говорят: «Мама, поезжай в Ташкент, может быть, это наш де¬душка». Вот я и поехала. Разыска¬ла вашу работу, ваш дом.
Валентина говорила, а ее глаза внимательно и беспокойно всматрива¬лись в лицо архитектора. «А вдруг это мой отец?!» — думала она.
— К сожалению, я только одно¬фамилец вашего отца, — с извиняю-щейся улыбкой сказал Зотов.
— Я вышла замуж за Александра Николаевича в 1942 году, сразу пос¬ле его возвращения домой, — сказала Галина Константиновна, мягко положив руки на плечи разволновав¬шейся девушки. — Так что это сов¬падение.
— Вы обязательно нам напишите, если что узнаете о своем отце, — попросил Зотов, прощаясь с Вален¬тиной...
Когда, вернувшись с фронта, Зотов начал бороться за возвращение в архитектуру, произошла встреча, много определившая в его жизни.
В его доме жила русоволосая худощавая девушка, недавняя московская школьница, которая собиралась посвятить себя литера¬туре. Но посвятила себя искалеченному войной молодому архитектору.
— Мне в жизни очень повезло, что я встретился с Галинкой, — говорит Зотов.— Мало кто знает, какие заботы у нее со мной. В институт я прихожу с готовым решением, а обдумываю и подготавливаю все дома, с ней.
— Давайте посмотрим город, — предложил Юрин. — Все здесь ре¬шено сердцем Зотова. Мы считаем его своим земляком. У нас есть уголки Зотова в школах и интернатах. Есть улица Зотова в том микрорайоне, который на Всесоюзном конкурсе получил призовое место. Сейчас строим экспериментальный микрорайон. И будьте уверены — приз у нас в кар¬мане.
— Вы меня совсем захвалите,— смущенно улыбнулся Зотов.— Пойдемте, лучше я по¬кажу вам город,— предложил он мне.
Мы гуляли по Ангрену. Зотов показывал мне арыки и фонтаны во дворах микрорай¬онов. Привел в музей, где есть экспонаты, посвященные и ему. Водил по залам картин¬ной галереи — первой районной галереи в республике.
- Многие приез¬жают в Ангрен поучиться опыту градостроительства? – спросил я.
— Поучиться опыту... — вздохнул Зотов. — К сожа¬лению, огорчает неуважение к рабо¬там архитекторов, к их достижениям. Посмотрите на периодическую пе¬чать, журналы, газеты, открытки. Сколько публикуется фотографий зданий? Фотографа укажут, а архи¬тектора не указывают. Даже про¬фессионалу трудно следить за дости¬жениями своих коллег.
А потом мы пошли смотреть карьер.
— Это грандиозное, захватывающее зре¬лище, — уверял он.— Только давайте подни¬мемся на вершину склона.
Подъем на крутой склон оказался непро¬стым. Но Зотов устремился вверх и меня увлек.
Отсюда, с высоты птичьего полета, хорошо просматривались плоти¬на и водохранилище. Мальчишки купа¬лись в реке. А поодаль открывалась панорама огромного котлована уголь¬ного разреза. В его огромной чаше машины, экскавато¬ры, паровозы и вагоны выглядели детскими игрушками.
— Уголь добывают газифицированным способом. Из-за рубежа приезжают обучать¬ся этому методу в Ангрен, — похвалился Зо¬тов.— Правда, впечатляет?
Потом мы гуляли по этому прекрасному городу. Зотов рассказывал о настоящем и будущем Ангрена. Например, о том, что в го¬роде будут разводить сорок тысяч норок всех цветов. Что здесь будет сооружено крупнейшее в республике водохранилище. Что в Ангрене будет построено около 50 тысяч квадратных метров жилья.
— Надо торопиться домой, — спо¬хватился Александр Николаевич, — чтобы успеть посмотреть с женой по телевизору хоккей.
Мы остановились около памят¬ника 30-летию Победы. Бронзовый солдат застыл в броске с автоматом в руках.
— Нравится памятник? — спросил Зотов. — Здесь доля и моего уча-стия.
И это прозвучало символично.
В доме отдыха в Суханове, под Москвой, в те предпраздничные май¬ские дни было по-особому многолюд¬но и торжественно. В честь юбилея Победы состоялась встреча архитек¬торов с ветеранами войны.
За столом собрались архитекторы из всех городов-героев. Гости произ-носили тосты. Взял слово и предсе¬датель Союза архитекторов:
— У меня есть последний номер «Строительной газеты», где напеча¬тана статья «Воин и зодчий». По¬звольте, я вам зачитаю эту статью.
И зачитал. После короткой паузы в притихшем застолье председатель сказал:
— Этот архитектор находится сре¬ди нас. Встаньте, пожалуйста, Алек-сандр Николаевич.
Зотов, покрасневший от волнения, встал. Все присутствующие за столом тоже встали и аплодисментами при¬ветствовали архитектора с опален¬ным лицом. Каждый старался подо¬брать слова восхищения мужествен¬ной жизнью Зотова. А ведь эти лю¬ди сами прошли все круги ада войны.
Кто-то высказал предложение — каждому расписаться на этом номе¬ре «Строительной газеты». Зотову вручили газету, всю ис¬пещренную автографами архитекто¬ров-фронтовиков. Этот день запом¬нился ему на всю жизнь...
Давно окончилась война, но она продолжала требовать от Зотова му-жества. А он продолжал строить го¬род своей мечты.