Солнце уже давно показалось из-за холма, и люди, нехотя, входили в ритм степенного рабочего дня. То и дело по двору усадьбы сновали конюхи, торопливо выгоняя породистых лошадей для хозяйских дочек. Да и господин Граф был бы не прочь принять участие в конной прогулке в такое утро.
Кухарка гнала маленьких помощников чистить котлы, беззлобно замахиваясь на них большой медной поварешкой. Поварята с визгом уворачивались, разбегаясь по двору, путаясь в ногах у прислуги, вереща и опрокидывая корзины и кадушки, расставленные вдоль стен. Старый дед, помогающий на кухне, был временно отстранен от всеобщей суматохи и мирно дремал в тени крыши.
Стояло погожее сентябрьское утро. Осень еще только-только входила в свои права, не успев как следует вызолотить буйную растительность. Листья еще радовали глаз сочной зеленью, преломляющейся под каплями утренней росы и играющей оттого сотнями различных оттенков. Грета, получившая задание собрать корзину яблок для господского стола, шагала по небольшой полянке, покрытой густой упругой травой, щекочущей ноги и дурманящей голову запахом свежести. Платье, подаренное хозяйкой и недавно выстиранное, сидело словно влитое. Шнуровка выгодно подчеркивала округлости фигуры, а молодая грудь, видневшаяся в вырезе платья, сама по себе казалась спелыми яблоками, румяными и сочными. Золотистые кудри, выбивающиеся из-под повязки, спускались на спину, терялись в вырезе платья и пружинили при ходьбе, переливаясь на солнечном свете.
Грета наслаждалась этим утром. Она наслаждалась собой, этим утром, солнцем, пеньем птиц, теряющимся в кронах деревьев, и спелыми, золотисто-красными яблоками, покрытыми каплями росы, которые она срывала с веток и аккуратно укладывала в корзину. В голове были светлые мысли по поводу Франца, молодого кузнеца из соседней деревни. Несколько раз он обращал на нее внимание, дав понять, что он заинтересован ею. Это не могло не радовать, ведь кузнец – это такая удачная партия. Ну и, кроме того, он весьма хорош собой.
Наполнив корзину, она смахнула прядь с лица, заправив ее за ухо, и потащила корзину обратно. Немного переоценив свои силы, девушка быстро выбилась из сил. Корзина немилосердно оттягивала руки, цеплялась за подол платья и всячески мешала при ходьбе. Когда до усадьбы оставалась примерно половина пути, Грета сдалась и присела немного отдохнуть. Она и не подозревала, что из-за ближайшего куста за ней наблюдают.
Бруно, нищий, бродячий Бруно, одетый в немыслимые лохмотья. В эти кусты он попал по вполне тривиальной причине - вчера он здесь уснул. Его волосы спускались почти до плеч единой, спутанной массой, закрывая половину лица. Он был грязен, ничтожен и наполнен той злобой, какой может быть наполнена только помоечная крыса, вынужденная влачить свое существование среди отбросов. Так жил и Бруно. С той лишь разницей, что он сам скорее был отбросом общества. Побираясь, воруя, выпрашивая, он никогда не брезговал совершить какую-нибудь подлость. И забираясь временами в чужую кухню, он брал то, что мог унести, а остальное портил, круша все, что попадалось на его пути.
Сейчас же он сидел, раздвинув ветки тощими пальцами, и наблюдал за девушкой, сидевшей недалеко от него, совсем рядом, только руку протяни! Как же она не замечает его присутствия? Бруно внимательно рассматривал тело девушки, фигуру, легкие пружинки волос. Его взгляд ласкал упругий изгиб груди, теряясь в ложбинке между ними, он провожал взглядом линию от мочки уха вниз по линии шеи до головокружительной крутизны чуть приоткрытого плеча. Удивительно, эти платья скрываю почти все, одновременно открывая так многое!
Он смотрел, упиваясь предоставленным зрелищем, он видел перед собой воплощение красоты, молодости, Весну во всем ее великолепии. И в его душе поднималась злоба, она бурлила, подступая к горлу, и отчаянно требовала выхода. Он жалок, бесконечно жалок, по сравнению с этим совершенством. И это можно было исправить…
Быстрым движением он схватил девушку за воротник, зажав второй рукой рот, и волоком втащил в кусты. Все произошло настолько быстро, что Грета не успела даже осознать происходящего. Лишь неловким движением она опрокинула корзину, и золотистые яблоки, покатились по зеленой траве, отражая солнечные блики. Руки Бруно, тем временем, переместились на шею жертвы. Быстрым движением он сломал ей позвоночник, раздался негромкий хруст, девушка дернулась пару раз и обмякла. Положив ее на землю, Бруно разорвал платье, обнажив тело. Его взгляду открылись идеальные полукружья груди с розовыми сосочками, линия живота, мягкие светлые завитки на лобке. Совершенство линий и форм. И это раззадоривало еще больше.
Он зарылся носом в ее волосы, от них пахло кухней, готовкой, едой. Более приятного запаха, наверное, и придумать нельзя! Намотав на кулак прядь, он выдернул ее, с усилием, оставив кровавый лоскут на конце. И уже не мог остановиться. Он выдирал волосы, раздирал кожу, царапал, бил, остервенело уродуя совершенство. Кровь забивалась под ногти, пачкала руки и одежду. Изнемогая, он опустился лицом на ее живот, слизывая кровавые разводы, и провалился в сон.
Проснулся Бруно, когда солнце уже клонилось к закату. Тело уже остыло. Покрывшись запекшейся багровой корочкой. Удивительно, что ее никто не стал искать! Поднявшись, он накрыл девушку остатками платья, подобрал с земли яблоко и надкусил. Посмотрев на тело еще раз, Бруно развернулся и побрел в сторону деревни. Говорили, что вечером в трактире покажут неплохое представление…