Старое эссе об очень дорогом для меня человеке. Читатели ИЗОшного круга догадаются, о ком речь. Многим эссе давно известно (написано через неделю после ...)
Теперь предлагаю вам. Необязательно быть лично знакомым или "держать перед собой фото". Иногда, как мне кажется, имеет смысл дать повод подумать над ...
ДА. Вовка, был позером, капризным чудовищем, болтуном невероятным, выдававшим все государственные, организационные, интрижные и амурные тайны. Вода у него не держалась нигде.
ДА. На него никогда и ни в каких рабочих делах нельзя было положиться. Невозможно поручить ни одно задание. Всегда обещал - никогда не выполнял. Если вдруг выполнял – никогда в алгоритме порученного и в срок.
ДА. Немыслимо представить, что он придет на работу по звонку. Ах, у нас не было принято «по звонку»? Сегодня про бред пресловутого «звонка» только ленивый не говорит, и лишь «продвинутый» куда-то не в ту сторону продолжает пользоваться. Почему везде в советском Минкульте «звонок» был, а у нас не прижился? Напомнить эпизод борьбы за трудовую дисциплину на заре туманной юности наших отделов?
Кто не помнит или не знает, дело было так:
Неизвестно, силой каких ветров к нам занесло новую начальницу. Начальница начала с трудовой дисциплины, понимаемой самым идиотским образом.
С утра было объявлено, что качество работы отныне определяется не конечным результатом, а прибытием на точку в девять ноль ноль с уходом в восемнадцать ноль ноль. Каждый реагировал по-разному, хотя более или менее стереотипно.
Единственный человек, кто разрулил ситуацию оперативно, без излишних ран и эмоций, не оставив никакой лазейки на иной исход, был Володя. Явился в девять ноль ноль ... в роскошном шелковом халате, тапочках на босу ногу и с яичком всмятку в фарфоровой подставке. Встал у окна на лестнице между этажами, скрестил волосатые ноги и принялся, разбивая яичко, комментировать новые правила. Говорил ровно то, что сегодня излагается на самых плохоньких курсах МВА. Излагал громко и доступно, используя ненормативную лексику.
Естественно, подтягивались зрители – сбежался Госконцерт с нижних этажей. Если бы в тот день случилось заседание комитета по Ленинским и Госпремиям, среди зрителей оказался бы «цвет нации».
Начальница вынуждена была выйти отреагировать. Тем самым Вовка превратил ее во второго актера ... без заранее отрепетированной роли и при отсутствии всяческого таланта, уж не говоря о науке руководить. Пятнадцать минут яснее ясного показали ВСЕМ, что трудовая дисциплина и качество работы имеют крайне мало точек соприкосновения с приходом в 9:00 и уходом в 18:00.
Мало того, после такого даже если и были сильные покровители, уже ни единого шанса оставить её на прежнем месте не было. Она не просто исчезла. Мир тесен, орбиты так или иначе пересекаются. Я её больше вообще нигде не встречала ... вероятно, испарилась. Ни имени ни лица - ничего не осталось.
По-человечески понимаю: было бы легкомысленным светиться перед глазами тех, кто это наблюдал.
Сколько проруководила? Меньше полугода.
ДА. Если Вовка говорил: "Я уже выхожу - сейчас буду", лучше было сразу же выкинуть эту информацию из головы. Так как после часа (или нескольких часов, а то и дней) безуспешного ожидания вы начинали его ненавидеть на долгие времена.
ДА. Вовка мешал работать, так как бесперебойно верещал.
ДА. Естественно. в него влюблялись. Он скотски вел себя с женщинами: заводил служебные романы, спал с одной, а назавтра с её визави за соседним столом. Такой «спектакль» ставил исключительно для себя и под себя. С этим бедняжкам приходилось жить, что совсем не просто.
ДА. Был бисексуалом в молодости. Позже гомосексуалом. Независимо ни от чего, ВСЕГДА давал женщинам надежду. Жестоко? Очень.
Он был таким.
ДА. Он трепотней подставлял многих иногда невольно, часто намеренно. Меня подставлял миллион раз. Убить его хотелось часто, расстаться – никогда.
ДА... Да... да...
НО
НО. В сентябре 1982 году у нас во всей организации было всего трое сотрудников. Одна из троих - в роддоме. Навещал ее почти ежедневно Володя (ее друг и друг отца ребенка). Второй сотрудник, то есть я, валялась в больнице после операции.
Полтора месяца в наших трёх отделах физически работал один человек. Кто? Невероятный лентяй и сибарит Вовка.
Ни до ни после редко кто видел, чтобы он занимался рутинными делами. Но в этот период пахал за всех именно он. Не потому что долг велел, а так как именно это называется дружбой. Вторая причина, как мне кажется, ради дела, в которое мы верили и которое любили.
Если бы в этот период в работе случились провалы, нам бы напихали дерьма заткнуть дыры в штатном расписании.
Поскольку дела шли, никто не заметил в сумятице создания новой структуры, что работает всего один сотрудник. Поэтому вакансии закрывались постепенно и теми, кто нужен для дела.
НО. На декабрь 1982 года пришлась командировка в ГосЭрмитаж.
Сам город, все петербургские и около-петербургские дома, дворцы, казематы, парки, аллеи, подворотни и музеи, я уже навсегда буду принимать только Вовкиными глазами. Поэзию "Серебряного века" – только его голосом. Несмотря на то,что мой родной папа ленинградец-петербуржец в нескольких поколениях. Мы в командировке были втроем (третья Лена Б).
Все ночи Вовка безостановочно читал Блока, Надсона, Гумилева, Ходасевича, Ахматову, Мандельштама, Пяста...
Говорил, что стихи "Серебряного века" надо ловить как снежинки или дождинки. Читал и лил нам с Леночкой, как птенцам, вино в рот - мы ловили холодные капли вперемежку со снегом и стихами.
Отогревались в "Норде", "Астории" или в "Европейской" горячим глинтвейном. Там он тоже читал. Ленка, человек более рациональный, уходила, а мы с Володей снова шли на набережную. Утром прямо из гостиничного коридора открывали изумительную полукруглую дверь изнутри и выходили в библиотеку Эрмитажа, а оттуда – в эрмитажные залы.
Путались улицы и музейные залы, картины и вино, снег и стихи, день и ночь, сон и явь. Государственный Эрмитаж – это что? Роскошный дворец и любимый музей или кровать с продавленными пружинами и сырыми простынями?
Мы жили в музейной гостинице, что прямо «под пятками» атлантов в переходике между Зимним Дворцом и Новым Эрмитажем.Что такое эрмитажная гостиница в начале 1980х?
Коридор и две комнаты. Одна – на одного человека, вторая, как в пионерском лагере, два ряда примерно в десять кроватей. Все удобства – раковина в комнате (вода только холодная) и туалет в конце коридора. Выдаются простыни, наволочки и одеяла, никаких полотенец, даже мыло отсутствует.
Вовка не давал почувствовать сырости простыней, так как поспать мне давал часа два-три не больше.
После многочасовых мотаний было уже всё равно, куда упасть. Такой спектакль Вовка поставил для нас с Леной. Хотел, чтобы мы почувствовала город, картины, стихи, вино ТАКИМИ.
«Ночь, улица, фонарь, аптека» иллюстрировались городом в режиме реального времени без примеси зубной пасты или антрекота. Добился большего: по-другому Петербург я почувствую, только если мне покажет кто-то конгениальный ему.
Его тавро в непонятном месте, условно называемом душа, невозможно ни убрать ни закрыть – прибавить новое впечатление можно только, если у кого-то получится встать вровень ...
НО. Там же тогда же.
Много ходило разговоров, что мы с Володей жили в одном номере. Естественно, спали в одной кровати (второй в номере не было). Поселили нас с Леной - в «пионерскую» на десять коек, Вовку - в отдельный «люкс». Действительно, я перебралась к нему в первые минуты приезда. Однако, совсем не «поэтому».
Операция, с которой я провалялась в больнице, была несложной, но специфической. Копчиковая киста. Простите за дальнейшие подробности - без них непонятно. В общих словах: вроде аппендицита, только не внутри, а снаружи. Гнойная капсула, которую вычищают на операционном столе.
Учитывая, что «красота» снаружи, зашивать рану нельзя из-за риска инфицирования. Поэтому на попе оставляют траншею глубиной сантиметра в два-три и длиной в семь-восемь.
Дырку надо ежевечерне промывать марганцовкой, потом сыпать на нее химотрипсин в порошке, чтобы она зарастала сама по себе постепенно и чисто. В конце процедуры рану закрывают марлей и заклеивают пластырем. На следующий вечер - все сначала. Посвященные ехидничали про контейнер для бриллиантов и про "дырочку в правом боку". Помните мультик про резинового ежика, который «шёл и насвистывал дырочкой в правом боку»?
Так вот, в поезде Вовка меня спросил, что со мной можно делать, чего нельзя. Можно ли долго сидеть, много ходить, на холоде пребывать, лазать по лестницам и т.д.?
Ответила, что можно все. Главное осторожно, чтобы без перевязок обошлось и ничего не загноилось. Понятное дело, с собой ничего не взяла: кто бы там мою гнойную задницу перевязывать стал.
Ленки в купе во время нашего разговора, естественно, не было.
Узнав про то, что меня надо перевязывать, а я с собой ничего не взяла - как он на меня орал!!! Кто понимает, о ком речь, поведайте остальным, как это могло быть. Остальным придется поверить на слово, что зрелище не для слабонервных.
Орал, что теперь надо драгоценное время тратить и искать аптеку, где этот порошок продается, охмурять аптекаршу, чтоб без рецепта продала ... А у нас всего три дня.
Так он орал на меня в "Красной Стреле".
А в номере после наших мотаний по набережным с Надсоном и Гумилевым, после вина, после Медного Всадника, ресторана аrt nouveau на 5 этаже "Астории" и прочих изысков ... он промывал-посыпал-перевязывал мою попу. Кто? Эстет до последней волосинки своей енотовой шапки, сибарит, лентяй, брезгливый чистюля, ходячий камертон изыска.
Дальше мы спали, как убитые, а через два часа поднимались, чтобы сделать шаг из гостиницы в Эрмитажную библиотеку. Потом все по-новой – см выше по тексту.
Почему он не рассказал? Вероятно, считал, что интимные подробности относительно части тела вправе обнародовать только сам владелец этого тела.
Почему я не рассказала? Просто этот вопрос ни разу не возник ни у М, ни у Володиной жены. На душевный комфорт всех остальных мне, честно говоря, наплевать.
Почему рассказываю сейчас? Сегодня это принципиальный штрих не для характеристики меня, а для характеристики его.
НО. Он купил для меня в Ленинграде три чугунных кастрюли разного размера. Стильные и тяжеленные. Тащил их сам от подъезда Эрмитажной гостиницы не просто до подъезда моего дома, а до стола в кухне. Не тащил – нес непринужденно и легко в сумке на плече. Я выкинула с тех пор тонну посуды. Кастрюлями пользуюсь каждый день. Именно ими и именно каждый день.
НО. Орал на меня в Ленинграде страшно с матом и без мата за то, что выбрал мне в комиссионке изумительный диван карельской березы. В разобранном виде, т.е. груда деревяшек, зато без "утерь", но и без обивки.
Правду сказать, на нашей работе реставрация не была проблемой. Достаточно вспомнить, что, когда я порвала чужое кожаное пальто, мне его заклеивал Юрочка, реставратор по редким книгам Кремля.
Вовка орал, так как я кочевряжусь. Но непонятно, как доставлять в Москву. Заказывать контейнер и тратить на это драгоценное время и последние деньги? Тащить с собой в поезд? Каким образом?
Сегодня уверена, не кожевряжься я, он бы дотащил или как-нибудь организовал. Именно он, который ничего никогда не организовывал, не доводил до конца и проваливал.
Он орал, что я не имею права сидеть на чешской тахте. Другие имеют право и сидят, а я нет. Был прав.
Но не смогла я тогда переступить через себя. Антикварный диван массива карельской березы в Ленинграде 1982 года стоил 200 рублей. Всего. Только вот моя зарплата - 130 руб., мамина еще меньше, несмотря на 30 лет стажа по специальности, при которой нищими могут быть только идиоты или подвижники. Все равно он был прав.
НО. Он был очень спортивным, а спортом не занимался, Очень сильным по-мужски, несмотря на все свои ужимки и позы. Ужимок и поз меньше, мужскую силу, элегантность и стать чувствовали все. Не силу качка-амбала, а грацию гибкого, пружинистого, прекрасно сложенного, талантливого тела – тела, одаренного от природы.
НО. Мой мастер-класс. Всего Набокова я прочла из Вовкиных "рук". Он давал мне методично книгу за книгой, пока я не прочитала полностью. Следил, как я читаю. Показывал – комментировал. Перечитывал вслух какие-то места (ведь он был актером по первой специальности).
"Саломею" Уайльда я впервые увидела в его библиотеке, естественно, на английском (ее не издавали - даже на филфаке в фундаменталке ее трудно было достать). Он запретил мне когда-либо в жизни открывать Оскара Уайльда в русском переводе.
Обри Бердслея увидела почти полностью (в нескольких альбомах) впервые там же – не представляю, как могла жить раньше без него.
Квартира в хрущевке на Песчаной – пещера сокровищ Али Бабы. Часами сидела на полу и расматривала альбомы по авангарду, гиперреализму, символизму, экспрессионизму, сюрреализму... фотореализму, кубизму, фантастическому реализму, прерафаэлитам ... эклектике ... чему только не.
Про Баухауз сначала рассказал мне он, сама прочитала позже.
Записи Пины Бауш и Нормайера увидела у него уже в середине 1980х.
Книгу "Стили мебели" заставил меня купить он (как она меня выручает сейчас).
Фильмы и коллажи Параджанова - от Вовки (с СГ были знакомы).
Висконти и Феллини он предложил пересмотреть полностью вместе с ним – после фильма никуда не отпускал, пока не наговоримся в какой-нибудь открытой допоздна забегаловке. Говорил – я слушала. Поток его речи невозможно остановить, да и не всегда хотелось, а он требовал: «Возражай, не будь кроликом. Идиотизм соглашаться во всем. Сказать «понравилось – не понравилось» мало, пошло и недостойно увиденного.»
Учил меня реагировать, формулировать мысли и оформлять ощущения. Учил протестовать и настаивать, если хочется помолчать. Но всегда аргументировать.
Изумительные среднеазиатские шелка, бронза - от Вовки. Вовка научил, что шелковый шарф согреет зимой. На голове к меху на плечах должен быть только шелк. Только.
Персидские миниатюры - от Вовки. Книжку про гарем я схватила в книжном, не раздумывая о цене, после его рассказов о Средней Азии.
"Орфея" Кокто я впервые увидела у него дома на кассете - только через 17 лет по телевидению.
Впервые я все это получила из его рук за много лет до того, как появится в кинотеатрах, на ТВ и в магазинах. После "красного диплома" филфака МГУ, после многолетних спец-циклов и спец-курсов факультета искусствоведения многое я впервые узнала от него.
В советской действительности «не было в природе». Кое-что (далеко не всё) под ста замками в спецхране. Где ещё? В единичных частных домах, где люди хранили альбомы и кассеты под угрозой обыска с реальной опасностью получить срок.
За что? За те самые имена, что сегодня у всех на слуху, чьи работы демонстрируются в двух шагах от Кремля, спектакли играются в бывшем Дворце Съездов, а дети тех, кто запрещал, платят бешеные деньги за возможность разок взглянуть.
Один из частных домов, где искусство вопреки всему всегда определялось только качеством – его.
Он приучил не просто существовать, покупая еду-одежду-билеты в театр или кино – эстетически оформлять пространство жизни, в котором располагается невесть что под условным названием «душа».
НО. Дело было в конце восьмидесятых. Я уже довольно давно вела музейные выставки Западной Европы и США в одной из выставочных структур подразделения Минкульта (так называемая референтская группа, мы отвечали за координацию всех ниточек от стадии переговоров до возвращения работ на свои стены/стенды). То бишь, в лицо меня знали.
Достаточно сказать, например, что выставки Тиссен-Борнемисца - мои. Выставка Ива Сен Лорана - моя. Томаса Кренца я знала задолго до Гуггенхайма (даже однажды кормила его рисом дома, так так вегетарианец). Свитер от Armani мне подарила хранитель Тиссеновской коллекции.
С бароном и баронессой Тиссен-Борнемисца, с бароном Фальц Фейном я очень шапошно, но была знакома. А Хаммер подтрунивал над моей мамой и несколько раз спасал меня.
Выставок подобного уровня у меня ежегодно было 36 - туда и 14 - оттуда.
Так сложилось, что мне нужны стали деньги, все равно как – лишь бы быстро. Коллега нашла человека, который искал уборщицу. Я убирала квартиру, зарабатывая таким манером дополнительные деньги.
Мы с заказчиком не видели друг друга никогда: я приходила в пустую квартиру - деньги лежали на столе Это не была моя просьба (я бы даже не сообразила попросить об этом), не просила этого и Таня (тоже не сообразила).
Танька просто трепанула Володе, а он (ничего не говоря ни мне ни ей) сам попросил их общего приятеля никогда не встречаться со мной и не пытаться узнать, кто у него убирается. Когда мы с хозяином квартиры встречались на вернисажах, приемах в посольствах или где-то еще, ни он ни я не узнавали друг друга и не могли узнать.
У нас не возникло чувства неловкости. Я заработала свои быстрые деньги. Догадалась, что это так устроил именно Володя через много лет, когда Танюша рассказала, что Вовка был в курсе и отругал её, что не поставила такого условия сама. Вовка мне никогда ни словом ни взглядом не дал понять, что в курсе.
Кто-нибудь знал о том, что я подрабатывала уборщицей? Никто никогда ...
А болтун? Еще какой болтун. Немыслимое трепло и сплетник Вовка. Многих подставлял сильно, И меня подставлял. Но не по любым и не по всяким поводам. Почему так много болтал? Читал Честертона – знал: "чтобы спрятать лист, надо посадить лес".
НО. Он был на Вы практически со всеми. Мы с ним перешли на ты по всем правилам брудершафта у меня дома, когда я специально устроила вечер именно по этому поводу. Приглашенные были с его и с моей стороны.
Сделали всё по-правилам: при свидетелях - скрестив руки - с поцелуем - разбив бокалы.
Кстати, с Таней у них были гораздо более доверительные отношения. При этом они оставались на Вы.
НО. Он подставлял и стравливал вольно или невольно, он трепался и сплетничал, он портил ситуации и разрушал связи. Но он смог наладить такие отношения с самыми близкими, что хоронили его те, кто, согласно железобетонным стереотипам, вообще не способны находиться в одном пространстве.
Жена. Удивительная женщина, невероятная красавица и умница, мать двоих его детей. Человек поразительного такта, мудрости, обаяния и терпения. Выбрать такую женщину в жены – само по себе вытянуть выигрышный билет. А уж сохранить при себе на всю жизнь – маркер человеческой ценности.
Совсем молодой мужчина, с которым Вовка провел последние годы.
Таня – женщина, родившая сына от его близкого друга (не любовника, а друга). Вовка оставался близким другом её и его независимо ни от чего. По мне, это - высший пилотаж.
Именно этим людям он доверил последнюю просьбу: развеять свой прах. Они исполнили его волю.
НО. В 1991 году я сидела без денег и без работы. В магазинах жратвы не было, а у меня - крошечный щенок. Догадываетесь кто принес пакет дорогого сухого корма для щенков из валютного магазина? Правильно. Я Вовку после этого случая снова лет пять не видела. Зато потом еще долго находила долларовые бумажки, распиханные по углам квартиры. Как умудрился? Когда?
Один пакет корма принес он. А второй – Лена К. Наша "Коняга", с которой мы совсем не были подругами. Зашла ко мне по абсолютно липовому поводу, якобы к маме на консультацию. Положила на стол деньги для моего малыша. И не выполнить команду внучки маршала К. не в наших с вами гражданских силах, уж поверьте на слово.
НО. Сложилось так, что М. умер, когда меня рядом не было. Так случилось. Мне боялись позвонить с этой вестью все. ВСЕ. Включая его родную сестру. Перебрасывали необходимость звонка, пока не добрались до него. Решился и позвонил ОН. За год до собственной гибели.
Было одиннадцать утра. Вовка позвонил, был растерян. Первый раз в жизни он был нет, не слабым - незащищенным. Они ровесники, и он принялся сравнивать себя с ним. Я не умерла в первые секунды, потому что испугалась за него. Сказала тогда жуткую вещь: М. жёг свечу с двух концов, поэтому пусть Вовка никогда не сравнивает себя с ним. У М. свой путь, сам выбрал именно этот. Надо уважать его выбор.
В то утро я ничего не понимала, но чувствовала, что для нас с М. страшное позади - разберемся между собой.
А Вовка живой ... пока живой. Поэтому принялась говорить о нем. Стопроцентный эгоцентрист, он интуитивно «заглотнул приманку». Начал рассказывать о себе. О том, что стал дедом, что живет на новом месте, что на днях приедет (естественно, не приехал). Стал говорить не о конце, а о продолжении, о жизни. В этот момент у меня «кишка оказалась тонка»: он продолжал говорить, а я автоматически положила трубку с его голосом на рычаг. Вышла из дома и пошла неизвестно куда.
Виновата перед ним: надо было слушать и разговаривать, пока сам не закончит. Несмотря ни на что. Виновата, что позволила голове отключиться.
Все эти годы вплоть до дня, когда подруга пригласила на открытие галереи - я не имела права не появиться. Там встретила всех, меня спросили - я ответила односложно, так как надо рассказать про него без суеты и вернисажного бокала в руках.
Вовка погиб под колесами случайной машины - далеко не темным вечером - на тихой улице, где совсем мало машин.
После его гибели несколько человек заметили, что невозможно представить Володю состарившимся. Не согласна.
Не знаю, был ли смысл в том, чтобы кто-нибудь ему постоянно говорил (может, не услышал бы, не поверил):
- Глупый, посмотри как прекрасно состарился Жан Марэ http://sherryvolpin.livejournal.com/3378.html
Какой невероятной доброты, ума и иронии человек. Как снисходителен был к тем, кто расписывал прошлые фильмы, славу, внешность, личную жизнь.
Как умел защитить свое имя и близких.
Как умел жить, как умел выбирать главное. Как вспоминают его друзья - дорогого стоит.
Человек Вечности, человек без возраста.
Что ему возраст? Что ему кино и ахи-охи по поводу и без? Детские куличики в песочнице молодости. Но то, что для НЕГО - песочные горки, для нас - Эверест.
Как он сказал еще в 1992 году:
«J’ai d;couvert la peinture а 10 ans, le stylisme а 50,la poterie а 60 et la sculpture а 73ans».
(Я начал рисовать в 10 лет, сделал коллекцию одежды в 50, занялся керамикой - в 60, а скульптурой - в 73).
С 1986 года принимал участие во всех ежегодных фестивалях керамистов.
Непонятно, как человек в 80 лет способен это делать физически (а он работал практически до последних недель).
Это какие руки надо иметь и силу вращать круг.
Давай, родной, тянуться за ним, чтобы стареть так. Хоть постараемся ...
Надо было сказать это. Не сказала...
Вовка так нужен - так уместен. Их всегда не хватает: людей с безупречным вкусом. которые светят.
Называют вещи своими именами. Прекрасное прекрасным, чистое чистым, верное верным. Пошлость пошлостью, глупость глупостью - кроят матом, и высмеивают.
По-мне, пусть они не работают.
Вот такой он, Оскар Уайльдовский. Настоящий, а не суррогат.
МИР БЕЗ ТАКИХ, КАК БЕЗ ВЕНЕЦИИ - НЕ ПОЛОН.
Р.S. Знаете, чем мы в основном питались в Ленинграде? Сухое красное вино + черствый черный хлеб с пломбиром. Попробуйте - может, понравится.
В качестве иллюстрации использована заставка Обри Бердслея к книге Т. Мэлори «Смерть Артура» (1893-94). Приводится по: Aubrey Beаrdsley. М.Игра-Техника, 1992.