Е.Ю.
Я любовалась Ею…
Я любовалась ею, когда она, улыбаясь мне и радуясь вместе со мной, дарила мне чувство единства с ней. Я любовалась ею, когда стояла внизу, а она была чуть выше меня. Я любовалась ее грацией и простотой, ее роскошью и красотой, ее загадкой и неузнаваемостью. Она всегда словно брала меня в свои невидимые, но надежные объятия. И нам всегда тяжело расставаться, даже не надолго. Я любовалась ею, и она уводила меня за собой в мир любви и страданий, растворяла в себе мою печаль и отдавала мне надежду. Я ждала от нее исполнений желаний. И она была рада сделать это для меня. Я любовалась ею: ее кораблями, больничными палатами, ее удочками, интерьером ее комнат, ее смехом и слезами, ее отчаянием и верой. Даже когда она обещала мне главное, но потом отбирала ключи от входной двери, и я оставалась только с ней, я любовалась ею. Я любовалась ее даже в тот момент, когда она переворачивала меня с ног на голову, когда я шла как по лезвию огромного, острого ножа, когда я скользила в воздухе, чуть не падая. Когда мне становилось одиноко, она вливалась в мое одиночество. Я видела ее опустошенной и робкой. Но ее пустота была особенной – живой, казалось, что вот-вот эту пустоту поглотит в себе неземная сила, с которой она дружила. Я любовалась ее девичьей обнаженностью, сохранившейся на все времена, несмотря на бесконечные романы и замужества. Я любовалась ее разностью, неповторимостью, каждым жестом, каждым вздохом, каждым звуком ее незащищенной и божественной силы.
Я любовалась ею даже тогда, когда она страшно не нравилась мне, волновала своими сомнениями мое сердце. Даже когда она играла, глядя мне дерзко в глаза, свои несуразные, простенькие комедии. Она плевала мне в лицо, а я стояла перед ней, не стирая возмущения, и любовалась. И она понимала это. Спустя мгновения, которые могли длиться долгими, равнодушными месяцами, она являлась ко мне, чтобы просить прощение. Она утирала свои плевки своим белоснежным платком, непонятной материи, но очень нежным на ощупь и очень большим – двадцать на тридцать метров. Я не сопротивлялась. Я любовалась. Она прекрасно понимала, что ее существование без меня невозможно. Точно так же и я знала, что моя сущность вне ее – немыслима и бессмысленна. Ведь я любовалась ею даже тогда, когда мы проклинали друг друга, когда наши спины смотрели друг другу в упор, а глаза были зареваны от сострадания и обиды. Я любовалась ею, когда аккуратно ступала по ее упругому телу, а она улыбалась мне, тихо говоря: «Все будет хорошо! Я с тобой…» Я любовалась ею, когда наши взгляды встретились на ней. Пересеклись и все, дальше вместе… В восхищении я сливалась со всем, что она родила и рожала для меня. И мы снова становились единым существом. Я любовалась ею, когда она, скромная и талантливая, показывала мне свое Чудо… Или чудовище, только тогда она была горда неимоверно. Она не очень хорошо различала эту грань: между Чудом и чудовищем. Хотя чувствовала. Я ей в этом помогала. И любовалась. Ведь только тут мы могли встретиться и творить вместе: мы жили. Радовались, веселились, огорчались, плакали, кричали друг на друга, бегали, следили, помогали, соперничали, предавали, прощали, ссорились, надеялись, верили, мирились, ненавидели и любили. Я любовалась ее мастерством соединять людей – даже таких похожих, как мы – в один дружный, верный, красивый организм. Это было ее таинство. Она вообще у меня волшебница. Я любовалась ею ежесекундно, с частотой своего дыхания. И даже на расстоянии любовалась ею. А она… Она просто любила. Меня и всех нас, таких и не таких, как я. Она – наша спасительница, наша мамочка, наша чудотворница. Наша любимая… Сцена. Я любуюсь ею и буду любоваться всегда, что бы она ни вытворяла, добрая проказница, чем бы ни била, что бы ни говорила. Ведь за этим стоит только одно – то самое главное – Ее вечное люблю. Она любит меня, как море любит свои капли и брызги, как солнце любит свои лучи, как песок любит свои песчинки, как дождь любит свои струи, как дерево любит свои листья, как Бог любит своих людей… Я – ее энная и единственная дочь…
4.08.09