ВЕСЕЛЫЙ МАШИНИСТ
-Чух-чух-чух-чух-чух-чух-чух…- стучат колеса, кажется, прямо по головам пассажиров поезда «Москва-Симферополь».
-Что за гадость этот первый вагон!- шепчет Наталья Ивановна.- А все хохлятская тупость – формировать поезда с хвоста, покупаешь билет и не знаешь, откуда будет нумерация вагонов – с начала или с конца. Как Союз распался, так все навыворот делают, специально гадят, стараются хоть чем-нибудь навредить москвичам!
Наталья Ивановна зажимает уши руками, ложится, кидает на голову подушку. Потом вскакивает и идет к проводникам.
-У-у-у-у-у-у-у-у-ууу…- без перерыва сигналит электровоз.
-Почему гудок не прекращается не на минуту? - спрашивает она раздраженно у толстой проводницы, которая суетится в своем вонючем крошечном купе, раскладывая по корзинкам только что купленные на перроне помидоры.
-А хто его знаэ, шо он там гудит, бо веселый дюже,-отвечает проводница и наклоняется к корзинкам, показывая пассажирке свой толстый упругий зад, обтянутый форменной синей юбкой.
-Кто веселый? Электровоз, что ли?
-Та не, машинист.
-А вы не могли бы зайти к нему и сказать, чтобы не гудел?- простодушно спрашивает Наталья Ивановна.
-Это невозможно,- вдруг четко по-русски говорит проводница, - вход в кабину машиниста строго воспрещен!
Наталья Ивановна ретируется из вонючего купе и идет к своей полке. Электровоз гудит, не переставая, а она сидит на жестком матраце, накрытом простыней почему-то бирюзового цвета и, едва не плача, проклинает тот день, когда, не разобравшись, купила билет именно на этот поезд, именно в этот проклятый первый вагон.
Она смотрит в окно и слушает непрерывный вой гудка. Невольно обращает внимание на то, что, проезжая мимо станций и полустанков, машинист гудит особенно яростно, с переливами. Наконец, она догадывается – так он здоровается со своими знакомыми станционными служащими. И тут Наталья Ивановна не выдерживает, срывается с места и идет в тамбур. Там дергает за ручку кабины машиниста… К ее изумлению, дверь приоткрывается. Она заглядывает внутрь и видит невообразимую картину: на коленях у веселого машиниста сидит девица в форменной железнодорожной одежде и, до пупка задрав узкую синюю юбку, елозит задницей туда-сюда, в такт стуку колес: чух-чух-чух-трах-трах-трах! А правая рука машиниста застыла на рычаге сигнала и тоже подергивает его в такт хода поезда и елозаньям девицы: трах-трах-трах-у-у-у!
Наталья Ивановна хотела крикнуть: «Что вы делаете на рабочем месте!» Но тут же подумала, что будет, если она испугает эту безумную парочку, и машинист потеряет управление – все-таки левой рукой он нажимал пока еще на какие-то кнопки. Она закрыла дверь кабины и пошла в вагон. Посидела минуту на бирюзовой простыне на своем месте, потом снова пошла к проводнице. Та сидела на полке, развалив толстые ляжки, и ела красные помидоры, обильно посыпая их солью.
-Послушайте,- сказала с волнением Наталья Ивановна,- ваш веселый машинист занимается на рабочем месте сексом с какой-то девицей. Вы не думаете, что мы можем полететь под откос по их милости?
Рука проводницы с толстым куском помидора застыла на полпути ко рту.
-Женщина, вы с ума съехали?- сказала она строго.- Вы что говорите? В кабине у машиниста на своем рабочем месте находится его помощница, она, как и он – опытный специалист. Никуда мы не полетим, что вы все выдумываете? Это в самолете надо бояться, а поезда на нашем направлении под откос не летят.
-Но он потому и гудит без перерыва, что совсем ошалел от этого дела!- воскликнула Наталья Ивановна.
-От какого дела? Он гудит по особой причине. Я вам уже скажу правду. От людей спасу на железной дороге не стало, лезут под колеса поезда, хоть что ты с ними делай! Совсем ополоумели… Я уж который сезон езжу, и нервов совсем не хватает. За лето по сорок человек давим, это как вам?
-Да что вы говорите?- взволнованно спросила Наталья Ивановна,- такого быть не может! Столько жертв…
-На других направлениях еще больше. Многие машинисты не выдерживают. Уходят с работы. Даже в психушку попадают некоторые. Их же самих потом заставляют все это с рельсов соскребывать. Каково? А в чем они виноваты, если люди сами под поезд бросаются, а он затормозить, как автомобиль, не может. Вот и давит… А еще и мертвых на рельсы кладут, чтобы изобразить несчастный случай. Сколько угодно таких случаев в наше время. А вы говорите – гудит. Приходится, чтобы с рельсов заранее всех разогнать, а то блудят, как помешанные, ничего не боятся. Кроме людей, коровы, козы, собаки по рельсам шастают. Им тоже сигналить надо. Только вчера корову сбили. Так тормозили, чуть людей с полок не скинули. Ну и как тут не гудеть? Там, подальше, в других вагонах, не так слышно. Просто в первом вагоне тяжко. Но вы привыкните скоро. Уснете и не услышите ничего.
Наталья Ивановна вернулась на свое место и легла на полку, повернувшись к стене. Под нескончаемое у-у-у ей представлялась кровавая картина с задавленной коровой. И вдруг она поняла, что в вагоне тихо. Осталось только чух-чух-чух. Гудка больше не было. «Ага,- подумала Наталья Ивановна,- значит, все-таки трахались, а проводница им сказала…» И тут ей удалось, наконец, заснуть.
Она сошла с поезда в Симферополе и поспешила на автобусную остановку, чтобы ехать на турбазу рядом с Евпаторией. Попытка взять такси оказалось смешной – до Евпатории – за сорок пять километров - просили две тысячи рублей. Наталья Ивановна засмеялась – она заранее узнала, что курс гривны упал на целых пять рублей и рассчитывала хорошо сэкономить на нынешнем отпуске. Кроме того, в сбербанке – ощадном, как называли его теперь на Украине, у нее лежали завещанные покойной матерью сто долларов, которые она рассчитывала получить после того, как местный премьер-министр Юлия Тимошенко пообещала всем выдать сгоревшие советские вклады.
До турбазы она доехала за восемь гривен – за тридцать рублей. Это вместо тех двух тысяч, которые просили таксисты. Через несколько дней торжественно отправилась в «ощадный» банк забирать свои сто долларов. На которые собиралась подправить могилку матери на местном кладбище. Но денег ей не выдали и даже регистрировать вклад, чтобы отправить сведения в Киев, не стали.
-Почему?- удивилась она.
-Потому что вы не гражданка Украины.
-Но моя мать, положившая у вас эти деньги, была гражданкой Украины!- воскликнула возмущенная Наталья Ивановна.
-Вот, почитайте постановление нашего правительства,- предложила специалист отделения сбербанка и сунула ей бумажку на украинском языке.
-Переведите!- потребовала Наталья Ивановна. Но и сама уже успела понять, о чем речь в этом постановлении.
-Это несправедливо,- сказала она.- Вы ущемляете международные права россиян по наследованию…- и вдруг неожиданно для себя добавила,- вот как не дадим вам газ!
-Ну и не давайте!- хохотнула женщина,- зато у нас есть море!
Наталья Ивановна растерянно смотрела на нахальную женщину, которая приватизировала не только деньги ее матери, но и ее любимое море, которое также, как мать, ласково обнимало ее с детства… На душе стало тяжело. Уезжая обратно на турбазу, она подумала: «Ну и черт с вами, подавитесь, зато у вас такой курс вашей гривны, что мне хватит компенсировать даже не сто, а двести долларов»! Но поскольку сама была экономист, то быстро подсчитала – хитрая Юля сэкономила не менее миллиона долларов на том, что обделила наследников своих усопших сограждан. И, переиначив пословицу, подумала: «Перед мертвыми здесь сраму не имут…»
В автобусе, который вез ее из города на турбазу, было тесно и душно. Огромных размеров пожилая женщина, видимо, злясь на жару, приставала то к одному, то к другому пассажиру. С ней никто не связывался. Но когда она командным голосом сказала, обращаясь к молодому здоровому мужику, сидевшему впереди нее: «Мужчина, возьмите вон того ребенка на руки, что стоит впереди…», Наталья Ивановна не выдержала и злобно откликнулась:
-Ты что, бабка, совсем спятила, сажаешь чужого ребенка к незнакомому мужику на колени?
-Ну и что?- возразила та громогласно,- в наше время люди совсем наглые стали, мужик сидит, ребенок стоит, мучается, раньше так не было!
-Да, конечно, раньше так не было!- не унималась Наталья Ивановна,- В СССР ничего не знали ни о педофилии, ни о гомосексуализме. Потому любой гомосек или педофил мог ткнуть в бок государству пальцем, оно и завалилось…
Никто в автобусе не поддержал ни бабку, ни Наталью Ивановну. Мужик продолжал сидеть на своем месте, ребенок продолжал стоять, прижимаясь к ногам родителей. Все молчали. Молча доехали до турбазы, молча вышли из автобуса и молча пошли к пляжу.
После переживаний в «ощадном» банке, Наталья Ивановна с наслаждением окунулась в теплые волны. Даже обилие в них мусора не остановило ее от купания. Просто она отметила про себя: «Опять какой-то корабль разгрузил свою помойку в море…» Но так было каждый год, и все привыкли.
Выйдя из воды, она легла на свою полосатую тряпку, которую, уже не помнила какой сезон, брала с собой из Москвы. Рядом на огромном резиновом трехместном матраце неподвижно лежала супружеская пара. Мужчина и женщина безмятежно спали. Наталья Ивановна тоже было прилегла, как вдруг ей в кожу впились крошечные острые песчинки и больно закусали тело. Она вскочила. Одновременно с ней вскочили с матраца ее соседи. Это какая-то девочка принялась вытряхивать свою подстилку против ветра, и песок понесся на всех лежащих рядом.
-Девочка,- сказала проснувшаяся женщина, стараясь быть вежливой,- иди поближе к морю и построй замок из песка, это очень интересно. Здесь все дети делают замки.
-А я не хочу-у,- протянула девочка и продолжала трясти свою тряпку.
-Не надо,- закричали все вокруг,- не тряси!
Женщина и мужчина вскочили. Он поднял их огромный матрац и стал оттаскивать его подальше от девочки, и вдруг ветер понес матрац, мужчина засеменил ногами, пытаясь удержаться за него.
-Женщина,- взволнованно сказала Наталья Ивановна,- ваш муж улетает…
Та обернулась, увидела, что делает ветер с матрацем и ее мужем и принялась помогать ему удерживать резиновое чудовище. Наконец, они справились и снова улеглись на него.
-Вот пустили квартиранта, а сами бомжуем на пляже,- вздохнула женщина.
Мужчина сел на матраце и сказал:
-Очень странные квартиранты к нам приезжают. Одно время ко мне постоянно просился на квартиру шофер из Кремля. Он возил какого-то большого начальника. Так знаете, что он делал весь отпуск – две недели?
-Что?- заинтересованно спросила Наталья Ивановна,- она, как и все коренные москвичи, была всегда неравнодушна к кремлевским сплетням.
-Пил! Он так и предупреждал меня : «Я специально приезжаю в Крым, чтобы отпиться. На работе мне нельзя ни капли. Весь год терплю – такая мука!» Потом, когда Советский Союз накрылся, он приезжать перестал. Видно, уволили его начальника, и он работу потерял. Но теперь объявился такой же.
-Кто же?- спросила Наталья Ивановна.
-Какой-то машинист. Как приехал, ни шагу из дома не сделал. Просит только, чтобы я носил ему вино каждый день. Ну я и ношу, мне что – дополнительный навар, с нашего завода вино-то. Беру за копейки… Пьет, не переставая. Ему уже завтра уезжать, а он с постели не встает. Придется, как и того, кремлевского, самому на вокзал вести под руки…
-Я тоже здесь последний день, завтра мой поезд,- вздохнула Наталья Ивановна.
На следующий день она садилась в свой вагон на вокзале в Симферополе. Оказалось, он был совсем пустой! И только на ее месте лежал какой-то мужчина и крепко спал.
-Эй,- толкнула она осторожно его в бок,- мужчина, вы почему на моем месте?
Он сказал, не поворачиваясь:
-Как это не на своем? На своем, на своем…
-А куда вы едете?- заподозрив неладное, спросила Наталья Ивановна.
-В Москву, в столицу нашей родины, куда же еще?
«Прямо, как в любимом кино»,- удрученно подумала Наталья Ивановна, поняв, что мужчина пьян в стельку.
Он, наконец повернулся, и Наталья Ивановна увидела… веселого машиниста. Она невольно улыбнулась и сказала:
-Это мое место.
-Нет, мое,- пробормотал машинист.
-Ну вот же у меня билет, посмотрите, в нем указано пятое место.
-И у меня в билете это место.
-Так что же – у нас два билета на одно место?- упавшим голосом спросила Наталья Ивановна.
-Да,- кивнул головой мужчина и снова попытался уснуть, но она растолкала его.
-Покажите ваш билет!
Он неохотно встал с полки, поднял матрац, и Наталья Ивановна увидела под ним кучу денег и портмоне.
-Вот, смотрите сами,- кивнул он, нагнуться за документами у него не было сил.
Она взяла портмоне, открыла, вытащила билет и засмеялась:
-Да у вас же седьмое место, это рядом! А вы легли на мое. Перебирайтесь, пожалуйста, туда.
Машинист безропотно кое-как перебросил матрац на соседнюю полку, сунул туда скомканные купюры и завалился спать.
Наталья Ивановна посидела минуту, подумала, а потом взяла свою сумку и пошла подальше от веселого машиниста, в середину пустого вагона и там заняла одну из нижних полок.
Но едва она расположилась и приготовилась позавтракать разными вкусными закусками, которые заранее купила на рынке и в магазинчиках, как в купе показался машинист. Он почти уверенно держался на ногах и, сев на свободную полку напротив, сказал:
-Извините меня, пожалуйста, я доставил вам столько хлопот. Зачем вам чужое место, возвращайтесь на свое, я буду хорошо себя вести…
Наталья Ивановна положила обратно в пакет кружок сервелата, уперлась руками о загорелые колени, с которых не сводил глаз веселый машинист, и сказала, улыбнувшись:
-Нет уж, я здесь как-нибудь… А вы… в гости заходите.
-Ага,- кивнул веселый машинист и вдруг попросил,- вы мне не дадите чего-нибудь вкусненького из своих запасов, я вам заплачу,- он вытащил из кармана смятые купюры.
-Нате вот яйцо,- протянула ему Наталья Ивановна,- бесплатно.
Он взял яйцо и ушел. Ночью, на остановке, когда она проходила мимо, чтобы выйти из вагона и подышать свежим воздухом, увидела, что веселый машинист лежит навзничь на подушке и сосет из бутылки пиво, как младенец молоко из соски.
Наталья Ивановна поежилась от отвращения и сказала проводницам:
-Вы бы присмотрели за этим парнем. Он совсем в бесчувствии. Чего доброго, его украдут и увезут в куда-нибудь рабство.
Проводницы равнодушно посмотрели на нее и ничего не ответили.