Сказочные урожаи собирали древние жители Месопотамии, используя ирригационные системы…
Неужели, человек приспосабливается к любым условиям существования? Да, человек, как и любое другое живое существо, обладает даром приспосабливаться и к окружающей природной, и к социальной действительности. Неизвестно кем была создана эта организация жизнедеятельности на Земле, но точно известно, что живой организм выходит из строя в крайне сложных ситуациях, из которых выхода не находится. В случае же, когда выход имеется — организм приспосабливается, адаптируется и продолжает существовать, путь даже в иной форме, или с иными данными, развивая в себе иные способности взамен утраченных.
В центральном парке культуры и отдыха в тёплое время года, особенно летом, можно встретить целые стаи бродячих собак. Бездомные, грязные, больные, изуродованные, забитые и всего боящиеся собаки самого разного и трудно вообразимого вида бегают по парку от одного мусорного контейнера до другого в поисках пищи, пугая, или, наоборот, забавляя детей и их родителей. Иногда можно заметить, как они греются на солнце, или как маленькие и пушистые щенки нежатся в ласковых объятиях своих матерей. Трудно представить, как эти несчастные животные приспособились к той реальности, в какой им суждено пребывать. Однако у них это получилось и получается весьма неплохо. Понятно, что каждый занимает определённое место, играет определённую роль в этом мироустройстве, но всё же, многие вопросы остаются открытыми, и, в какой-то мере, риторическими: каким образом и почему, а главное, зачем?
Ежегодно в парке рождается несколько десятков щенков. И это вовсе не из-за того, что природа боится пустоты, а скорее из-за того, что борьба с их воспроизводством ведётся неумело и вообще отвратительно: САБ (спецавтобаза — организация, занимающаяся отстрелом бродячих собак) борется не с причиной, а со следствием. Впрочем, в её ли компетенции сносить полуразрушенное и заброшенное огромных размеров здание бывшей лыжной базы, в которой и происходит воспроизводство собак? Да и что конкретно является их обязанностью и что входит в её компетенцию тоже толком никому не понятно. И тем более нам, отдыхающим в Парке…
К началу мая весна достигает своего апогея: дни стабильно тёплые, на деревьях набухают почки и показываются первые листья, трава изумрудного цвета неуловимо быстро появляется на газонах парка. Словом, природа преображается и становится в двух шагах от своего совершенства. Надо только подождать и не упустить момента, когда прекрасное в полном смысле этого слова предстанет перед глазами обывателя, или простого ныне существующего человека.
В это время, устав от долгой зимы и постоянных холодов, бродячие собаки в окружении подрастающих щенков выбираются наружу из своих укрытий, и на первый взгляд их становится необыкновенно много. Но это только первое впечатление, поскольку и в холодное время года их не намного меньше, однако зимой они редко выбираются из своих берлог, и из-за боязни замёрзнуть вовсе не бегают по газонам парка.
К 9-му мая, ко Дню Великой победы у сабовцев на работе случается аврал: требуется истребить собак по всем центральным районам города, и в местах, где они плодятся и размножаются, а, следовательно, могут испортить лик города-мегаполиса. Как правило, в ЦПКиО они приезжают в первых числах мая, но в этот раз они появились довольно поздно – в самом преддверии праздника.
Однажды в выходной день, безумно тёплым и сладким вечером, на закате дня, я верхом на владимирском тяжеловозе, белом коне с длинной и густой гривой, прогуливался по парку — бывшему владению какого-то купца. Красное солнце светило сквозь первую листву деревьев: то слепило, то ласкало. Подкованный Миша (такова кличка коня) шагал ровно, не стремясь ни бежать, ни играться. Беспородная собачка Машка бежала от нас неподалёку, то впереди, словно показывая монолитному Мише дорогу, то где-то в стороне, словно охраняла нас. Я часто поднимал голову и, щурившись, смотрел на пурпурный закат уральского солнца, наслаждаясь каждым мгновением выдавшегося мне времени, и чувствуя, как время постепенно уходит, как и уходит весенний день, уступая место беспечной ночи.
Машка иногда гавкала глубоким, томным голосом то на бродячих собак, охранявших своих детёнышей от незвано пришедших людей, то на прохожих, охранявших своих детей от некрасивых животных, вызывающих не то страх, не то — горечь и жалость. Я же часто окликал Машку, извинялся перед прогуливающимися людьми, и шагал дальше, вглубь лесопарковой зоны, где царит тишина, и только дятлы на соснах напоминают о существовании живого.
Вскоре я оказался среди зрелых сосен и берёз, вдоль растущих посыпанных щебнем и немного обросших травой дорожек, один, если не считать Мишу, шагающего гордым шагом и Машки, бегущей возле нас, и лающей на всё, что движется. Идиллия спокойствия, сопровождающая нас, как мне казалось, должна вот-вот прерваться. Так и произошло…
В глубине леса мне послышались глухие, но пугающие и режущие уши выстрелы.
Нет, не может этого быть! — Подумал я. — Сабовцы?! Нет, только не сейчас! Ещё рано.
Небо померкло. Деревья зашелестели. Я осмотрелся по сторонам — потемнело.
— Всё кончено… — снова подумал я. — Сейчас они начнут стрелять как из пулемёта… на всё движущееся.
Миша поскакал галопом. Машка, лая, не отступала от нас ни на шаг, бежала за нами, словно прикрывала. Я — верхом на Мише, и мне — главное — поскорее добраться до конюшни, чтобы случайно нас не задело.
Мы скакали. Под тяжеловозом Мишей земля содрогалась — нечасто по ней ступали копыта такого коня в галопе. Я, боясь не справиться с ним и потерять управление, кричал что-то непонятное, полное отчаяния.
Вдруг мимо нас промчалась стая бездомных собак. Машка остановилась, лая на них. Я со всей силы схватил Мишу за узду и притормозил его. Он остановился. Выстрелы затихли. Тишина. Я осмотрелся по сторонам. Перед собою, в метрах ста я увидел заброшенную лыжную базу. Миша задёргался. Я, успокоив его, узрел позади себя, где-то вдали, бездомную собаку, раненную в обе задние лапы, ползущую на передних двух, и, стонущую от боли, в заброшенную лыжную базу к своим щенкам.
А вокруг — тишина. И только дятлы стучали по стволам деревьев. А сабовцы? Они выполнили свою работу. И не важно как.