Родственница на ладошке принесла мне маленький пушистый черный комочек. Мордочка вытянутая как у ежа, мохнатый, как мишка в миниатюре, пищит как котенок. Оказалось - щенок не известной породы, с глазами-бусинками, маленькими ушками, лапками и чуть заметным хвостиком. Он был очень кстати, так как давно хотела завести собаку, чтобы громко лаяла, и защищала меня от непрошенных гостей. Назвала щенка Жуликом. Поила его из блюдца молоком. Кашу ел из моих ладоней. Окунала в воду, чтобы легче переносил жару в своей лохматой шкурке, от души смеялась, когда щенок от страха закрывал уши передними лапами. Ночевал он под крыльцом, вырыв себе постель в виде норки; смешно высовывал оттуда длинную мордочку, как бы раздумывая, стоит ли выходить, и выкатывался черным шариком ко мне под ноги.
Месяца через три мне стало ясно, что большой собаки у меня не будет, и оповещать громким лаем о прибытии званных и незваных гостей и защищать меня некому. Моя маленькая собачка встречала людей у ворот, провожала до крыльца, слабым голоском тявкала раза два, прислушивалась, она ли издала звук - и проделывала обратный путь, с чувством собственного достоинства и выполненного долга. Но видно нутром понимая, что не оправдал моего ожидания, решил Жулик доказать на что он годится.
Заходит как-то ко мне сосед Леха. Жулик встречает его, тихонько тявкая, провожает до крыльца. На обратном пути Леха - толи ему надоело невразумительное потявкивание, то ли щенок запутался под ногами - пнул его и продолжал свой путь к калитке. От обиды Жулик так неожиданно звонко залаял, что Леха остановился как вкопанный. Убедившись, что это тявкнула та самая кнопка, сосед в сердцах плюнул и пошел к воротам. Такого пренебрежения Жулик вынести не мог. За секунду он преодолел расстояние до Лехи и вцепился зубами в его голую пятку. Леха от боли заорал так, что сбежались на крик соседи. Прыгая на одной ноге, другой он делал махи из стороны в сторону, чтобы скинуть вцепившегося в ногу щенка. От страха, что он может брякнуться на тротуар, Жулик выпустил пятку, и схватился за Лехину широкую штанину. Тот продолжал махать ногой, и вместе с ней мотался из стороны в сторону щенок, пока я с силой не оторвала его от штанины. Жулик еще долго не мог успокоиться, трясся мелкой дрожью, громко лаял вслед Лехе.
Хорошая моя собачка, хорошая, - успокаивала я его.
Леха больше не забегал ко мне на «огонек» и на мое приглашение зло бурчал:
-Сначала козявку свою убери, а потом приглашай!
Пришла зима. Жулик скрашивал одиночество длинных вечеров. Я запускала погреться его к печке, и благодарная собака, заглядывая в глаза, лизала мне руки. Наступила весна, начались огородные работы. И что мне пришло в голову, что моя маленькая собачка вытопчет клумбы, грядки с морковкой-петрушкой? Решила на время отдать Жулика друзьям в глухую деревушку, где цветы во дворе не сажают и топчутся там куры, утки, гуси и поросята. До сих пор не могу себе этого простить
За Жуликом я приехала по первому снегу. Из ворот с громким лаем выскочила маленькая черная собачка, бесстрашно кидаясь на машину, всем своим видом давая понять, что будет стоять насмерть, но никого не пропустит.
-Собачка, моя хорошая собачка, - радостно шептала я. - Сейчас, сейчас я обниму тебя.
Но как только я открыла дверцу машины, Жулик, перестал лаять
-Это я, я, иди ко мне, - протягивая руки, я шла ему навстречу.
Услышав мой голос, Жулик тоскливо посмотрел на меня и пошел прочь. По наивности я думала, что он не узнал меня, и продолжала его звать. Только тогда, когда он забился в щель между сараем и баней, лег там, в недоступном для меня месте, отвернувшись, положив голову на лапы - я все поняла. Я просила у него прощение, умоляла вернуться - все напрасно. Не вылез он, и когда я уезжала. Обиделся Жулик на всю свою собачью жизнь. Не простил человеческого предательства. Всю обратную дорогу стыд жег мне лицо. Запоздалое раскаяние, чувство вины прорвались в слезы. Размазывая их по щекам, я твердила как «отче наш»:
-Никогда больше не поступлю так подло. Никогда, никогда не брошу свою собаку, кошку. Никогда, никогда, никогда.