Увидеть первую половину встречи целиком ему так и не довелось. Весьма назойливый малый, ведущий самой популярной телепередачи, посвященной футболу, постоянно отвлекал своими бессмысленными вопросами. Хуже того – глубокомысленными комментариями относительно происходившего на поле стадиона «Лужники». Уже через пятнадцать минут после того, как молодцеватый телеведущий прицепился к нему в подтрибунных коридорах, Андрей начал испытывать непреодолимое желание послать парня по известному адресу, присовокупив к словесному напутствию ободряющий пинок. Но этого делать было ни в коем случае нельзя. Оставалось слушать, изредка отвечать, подбрасывать в топку краснобайства ведущего свои короткие, суховатые фразы, не имевшие никакого значения. И пытаться уловить хоть малую часть сути того, что сейчас происходило на футбольном газоне.
Свою сегодняшнюю порцию комментариев и интервью он уже раздал. Началось всё с того момента, когда белый лимузин, специально арендованный клубом, подвёз его к центральному входу на стадион. Задавались одни и те же вопросы, на лицах вопрошавших читалось одинаковое выражение скучного удовлетворения от одинаковых ответов, которые Андрей всучивал им в ответ. Нижняя часть лица, губы и скулы немного побаливали от непривычно долгой искусственной улыбки, с полчаса подряд не сходившей с лица. Вовсю работали телекамеры, и репортаж о сегодняшнем матче должен был выйти в спортивных рубриках вечерних новостей нескольких федеральных каналов.
Судья дал свисток на перерыв. Ведущий посчитал, что выжал из общения с Андреем достаточно материала для завтрашнего выпуска еженедельной программы «Футбольная Россия». Свистом позвав вслед за собой кого-то из своих коллег, скучавших неподалеку, телевизионщик устремился к игрокам команд, неспешно направлявшимся в раздевалку. Несколько телевизионщиков с других каналов, а также целая бригада фоторепортёров и газетчиков, с камерами и диктофонами разных мастей, двинулась к кромке поля.
Андрей шёл в раздевалку. Шедший параллельным курсом тренер, не прерывая телефонного разговора с женой, угостил Андрея сигаретой, помог прикурить. Ещё несколько лет назад за это же самое он мог оштрафовать своего игрока на весьма солидную сумму. Тренер махнул рукой в направлении огромного электронного табло, показывавшего время, оставшееся до начала второго тайма, шутливо погрозил пальцем – мол, не опоздай!
В широком коридоре под трибунами толпилось множество людей. По большей части неизвестныха. Клубный врач о чём-то оживлённо спорил с массажистом. До слуха Андрея долетели лишь обрывочные: «только фара разбита… движок… передний бампер». Трое незнакомцев подошли, говоря что-то ободряющее, вежливо поздоровались, долго жали руки. Он отвечал им улыбкой и скомканным: «Спасибо, ребята, спасибо». Имён их он не знал, лица были знакомыми – кажется, это были болельщики из фан-клуба, из числа наиболее авторитетных и уважаемых. На лечо легла чья-то рука. Андрей обернулся. Увидел Генерального директора клуба.
- Андрей, ты переодеваться?
- Да
- Погоди, не торопись
- Что такое?
- Есть предложение, Андрюша, - Генеральный, улыбаясь, приблизился вплотную. После предматчевого торжественного приёма от него сильно пахло пахло виски. – Думаю, правильнее тебе будет выйти не в начале, а под конец. На последнюю треть. Ну, чтоб забил и отыграл до конца, без замены. Как тебе, а?
- Да мне всё равно. Как считаете нужным.
- Отыграешь, - продолжал Генеральный, - конец матча, и сразу начнём церемонию. Думаю, так верней будет.
Во время разговора он, не переставая, крутил в руке миниатюрный сотовый. На покатом лбу блестели крупные капли прозрачного пота. Как все тучные люди, он начинал обильно мокнуть в любом, мало-мальски душном помещении. А в коридоре было жарко и душно.
- Нормально. Пойдет, - ответил Андрей.
Ему хотелось поскорее закончить этот разговор. Генеральный был нормальным, неплохим мужиком, но сейчас Андрея сильно раздражали и пот Генерального, и телефон, выписывающий пируэты в беспокойной руке владельца.
- Ну и отлично. Тогда давай, минут через пятнадцать – в боевой готовности. Тренера сейчас предупрежу. А пока – удели внимание прессе, Андрей, - кивнул Директор в сторону молодой девушки с сумкой для фотокамеры и маленькой табличкой «Пресса», приколотой к куртке. – Тем более такой симпатичной.
Пресса подошла к ним. Андрей уловил эволюцию выражения её глаз – лёгкая радость оттого, что её заметили, затем настороженность – точно ли о ней шла речь? «Совсем молодая», - подумалось Андрею.
Девушка замялась, не зная, с чего лучше начать. Андрей пришёл к ней на помощь, просто улыбнувшись. Он давно не использовал это оружие из своего прежнего арсенала, так располагавшее к нему людей когда-то. Знаменитая улыбка Андрея Тишинского, некогда частая гостья обложек журналов о спорте и моде. Девушка улыбнулась в ответ, и скованность исчезла.
- Здравствуйте, - сказала она. Неожиданно оказалось, что голос у неё иной, чем ожидал услышать Андрей. Звучал он низко и чуть глуховато. Такой голос больше подходит зрелым, уверенным в себе тёткам, чем журналистке-стажёрке восемнадцати, а то и того меньше, лет от роду. Расклешённые джинсы, цветастый джемпер под лёгкой курткой. Короткая стрижка под мальчика, множество колечек в ушах, глаза серые. «Как у меня глаза», - отметил Андрей
- Меня зовут Катя… Екатерина Малинина, - представилась девушка. – Отдел спорта журнала «Московит». Слышали о таком?
- Да, - соврал Андрей. Ему нравилось то, как Катя Малинина старалась говорить взрослым, уверенным голосом.
Снова пауза. Катя-Екатерина собиралась с профессиональными мыслями, а Андрею, по-хорошему, стоило бы уже сейчас распрощаться с ней. Мысленно пожелав ей поднабраться опыта или красноречия. Кто их, таких вот молодых, на освещение матчей отправляет – неясно.
- Неужели вам не больно? Нагрузки же большие... Пульсирует, отдается, наверное? – неожиданно спросила Катя, слегка коснувшись плеча Андрея и тут же, опомнившись, отдёрнула руку. Замолчала на полуслове, и щеки её в мгновение ока стали пунцовыми от смущения.
С полминуты Андрей не мог найти, что ответить, и главное, как. Он не был готов к такому вот интервью, привык отвечать на другие вопросы, сформулированные глаже, аккуратнее и скучнее. Он растерялся.
- Да не очень, - наконец, выдавил из себя. – Терпимо.
- Извините, - прошептала Екатерина Малинина тонким, девчачьим голосом.
- Ничего, - сказал Андрей
- Я просто не готова была, не знала, с чего начать. Раньше вас не видела, вот так, вживую. Только читала, фотографии рассматривала. Потом в новостях, когда рассказывали… Растерялась…
- Неожиданное начало, конечно, - он улыбнулся. – Но ничего страшного, Катя. Нечего смущаться.
Гул с трибун, невидимых отсюда, нарастал. Второй тайм должен был вот-вот начаться, и зрители явно желали увидеть Тишинского в действии.
- А вы когда на поле выйдете? – осмелилась продолжить Катя
- К концу игры. Минут на десять – пятнадцать выйду. Только что вот, с Генеральным решили, что так лучше будет.
- Логично, - кивнула Малинина. – Под конец, как десерт. Ой, извините, опять я что-то не то сболтнула! – она с досадой хлопнула себя ладошкой по губам.
- Всё в порядке, это же вы как комплимент, - улыбнулся Тишинский
- А что в программе предусмотрено потом? После того, как игра закончится?
- Сам не знаю, - пожал плечами Андрей. – Вручат что-нибудь на память. Вряд ли ключи от автомобиля, - он деланно засмеялся, но Катя даже не улыбнулась. – Заслуженного мастера спорта будут вручать.
- Десять минут выдержите?
- Выдержу, - кивнул он. – Я бы и весь тайм выдержал, но, врачи не пускают. Вплоть до скандала. Нельзя, и точка.
- Фирсов на трибуне, в ВИП-ложе сидит, - назвала Катя фамилию министра спорта.
- А Президента там нет? – улыбнулся Андрей
- Нет, не видела. Но мэр там. Тоже, наверное, поздравлять вас будет.
- Наверное.
- А что потом?
- Потом?
- Ну, не сегодня, а потом…
Пауза.
- Не знаю, Катерина. Пока не знаю.
- Вам это всё неинтересно, - полувопросительно произнесла девушка. Прислонилась к блестящей, недавно выкрашенной в голубое стене коридора. Достала из сумочки сигареты.
Андрею хотелось курить, но не хотелось, чтобы Катя помогала ему возиться с зажигалкой и сигаретой, поэтому в ответ на её предложение он отрицательно помотал головой. Но поблагодарил.
Из раздевалки показались переодевшиеся и отдохнувшие команды. Соперники, игроки столичной команды одной из бывших республик СССР, шли первыми, За ними, поправляя форму с белой полосой на красной груди, шли игроки из клуба Тишинского. Лет двадцать тому назад матчи между этими клубами носили принципиальный характер, но в последние годы клубы почти не пересекались в международных матчах. Сегодняшняя игра была первой за последний пять лет. Да и то, как понял Андрей, соседи привезли на матч далеко не полный основной состав, щедро разбавив его дублёрами. Президента и Генерального это очень злило, организаторы матча, заманившие людей на трибуны, в том числе и наличием громких имён в составе соперника, злились ещё сильнее. Болельщики, посвистывавшие в начале игры, к концу первого тайма успокоились – дублёры играли на приличном уровне. Андрею же было всё равно, он в равной степени плохо знал основной и второй состав соперника. Состав «своих» он знал немногим лучше. За те три года, что он провёл вне игры, состав его команды, как говорили телевизионные комментаторы, «претерпел значительные изменения».
Его миновал товарищ по старому составу. Капитанская повязка, три года назад принадлежавшая Андрею, теперь была повязана на его руке. Новый капитан подмигнул Андрею и слегка покосился в сторону девушки. Кто-то, не останавливаясь, приобнял Тишинского за плечо, чей-то незнакомый голос произнёс: «Ждём на поле, Андрей Ильич!».
- Андрюха, готовность – пятнадцать минут! – бросил на ходу тренер, следовавший за игроками в сопровождении помощников.
- Пора? – спросила Катя
- Да, пора.
- Спасибо вам, Андрей!
- За что? – удивился он
- Ну, не знаю, - улыбнулась Катя. – Полагается благодарить за интервью, хотя какое тут интервью.… Спасибо вам за беседу.
- Недавно работаете?
- Месяц. У меня – практика, а у редакции – недостаток кадров. Так, сижу на десяти строках в номер.
Девушка неожиданно приблизилась к Тишинскому и поцеловала его в щеку.
- Удачи вам и победы сегодня. Пусть даже и в таком матче.
- Спасибо, Катя.
- Забьёте сегодня?
- Само собой, - улыбнулся он в ответ. Кивнул Кате на прощание и двинулся в сторону поля.
- Забейте, пожалуйста, - попросила Катя. – Забейте в любом случае, как бы вам не поддавались, ладно?
Он кивнул, помрачнев.
Почти целиком заполненный восьмидесятитысячный стадион взревел одновременным хором тысяч глоток. Они увидели кумира, героя вчерашних дней, вышедшего к кромке поля и ожидавшего отмашки судьи, разрешающей ему выйти на замену. Голос диктора, объявившего: «...замена. Под номером одиннадцать на поле выходит Андрей...» потонул в рёве «Тишинский!!!», шквале аплодисментов и свиста болельщиков. На семьдесят пятой минуте товарищеского матча Андрей Тишинский вышел на поле. На своей излюбленной позиции – левого крайнего полузащитника. Спустя три года после своего последнего официально сыгранного матча.
Игра, до того момента напоминавшая напряженный поединок, мгновенно изменила свой ход. Это произошло по единственной, но ясной всем – и игрокам, и зрителям, причине. Игроки обеих команд знали, что их основная задача с этой минуты – не дать Тишинскому почувствовать «ненастоящесть» игры. Они столь усердно выполняли свою задачу, что Андрей скрипел зубами от досады. От дикой и безосновательной злости на партнеров, услужливо отдающих ему пас. На соперников, изображавших борьбу не на жизнь, а на смерть, но, тем не менее, проигрывавших ему любое единоборство. Ему.
Андрея злили болельщики, приветствовавшие каждое его движение или рывок такими восторженными воплями, будто он только что на их глазах совершил чудо. Злость парадоксальным образом смешивалась с чувством пристыженной, но огромной благодарности, со слезами и потом, разъедавшим глаза. Пот мешал больше всего, но с ним можно было мириться. Пятнадцать минут он будет дико разъедать Андрею глаза, но эти пятнадцать минут – последние. Нужно перетерпеть, а пот вытрут позже.
За несколько часов до игры прошёл сильный дождь. Поле было ещё скользким, и после очередного лёгкого столкновения Андрей упал. К нему на помощь моментально бросились несколько игроков из обеих команд. Тишинский наградил своего капитана, пытавшегося помочь ему подняться, порцией короткой, матерной ругани, зло глянул на него, и с натугой поднялся сам. Капитан сделал вид, что неловкого момента не было, а трибуны зааплодировали Андрею. Чем разозлили его ещё сильнее.
- Пора, Андрей! – крикнул ему в этот момент тренер с кромки поля. – Баранцев – проход по флангу, выкатывай в центр, на точку. Оттуда – без вопросов! Давай, Тиша!
Так и вышло. Услужливо расступившийся соперник. Идеально точный – как и три года назад – мягкий пас Баранцева. Мяч лёг точно на ногу Андрею. На короткое мгновение его охватило желание нарочно промазать мимо ворот, а то и вовсе выбить мяч в сторону углового флажка, или пробить гораздо выше, в сторону трибун. Но гул трибун, кричавших только одно: «Бей, Андрей!», отвлёк его от нехорошей мысли. Показалось, что в многотысячном рёве он различил тоненький писк Кати Малининой. Пробить мимо сейчас было гораздо глупее, чем забить гол. Неблагодарно.
И Андрей ударил. Ударил изо всех сил. Вратарь – то ли нарочно, то ли действительно ошибся – не угадал направление удара, но даже если бы он стоял на страже своих ворот насмерть, то ничего бы не смог поделать. Андрей нанёс свой классический, пушечный удар в верхнюю девятку. Не удержавшись на опорной, он снова упал, а трибуны ревели так, как он ещё никогда не слышал.
Спустя четверть часа, с микрофоном в руке, мэр столицы произносил очередную здравицу в честь Андрея. Уставшего и мокрого. Начал накрапывать дождь, и тренер команды незаметно накинул свой плащ на плечи Тишинского.
Андрей не чувствовал ничего, кроме ужасной усталости и ломоты во всем теле, ему хотелось лишь одного – лечь, но конца и края речам не было видно и слышно. Все они произносились в его честь, в честь Андрея Тишинского, которого министр спорта назвал «настоящим человеком нашего времени». Наконец, над стадионом взлетели факелы жиденького салюта, а из динамиков понеслось «We are the champions». Зрители, сбежавшиеся к полю и окружавшие футболистов живым кольцом, потянулись к выходу, а Андрей, в сопровождении Генерального, тренера, мэра и прочих лиц двинулся туда, где их ждал послематчевый банкет. Он несколько раз попытался внимательно высмотреть на трибунах или под ними Катю Малинину, но углядеть её в такой толчее было невозможно.
Прощальный матч Андрея Тишинского, 33-хлетнего футболиста ведущего столичного клуба и сборной России, три года назад в результате страшной автомобильной катастрофы потерявшего обе руки, подошёл к концу.