Вечерело, берег реки медленно погружался в тень и, наверное, зря я искупалась в последний раз. С мокрых волос по спине струилась вода, а ветерок обдувал мое тело, отчего появлялась мелкая дрожь. Согреться в лучах солнца теперь уже точно не получится, закутавшись в теплую куртку, я присела рядом с братом, с аппетитом уминая ароматный ломоть припасённого для рыбалки хлеба. Я любовалась волшебным моментом, когда день медленно переходит в вечер, а брат не сводил глаз с удочки и, казалось, не обращал на меня никакого внимания.
О, этот почти божественный запах сырой воды, аромат вареного гороха, свежего хлеба и живой рыбы… Блаженство… В погруженном под воду садке уже бултыхались несколько пойманных рыбёшек, стрекотали кузнечики, щебетали стрижи; лягушки то и дело переговаривались между собой, смешно надувая свои пузыри-щеки, тихо, почти шепотом, плескалась вода. Я окунулась в безмятежность, а Душа радовалась внезапно нахлынувшим воспоминаниям.
Ещё в детстве, когда мои родители и дедушка собирались на рыбалку я всегда напрашивалась вместе с ними. Мне нравилась вечерняя прохлада и тишина, правда назойливые комары всё равно не давали покоя, то и дело пронзительно пища возле уха.
Я, так же как и сейчас, сидела на берегу реки, прислушиваясь к звукам воды и наслаждаясь запахом водорослей, мокрого песка и рыбы. Так же летали над рекой стрижи и изредка квакали в отдалении лягушки. На противоположном берегу в изобилии росли кувшинки, еле заметно пританцовывая на водной глади. На середине реки, у самой поверхности, то и дело «играла» рыба, чуть выныривая из воды, что только добавляло азарта рыбакам. Еще я любила подкрепиться чем-нибудь из запасенной наживки, например вареным горохом или свежим пшеничным хлебом, аромат которых до сих пор теребит мою Душу.
Я редко могла усидеть на одном месте и поэтому тихонько перебиралась то к отцу поближе, то к дедушке, то важно расхаживала рядом с мамой, закидывающей спиннинг в стороне от остальных рыбаков. Самым сложным для меня было хранить молчание, дабы не вспугнуть рыбу. А мне хотелось столько всего спросить, узнать, рассказать, из-за чего и дедушка, и папа тут же начинали ворчать. Но как-то ласково у них получалось, что я не обижалась даже.
Созерцая красоту вечернего неба, отраженного в воде, я мечтала о чем-то несбыточном. Рядом периодически шуршала по воздуху леска, потом раздавался небольшой приглушенный «плюх» от приводнившегося грузила… Дедушка аккуратно вставлял длинную бамбуковую удочку в рогатину и замирал в ожидании. Он подолгу не сводил глаз с самодельного кивка - белой пуговицы, закрепленной на самом конце удочки.
Помню, как мама учила меня рыбачить на спиннинг и я, конечно же, будучи новичком, поймала не только удачу за хвост, но и умудрилась даже выловить небольшого щурёнка. Правда перед этим я утопила несколько блесен, которые застревали то в водорослях, то в корягах. А какие красивые были блёсна…
От череды воспоминаний меня отвлек плеск воды на противоположном берегу – двое зашли купаться. (И не мудрено, ведь вечером вода в реке, словно парное молоко.) Это были юноша и девушка, они долго играли, плескаясь и смеясь, а потом растворились в объятьях друг друга, всё ещё оставаясь в воде. Я подумала, что эти двое счастливы сейчас настолько, что вся Вселенная радуется нежному, но сильному чувству, пылающему в их Сердцах. Мне даже показалось, что вокруг них всё замерло и стихли даже звуки природы, чтобы ненароком не потревожить влюбленных.
Потом юноша начал нырять, доставая со дна ракушки, а девушка неумело пускала их вприпрыжку по водной глади. Он нырял, она радовалась этой забаве и с нетерпением ждала, когда её любимый вынырнет из воды с новой ракушкой. Иногда он пугал её, слишком долго оставаясь под водой, она не на шутку волновалась. Потом, конечно, ругала его, но сразу оказывалась в его крепких объятьях и забывалась в нежном поцелуе.
К тому времени я уже достаточно согрелась и умяла, наверное, пол буханки хлеба. А брат только что вытащил из воды еще одну добычу. Теперь я точно знала, что придя домой мы обязательно сварим вкуснейшую уху. Как же мало всё-таки надо для счастья!
Я расслабилась и даже закрыла глаза от нахлынувшего блаженства и неги. Мысли путались и я окунулась в легкое забытьё, а через некоторое время перед внутренним взором возник какой-то странный образ:
«Вечер. В реке стояли двое – он и она. Он нырял и доставал ракушки, она неумело пускала их по водной глади.
Он нырял с огромным удовольствием и каждую ракушку преподносил как подарок. Ей было лестно, что он делает это для неё. А он радовался, что может быть ей полезен.
Потом её захватил интерес, и она с надеждой и нетерпением заглядывала в его глаза. Он нырял, чувствуя себя незаменимым, и был горд этим.
Потом она загорелась пламенем азарта, и уже не ждала, а неистово требовала новых ракушек. Он устал, но всё равно продолжал нырять, ведь чего не сделаешь ради любимой.
Она раздражалась из-за того, что он стал нырять гораздо медленнее, а сама уже начала баловаться, просто раскидывая ракушки вокруг себя. Он дивился, но доставал новые, искренне надеясь, что когда-нибудь ей всё это наскучит и они, как раньше, смогут просто стоять в воде, обнявшись и утопая в глазах друг друга…
Вскоре ей действительно надоело, но по привычке она продолжала требовать еще больше ракушек. Он так же по привычке нырял, уже думая о том, не пора ли всё это бросить и просто уйти. Она стала задумчива, брала новые ракушки лениво, без интереса и даже немного брезгливо, тут же роняла их в воду, а потом просто развернулась и ушла. Молча, устало и без объяснений.
Он вышел на берег и облегченно вздохнул. Наконец-то закончилась эта долгая, бесполезная и опустошающая Душу игра...»
Я очнулась и открыла глаза, до конца не понимая, был ли это сон. Рядом громко квакала лягушка, жужжали приставучие комары, «играла» рыба, а солнце продолжало спускаться. Брат всё так же внимательно поглядывал на поплавок, размышляя, видимо, о чем-то своем. А на противоположном берегу всё ещё стояли влюбленные, её руки изящно обвивали его шею, а он нежно держал её за талию…