Добирались на такси. Ещё взяли попутчицу, Цветану, студентку, летом подрабатывающую в том же отеле, куда мы направлялись. Более красивой девушки я в своей жизни не видел. Совсем короткая стрижка, фигура старшеклассницы и лицо ангела. Я замер на заднем сидении, забывая дышать и пытаясь выучить её профиль, запомнить на всю оставшуюся жизнь.
Любимая тётка устроила нам торжественную встречу. Она работала в баре при ресторане и, по причине прохождения всего спиртного через её руки, пользовалась среди коллег заслуженным авторитетом. Поэтому, уж для драгоценного племяника, шеф-повар постарался на совесть. Ну а потом я отличился. Закончив с сыром-пане, я схватил тарелку и понёс её на кухню, ставить в раковину. Сказалась бабушкина дрессировка. На пол пути я осознал свой промах, но было поздно - народ веселился во всю и особенно потешались два немца.
Ганс и Ганс были лётчиками-испытателями. Вместе летали и вместе грохнулись. Ганс вышел из больницы через месяц, а Ганса врачи собирали по косточкам целый год. Медицина скальпелем вырезала на небе жирный крест, но к счастью, страховка оказалась астрономической. Ганс&Ганс отправились путешествовать и радоваться жизни. В Албене они поселились в самом дорогом отеле и в первый же вечер произвели рекогносцировку. Так Ганс+Ганс оказались в ресторане гостиницы Добротица, увидели Христину, помогавшую моей тётке в баре, и влюбились с первого взгляда.
Я тоже влюбился в Христину с первого взгляда. Такой ошеломляющей красоты мне еще не доводилось видеть. Одна из греческих богинь ожила и принялась смешивать коктейли. У неё имелся муж и ребёнок, но подобные мелочи никого не смущали. Каждое утро Ганс-Ганс выходили из своего отеля в плавках и шлёпанцах, небрежно накинув на плечи полотенца. Они направлялись в бар Добротицы, приветствовали предмет своей страсти, садились за столик и заказывали пиво. Развлекаясь баварским, они сидели до вечера, пока не становилось прохладно. Тогда они поднимались, невпопад переставляя ноги, выдвигались к себе в номер, переодевались и возвращались, чтобы отужинать и перейти к более крепким напиткам. До моря Ганс'n'Ганс не доходили в течение 24 дней. За это время они обросли целой свитой собутыльников. Которые на 25-й день схватили немцев за руки - за ноги, несколько раз по пути уронили, но донесли-таки до пляжа и очерноморили.
Фонтаном брызг накрыло двух американских старушек, безмятежно расположившихся возле самой воды в шезлонгах. Сёстры-близнецы служили миллионершами: каждый вечер сдавали свои драгоценности на хранение в местный банк, а утром развешивали по своим тщедушным фигуркам. Ещё они одевались по моде 30-х, абсолютно одинаково и пользовались идентичными зонтиками из соломки с оранжевыми лентами.
Повышенный интерес к американкам проявлял китаец Хо. Предполагаю, что как и я, он мучительно пытался найти десять различий. В Хо было 2 метра роста, 150 килограмм веса и 19 лет, прожитых с блуждающей улыбкой дауна на вывернутых губах. В Албену он приехал с маменькой из далёкого Гонг-Конга, что, конечно же, делаем им честь. Курортная жизнь казалась ему пресной, возможно поэтому он воспылал дружескими чувствами к Богомилу из регистратуры. Даже пожаловал как-то к тому в комнату и присел на кровать. Кровать в ужасе хрустнула пополам, а Хо оказался зажатым в раме. Поднять полтора центнера на ноги Богомилу не удалось, пришлось звать на помощь. Ещё один SOS прозвучал, когда Хо с маменькой начали методичные поиски в холле гостиницы. Персонал активно подключился, думали: кольцо. Оказалось - носки.
Лично у меня, зуб на Хо вырос после того, как он уселся прямо передо мной на конкурсе Мисс Албена, проходившем в летнем кинотеатре. После первого тура стало понятно, что реально на корону претендует одна русская мадама и Красимира, болгарская принцесса 17 лет. Никогда прежде я не видел такой концентрации грации, красоты и гармонии в одном теле. Русская же мадама оказалась в прошлом мастером спорта по фигурному катанию и уверенно переставляла по сцене мускулистые ноги. Всё зависело от политических взглядов жюри, где председательствовал народный артист Филип Филипов. Моя мама его хорошо знала и охарактеризовала, как Заслуженного бездаря. В заключительном туре русская решила продемонстрировать мировую гегемонию советской школы фигурного катания, сделала сальто и бросила красную розу в партер. Меткий цветок, гордость местного экспорта, угодил точно в лысину Филипа Филипова и обеспечил первое место русской красоте.
Ощущение чудовищной несправедливости жило во мне несколько дней, до того самого момента, когда увидел немку, скользящую в пене прибоя. Блондинка с распущенными волосами, сочное тело, чей загар подчёркивался белизной бикини. Ничего более сексуального я в своей жизни не видел, так что пришлось переворачиваться на живот. Немка пританцовывала, игриво переступая с одной волны на другую. И тут поднялись три пожилых бюргера и принялись аплодировать. Они что-то ей кричали, явно задорное, а натруженные пивом животы саркастически колыхались. Надо отдать должное блондинке: она не споткнулась и не прибавила шагу, несла себя дальше, зная себе цену.
Мне начинал нравиться этот мир взрослых, его игры без правил, его юмор. И ещё в то лето я научился верно оценивать линию бедра.