– Вчера вечером я посмотрел интересный фильм «Diarios de motocicleta». Молодой Эрнесто Че Гевара и его друг Альберто в 1952 году на мотоцикле путешествуют по Южной Америке: Ла-Пампа, Куско, Мачу Пикчу и отделение для больных проказой на реке Амазонке. Постепенно лёгкий фильм-путешествие превращается в драму. Эрнесто осмысляет увиденные им страдания, угнетение и нищету на страницах своего дневника. Молодой человек очень сильно изменился во время этой поездки… И ему осталось только пятнадцать лет жизни, чтобы изменить мир… Кстати, как ты думаешь, Алла, не предал ли Кастро своего друга Гевара в джунглях Боливии в 1967 году? По-моему, это совсем не случайно, что Косыгин, после встречи с президентом Джонсоном, на которой они подтвердили дружбу между США и СССР, ездил на Кубу и требовал от Кастро, чтобы он дальше не поддерживал борьбу за свободу. Три месяца спустя Гевара был застрелен.
Алла, стройная, молоденькая девушка в коротком ситцевом платье, некоторое время задумчиво молчала. Во-первых, ей было искренне жаль героя революции, и, во-вторых, ей нужно было собраться с мыслями, чтобы достойно ответить на трудный вопрос. Наконец, она медленно заговорила, слегка хмуря чёрные выразительные брови:
– Конечно, Кастро видел в нём соперника, угрозу своей власти, поэтому и снял его в своё время со всех постов. Но Гевара сам навлёк на себя немилость, в том числе и своими резкими упрёками в адрес СССР – главного донора Кубы. Я совершенно с тобой согласна в том, что позиция СССР и Фиделя Кастро сыграла решающую роль в трагической гибели Гевара. Насколько я знаю, выделяют три причины поражения его кампании в Боливии. Во-первых, он ожидал, что ему придётся сражаться только с плохо обученной и бедно вооруженной боливийской армией. Откуда ему было знать, что США отправили на подавление мятежа высококлассных специалистов из ЦРУ и других оперативных подразделений? Во-вторых, Гевара напрасно надеялся на сотрудничество и помощь местных диссидентов, а также на поддержку Боливийской коммунистической партии, которая больше ориентировалась на Москву, чем на Гавану. В-третьих, Че рассчитывал поддерживать постоянную радиосвязь с Гаваной. Однако два коротковолновых передатчика, которые он получил от Кубы, оказались неисправными. Таким образом, Че Гевара и его соратники оказались отрезанными от мира в непроходимых тропических лесах, без надежды на поставки провианта, лекарств и вооружения. И кто знает, какое именно из неверных предположений Гевара привело его к гибели? Может быть, все вместе?..
– По-моему, ты уловила самую суть. Молодец!
– Жизнь Че Гевара похожа на триллер… Однако при всём его уме и силе характера, ему недоставало гибкости, а значит мудрости. Его склонность к бескомпромиссности и конфронтациям погубила его. Безусловно, это был самый романтический герой двадцатого века… Есть в его судьбе что-то байроновское, не так ли?.. Завоевать свободу для чужой страны!.. И кроме того, Гевара в джунглях Боливии тоже очень сильно болел. Его мучили приступы астмы, которой он страдал с детства, и почти все его последние вылазки были связаны с надеждой добыть необходимые лекарства.
– Ты права. Хотя не знаю по поводу сравнения с Байроном, был ли Че тоже голубой или нет?.. – Собеседник Аллы лукаво улыбнулся и подмигнул, чтобы немного снизить пафосный тон разговора. – Мне кажется, что такие яркие личности, как он неуправляемы и, соответственно, очень неудобны для любой власти. С другой стороны, в то время поддерживать революцию в Южной Америке было немыслимо. СССР переживал не лучшие времена, и денег на это у него не было. Не говоря уже о Кастро. С метафизической точки зрения важно другое. Каждый человек сам выбирает свой путь. «Революцию без выстрелов не делают», – сказал Че и тем самым определил свою собственную судьбу тоже.
Алла с восхищением и гордостью смотрела на своего друга. Как много он знает! И как он находит такие интересные темы для обсуждения? Молодой человек, словно прочитав её мысли, сказал:
– Знаешь, я не случайно заговорил сегодня о Че Гевара. Сражение за город Санта Клара, выигранное смелым команданте 31 декабря 1958 года, фактически предопределило победу кубинской революции. Через день Революционная армия вошла в Гавану. Пришёл конец диктатуре Батисты, и начался новый этап в жизни кубинского народа. Скоро я побываю в мавзолее Че в городе Санта-Клара, потому что через два месяца мы с семьёй уезжаем на Кубу.
Бедная девушка потеряла дар речи. Нет, этого не может быть! Конечно, её друг давно мечтал поехать на Кубу. Чуть ли не с первого дня их знакомства он говорил ей о своём намерении непременно посетить страну Фиделя Кастро, и вот совсем скоро долгожданное событие должно произойти. Алле трудно было в это поверить и ещё труднее разобраться в своих чувствах. С одной стороны, её переполняла радость за любимого человека (наконец, сбудется его давняя мечта!), а с другой, она не могла себе представить, как будет жить без него. Он умел превращать будничную действительность в интересное и захватывающее приключение. Самое простое действие могло послужить началом увлекательной фантазии. В своих рассказах молодой человек часто употреблял фразы с двойным значением, делая при этом абсолютно невинные глаза, что придавало ситуации ещё большую комичность. Даже в обычной фразе Аллы он мог найти скрытую игру слов и начинал заразительно смеяться, развивая и оттачивая новую неожиданную мысль. Аллочка очень любила такие моменты, охотно подыгрывала своему весёлому другу, и они вместе от души заливались звонким смехом.
***
Алла познакомилась с Максимом в английском клубе при городском центре «Лингвист». Он сразу поразил её воображение своей яркой внешностью и необыкновенными способностями к языкам. Молодые люди встретились за чашкой кофе после заседания клуба, и девушка узнала, что её новый знакомый жил в престижном пригородном районе и учился в гимназии. У него было две старших сестры и младший брат. Мама его работала учителем. Об отце он тогда ничего не сказал, а потом Алла уже не спрашивала об этом. Может быть, он был дипломатом или военным советником, юристом или бизнесменом? Для Аллы это не имело значения.
Максим любил приходить к ней, когда она была одна дома, что случалось довольно часто, потому что её родители работали допоздна. Едва закрыв за собой дверь, он сразу же заключал Аллу в свои объятия и поднимал высоко над полом. Она обвивала его бёдра своими ногами и целовала его лоб, глаза, нос, щёки, губы, шею – настоящий тропический ливень жарких поцелуев.
– Какие мягкие и душистые у тебя волосы! – шептала восхищённая девушка.
– Чёлка уже очень длинная стала, даже в глаза лезет. Надо сходить в парикмахерскую.
– Только пусть совсем немного подстригут. Ты же знаешь, как я люблю, когда у тебя длинные волосы! Ах, милый мой мальчик, опусти меня на пол! Я не хочу, чтобы тебе было тяжело!
Уже стоя на полу, Алла плотно прижималась к своему возлюбленному. Его нетерпеливая рука скользила вверх по её ноге под платье и находила мягкое, шелковистое лоно…
На следующий день Максим мог придти в мрачном расположении духа, холодно сказать «Привет! Давай готовиться к контрольной работе!», и они сразу садились за учебники. Молодой человек был серьёзным и сосредоточенным, объясняя своей подруге материал, который она не понимала. Алла изо всех сил старалась сконцентрироваться на задании и вникнуть в смысл слов своего друга. Но у неё ничего не получалось. Слова были лишь сочетанием звуков, произносимых любимым голосом, тем голосом, который нежно шептал ей в ухо страстные откровения. Как приятно сидеть с ним рядом, чувствовать его тепло и полной грудью вдыхать свежий запах его одеколона!..
Когда Максим показывал ей что-то в книге, надеясь, что наглядность сможет облегчить понимание, рисунок расплывался перед глазами девушки смутными и неясными очертаниями, потому что она смотрела только на красивые сильные руки, представляя себе, как эти ловкие пальцы проникают в самые потаенные уголки её тела. Она хотела бы отдаться ему прямо сейчас и, мучаясь нестерпимым желанием, таяла и плавилась, как плитка шоколада во рту. Девушка нежно брала своего возлюбленного за руку и старалась заглянуть ему в глаза.
– Алла, мы читаем, – строго говорил он, не обращая внимания на её взгляд игривого котёнка, требующего ласки.
Максим начинал задавать вопросы по прочитанному параграфу. Она не могла ответить, краснела и виновато улыбалась, внутренне ругая себя за невнимательность.
– Прости меня, пожалуйста, я сижу и всё думаю, думаю…
– О чём ты думаешь?
– Ах, много думаю, – со вздохом ответила Алла.
Видимо печальная интонация этой фразы и лукавое выражение девичьего лица составляли забавный контраст, что заставило Максима громко рассмеяться.
– Извини, милая, но это очень смешно, – проговорил он, широко улыбаясь.
Ободрённая хорошим настроением своего юного наставника, Алла проворно забралась к нему на колени и стала покрывать его лицо и шею быстрыми, горячими поцелуями. Руки её тем временем расстегивали жёсткий кожаный ремень его брюк. Она чувствовала, как сильно напряжен скипетр его страсти, и уже готова была праздновать свою победу. Но Максим мягко отстранил её:
– Ну, пожалуйста, Алла, подожди! Мне не нравится, когда ты изображаешь из себя сексуальную разбойницу. Тем более, что я знаю, что ты можешь прекрасно себя контролировать. Если бы ты не проявляла сдержанность в первые месяцы нашего знакомства, может быть, нашей удивительной духовной близости вообще не было бы. Мне очень нравилось, как изысканно и строго ты призывала к порядку озорного сорванца, который живёт во мне и иногда вырывается наружу.
Да, действительно она была недотрогой и только после трёх месяцев знакомства позволила ему поцеловать себя. Прошло ещё пять месяцев до того, как Алла решилась на полную близость с Максимом. Для неё это были очень трудные месяцы, когда её тело изнывало от желания, а душа сжималась от страха и сомнений.
«Он такой красивый и обаятельный! Я знаю, что многие девчонки влюблены в него. На улице я замечала, с каким интересом на него смотрят зрелые женщины. Может быть, он – Дон Жуан и ведёт список своих побед?» – думала Алла.
– Ты достигнешь цели, выполнишь свой план. И что потом? – прямо спрашивала она его.
– У меня нет никакой цели и никакого плана. Я могу видеть тебя, говорить с тобой, целовать и гладить тебя, и это для меня – счастье, – спокойно отвечал Максим.
Его нежность околдовывала и сводила её с ума… В один жаркий июньский день Алла сказала своему возлюбленному «да», и ей стало необыкновенно легко. Она поняла, что поступила правильно, и никогда больше сомнения не мучили её. Однако Максим часто сомневался. Под влиянием неспокойной совести он говорил ей:
– Я хочу коренным образом изменить наши отношения. Твоя квартира – это просто какой-то остров чувственности! Я сюда больше никогда не приду. Мы будем встречаться в кафе, если хочешь, и обсуждать прочитанные книги. У нас много общих интересов, и мы можем оставаться просто друзьями.
– Aх, значит, ты – реформатор, – смеялась Алла, хотя ей было совсем не до смеха. – Ты знаешь, что реформаторов в истории не очень любят. Но ты – самый милый, замечательный, просто необыкновенный реформатор, и я люблю тебя очень-очень!
– Я тоже сильно люблю тебя. Но нам надо быть благоразумными. Тебе нужно учиться. Ты очень умная и сможешь многого добиться в жизни, если постараешься.
– Если честно, я научилась думать только благодаря тебе. Ты помогаешь мне познавать мир и саму себя. Наше общение даёт мне всё новые и новые импульсы для духовного развития.
– Я обещаю, что и дальше буду помогать тебе. Но с сегодняшнего дня мы больше не занимаемся любовью.
– Почему? – спрашивала Алла, не скрывая своего разочарования. Она уже не могла себе представить, как можно находиться рядом с ним и не иметь возможности ласкать его, не ощущать его нежных прикосновений и пьянящих поцелуев.
– Потому что я не могу взять на себя такую ответственность. Ты можешь забеременеть. И что тогда?
– Солнышко, дорогой мой, пожалуйста, не беспокойся! Ты знаешь, что я принимаю контрацептивы.
– Знаю, но полной гарантии никогда не бывает. Я не хочу никаких неприятностей ни для тебя, ни для меня. Мне всё это кажется очень серьёзным, и часто я не сплю по ночам, а считаю, когда у тебя будут следующие месячные.
– Я думаю, ты всё преувеличиваешь, – натянуто улыбалась Алла.
– Нет, не преувеличиваю! Ты только подумай, что скажут твои родители?! А мой отец убьёт меня – это я точно знаю…
– Максим, милый!.. Ты сгущаешь краски… К тому же, я не забеременею, потому что мы оба очень осторожны.
– Я не хочу причинить тебе боль… Но я должен прямо сказать тебе, что мы должны прекратить наши отношения.
Ужаснее этих слов бедная девушка в жизни не слышала. От страха и волнения у неё учащалось сердцебиение, и начинали дрожать пальцы рук. Что он имеет в виду? Совсем не видеться?! Как это возможно?
– Хорошо, хорошо! Давай будем друзьями и завтра встретимся в кафе «У моста» в 14.00.
– Ладно, до завтра! И, пожалуйста, подумай над тем, что я тебе сказал…
Подобные объяснения случались примерно раз в три месяца. После каждого такого разговора Алла не могла уснуть. Только Бог знает, как она страдала в эти бесконечные ночи, как горячо молилась, чтобы Максим осознал, насколько сильно они нужны друг другу, и преодолел свои сомнения.
Некоторое время молодые люди пробовали встречаться в кафе, но уходили оттуда невыносимо голодными (не в смысле насыщения пищей, конечно). Поэтому постепенно место встреч снова перемещалось в квартиру Аллы. Сотни и сотни счастливых часов провели они в этом райском гнёздышке, где им никто не мешал обмениваться страстными ласками и бесстрастными оценками произведений мировой литературы. Влюблённые с удовольствием читали классиков и современников, а потом увлекательно беседовали о повседневном и вечном.
В последнее время все разговоры были посвящены Кубе. Максим говорил, что там в воздухе разлита знойная музыка, и слушая её, можно забыть о времени. Юноша хотел увидеть и узнать всё: как растёт сахарный тростник, как делают знаменитые на весь мир сигары, попробовать ром и мохито (Алла, шутя, просила его не увлекаться спиртным). Он надеялся, что пребывание на острове поможет ему почувствовать дух кубинского коммунизма и лучше понять особую религию Сантерию. Друг Аллы мечтал посетить номер-музей в отеле Ambos Mundos в Гаване, в котором жил Хемингуэй и писал свой роман «По ком звонит колокол», рыбацкую деревушку Кохимар и поместье Finca Vigia, где писатель создал свой шедевр «Старик и море»... О Хемингуэйе молодые люди говорили много. Они вместе прочитали его знаменитый короткий рассказ «Снега Килиманджаро» и обсуждали соотношение вымысла и реальных автобиографических фактов, на основе которых автор построил своё произведение.
Больше всего Максима интересовала современная Куба и пути её возможного развития в будущем. Что будет со страной после смерти Фиделя и Рауля Кастро? Изменится ли она или останется прежней? «Говорят, что сегодняшняя Куба, страдающая от политического паралича и социально-экономического убожества, очень похожа на склеротическое государство, которое Габриэль Гарсия Маркес описал в своём романе "Осень патриарха", – сказал однажды друг Аллы и сразу с лукавой улыбкой спросил её. – Не считаешь ли ты иронией судьбы близкую дружбу между Маркесом и Фиделем Кастро?»
***
За два дня до отъезда Максима на Кубу Алле вдруг стало совсем грустно. Она сама не знала почему, ведь он обязательно вернётся. Обязательно!.. И как только заботливый юноша не старался развеять её грусть! Он читал стихи по-португальски о том, что тоску нужно прогнать навеки, и пел ей своим приятным бархатистым голосом «Гуантанамера, Гуахира Гуантанамера …». Какая красивая песня! Алла слушала, закрыв глаза и затаив дыхание. Пусть только он продолжает петь! Пусть, не переставая, звучат эти волшебные переливы любимого голоса!.. Но песня закончилась, замерла, растворилась в тишине… Алла узнала, что это самая известная в мире кубинская песня. Стихи борца за независимость Кубы Хосе Марти сделали её особенно популярной. Максим перевёл слова, и текст оказался совсем неполитическим: о крестьянской девушке из Гуантанамо.
– «Гуахира» – это кубинский ритм и название крестьян Кубы, – пояснил юноша. – «Гуахира Гуантанамера» может означать «Крестьянская девушка из Гуантанамо» или «Ритм Гуахира из Гуантанамо». В припеве может говориться о песне или о её ритме, или о девушке, что более вероятно.
Ах, опять игра слов!.. От знойного ритма латиноамериканской песни Алле стало ещё тоскливее, потому что ей явственно представились зелёные пальмы до самого неба и загорелые, пышногрудые кубинки на лазурных пляжах. Она уже заранее немного ревновала Максима.
– Памятник Хосе Марти стоит на площади Свободы в Гаване, и я его обязательно увижу. А ещё я буду гулять по Плаза де ла Катедраль и Плаза Вьеха в Старой Гаване и посмотрю…
Максим осёкся, заметив слёзы в глазах девушки.
– Ну, пожалуйста, не надо!.. Почему ты сегодня такая грустная?
– Потому что ты всеми своими мыслями уже очень далеко от меня – в западном полушарии, на острове в Карибском море.
– Ты ошибаешься, Алла! На этой неделе, как только у меня появляется минутка свободного времени, я смотрю твои фотографии, наши фотографии, и очень интенсивно думаю о тебе. Я ведь тоже тоскую… Но давай не будем делать наше расставание печальным, потому что скоро мы снова встретимся. К тому же, где бы я не был, ты – всегда в моём сердце.
Алла молчала. Она долго смотрела в глаза своего друга, глубокие и чистые, как небо в весенний день… Послезавтра в это время он уже будет садиться на самолёт, отправляющийся в Париж. Там пересадка на рейс «Эйр Франс» до Гаваны. Как это далеко!..
В большое окно лились потоки солнечного света. Блестящие огоньки играли на золотистых каёмках тарелок и чашек в кухонном шкафу. В маленькой кухне теснились стол, стулья, мойка с раковиной и газовая плита. Холодильник стоял в прихожей.
Разве можно представить ширь океана в замкнутом пространстве? Именно это девушка постаралась сделать.
– И ты будешь купаться в океане?
– Да, конечно. Мы с семьёй планируем поехать отдыхать на остров Кайо Санта Мария в Атлантическом океане. Там прекрасные пляжи с мягким белым песком и очень чистой водой. Я найду большую, красивую раковину и привезу тебе. Когда ты будешь подносить её к уху, шум прибоя будет успокаивать и радовать тебя. Не грусти, моя милая девочка, не думай о разлуке, лучше думай о том, что на земле шесть миллиардов людей, а мы смогли найти друг друга…
– Да, это – чудо!.. Знаешь, я вчера прочитала интересную сказку. Хочешь, расскажу?
– Давай! Это поможет нам отвлечься.
– «Давным-давно люди задумали переселиться с Большой земли на маленький остров. Они хотели таким образом освободиться от угнетения властей и основать своё государство. Переселенцы – их было около трёхсот человек – тайком погрузили самое необходимое на несколько кораблей. Ночью они отправились на далёкий остров, местоположение которого было известно только им.
На новой земле, среди огромных хлопчатых деревьев и пальм, люди распахали плодородную почву и посеяли зерно, построили жилища и собрали первый урожай. Новоизбранные руководители отличались умом и политической дальновидностью. Маленькая страна процветала, и население быстро росло. На острове сформировалась самобытная культура. Среди прочих достижений появился неизвестный ранее метод декоративной обработки камня. Но через двести лет случилась катастрофа: хищные завоеватели налетели на остров и поработили его.
Воображение захватчиков поразили великолепные дворцы и памятники, созданные островитянами. Они решили найти практическое применение для замечательного таланта местных мастеров и наложили на покорённую страну дань: ежегодно высекать из камня сотню огромных статуй воинственных богов, которые покровительствовали разорительным набегам. Бедные островитяне должны были день и ночь заниматься тяжёлым трудом в каменоломнях. На добычу и обработку камня уходило очень много времени, поэтому люди почти не успевали возделывать землю и развивать другие ремёсла. В стране наступили голод и запустение.
Сами победители не захотели жить на острове. Объявив новые законы и забрав с собой всё награбленное, они уплыли в свою страну и стали регулярно наведываться, чтобы наблюдать за ходом работ в каменоломнях и забирать уже готовые статуи своих свирепых богов. На острове остались те же правители из местной знати, которые во всём теперь подчинялись правилам, установленным захватчиками. Так прошло несколько столетий…
В один прекрасный день на трон порабощённой страны взошла молодая царица по имени Верлена. Как и все предыдущие правители, она была лишь марионеткой в руках завоевателей. Но вокруг неё образовался круг свободолюбивых молодых людей, которые призывали её к войне против ненавистных хозяев острова. Среди них выделялся статный красавец Валентин, с юных лет отличавшийся необыкновенной силой и тонким умом. Потомок первых правителей тогда ещё свободного острова, он легко мог претендовать на трон, но считал позором для мужчины называться царём в стране, где нужно было подчиняться захватчикам. Валентин каждый день убеждал царицу Верлену в необходимости освободительной войны. Сам он, не дожидаясь её согласия, начал собирать и обучать войско, чтобы дать отпор врагам, когда они в очередной раз заявятся на остров. Молодой воин осознавал, что, встретив сопротивление, захватчики пошлют за подкреплением, и поэтому нужно приготовиться к долгой осаде.
За военными приготовлениями Валентина зорко наблюдала злая Энвидия. Она была дальней родственницей свирепых богов, статуи которых жители острова высекали из камня с утра до ночи. Обладая огромной магической силой, она бы тоже могла изменять судьбы людей, но предпочитала не вмешиваться и лишь злобно созерцала происходящее. Однако божественная красота, незаурядный ум и физическая ловкость Валентина вывели её из созерцательного состояния. Впервые за много лет Энвидия отказалась от своего ленивого безучастия и страстно захотела… захотела иметь этого одарённого богами молодого человека у себя в услужении. Ей нравилось становиться невидимой и целый день следовать за ним, наблюдая за каждым его шагом и действием.
Однажды, проследовав за объектом своей страсти во дворец царицы, Энвидия подслушала нежные признания, которыми обменивались красавица Верлена и храбрый воин. Как нежно целовал Валентин алые губы своей возлюбленной!.. Это открытие просто взбесило завистницу. Она не могла больше ждать и в тот же вечер обманом завлекла молодого человека к себе в пещеру. Сначала колдунья постаралась расположить его к себе тонкой лестью и щедрыми обещаниями.
«Я открою тебе секрет непобедимой силы, и ты легко справишься со своими врагами!»
Глаза молодого воина загорелись. Это как раз то, что ему нужно!
«Какой замечательный дар! И как я смогу отблагодарить тебя, о могущественная богиня!»
«Ты должен жить у меня столько, сколько я пожелаю, и каждый день одаривать меня своими страстными ласками. Я видела, как ты целовал царицу Верлену, и тоже хочу вкусить сладость твоих поцелуев!»
«Но я не люблю тебя, хозяйка пещерной земли, и не могу дать тебе того, о чём ты просишь. Отпусти меня с миром!»
Энвидия побагровела от гнева.
«Убирайся! Убирайся сейчас же! – завопила она, топая ногами. – Ты никогда больше не насладишься ласками женщины, потому что я превращу тебя в мерзкую тварь, скользкую и холодную. По ночам ты будешь ползать в пыли, и уста твои будут пропитаны ядом. А днём ты будешь менять свой облик, становясь маленькой птицей, беззащитной и бессловесной. Я хочу, чтобы ты в полной мере испытал муку двойственной натуры. Ночью в образе змея ты будешь охотиться на подобных себе чирикающих пернатых, а днём тебя будут мучить угрызения совести, поскольку ни на мгновение ты не утратишь своей человеческой способности думать и чувствовать!»
– Это очень жестокая месть, – потрясённо заметил Максим, внимательно слушавший свою подругу. Но в следующее мгновение он уже весело улыбался:
– Вот так, парень не поддался злому искушению, и за это его превратили в Кетцалькоатля какого-то!
– Подожди, дальше ещё интереснее, – сказала девушка, нежно погладив своего друга по руке.
«Валентин в ужасе и смятении покинул пещеру колдуньи. У него теперь не было ни рук, ни ног, а самое главное не было представления о том, как жить дальше. Сначала он хотел уползти в глухую чащу леса и там скрыться навсегда. Но потом он вспомнил, что завтра утром прекрасная Верлена будет ждать его во дворце и, не дождавшись, начнёт тревожиться и печалиться. Валентин не хотел, чтобы его возлюбленная страдала в страхе и неопределённости. Конечно, она придёт в ужас, узнав о его превращении, но вместе они, может быть, смогут разрушить проклятие. Все старинные легенды повествуют о том, что любовь побеждает зло…
Валентин решил пробраться во дворец до рассвета и всё заранее объяснить Верлене, потому что из проклятия ведьмы он понял, что говорить он может только в образе змея.
В эту ночь молодая царица находилась в крайнем волнении. Её сердце замирало в мучительной тревоге. Она чувствовала, что её возлюбленный в опасности, чувствовала настолько явственно, что начала видеть смутные образы.
«Валентин… Любимый!.. Желанный!.. Единственный!.. Неизвестная женщина с вожделением смотрит на него... подходит к нему… дотрагивается до него… соблазняет и уговаривает его… Что он будет делать? Что ответит ей? Он молчит, слушает… Молчание невыносимо долгое, как вечность… Где взять силы, чтобы пережить эту тишину? Он начал говорить мягко, но решительно… Ему не надо непобедимой мощи и громкой славы, любовь дороже для него… Мой надёжный друг и верный возлюбленный!.. О радость!.. Радость и счастье!.. Но что это? Отвергнутая женщина изрыгает слова проклятья… Ужас!.. Нет!.. Нет!.. Лучше не видеть этого!..»
Но Верлена продолжала видеть широко раскрытыми глазами своей души, а потом чувствовала муки Валентина, когда он не мог решить: нужно ли ему сгинуть без следа или вернуться к ней, своей возлюбленной. Не было в её жизни бремени тяжелее и боли острее, чем в эти часы. Поэтому она совсем не испугалась, а даже обрадовалась, когда к ней в комнату чёрной блестящей лентой вползла ядовитая змея…
Так они и стали жить. Днём Валентин в образе райской птицы сидел на плече царицы Верлены, а ночи коротали они задушевными разговорами. Всё печальнее и печальнее становился голос заколдованного воина. Перестал он верить в чудесное избавление от проклятья...
Дни, недели и месяцы прошли. По острову пошла молва, что появился у царицы неведомый зверь: не змей и не птица. Скоро узнали об этом и хозяева острова, когда приплыли забирать очередную партию своих каменных идолов. И тут нежданно-негаданно явился на остров сам император земли заморской, где на каждом шагу стояли статуи нахмурившихся воителей. Прибыл он пышно. Двадцать кораблей сопровождали его. Под залпы пушек сошёл он на берег и сразу поспешил к царице во дворец. «Прослышал я, что диковинный зверь у тебя появился, Верлена, так отдай его мне. Я за тем и приехал», – высокомерно заявил фактический правитель острова.
Очень неприятно было для царицы Верлены подобное обращение, но, смирив гнев, она спокойно сказала:
«Во-первых, удивительно, что ты лично приехал по такому незначительному делу. Во-вторых, почему ты обращаешься ко мне с просьбой (правда, она звучит, как приказ), когда можно было бы забрать самовольно, как вы поступаете со всем остальным на этом острове?»
Голос императора стал приторно сладким:
«Видишь ли, сестра моя, такой зверь – главный покровитель нашей земли. Мы находили изображения полузмея, полуптицы в древних пещерах, где живут боги. Если мы обретём его во плоти, то станем непобедимыми и сможем захватить новые земли. Я не могу забрать его без твоего разрешения, потому что мы верим, что душа животного связана с душой хозяина, и если ты пошлёшь на меня проклятье через своего ручного змея, то не будет мне удачи. Так что прошу тебя, отдай мне его мирно с благословением».
«Я не отдам тебе его! Никогда, никогда!»
«Я предвидел такой ответ и приготовил для тебя предложение, от которого ты не сможешь отказаться.»
«Ни за что не отдам! Слышишь? Ни за что!»
«Даже если я предоставлю твоему острову полную свободу, всё равно не отдашь?»
Верлена не ожидала такого оборота. Но, помолчав всего лишь секунду, твёрдо сказала: «Не отдам.»
«Значит, тебе нравится, что твой народ не сеет и не жнёт, а целыми днями чахнет в сырых и пыльных каменоломнях. Эти люди не слышат, как поют птицы и шелестят листья, потому что отбойные молотки стучат у них в ушах, а острые резцы и зубила скрежещут по их нервам. Они потеряли навыки и способности ко всем остальным ремёслам, поэтому всё, от посуды до обуви, имеет на этом острове жалкий вид. Но ты не можешь понять местного убожества, так как нигде больше не была и не видела, как живут нормальные люди. Знаешь, я даю тебе подумать до завтра. Как только ты отдашь мне божественного зверя, я торжественным договором обязуюсь предоставить твоему острову полную свободу, и никогда мои флотилии, а также войска моих потомков, не появятся у этих берегов. Я отдохну у себя на корабле и приду за ответом завтра.»
В сопровождении личной охраны император вышел из залы горделивой походкой. Он был невысокий и угловатый с выпуклым лысым лбом. «Как он похож на уродливые статуи, которые стали проклятием нашего народа!» – подумала царица.
Валентин был свидетелем этого разговора. Он сидел на спинке трона и не пропустил ни слова. Как только солнце зашло, возлюбленный Верлены сменил свой образ и грустно сказал ей: «Ты должна согласиться.»
«Об этом не может быть и речи! Я не могу жить без тебя!.. Ты – мой милый и прекрасный голубь!..»
«И твой гадкий змеёныш тоже, – усмехнулся Валентин. – А тебе нужен мужчина, который бы защищал тебя, заботился о тебе. Ты очень умная, красивая и сказочно обаятельная. Ты обязательно встретишь мужчину, который полюбит тебя… Отдай меня императору и забудь меня… Освободи своё сердце для новой любви… Так будет лучше для нас обоих… К тому же, ты сможешь принести свободу нашему народу… Я всегда мечтал завоевать свободу с оружием в руках, а ты сможешь сделать это без войны… Пожалуйста, Верлена, согласись принять предложение императора, сделай это ради нашего народа и ради меня тоже!..»
Молодая царица плакала. Её горячие слёзы падали на холодную чешуйчатую кожу змея, который нежно обвился вокруг её талии. Верлена проплакала всю ночь…
Утром пришёл император и с её согласия забрал диковинную птицу. Перед отплытием он торжественно объявил о том, что жители острова могут жить себе спокойно. Никто уже не будет заставлять их платить дань. Весть быстро разлетелась по маленькой стране: «Больше не надо делать статуи чужих богов!». Люди побросали рабочие инструменты и выбежали из каменоломен. Они громко ликовали и славили мудрую царицу. Пошли нескончаемые разговоры о том, как начинать новую свободную жизнь. Этот здоровяк купит волов и распашет давно заросшее сорняками поле, а тот достанет с чердака обветшавшие куски кожи и будет заново учиться шить сандалии. Восторгу и радости не было конца.
Только царица, имя которой в этот день повторялось счастливыми голосами десятки и сотни раз, была в глубоком трауре. Она похоронила свою надежду на то, что проклятие, тяготеющее над её возлюбленным, будет когда-нибудь разрушено. Пока Валентин был рядом, Верлена чувствовала, что в любой момент может случиться чудо. Это радостное ожидание давало ей силы и желание жить. Кроме того, возлюбленный её, в каком бы обличии он не был, согревал её сердце своим волнующим присутствием. Теперь, когда он уплывал от неё, с каждым часом всё дальше и дальше, в чужую неведомую страну, её жизненная энергия таяла вместе с последними мечтами и надеждами.
Прошёл день, и другой, и третий. Только Верлена перестала их считать. Они превратились для неё в однообразный, скучный поток, который становился всё глубже и шире, словно хотел утопить её в своей бездонной тоске. Иногда она плакала, иногда смеялась. Но ни то, ни другое не имело смысла. Царица ни с кем не разговаривала, и по стране стали распространяться слухи, что она дала обет пожизненного молчания взамен свободы, подаренной острову. Из-за этого жертвенную царицу стали прославлять в народе ещё больше. Даже было высказано предложение: в знак благодарности высекать из камня её статуи, но, к счастью, последователей у этой идеи было немного.
После нескольких месяцев затворничества от царицы осталась одна тень, да и та могла исчезнуть в любой момент. При дворе говорили, что жить ей осталось считанные дни. Как-то вечером, когда розово-лиловые краски заката постепенно растворялись в ровной ночной синеве, Верлена сидела у окна и пустым взглядом смотрела в сад. Вдруг она услышала знакомый шуршащий звук, и её невидящий взор оживился. Обернувшись, царица заметила, как в её комнату скользнуло длинное и гибкое тело змеи. Но Верлена видела не ползучую тварь, а своего прекрасного возлюбленного с благородными чертами и ясными глазами. Обезумевшая от невыносимых страданий молодая женщина бросилась к смертельно опасному пресмыкающемуся, схватила его дрожащими руками и запечатлела на источающей яд пасти страстный поцелуй. Закрыв глаза, с упоением и болью сделала она губительный глоток и уже не могла видеть, как произошло чудо, которого она так долго ждала. Скользкий и холодный змей превратился в её прежнего Валентина, высокого и статного с сильными руками и ногами.
Проклятие разрушилось, потому что ошиблась Энвидия, сказав «никогда больше ты не вкусишь женской ласки». Однако, освободившись от проклятия, молодой воин не чувствовал радости, наоборот, сердце его разрывалось от боли. Он плакал горькими слезами над бездыханным телом своей возлюбленной, в иступлённом отчаянии целуя её прекрасное лицо. Глаза, щёки и губы девушки увлажнились слезами её милого друга. И тут Валентин заметил, что эта влага имеет живительное действие. Побелевшие губы Верлены стали нежно розовыми. Остекленевшие глаза ожили и начали приобретать осмысленное выражение. Жизнь победила смерть. Сила настоящей любви воскресила молодую женщину… С этого момента Валентин и Верлена никогда не расставались и познали вместе всю полноту земного счастья и небесного блаженства.»
– Да, интересная сказка, хотя сцена в конце похожа на «Ромео и Джульетту» со счастливым финалом, поэтому звучит неестественно.
– На самом деле, финал впечатляющий. Я даже плакала, когда читала. Просто, наверное, я не очень хорошо умею рассказывать.
– Ты – умница и прекрасно рассказываешь. А я прочитал роман Алехо Карпентьера «Весна священная» и сейчас читаю «Век просвещения». Это великая литература! Правда у Карпентьера очень длинные предложения и непомерно высокие требования к читателям. В тексте так много аллюзий на исторические события и литературные произведения разных эпох, что я раньше совсем не мог читать его романы. Мне становилось скучно, и я бросал чтение. Только накопив определённый багаж знаний по всемирной истории и культуре, я смог воспринимать всеобъемлющую широту книг Карпентьера.
– Звучит заманчиво. Я тоже хочу почитать. К тому же, у меня уже есть книга Алехо Карпентьера. Она старая синевато-серая и толстая-претолстая. Стоит на второй полке в книжном шкафу. Я давно хотела её прочитать, и вот теперь представился подходящий случай. Как здорово, что мы смотрим одни и те же фильмы и читаем одни и те же книги! Ведь совместные впечатления сильно сближают людей, не так ли? А я хочу быть с тобой очень близко…
Когда стемнело, Максим ушёл. Алла ещё долго думала об их разговоре, прокручивая в голове мельчайшие детали. Ей очень понравилось признание Максима, что он с удовольствием сморит её фотографии, когда её нет рядом. Перед сном она достала коробку от конфет, которые ей дарил её друг. Это был тайник с его письмами и открытками, прочитанными десятки раз. Сверху лежала новогодняя открытка прошлого года, которую он принёс ей вместе с подарками: набором аудио дисков и прекрасным браслетом из голубого венецианского стекла с острова Мурано. Алла взяла открытку и стала читать текст, который знала почти наизусть:
«Аллочка моя!
К сожалению, мы не виделись с тобой в прошлые выходные… Но мысленно я продолжаю с тобой разговаривать, даже когда мы не общаемся. Как я рад, что ты научилась доверять мне, быть открытой. Я чувствую, что мы сильно изменились в 200¬_ году. И летом было так классно, не так ли? Иногда ко мне приходит мысль, что мы встретились, чтобы стать другими, чтобы поверить в мечту, чтобы раскрыть в себе что-то новое. И как здорово ты училась быть открытой (как книга!!!), училась более свободно выражать свои мысли и чувства, более внимательно относиться к своим и моим желаниям – в общем, училась быть женщиной. Настоящей женщиной! Знаю, это должно быть очень непросто в нашем сумасшедшем мире…
Я тоже изменился за это время и стал тебе близок, может быть, как никто другой. И это даёт мне большую силу. Хочу сказать спасибо, лапушка моя! И ещё я поздравляю тебя с Новым годом! Пусть этот год станет счастливым для тебя!
Твой Викинг»
«Да, мой могучий, неистовый Викинг и нежный, чувствительный мальчик!.. Как я люблю твоё сильное, ненасытное тело и чистое, трепетное сердце!.. Боже мой!.. Господи, храни Максима, оберегай его везде и всегда!.. И пусть он вернётся, обязательно вернётся!.. Я буду очень ждать!..»
Машинально поглаживая измятую подушку, девушка одновременно улыбалась и плакала, но в сердце у неё больше не было ни капли тоски, только океан нежности и надежды.
***
В последний день перед отъездом Максима молодые люди вдруг стали вспоминать недавнее детство.
– Мой брат, когда был маленький, выпустил канарейку из клетки, – пожаловался Максим.
– Зачем? – удивлённо спросила Алла.
– Хотел, чтобы она на воле жила. Он же не знал, что она не выживет в нашем климате.
– Ты же на три года старше него. Вот и объяснил бы ему это.
– Да я объяснял, только маленький он был и не понял ничего.
– А ещё какие домашние животные у вас были?
– Много у нас было всего: рыбки, хомяк, собаки. Лошадь белая была в Афанасово (это пригородная деревня недалеко от нас), старая, на заслуженном отдыхе уже. Я на ней катался. Но больше всего я черепах любил. У меня было две взрослых, которые еще принесли много маленьких. На зиму они закапывались в ящик с песком и спали. Весна наступила, а молодые черепашки не проснулись. Так что много черепах у меня было совсем недолго.
– А твои сестры и брат как относились к черепахам?
– Они ими не интересовались. Это были только мои питомцы. Я за ними ухаживал и очень любил смотреть в их удивительные глаза, которые, казалось, смотрели не на внешний мир, а куда-то внутрь. Ах, какие необыкновенные глаза у черепах! Как будто все годы их долгой-предолгой жизни в них отражаются!
– А я любила котят и кроликов. Это очень тривиально, да? Мы жили тогда в деревне. У нас было много кроликов, целая ферма. Родители не разрешали нам со старшей сестрой выносить их из сарая. Они очень шустрые, легко могут убежать, и не поймаешь. А мы прятали маленьких крольчат под кофтой или под юбкой и всё равно выносили их на луг, чтобы поиграть с ними.
– Значит, ты всегда была озорной девчонкой, моя дикая нимфа, – сказал Максим с улыбкой и поцеловал Аллу в её полные малиново-розовые губы.
Он не мог оставаться с ней долго, так как дел перед отъездом всегда хватает. Расстались они очень просто, также как и в любой другой день. Девушка помахала своему другу рукой, стоя у настежь открытой двери квартиры. Он остановился на лестничной площадке и помахал ей в ответ…
***
Сегодня твой День рожденья… Ты писал, что вы поедете отмечать этот семейный праздник в красивый городок Тринидад на побережье Карибского моря. Его основал Диего Веласкес в 1514 году, и, как написано в Интернете, там очень легко вообразить, как выглядел город в раннюю колониальную эпоху. Ты, возможно, шагаешь сейчас по булыжной мостовой и любуешься великолепной архитектурой церквей и дворцов, сохранившихся в первозданном виде. Я искренне рада за тебя, но мне жаль, что я не могу сказать тебе «С Днём рожденья!»...
Кстати, я прочитала роман Алехо Карпентьера «Век просвещения». В книге мне больше всего понравилось, как подробно описывается духовное развитие Эстебана. Молодой уроженец Гаваны объехал много стран и стал свидетелем судьбоносных событий Великой французской революции. Приобретённый опыт привёл его к потрясающему заключению: «Есть лишь одна обетованная земля – та, которую человек может обрести внутри самого себя». Я почему-то вспомнила сочинение нашего отличника Стаса Белкина, которое восхищённая учительница читала нам вслух два года назад. Ты знаешь, что я не люблю Стаса за его занудство и высокомерие, но одна мысль из его сочинения мне очень понравилась: «Где находится страна, где невозможное возможно? Может быть, её нет вообще? Нет, она есть в каждом человеке, только у некоторых она большая, а у других маленькая.» Я бы очень хотела узнать, что ты думаешь об этом.
Тот отрывок, который мы читали вместе перед твоим отъездом (где говорится о том, как София познала мудрость любви), я перечитывала несколько раз. Мне хотелось бы прочитать с тобой ещё одну главу, в конце которой Эстебан, проживший несколько лет в революционной Франции, а затем во французской Гваделупе, то есть на территории без религии и её атрибутов, прибыв в Кайенну, неожиданно увидел большое распятие, висевшее на стене напротив распахнутого на море окна. Так он нечаянно стал свидетелем безмолвного диалога между океаном и фигурой распятого Христа. Этот разговор казался «особенно возвышенным и вечным, неподвластным ни времени, ни пространству. Всё, что можно было сказать о человеке и окружавшем его мире, всё, что можно было сказать о свете, о мраке и порождённых им чудищах, было сказано, и сказано навсегда, всё как бы вместилось в пределы, ограниченные с одной стороны строгими линиями креста чёрного дерева, а с другой – безбрежным и текучим мировым океаном…» Потрясающе написано, не так ли?..
Я очень сильно тоскую по тебе, мой самый близкий и такой далёкий друг, и часто представляю тебя на берегу тёплого моря. Густые мангровые рощи выглядят как оазисы инопланетных растений. Вода кристально чистая, поэтому можно видеть морское дно с коралловыми зарослями и мелкими пугливыми рыбками… Ты только что вышел из воды… Нежные волны слизывают следы твоих ног с белого песка. Ты медленно двигаешься в объятиях влажного, разгоряченного, обволакивающего воздуха. Солёные капельки стекают по твоей гладкой загорелой коже… Ласковый ветер гладит твои плечи, солнце заглядывает в глаза. Ты улыбаешься… У тебя в руках прекрасная раковина… Её створки приоткрыты, как розовые губы… Внутри таинственная влага… А вдруг там прячется волшебная жемчужина? По твоему телу пробегает дрожь приятного волнения… О как бы я хотела обнять тебя сейчас, напоить тебя сладким безумием ласк и раствориться в тебе без остатка, переживая таинственное перевоплощение тела в духовную энергию!..
Помнишь, ты говорил мне carpe diem*, ведь в жизни так много нелепых случайностей, и никто не застрахован от жестоких ударов судьбы. И время иногда, словно тюрьма бытия (Sein). Мартин Хайдеггер называл это «Dasein» (существование есть Sein во времени). «И я знаю, – шепотом говорил ты, улыбаясь, – что мы оба чувствуем то же самое: там, где наши души встречаются, нет времени, только бытие!..»
Да, только безбрежная ширь океана, и мы вместе отплываем на дивный остров Цитера. Там, в долине рая, есть всё, и нет ничего, кроме наших взглядов, нашего дыхания, наших слитых воедино тел… Ты есть я, я есть ты... Тишина… Непостижимое присутствие чуда… Весь мир – в нас, и мы – в самом его центре… В твоих красивых глазах я вижу божественный свет радости!.. Нас охватывает восторженный экстаз! Нежность и сила… Жизнь и смерть… Альфа и омега… Я воскресаю, соединяясь с бесконечным космосом через твою душу, через твою плоть… Милый, мой милый!.. Я знаю, что в этот момент ты тоже наслаждаешься абсолютной полнотой бытия… Через нашу близость ты обретаешь целостность, как и я. Ты весь, и ты – всё. ТЫ есть ВСЁ!..
*лови момент, лови день; пользуйся моментом; не теряй возможность (выражение принадлежит Горацию, "Оды"; Horatii Carmina I.11.8)