СОЛДАТКИ
Во время уборки, когда покидали совхоз водители, прибывшие со всех районов Краснодарского края, на их смену присылали военнослужащих. Невозможно представить как писк и смех собственных девчат раздражал кинутых пацанов. С ехидными усмешками они называли девчонок – солдатками.
Обделённые практически вниманием сверстников, девчата просто глупели на глазах от избытка этого внимания от военных. Когда ты некрасивая и на танцах парни тебя обходят, как корабли айсберг в океане, то перебирать шибко не приходится. И солдат легко понять, попадая в условия мирной жизни, они с ходу влюблялись, а там, куда кривая выведет, бывали случаи, что и женились.
В будние дни, когда танцы не положены, молодежь, собираясь возле клуба, устраивала так сказать – игрища: играли в третьего лишнего, хорошо известная забава. Доставали убегающего солдатским ремнём. Разукрашенные синяками укромные места потом рассматривали «солдатки» в бане. Никто из служивых не отказывал себе в удовольствии смачно звездануть ремешком по мягкому девичьему месту, тоже субчики были!
Присылали частенько и студентов, вот времена были, весело жилось Галиному поколению, хотя по колодцам молоко и не выуживали. Народ был накормлен большей частью, жизнь кипела и без дармового молока! Кому-то страда сулила приличные заработки, тысячные премии поливальщикам рисовых полей, а девчатам новых кавалеров. Не потому ли сейчас, когда идёшь по пустынной улице, и смотришь на закрытую контору, на разваленную столовую сердце сжимается от боли. Где та жизнь – Унесённая ветром?
Болезненная приверженность Гали к городу иногда оборачивалась мелкими неприятностями. Если предоставлялась возможность, она старалась выдать себя если не за горожанку, то хотя бы просто за не местную, а там пусть думают что хотят.
Лельке – 13 лет, Гале – 16, одного роста, это потом Лёлька обгонит, гуляют по тротуару. Осенний, но не холодный вечер, совхоз непривычно многолюден. Студенты, приехавшие на практику, снуют взад-вперёд, почему бы и не прошвырнуться. Был и при социализме молодёжный сленг.
Шедшая навстречу группа ребят замедляет ход и обращается, вроде как на их взгляд, к здешнему населению: «Девчонки, а где у вас тут баня?». Галя, как старшая берёт инициативу в свои руки, пока зелёная Лёлька не успела открыть рот и выдать их. Не моргая глазом, врёт: «Мы не местные. Мы не знаем, чи там? – она показала направо, – чи там?» рука взметнулась в противоположную сторону. Хотя старая халупа, топившаяся в период уборочной страды ежедневно, стояла буквально под носом. «Всё понятно, – отозвался один из студентов, – Чи там, чи там?». Послышался вздох и смешок – зачем обманывать? По-русски говоря, Галя сама себя посадила в лужу, некрасиво вышло, но признать это при подружке, много чести будет Лёльке. «Да ну их!» махнула Галька рукой вслед не помытым студентам.
Кубанский мягкий говор – это пожизненное расстройство Галины Панайотовны. Когда она слышит правильную русскую речь, то получает небывалое наслаждение! Прекрасно звучащий слог – это как музыка, ей всегда хотелось так же красиво говорить, но она так и не усвоила ноты речевой мелодии. Едва её маленькая дочка стала лопотать, как мать неусыпно следила, чтобы Виктория произносила букву «Г», как положено - твердо. Удивляется тем родителям, кто упустил этот важный момент.
Помнится, как Васька Максименко прогэкав лучшие годы своей жизни, демобилизовавшись из армии, заметно фальшивя, но старательно стал выдавать что-то похожее на звучание правильной речи. Уподобившись сестрам Репиным – Нинке и Оньке, парень заговорил на «гуси гагочут, город гарит….». А Нинка Будякова, которую не провести, тут же поделилась с Галей собственным наблюдением: «Обрати, Галка, внимание: когда буква «г» вначале слова, Васька произносит её твёрдо, а когда в середине слова, то он также говорит, как весь Прикубанский».
Удивил Василий после службы не только стремлением избавиться от мягкого южного говора, а ещё тем, что в жёны брал дальневосточную девушку. И совхоз замер в ожидании, на невесту из чужого края не терпелось взглянуть всем. Первый раз Галя увидела Люду, когда та шла по дороге к дому жениха. Шестьдесят девятый год, все поголовно обряжены в плащи «болонья». Даже Мари Трофимовна выложила дочери пенсию на покупку модной вещи.
Также одета была и незнакомая девочка, в коротеньком плащике, кудрявая чёлка спадала на лоб, волос подобран в хвост. Конечно, местные девчата критики строгие, и чем это она лучше нас? Но приезжая Васькина избранница понравилась Гале и другим девчонкам тоже. Её приняли, как свою, не выискивая недостатков во внешности и промахов в поведении.
Так и не разобравшись до конца со звучанием буквы «г», где мягко, где твёрдо, Василий Максименко, состоявшийся отец семейства, работал в органах милиции г. Краснодара. Находясь как-то при исполнении, покосился на белую «Волгу». Чем уже ему не понравился мужчина явно не русских кровей, во времена стабильного социализма, про то неведомо.
Страж правопорядка попросил предъявить документы. Импозантный, весь из себя такой рафинированный водитель, больше похожий на начальника, чем на шофёра, подал права. Василий Алексеевич не менее рафинированный, чем не понравившийся субъект, невозмутимо-важный и серьёзный открывает корочки... И вдруг, сбросив маску важности, как Василиса лягушиную шкуру, и позабыв про фонетику русского языка, радостно восклицает: «Юрка, цэ ты?!». Тот момент, когда человек становится самим собой, всегда выдаёт его происхождение. То, что впиталось с молоком матери, с нами до гроба. Он узнал в шофёре Галиного старшего брата и своего земляка.
Раз уж зашёл разговор о Васе, то хочется рассказать один курьёзный случай, когда он учился ещё у Софьи Васильевны Бондаренко.
Шёл урок арифметики, ученик, с неизвестной автору фамилией, отвечал у доски. Но, судя по тому, что учительница обратилась за помощью к классу, школьник знамо дело – не силён в математике. Несколько рук взметнулось: кто знал или думал, что знает, и Вася поднял руку, но по другому поводу, к решению задачи не относящемуся. А Софья Васильевна возьми да и спроси именно Васю.
Ученик встал с некоторым потерянным видом, и, подумав, что то, о чём он хотел попросить – ещё потерпит и вышел к доске. Сосредоточиться на разборке данного задания оказалось не так просто, когда тебя отвлекает более насущная проблема физиологического характера, что с каждой минутой усугубляется. Помощник с Васи получился малоактивный, вызвали третьего ученика, Максименко вроде, как и не нужен, но учительница, увлечённая трудной задачей, будто забыла за него. «Софи Васильна, Софи Васильна!» пытается привлечь к себе внимание мальчик.
Софья Васильевна оглядывается: «Что ты хочешь, Вася, добавить?». «Ничего. Я не про задачу….» оправдывается мальчишка. Старенькая преподавательница отвернулась – не мешай, мол, и что хотел Вася Максименко никто не стал слушать. Через время сын той самой тёти Гали, что пекла вкусные пирожки с вишнями, вновь обращается к седовласому педагогу: «Софи Васильна, Софи Васильна!». Общими усилиями задачу практически одолели. Учительница, взглянув не безучастного Максименко, подумала, что тот уже знает ответ: «Ну, говори, Вася, сколько в итоге получается?». «Софи Васильна!» отчаяние исказило лицо мальчика, он больше ничего не мог произнести. Ухватившись обеими ладошками за ширинку, он пулей вылетел из класса! И не сбавляя скорости, бедный Вася скрылся в школьном туалете.
Эту смешную историю про то, как Вася чуть не уписался, рассказала Гале Будякова Люся, ещё в те золотые для обеих девочек годы. Естественно, слово в слово никто ничего уже не помнит, поэтому автор просит героя не обижаться на художественную ретушь, и не возмущаться: это не так, да то не эдак, а принять, как написано.
"Писательница"
Галя, которая не утруждала себя в детстве чтением художественной литературы, как чукча из анекдота, видно решила, что предпочтительней, если ЕЁ будут читать. А анекдот такой: приезжает чукча-писатель в Москву, маститые наши писатели устроили ему что-то вроде экзамена. Спрашивает русский художник слова: «Вы читали Л. Н. Толстого?». «Нет» отвечает житель Чукотки. «А Достоевского, Чехова?». Северный абориген ничего оказывается, не читал и объясняет занудливому москвичу: «Чукча – писатель, чукча – не читатель!»
Перво-наперво увлеклась девочка стихами, после и повесть схватится писать. Старший брат, наблюдая за творческим поиском сестры, смеялся и дразнил писательницей и наказывал, чтобы про него – не писала!
О-ё-ё-й! Можно подумать, что Гале не про кого сочинять. Понимая, что самая главная фигура в истории Советского государства – В. И. Ленин, она соответственно не стала размениваться на менее значительные личности. Своё стихотворчество начала с вождя пролетариата. Уставившись в невидимую точку потолка, с умным видом, сосредоточено грызя деревянную ручку с вставным пёрышком «уточка», гора родила мышь:
«Учиться, учиться, учиться!»
Как верный Ильич завещал.
«Учиться, учиться, учиться!»
Так Ленин когда-то сказал.
И этот завет выполняем,
И учимся честным трудом.
Подсказок и лжи мы не знаем,
Мы рядом всегда с Ильичом.
«Учиться, учиться, учиться!»
Сегодня мы пишем пером.
Только так и не иначе, полные рвения и честности внучата Ильича стремились выполнить его наказ!
Отослать стихотворение тайно в «Пионерскую правду» не составляло труда, подписал конверт и лети с приветом. Возможно, знала об этом Лелька ибо всё держалось в большом секрете, на тот случай, если не напечатают, чтобы не греметь по совхозу неудачей. Ну, а ежели счастье улыбнётся – останется пожинать лавры!
Еженедельное просматривание очередного номера газеты не утешало – нет стиха. В отличие от сегодняшних издательств, советские редакции ответы присылали, даже таких стихотворцев, как наша героиня не обходили стороной.
Большой нестандартный конверт заинтересовал односельчан – тю, кому это? Гальке Чиликиди? А ну-ка покажи-покажи откуда? Из «Пионерской правды»? На то время почтальоном работал дядя Серёжа-Валенок, он протянул адресату письмо: «На, Чиликидзе, получи почту!». Тоже коверкал фамилию как хотел. Маленькая поэтесса взяла конверт, сердце ёкнуло и провалилось – это был отказ, дорога в неизвестность и бесславие.
Отпечатанный бланк, скорей всего рассылавшийся по всей России, начинался с пафосного обращения: «Юный друг!». И далее шаблонная писанина содержала советы. Один из них призывал встать как можно раньше и встретить рассвет (тю?), это как выяснилось, способствует появлению вдохновения. Явный намёк, возможно, тогда сочинишь что-нибудь стоящее, Гале не понравился. И совет-просьба: не надо спешить присылать в центральную газету, попробуй сначала пробиться на страницы школьной стенгазеты. По сему видать, шедевр самородка из глубокой провинции никак не впечатлил как их там, редакторов-медакторов.
Прибежала Клавдия Григорьевна, необычайно заинтересованная: не каждый день её ученики получают письма из столицы. Гале даже было уже всё равно – откуда она узнала? «Галя, а ну покажи, что тебе там пришло?». Показывать московскую писульку девочке совершенно не хочется, она уверяет преподавательницу – да ничего там не написано такого.
Соседка подталкивает в спину: «Давай, давай!», вроде того – я сама разберусь. Клавдия Григорьевна прочла и вернула «добрые советы» хозяйке; «Может, действительно в нашу газету отдашь?». Да никуда Галя не будет ничего отдавать, она горько сожалела о содеянном, тем более, что не сумела это сохранить втайне. Это сегодня понимаешь, правильно и сделали, что не напечатали такую дребедень, а тогда нужно было как-то переварить и постараться скорей избавиться от расстройства.
Казалось бы, «Пионерская правда» мягко и деликатно коснулась хрупких крылышек, но они хрустнули и обломились. Бездарное начало прервало полёт к вершине Парнаса, и желание к сочинительству было зарублено на корню. На долгие годы стихоплётство ученица предаст забвению. Иногда в дни рождения она будет радовать коллег поздравлениями с зарифмованными строчками. Только в пятьдесят лет возьмётся писать сказки в стихах, наивно полагая заработать, таким образом, деньги.