Они шли вдоль Кутузовского проспекта, еле передвигая ноги от разливающейся по всему телу усталости. Дом, где находилась цель, находился в пяти кварталах.
— Хорошо, что менты не обшмонали, – сказал он.
— Да, – ответила она. – Эти козлы так просто не отпустят.
— Отпустят? Да ты бы у них выла, а я подпевал. Ты бы молилась, чтобы родиться обратно.
— Знаю, знаю. Чёрт, я совсем забыла. Стрелка забита в Тёплом Стане. Пойдут, наверное, другие.
— А я помню всё.
Он поправил рюкзак и провёл рукой по бороде. Устало сказал:
— Ширнёмся?
— А "машина" с собой?
— Конечно. Две.
— Ооо. Давай, я уже на измене.
— Да я вижу по тебе, поэтому и сказал.
Пара зашла в подъезд многоэтажки, где не оказалось кодового замка. Он вытащил два одноразовых шприца, наполненных жидкостью и один дал напарнице. Закатили рукава и сделали инъекции. Выкинули под лестницу "машинки" и присели на ступени, ведущие в цокольный этаж. Он кинул объёмистый рюкзак возле себя. Расслабленно откинулся на ступенях и хмуро глянул на напарницу.
— Детонаторы остались? – спросила та, заметно оживившись и блестя глазами.
— Сорок штук.
— Ого!
— А больше не надо. Им хватит.
— Да, это верно. – Она прислонилась к нему. – Милый... – Прижалась ближе, вздохнула:
— Я заебалась.
— Я тоже. Другим не легче. Не ссы, Маруська, Чапай шо нибудь придумает. – Он провёл рукой по её груди, плавным движением опустился ниже и стал гладить промежность, засовывая руку глубже.
— Колготки не порви, – хрипло прошептала она.
— Не порву. А порву, так не помрёшь.
Её рука стала гладить его ногу и схватила эрогированную выпуклость. Залезла рукой глубже.
— Отсоси, – попросил напарник.
— А я? – прошептала она.
— Я не буду кончать. Под ширкой могу стояка гонять два часа.
Минет длился десять минут. Затем двадцать минут шло совокупление.
Кончили.
— Чёрт, я ожила! – радостно сказала напарница.
— А я скоро сдохну, – ответил он.
— У тебя всегда одна песня. Сначала отсоси, а потом пошла на хй. — Да ладно, хорош пздть. Тут все свои.
— Свои. Пока ещё на этом свете. – Она закурила розовую «Treasurer».
Посидели, покурили, встали и вышли из подъезда. Двинулись дальше.
— Вижу объект, – хрипло сказал он.
— Я тоже, – ответила она.
Медленно, еле передвигая ноги, вошли в офис, горящий огнём полуарочных окон, как "Титаник" иллюминаторами. Охранник оглядел их облик и пропустил сквозь детектор. Сигнал автоматики контроля не заработал.
— Всё чисто, – прошептала она.
— Не сглазь, – проскрипел он и вытащил из шубы кольт сорок пятого калибра, блеснувший пластиком ствола.
Стали возле двери. Постояли с минуту.
— Слушай, а ты можешь массажировать ноги? – спросила она.
— Я могу массажировать морду, – ответил он.
— Мне сделал массаж ступни бывший френд и я кончила.
— Да?
— Кончила валять с ним дурака.
— Ага, – посмотрел на часы. – Рановато. Жаль, не взяли ружей.
— А на черта они?
— Не помешали бы. Сколько их там, неведомо.
— Хватит всем и того, что есть.
— А я не уверен. – Погладил бороду. – Подождём ещё.
— Медленно прошли по коридору. Вернулись.
— Попустило? – спросил он.
— Не то слово. Хенеси бахнем? У меня с собой бутылка.
— А стакан?
— С горлА.
— Давай.
Выпили четырьмя глотками бутылку "Хеннесси". Он глянул на часы и сказал голосом, сжигающим за собой мосты:
— Пора.
— Я готова.
— Прикрывай, если я не справлюсь.
— Конечно. Всё отработано.
Толкнули дверь и яркий свет ударил в глаза. В центре большой комнаты стояла ёлка, за столом сидели сотрудники фирмы.
— Ооооооо!!! – закричал директор. – Дед Мороз и Снегурочка!
— Да, да, это я, старый дурак, вам подарочки принёс, – привычно стал отрабатывать текст Мороз и выкладывать на стол подарочные пластиковые пистолеты и ёлочные гирлянды.
Снегурочка скромно улыбалась и глядела лучистыми глазами на торжество 365–дневного цикла.