Он замёрз. Он стоял на ветру, мокрые снежинки падали ему на плечи, неизвестные люди проходили мимо, и задевали его за плечо, а на плече было мокрое пальто, драп потяжелел, и спина понимала, что ещё долго надо держаться. Три раза ветка ели хлопнула по лицу, это ветер сёк всё, что под лапу попадётся. Некогда было разбираться с миром, почему он задевает за плечи постороннего, когда можно обойти подальше, и не трогать. А в автобусе? В автобусе из тебя котлеты сделают, и молчи, ни звука, а то матом дадут и придумают столько ругательных имён тебе, что забудешь как тебя звали.
Он замёрз. Она не позвонила. Телефон отключен сейчас, потому что не нужен. Больше нет в нём её имени. Она потерялась в своей жизни, не зайдя в его. Худенькая, нелюбимая никем. Он знал, что её никто не полюбит, потому что она создана для него одного. Такие всегда созданы для одного. И вот ведь счастье, он её нашёл, она тоже, а теперь врозь. Ну и пусть!
Представится случай, он с ней обо всём серьёзно поговорит, а пока он будет терпеть до последнего. Идёт девушка. Похожа на неё, нет, показалось. Это глюки. И голова раскалывается от холода. Только бы дождь кончился, и выглянуло солнце. Холодно тут очень.
В её окне зажёгся свет. Она пришла домой. Она сейчас пойдёт на кухню, включит чайник, потом будет делать горячий бутерброд, потом возьмёт журнал почитать или книжку. Потом она вспомнит про меня, посмотрит в окно, а я тут. И она смотрит в окно, а я смотрю на неё. Мы смотрим друг на друга и нам хорошо. Мне тепло. Окно стало тёмным. Она пошла в спальню. В спальне свет не зажёгся. Она решила быть в темноте. Я стою под её тёмным окном, слышу, как она легла, как она укуталась под одеяло, дрожит от холода. Я ничем не могу ей помочь, она меня не впустит. Но вот зажёгся свет вновь. Она ищет книгу на полке. Берёт, шелестит листами, закрывает, выключается свет, отходит от окна, стоит, слушает мои мысли.