Цикл рассказов Поездка на юг
Отпуск в сентябре
У каждого из нас есть время в году, которое ожидаем с особым нетерпением, чаще всего оно связанно со свободным времяпровождением, будь то начало охотничьего сезона, или грибной период, или время отпусков, или что-то другое. Для меня таким временем был период с десятых чисел сентября до середины октября, время моего отпуска. Командиры частей стараются своих врачей отправлять отдыхать в то время года, когда в воздухе уже летают «белые мухи», а врачи, в свою очередь, стараются это время максимально сдвинуть в летнюю сторону. Мои усилия в этом направлении были вознаграждены второй половиной сентября. Я мало знал своих коллег, проводящих свой отпуск в летнее время.
Но акцент здесь надо ставить не на том, когда мне давали отпуск, а на том, где собирался его проводить. Мой маршрут из года в год в течение многих лет лежал в старый район Гагры на медицинский пляж, где в это время собирались люди, знающие друг друга много лет и с удовольствием проводящие время во взаимном общении.
Это были люди различных возрастов, образовательного ценза, специальностей и социального положения. У них было различным все, кроме одного, они страдали одним общим легким недугом – любовью перекинуться в картишки. Нет, это не были игроки – профессионалы, «каталы», которые тоже иногда появлялись там, со снисходительной улыбкой наблюдавшие сражения дилетантов, но сами в играх участие не принимавшие (не тот уровень игры и, что самое главное, ставок). Это были любители, но преданные этому виду развлечения. Среди них было несколько человек, очень прилично разбирающихся в тонкостях карточных игр. За их баталиями, а они играли только между собой по ставкам, намного превышающими ставки остальных посетителей пляжа, мы часто, сидя за их спинами, с интересом наблюдали и пытались понять ход мыслей мэтров.
В последние годы чаще играли один на один, дабы начисто исключить даже теоретическую возможность игры «на одну руку» при большем количестве участвующих. В моде был комплекс: 10 партий «кун-кена», 3 «деберца» и гусарский преферанс до 30 в пульку. Это было многократно проверено опытом,- по времени как раз укладывались до обеда.
Во время игр нередко возникали коллизийные ситуации, но взрывов не было, поскольку многолетний опыт общения не позволял жульничать, под страхом быть исключенным из святого братства. Кроме того, каждый год из числа наиболее авторитетных и опытных людей выбирался Ареопаг, способный разрешить любой конфликт. Его решение оспариванию не подлежало.
После обеда и вечером, как правило, не играли, но приходили опять на пляж, лежали, плавали, разговаривали, словом, кайфовали в нежарком тепле и под приятным морским бризом. Ужинать, разбившись на мелкие компании, ходили в ресторанчики, которых в Гагре и ее окрестностях было достаточно.
На небольшие мужские радости, которые почти всем нам ставились в вину по приезде домой, рассчитывать было трудно, поскольку в Гаграх в это время года отдыхали в основном люди пожилые и больные. Молодежь уже начала учиться, молодые матери собирали и встречали детей, ходящих в садики и школы, а немногие молодые девушки, отдыхающие в это время, просто побаивались так низко опускаться на юг по Кавказскому побережью, ведь Гагры – это была Абхазия, и оседали севернее, в России, не пересекая границы Грузии.
Первые годы я снимал комнату в Жоэкварском ущелье у, светлой памяти, Зинаиды Лаврентьевны Нацваловой, которую любил безумно. В то время она находилась в очень нежном возрасте, что-то старше 80лет, но сохранила абсолютно ясную голову и способность четко, критично и по - современному оценивать обстановку и события. Как мне потом говорила ее правнучка Этери, с которой до сих пор у всей нашей семьи очень теплые отношения, Зинаида Лаврентьевна любила меня тоже и каждый год ждала, никому не сдавая комнату, где я любил останавливаться. Часто вечерами, игнорируя светские развлечения на набережной, я оставался дома. Сбегав и купив пару бутылок вина (старушка подсказывала, где и что следовало покупать, чтоб без обмана), часами сидели вдвоем на веранде, пили вино, ели фантастически вкусные хачапури, приготовленные руками хозяйки, и в вечернем воздухе плыл ее негромкий степенный рассказ о прошлой, дореволюционной и прекрасной жизни. Культура речи у нее была необыкновенная, а если к этому добавить приятный грузинский акцент и очень интересную суть повествования, то вы, мои дорогие читатели, можете представить меня воочию, сидящего напротив с разинутым ртом и боящегося пропустить хоть малость из рассказанного.
Наш многолетний платонический роман оборвала клюкастая. После ее смерти я еще несколько раз приезжал в этот дом, но он начисто утратил для меня прежнее очарование.
Теперь вся компания стремилась проживать во вновь открывшемся санатории Министерства здравоохранения Грузии «Кавкассиони», который был расположен, практически, на нашем пляже, прямо в море. Поэтому каждый из нас всеми правдами и неправдами стремился купить путевку именно в эту здравницу, Нас подкупало еще и то, что никакого режима в санатории не было, как и врачебного контроля, поэтому «Кавкассиони» использовался нами в качестве очень удобно расположенной гостиницы. Чтобы быть справедливым до конца, должен заметить, что нормального питания там тоже не было. И вообще, чего там только не было. Однажды я получил приглашение на первичный врачебный осмотр за два дня до отъезда!
Однако столичные чиновники, ведающие путевками, и думая, что такой ажиотажный спрос на совсем недавно открытый очаг здоровья, вероятно, вызван необыкновенно высоким профессиональным уровнем медицинского обслуживания, тотчас же вздули цены. Мы создали рекламу «Кавкассиони» себе же на голову.
Жена не ездила со мной по очень простой причине,- 1-го сентября начинались занятия по всей стране, а она была преподавателем. Кроме того она искренне считала, что я умышлено не беру отпуск летом, дабы отдыхать в одиночку. Первое время пытался как-то переубедить ее, потом перестал, убедившись, что это Сизифов труд. Сейчас, глядя на все это с позиции возраста, я, конечно, очень сожалею, что не нашел нужных слов, чтобы переубедить Светку и попытаться приобщить к своей «вере».
Должен признаться, что была еще одна причина, но не главная, по которой мне не очень хотелось, чтобы Светка в Гаграх была рядом. Она, как любая нормальная женщина, не могла принять и понять это общество людей, львиную долю отпускного времени проводящих за игрой в карты, справедливо считая это неизлечимой болезнью, которой страдаю и я. Но она была не права. В течение всего года, от отпуска до отпуска я ни разу не прикасался к картам и даже не вспоминал о них, совершенно не страдая от этого. Вот и сейчас, когда многие люди моего возраста, никогда в жизни раньше не бравшие карты в руки, коротают время в клубах или возле бассейна за карточной игрой, мои домочадцы силой пытаются вытолкнуть меня из дома к ним. Идти туда почему-то не хочется, хотя очень прилично владею «секретами мастерства», редко проигрываю, и величина ставки не давит на мой «класс». Дело в другом – это не моя компания. Вероятно, меня больше притягивала не игра, а общество и та атмосфера, что витала вокруг, атмосфера азарта, страсти, стремления бороться и выигрывать у равных себе по классу. И разобраться было трудно, то ли это атмосфера казино, в которой находится советскому человеку было вроде бы неприлично, то ли обычного стадиона для спортивных единоборств, где быть полезно и даже престижно.
Разъезжались мы все приблизительно в одно и то же время, кто самолетом, кто поездом, кто своим транспортом. Казалось, что других вариантов нет, но не для этой компании. Однажды мой приятель-ленинградец обратился ко мне с просьбой отогнать его машину домой, сам он это сделать не в состоянии, потому как устал очень во время отпуска и хочет отоспаться в поезде.
Мы прощались друг с другом, желая друг другу удачи и счастья. Прощались для того, чтобы ровно через год, открыв калитку медицинского пляжа в Гагре, увидеть все и всех на своих местах, услышать приветы со всех сторон и почувствовать, что отсутствовал ты не более одного дня.
Последними прощальными словами были:
- В следующем году в Гаграх!
Вам это ничего не напоминает?
Поездка на юг
От этой поездки ни я, ни мой друг Игорь не ожидали такого обилия всевозможных событий, обрушившихся на нас в относительно короткое время. Их четкая направленность была непонятна и объяснить ее иначе, чем особым «расположением» Господа к нам , смертным, не берусь.
В этот раз решили ехать в отпуск на машине. Слишком свежи были в нашей памяти воспоминания о прошлогоднем путешествии на юг в поезде. Расположились в купе на двоих, разложили на столике всяческие закуски, налили по рюмочке, и… в этот момент состав тронулся. Создалось впечатление, что у нашего вагона колеса квадратные,- вместо того, чтобы в уюте и прохладе выпивать и закусывать, коротая время в приятной беседе и карточных баталиях, мы не успевали ловить прыгающие предметы. Так продолжалось около часа, пока на ближайшей станции не заменили колесную пару.
Излишне говорить, что конечным пунктом нашего автопутешествия должна стать Гагра, другого в нашем представлении просто быть не могло. По пути должны были остановиться дня на 3-4 в Киеве и на пару дней в Ростове - на Дону у друзей, которые давно приглашали в гости.
Знакомство с Игорем произошло много лет назад, и все это время он был моим единственным другом. Несмотря на довольно приличную разницу в возрасте (он был старше на 21 год), мы одинаково смотрели на мир, и между нами была масса точек соприкосновения. Нам было хорошо вдвоем, даже когда сидели и молчали. Он, его жена Верочка и Любаша, их дочь, были самыми близкими людьми для моей семьи и всегда желанными гостями в доме. Многое в Игоре мне очень нравилось, исключением являлась его безудержная игровая страсть, которая приносила ему одни неприятности. Игроком он был не очень сильным и крайне невезучим. На ипподроме, где он тоже любил появляться в дни соревнований, его карточное «везение» продолжало иметь место. Все лошади, принимавшие участие в забеге, уже давно стояли в стойлах в то время как та, на которую ставил Игорек, еще бежала по кругу. Многие из знакомых, хорошо знавшие его, отказывались играть с ним в карты, так как проигравший всем был известен заранее. А он хотел играть всегда, игровой яд постоянно подталкивал его на поиски новых приключений, без адреналина, выбрасываемого в кровь игровым азартом, он жить не мог. Зарабатывал он очень прилично, являясь одним из крупных специалистов в создании современного электронного оборудования для торговых предприятий. Все деньги, получаемые им, тут же делил на две равные части (семье и игре) и моментально проигрывал свою долю, так как стремился играть крупно и с сильными игроками, считая себя стоящим с ними на одном уровне. Это был добрый и открытый, как младенец, человек, и я не знал никого, кто плохо бы к нему относился.
Первый предупреждающий звонок, раздался через полчаса после начала пути, когда решили, не останавливаясь, выпить по чашке кофе. Термос выпал из рук и разбился. Мы не обратили на этот явный знак предупреждения никакого внимания. С кем не бывает.
В Киеве наши приятели подготовили такую плотную программу, что не было минуты без словесной или зрительной информации. Они старались показать нам максимум, что можно увидеть за два дня. Напрасно Боженька пытался еще раз предупредить о грозящих нам впереди неприятностях. Выйдя утром в день отъезда к машине, обнаружили, что с нее сняты и колпаки, и фарные очки. Но очередная потеря имущества совсем не омрачила наше радостное настроение, ведь мы ехали в Гагру!
Закрепив специальными резиновыми приспособлениями чемоданы на крыше и положив две канистры с бензином в багажник (Почему? До сих пор не пойму. Логичнее было бы все сделать наоборот.), мы помчались дальше. Перекусить остановились в Полтаве у придорожного кафе – стекляшки. Уже сидя за столиком, случайно взглянул на машину. Что - то в ее очертаниях, как мне показалось, изменилось. Ничего не говоря своему приятелю, пошел к ней и обнаружил, что со стороны, противоположной кафе, крепления перерезаны, и чемодан Игоря исчез.
- Игорек, ты будешь долго смеяться, но твои вещички стибрили.
Пауза. Глядя в окно, Игорь произнес:
- Сейчас поедем до трассы, там остановишь, я выйду. Ты - направо на юг, я –налево попутками в Москву.
Отпуск с другом рушился на глазах.
- Давай лучше сделаем иначе. Чтобы тебе не было так обидно, выкинем и мой чемодан, а налегке покатим дальше. Нас ведь ждет не только Гагра, но и друзья в Ростове.
Похоже, это предложение склонило чашу весов в другую сторону:
- Нет, чемодан выкидывать не будем. Я буду наряжаться в твои одежды ( он был худее меня раза в четыре!). А на что мы будем играть? ( В переводе это звучало так - а что я буду проигрывать?)
Слава Богу, уезжать в столицу ему, видать, совершенно не хотелось.
- То, что буду выигрывать я, и, кроме того, получишь часть денег из тех, что остались (большая часть нашего золотого запаса улетела вместе с чемоданом), но жить придется скромно.
- Вперед, направо!
В Ростове нас встречали не только наши приятели, но и люди, связанные с Игорем по работе. Так как желающих участвовать в неофициальной части церемонии встречи было много, а времени мало ( мы планировали уезжать через день) было решено снять бунгало на противоположном берегу Дона в зоне отдыха и провести там день. Пиршество проходило под девизом - РАКИ! Мне казалось, что божественный аромат от приготовленного состава для варки раков должен был доноситься до города. Никогда, ни до, ни после, я ни ел ничего подобного. У меня даже слов нет, чтобы описать то гастрономическое чудо! Но это был Ростов со своими специалистами приготовления раков.
Отправлялись мы в Гагру рано утром, чтобы по холодку пробежать как можно большее расстояние. Выйдя к машине, стоящей под окнами дома, обнаружил, что она сплошь в росе. Достал тряпку, вытер и, спрятав ее под сиденье, позвал Игоря. Пора в путь. Солнышко стало припекать уже часов с восьми, а вместе с его теплом машину стал заполнять стойкий аромат мочи. Мы стали подозрительно поглядывать друг на друга. С одним из нас явно произошло несчастье, надо останавливаться, желательно, у реки. Лишь остановка позволила выяснить причину возникновения запаха. Какой-то «доброжелатель», недовольный расположением чужой машины возле дома в Ростове, вылил на нее из своего окна содержимое ночного горшка, которое я, приняв за росу, тщательно вытер, а тряпочку спрятал под сидение. Хозяйственный! Солнце своим теплом ускорило процесс обнаружения причины. Но все это были мелочи, впереди уже виднелись горы, среди которых была наша Гагра. Вперед!
Появление Игоря на пляже, куда мы приезжали из года в год, в моих плавках, которыми он мог завернуться пару раз, было воспринято всеми присутствующими, знавшими его много лет, как прикол, а его отказ играть, как блажь. Но случившееся с нами в дороге - однозначно, как трагедию, лишившую игрока не только средств существования, но и смысла самой жизни - возможности играть. Решение экстренно созванного Чрезвычайного Совета Ареопага, органа ежегодно избираемого и авторитетного для решения всех спорных вопросов, могущих возникнуть во время игр, был краток и мудр - наложить на всех присутствующих дань по 10 рублей, дабы реанимировать Игоречка. Сумма собралась очень солидная, так как многие добровольно увеличивали свой взнос в несколько раз, его, на самом деле, все любили. Игоречек худой и высокий, обернутый моими плавками, стоял посредине толпы, вытирая красные глаза и сопливый нос. Таким я его видел единственный раз. Дальше жизнь потекла по своему обычному руслу. Благополучно проиграв к концу отпуска почти все денежки, стали готовиться к отъезду.
Справив на Пацхе, местечке, где подают копченую козлятину, зелень, мамалыгу, домашний сыр, лаваш и охлажденное в холодных водах Бзыби местное вино, день рождения нашего общего приятеля 16 октября и мой 18 октября, (следовательно, торжества длились три дня), мы отправились в обратный путь.
Традиционно остановившись у придорожного базара в станице Иловайская, купили копченой рыбки, отварной картошечки с укропом, свежего хлеба и молока. Для своих домочадцев приобрели очень вкусные маленькие дыни «Колхозница», загрузив ими все заднее сидение. Теперь аромат в машине стал намного приятнее. Поехали дальше.
На одной технологической детали моего вождения автомобиля, не оборудованного кондиционером, в жарких районах страны обязан остановиться. Одетый в плотные джинсы и сидящий безвылазно за рулем несколько часов, я, как правило, в начале пути расстегивал штаны, открывал окно и ветровичком направлял поток воздуха именно в тот самый район. Становилось жить намного легче. Так поступил и на этот раз.
Офицер ГАИ остановил нас километрах в пяти за Иловайской. Я управлял машиной, поэтому, прихватив сумочку с документами, вышел из нее. Джинсы тотчас же поехали вниз, пришлось поставить сумочку на крышу, подхватить штаны и застегнуться.
- Мне ваши документы не нужны. Дело в том, что моя рация вышла из строя, и я хочу попросить вас передать на пост ГАИ в 25 километрах отсюда, чтобы приехали за мной к семи часам вечера. Вас это не затруднит?
- Нет проблем, командир.
В это время Игорь вышел из машины, и, сказав, что сейчас поведет он, сел за руль. Я же отправился на место второго пилота. И только через километров десять меня, как обожгло, - сумочка !
- Тормози!
- В чем дело?
- Профурсетка!
Ничего говорить больше было не надо. Развернувшись на пятках, Игорь погнал обратно. Ни по дороге, ни у знакомого нам офицера ничего не нашли.
В полутора тысячах километров от дома остались без копейки денег и последних документов. «Последних» потому, что документов моего друга мы лишились еще в Полтаве. Нашим активом были многочисленные дыни на заднем сидении и две канистры с бензином в багажнике. Господи, насколько же я был прав, упрятав их туда. Но любому стражу порядка мы не смогли бы доказать ничего: ни кто мы, откуда, куда, чья машина и вообще, ни ворованная ли она. Бензина должно было хватить где-то на 1000км, а на остальные 500? Но выбора не было, и мы тронулись в путь. Кормили нас девочки в придорожных кафе за щедро отдаваемые им дыни, за них же нас единственный раз на каком-то полевом стане заправил тракторист бензином А-66, под который никакого октан – корректора нашего двигателя не хватило, и пальцы стучали, как бешенные. Ехали мы предельно аккуратно, никто не остановил и, в конце концов, мы добрались до дома.
Последнюю точку в этой Одиссее поставил мой командир в виде строгого выговора в приказе за утерю офицерского удостоверения личности. Игорь долго смеялся над этим, в его представлении, соратники по оружию должны были поддерживать своего товарища, попавшего в беду, а не добивать его. Чтоб ему тоже было не очень сладко, на его день рождения подарил красивую пивную кружку, мимо которой не мог пройти в магазине сувениров на улице Горького. По ее ободу крупными буквами было написано: «В память о Полтаве». Я был на 100 процентов уверен, что в природе не существует предметов с надписью: «Помни Иловайскую».
Гагра
Последний поворот, и передо мной внизу открывается знакомая панорама города Гагра, одного из красивейших мест на этой планете. Длинный спуск, въезд на Жоэкварскую площадь, традиционный гудок (я приехал!) и конец пути у знакомого дома Зинаиды Лаврентьевны Нацваловой, женщины, которую любил, и встречи с которой ждал. В этом доме я останавливался много раз, в нем все было знакомо, и чувствовал себя, заходя в «свою» комнату, так, будто приехал домой.
На крыльце встречала хозяйка, рядом с которой всегда стояла маленькая и очаровательная Этери, правнучка Зинаиды Лаврентьевны. Они жили вместе. Судьба жестоко распорядилась жизнями почти всех родственников, стоящих между прабабушкой и правнучкой, старушка воспитывала и растила малышку одна. Последний раз я жил здесь несколько лет назад, поэтому та метаморфоза, превратившая маленького птенца в прекрасную птицу, поразила и порадовала. Высокая и красивая девушка стояла на крыльце рядом с хозяйкой, встречая меня.
А дальше было вино, хачапури и до полуночи – бесконечные разговоры. На душе было хорошо и радостно от встречи и взаимного общения. С Этери вместе решили провести на следующий день первый розыгрыш на мужском пляже, дабы стразу поднять мой рейтинг.
Наша компания приезжала в Гагру каждый год в одно и то же время, чтобы на медицинском пляже поиграть в картишки в приятном обществе. Поэтому при первом появлении там тебя встречали все те же лица, с которыми расстался год или несколько лет назад. Приветствия, короткие объятия и, милости просим, к игральному лежаку.
Обитатели женской половины пляжа, направляясь в свой санаторий, никогда не ходили вокруг, а шли прямо через мужскую территорию, не обращая никакого внимания на нас, сидящих за «ломберными столами» в разной степени раздетости, да если быть до конца честным, там смотреть и не было на что. Мужики же, свободные от «вахты», вели себя достойно, то есть провожали глазами особ противоположного пола.
Могу себе представить, как приоткрылись и долго не закрывались рты, когда на пляже появилась Этери, молодая, красивая и стройная в очень красивом купальнике, подчеркивающем все ее достоинства. Она подошла ко мне сзади, положила руки на плечи, наклонилась к самому лицу и все услышали красивое грудное контральто:
-Володенька, ну как ты мог, появиться здесь и не зайти ко мне. Господи, как же я тебя ждала. Здравствуй, мой дорогой,- поцелуй и объятия, более пролонгированные, нежели при встрече с приятелями. Я попытался что-то сказать в свое оправдание, но Этери прервала:
-Все объяснения, извинения и доказательства твоего прежнего отношения ко мне не здесь, а у меня дома сегодня вечером. Придешь?
-Придет, придет, не сомневайтесь,- наперебой заорали мои «сопляжники».
-Я буду ждать. До вечера, дорогой,- и Этери, очень по-женски покачивая бедрами, царственно удалилась.
Что тут началось! Какое я имел право скрывать от всех такую девочку! Почему мы ежедневно ходим ужинать, никем не украшая стол? И вообще, было предложено лишить меня права монопольного обладания таким сокровищем. Я что-то мычал в ответ, но не мог сказать, что она еще ребенок, живущий на попечении прабабушки, и, ни за какие коврижки, та не позволит проводить время своей любимице в ресторанах с мало знакомыми мужиками, даже под моим патронажем. Но пару раз я доставлял удовольствие своим приятелям возможностью поухаживать за Этери и побаловать ее.
Ужинали, как правило, в одном из многочисленных ресторанчиков, где за все время, проведенное в Гагре в течение многих лет, мы оставили такое количество денег, что любой мало-мальски уважающий себя хозяин заведения обязан был, на мой взгляд, остаток нашей жизни кормить бесплатно. Однако все официанты, которые нас знали так же хорошо, как своих ближайших родственников, с заслуживающей уважения и другого применения настойчивостью продолжали заниматься любимым хобби – безбожно обсчитывать. Ребята они были простые, поэтому совершенно не смущались, когда им бесцеремонно указывали на их « случайный промах».
После ужина мы всей компанией ходили по прекрасному Гагринскому парку и набережной, изредка присаживаясь в каком - нибудь кафе посмаковать кофе по-турецки. Должен признаться, что для нас Гагра заканчивалась Колоннадой, что было за ней, никого не интересовало (исключение составляли рынок и вокзал), поэтому в наших разговорах слово. «Гагра», однозначно, означало пространство между санаторием «Кавкассиони» и Колоннадой, плюс рынок и вокзал.
Наша компания представляла собой срез общества, изучение которого, без сомнения, представило бы определенный интерес любому социологу. Академик и безграмотный портной, солист Большого Театра и начисто лишенный слуха спортсмен, знаменитый на весь мир профессор и неизвестный никому пилот Ан-2,- их всех объединяла страсть к карточным баталиям, любовь к юмору и приколам. Некоторые выражения, родившись на пляже, потом плотно вышли в наш лексикон. Чтоб не быть голословным, приведу маленький пример.
Двое уже пожилых друзей при следовании с вещами из машины в дом представляли собой очень колоритную пару. Один из них покрупнее и пополнее с цветущим лицом шел впереди налегке. За ним следовал его друг ростом пониже и потоньше, неся свои и чужие чемоданы. Алик всю жизнь прихварывал, ему нельзя было нагружаться. Однажды, сидя на пляже и играя с худеньким в карты, я увидел такую картину. От «Кавкассиони» шла молодая женщина с огненно рыжими волосами, у которой все было при ней, а далее следовал Алик, втянув живот и неся, играючи, по тяжелейшему лежаку в каждой руке. Обратив внимание его приятеля на эту пастораль, услышал:
- Алик, это как же понимать? (В переводе - я всю жизнь ношу твои чемоданы, а ты, оказывается, это можешь делать сам?)
- Димочка, но ведь здесь же работают совсем другие группы мышц! (Блестяще, в переводе не нуждается).
Один из приколов вышел боком моему приятелю киевлянину Мишке, крупному специалисту в области электронных прицелов.
Есть такая игра, идеальное развлечение для олигофренов в стадии легкой дебильности,- один человек зажимает в кулаке любую купюру, а второй должен назвать одну, две или шесть цифр из ее семизначного номера, причем не угадывать эти цифры, а только назвать их место в ряду. К примеру - вторая, третья и седьмая. Банкомет, открывает купюру и считает сумму цифр, находящихся на второй, третьей и седьмой позициях, десятки отбрасываются, единицы - в игре. То же самое проделывается с оставшимися четырьмя цифрами. Побеждает тот, чья сумма единиц больше. О ставках договариваются заранее. Простенько и со вкусом. В эту игру моя компания играла на посошок, будучи слегка под - шафе, перед расставанием на ночь.
Мишка к этой игре готовился всю зиму, собирая и выкупая по всему Киеву любые купюры, номера которых состояли только из нолей и единиц. Не буду утомлять объяснениями, поверьте мне на слово, вероятность победы в таком сражении у банкомета вырастает в несколько раз. Как - то вечером в Гагре кто-то предложил Мишке сыграть. Мишка согласился и все три раза проиграл, банкометом все время был его оппонент.
Проигрыш для игрока- все равно, что сердечный приступ, надо срочно принять нитропрепарат, чтобы снять боль. Мишка полез в карман, достал давно приготовленную для прикола заветную денежку и предложил партнеру назвать цифры. Столько раз, сколько банковал Мишка, столько раз он выигрывал. Все это сопровождалось соответствующими репликами о классе проигрывающего. Тот бледнел и краснел, но ничего сделать не мог, все было честно и чисто. Но в один момент Мишка допустил ошибку.
По правилам, повторно использовать одну и ту же купюру в игре с одним и тем же соперником нельзя, а Мишка по ошибке вытащил уже использованную и «зарядил» ее снова. Если бы против него играл я или вы, то мы бы ничего не заметили, и номер бы благополучно прошел, но, на его несчастье, против него выступал тоже игрок с очень хорошей зрительной памятью, который тотчас же уличил его в мошенничестве. И не просто в мошенничестве, а в мошенничестве среди своих.
Наутро вердиктом Ареопага (был у нас такой выборный орган, решающий все спорные вопросы нашего бытия) за нарушение святых законов братства Мишка был исключен из числа допущенных к игре до конца отпуска. Деньги, выигранные им, хозяину не возвращались,- нечего ушами хлопать, раз схавал, значит схавал! Оставшиеся две недели Мишка сидел у меня за спиной так же, как раньше сидел я, пытаясь постичь секреты его карточного мастерства, и во время обеда терпеливо растолковывал, какие ошибки и почему я допустил. Он был блестящим игроком и выступал в Высшей лиге. Неплохо он разбирался и в ипподромных делах. Там он оставлял все, что выигрывал за карточным столом, говоря, что руководству Киевского ипподрома совершенно не надо заботиться о средствах для питания лошадей,- этим с успехом занимается он.
Однажды, направляясь на машине на юг, мы сделали остановку в Киеве, были на ипподроме, и я не поленился переписать в программку результаты всех забегов и время победителей. Вторую такую же программку (только чистую) привез Мишке, уже отдыхающему в Гагре. Не видя соревнований, он проставил в ней победителей в каждом заезде и время так, как он предполагал. Количество совпадений был феноменальным. Мишка смеялся от души:
- Так бывает всегда, когда я не делаю ставки.
Многие люди, слушая мои рассказы о том времени, понимающе и сочувственно кивают головой, мол, что тут говорить, многие из нас в молодости совершали опрометчивые поступки, были людьми ветреными и несерьезными. Несчастные, они ничего не поняли. Я не собирался не извиняться, ни каяться. Что касается серьезности, то двумя руками готов подписаться под мнением «того самого барона», что все в мире преступления совершаются людьми именно с таким выражением лица.
Абсолютно серьезные люди превратили курорт в прифронтовой город, и никто не может с уверенностью назвать время, когда люди несерьезные и ветреные снова смогут собраться, как в старь, вместе на городском медицинском пляже нашей Гагры.
Бархатный сезон
Вторая половина сентября и первая октября – самое прекрасное, на мой взгляд, время отдыха в Гагре. Днем по-летнему тепло, а вечерняя прохлада позволяет спокойно спать и не мучиться от духоты летней ночи. "Бархатный сезон"- абсолютно точно подобранное словосочетание применительно к осени в этих местах. Единственный, но самый серьезный, с точки зрения моих оппонентов, недостаток этого времени,– почти полное отсутствие красивых молодых женских лиц, не характерное для Черноморского курорта. Ведь в это же время в Сочи и выше по побережью было полно достойных представительниц слабого пола, хотя намного меньше, чем до 1 сентября. Наступала пора молодым матерям собирать детей в школы и детские сады, самим начинать учебу, да и как-то стремно было в одиночку ехать в места, где бродили усатые черноволосые кавказцы необузданного темперамента. Вот и выпадали в осадок молодые и красивые россиянки севернее реки Псоу, не решаясь перейти мостик в Абхазию.
Осень в Гаграх – это время пожилых людей, которых в это время года устраивало здесь все: климат, море, питание, цены на квартиры и путевки в здравницы. Наша компания, из года в год собирающаяся здесь, сильно не страдала от женского дефицита, так как цель приезда сюда была совершенно иная, и в крови моих приятелей игровой карточный азарт преобладал над любвеобильностью. Ощущение некоторого дискомфорта возникало только тогда, когда мы, усевшись вечером за большой стол в ресторане, слышали женские голоса и смех, доносившиеся со стороны. В таких случаях разговоры сами по себе начинали скатываться на тему, мало имевшую отношение к картам.
- Как-то после удачно проведенных испытаний,- рассказал наш приятель, конструктор вооружения,- ведомство, с которым работали, наградило нас путевками в Дом отдыха Черноморского Флота в Фальшивом Геленджике. Место было малолюдное, поскольку стояла уже глубокая осень. Не то, чтобы женщин, мужчин было не видно. Моряки-подводники, проходившие здесь реабилитацию после длительных автономных походов, рыскали по округе, как голодные волки. Один из них и принес замечательную весть, что в Доме матери и ребенка, находившемся за нашим забором, через день-два должен произойти новый заезд матерей с детьми. Еще не видя ни одной из этих милых крошек, мы уже их всех нежно любили, естественно, вместе с мамами. "Везут! Везут!".- раздались крики в холле нашего дома. Думаю, что ни на одном из военных кораблей, где служили наши мореходы, при звуках колокола громкого боя за такой короткий срок не собирался вместе весь экипаж. В ворота соседней здравницы один за другим заехало несколько автобусов, из дверей которых вышло несколько десятков мужчин-вьетнамцев. В тот момент мне очень были понятны те чувства, что испытывали к ним американцы".
- Ребята, это все беллетристика, а у меня, в преддверии предстоящих нам походов в кабак, есть конкретные предложения по исправлению нетерпимого положения - женского отсутствия,- эти слова Мишки из Киева были встречены гулом одобрения, после чего он в деталях изложил программу наших действий в ближайшие дни.
Здесь следует вспомнить, что в сентябре-октябре в советском календаре никаких праздников нет, но душа на отдыхе требовала праздника, и Мишка вспомнил про Йом Кипур, который, в аккурат, приходился на это время. Но поскольку те евреи, что составляли добрую треть нашей компании, были советскими евреями, то никто из них толком не знал ни сути этого праздника, ни даже того, как он правильно называется, и праздник ли это вообще. Но тогда это было не столь важно. Нужен был повод, и он нашелся, тем более, что оставшиеся две трети требовали скорейшей разработки теоретической части подготовки к празднику.
Это уже потом, в ресторане какой-то пожилой человек, услышав, что мы без конца повторяем "Яун Кипр", просветил нас, сообщив, что Йом Кипур – это самый серьезный и торжественный день еврейского календаря, это Судный день, день искупления грехов и Высшего Суда. Это единственный день в году, когда Тора предписывает человеку не заниматься ничем, кроме анализа своих поступков и помыслов. Но мы этого ничего не знали и приготовились к нему совершенно иначе, сделав все наоборот.
В основе Мишкиных предложений было заложено желание украсить кем-нибудь из женщин наш праздничный стол, сколько можно было смотреть на одни и те же рожи? Где взять женщин? Оказывается, этот вопрос тоже можно решить довольно просто. В Гагры каждое утро приезжало огромное количество туристических автобусов, которые на площади Жоэкварского ущелья высаживали своих пассажиров. Туристы шли по набережной к Колоннаде, любуясь необыкновенной красотой знаменитого парка, и садились в подъезжавшие автобусы, чтобы следовать дальше на озеро Рица. Но, как заметил внимательный Мишка, часть автобусов ожидала своих пассажиров там же, где высадила их. Причина, как обычно, оказалось очень простой – здесь водители завтракали.
Этот нюанс и позволил Мишке выстроить весь план. В конечной точке путешествия по парку часть туристов поворачивала назад и возвращалась к своим машинам, но не по проторенному пути, а новой дорогой, отходящей от набережной под тупым углом в направлении к Жоэкварской площади. Вот в этом месте и должны были развернуться все основные события. Но до них необходимо было провести некоторые подготовительные мероприятия. В течение нескольких дней мы наблюдали утром за автобусами на площади и уже твердо знали, какие машины останавливаются и ждут здесь своих пассажиров, откуда они и каким курортным организациям принадлежат. Для нашего плана нужны были автобусы, пришедшие из мест на побережье, расположенных не севернее Сочи. Очень важно, чтобы это были машины, обслуживающие "дикарей", а не организованных советских граждан.
В день "М" мы приступили к операции. Сейчас, с позиции прожитых лет, заявляю абсолютно точно, что на все эти подвиги нас двигало не столько стремление с кем-то познакомиться, сколько какая-то новизна в жизненной ситуации.
Из подошедшего к нам автобуса вышли две подружки, которые понравились кому-то из наших. Оперативная группа двинулась вслед за туристической, по одному вливаясь в нее и окружая интересующую нас пару плотным кольцом. Двое из нас, под кодовым названием "кавалеры", самые молодые и симпатичные, завели разговор, на который девочки откликнулись, и первое знакомство состоялось. При подходе к месту поворота мы полностью остановились, примкнув к какой-то стоящей на набережной группе, дав возможность туристам из "нашего" автобуса повернуть и исчезнуть из поля зрения, скрывшись в парке. "Молодые" продолжали болтать до тех пор, пока девушки не стали оглядываться по сторонам в поисках своей группы, но было уже очень поздно. "Кавалеры" изо - всех сил помогали подружкам найти своих попутчиков, направляя их устремления к Колоннаде, куда направлялось большинство групп и где ни в коем случае не должно было быть искомой.
В конце концов, уже хлюпавшим носами девчонкам было предложено на выбор несколько вариантов: посадить их на электричку до Хосты, где они снимали комнату; купить им билеты на Рицу, чтобы там они попытались найти свой автобус; поехать всем четверым в Хосту, забрать вещи, вернуться в Гагру и дальше отдыхать вместе. Много сил уговорить их на последний вариант не потребовалось, ведь их новые знакомые ребята были такие внимательные, заботливые и деликатные, с ними так хорошо, легко и весело.
Вечером этого же дня малая группа захвата праздновала в ресторанчике на набережной переезд объектов своего нападения в Гагру. Потихоньку к ним стали подтягиваться и знакомиться остальные участники операции. Девушки в который раз пересказывали вновь прибывшим свою Одиссею. Все охали, ахали и поражались их мужеством и мудростью в принятии правильного решения. Надо же, как в жизни бывает! Неисповедимы пути твои, Господи.
На следующее утро я с одним из своих приятелей Виктором обязан был пойти на рынок и купить фруктов для всей компании на весь пляжный день. Был наш день дежурства. Располагались мы в те времена на пляже возле теннисных кортов, а небольшой рынок - в самом начале Жоэкварского ущелья. Девушки, стремясь как-то быть полезными компании, вызвались нам помочь. Рано утром мы с Виктором зашли за нашими новыми знакомыми и отправились на рынок.
В то время при знакомстве я представлялся шахтером со Шпицбергена, поскольку, как уже говорил, публика в Гагре была пожилая, и стоило только сказать, что ты врач, считай, что в это момент твой отпуск кончился. Автоматически шахтером назвался и в этот раз. Виктор эту версию подтвердил и развил ее дальше, добавив, что работаем уже много лет вместе в одном забое. Девушки сказали что-то вроде того, что, мол, не страшно, и среди шахтеров встречаются порядочные люди.
На рынке наши спутницы проявили себя очень хорошо, они знали точно, что хотят, не давали никому подсунуть нам чего-либо непотребного или недоброкачественного и здорово торговались. Когда в последний раз хлопнули по рукам, женщина-продавец тихонько спросила, не желают ли молодые люди выпить по стаканчику чачи. Поскольку время было довольно раннее, еще и восьми часов утра не набежало, а мы с Виктором ни с какого бока не относились к людям, что истово тешатся винцом, мы громко сказали:
- Да! Желают.
Выпив по полному стакану чачи и закусив маринованным чесночком, что услужливо протянула добросердечная продавщица, мы с гордостью посмотрели на девушек. Одна из них подвела итог нашему путешествию:
- Шахтеры, шахтеры. Сказали бы просто, алкоголики.
Мы не стали догонять их. Наверное, они были правы. Мужики, пьющие спозаранку чачу из плохо мытого стакана в каком-то закутке рынка и закусывающие это пойло чесноком – зрелище малопривлекательное. А может, они обиделись, что им тоже не предложили, и таким образом выразили свое возмущение. Не знаю. Но факт остается фактом,- девушки нас покинули.
Но вы, дорогие читатели, не убивайтесь. В конце концов, эта песня слагалась не в честь этих красавиц, а во славу изобретательности и слаженной работы молодого мужского коллектива, движимого общей идеей. Да и не рухнуло ничего, все осталось на своих местах. Этот рассказ написан в лучших американских традициях со счастливым концом. Наши девочки в Йом Кипур украшали собой праздничный стол и танцевали с каждым из нас. Мало того, эта история нашла свое Московское продолжение в трогательной церемонии бракосочетания одной из них с молодым "кавалером". Я там был, мед, пиво пил. Глядя на их красивые и счастливые лица, очень хотелось верить, что проживут они вместе долго и умрут в один день. Аминь.