Прошло десять дней с тех пор, как король Гэберта утопился в Море Безмолвия, и Альберт, новый король Гэберта, был полностью готов к сражению с Кабрезехе и его войском. Он поставил двадцать боевых кораблей охранять порт Фельдера, а в том случае, если Кабрезехе прорвется в город, его уже будет ждать десятитысячный легион пехотинцев и воинов-лучников.
Альберт нервничал. Он был на грани нервного срыва. А все из-за смерти отца — войны он не боялся, битв в его жизни было достаточно, чтобы перестать их бояться. Альберт предчувствовал беду в тот роковой день, но что он мог предпринять! Фридрих приказал запереть принца в башне до утра, а утром короновать. Стража, конечно, была ошеломлена сказанными им словами, но ослушиваться приказа было непростительной дерзостью, поэтому все было сделано в лучшем виде. Альберт выбрал нового военачальника армии Гэберта, так как ранее сам занимал этот пост, а теперь стал королем.
В данный момент Альберт стоял у причала в порту Фельдера и ожидал нападения Кабрезехе с моря. Все его воины были готовы и теперь очень волновались, как и перед любой битвой.
Вдруг послышался крик. В город прорвались гномы Мортеля, но не с моря, а с другой стороны города, которая ведет на восток Гэберта. Альберт ожидал такой тактики от Кабрезехе, однако был немного растерян, команды своим подчиненным отдавал очень нечетко, поэтому тем приходилось переспрашивать.
— Первые три легиона, переходим в наступление! Остальные под прикрытием! — крикнул Кабрезехе своим воинам. Армия Мортеля была огромной, да и не удивительно, ведь сколько на территории этого королевства крестьянских поместий, сколько городов, сколько деревень, в которых живут мужчины, пригодные к военной службе.
— Вперед! — сказал Альберт, и воины Гэберта начали оборонять свои позиции.
С первых же минут битвы стало понятно, что силы противников далеко не равны. Дело было даже не в равном количестве — гэбертяне довольно хорошо защищались. Мортель использовал мощное оружие — Морской Изумруд, так что один мортельский гном мог уничтожить около полутора сотен гэбертян. Альберт запретил использовать Морской Изумруд своим подчиненным, потому что это противоречило древним законам Всевышних.
— Бей их всех! Не оставляй в живых никого, кроме короля Альберта! — кричал Кабрезехе.
Альберт не приказывал своим воинам ничего — они воевали сами по себе. Пехота как могла противостояла натиску Морского Изумруда, а иногда и сама применяла его, ослушавшись приказа короля. Но этого было недостаточно. В активе армии Гэберта состояло всего около четырех тысяч солдат, в армии Мортеля — двадцать четыре.
— Кабрезехе! — крикнул Альберт.
На поле битвы тут же все стихло. Король Мортеля прошелся по площади Фельдера навстречу Альберту, а затем, когда подошел к нему, спросил:
— Что, сдаешься?
Голос его был ядовит. Саркастическая улыбка, которая образовалась на бородатом лице Кабрезехе, служила ему лишь маской. Даже несмотря на торжество, которое пело сейчас у него в душе, он был хладнокровен. Это было одной из его отличительных черт — в любой ситуации держать себя под уздечкой.
В душе у Альберта все перемешалось. Он был раздосадован на отца за его подлое и трусливое предательство. Он был растерян огромным войском Мортеля. Он был расстроен из-за поражения в битве. В общем, он был разбит.
— Да, — ответил Альберт. — Я сдаю тебе Фельдер, но остальная часть Гэберта останется независимой.
— Так не пойдет, — нахмурился Кабрезехе. — Я требую, чтобы ты сдал мне всю территорию Гэберта, Альберт, иначе военные действия возобновятся прямо сейчас. И еще я требую подчинения, ясно?
— Хорошо, я выполняю все твои требования, Кабрезехе. Но только если ты вновь не начнешь войну.
— Зачем мне вести войну против своей же территории? — усмехнулся король Мортеля, а теперь еще и диктатор Гэберта. — Теперь я разгромлю Бюртофф, это точно!
— Бюртофф? — удивленно спросил Альберт. — Что тебе сделало это королевство?
— Много чего неприятного. Какие-то люди из Бюртоффа убили невинную процессию из Мортеля, в числе которой был и военачальник моей армии. Теперь ты понимаешь, что просто так это оставлять нельзя?
— Согласен, — ответил Альберт. — Но войну против Бюртоффа я развивать не собираюсь. Ланселор всегда был другом моего отца, а все друзья моего отца, да будет тебе известно, — и мои друзья тоже.
— Во-первых, никто тебя сейчас спрашивать не станет — я диктатор твоей страны, и я определяю за всех, как им действовать. Во-вторых, король Бюртоффа сейчас не Ланселор, а его прямой наследник Жером Стефехсон. Ланселор убит.
Альберт окончательно растерялся. Что же ему теперь делать? Все те, на кого он надеялся — все его покинули. Жером еще слишком молод, считал Альберт, чтобы противостоять Кабрезехе.
— Слушай сюда, Альберт, — приказал Кабрезехе. — Война Бюртоффу еще не была объявлена, но она будет объявлена в течение двух недель, если молодой Стефехсон не примет ультиматум, который я отправлю ему сегодня же.
— А каков ультиматум? — спросил Альберт.
— Я тебе этого говорить не собираюсь, — отрезал Кабрезехе. — А то смотри-ка, нашпионишь сейчас, расскажешь бюртоффскому королю чего попало, а мне потом что делать? Так, сейчас мои люди возьмут тебя и всю твою свиту под стражу. И не вздумайте сопротивляться, иначе весь твой народ пойдет на корм акулам Моря Безмолвия, а Гэберт заселится жителями Мортеля. Ты ведь, я думаю, этого не хочешь? Или хочешь?
Альберт долго думал над этим вопросом. По сути, он мог бы ответить, что ему все равно, что будет со страной, если он будет пленен мортельским узурпатором, но король просто не имел право так говорить — на то он и король, чтобы заботиться о своем народе.
— Ладно, — согласился Альберт. — Я принимаю все твои условия. Только у меня одна просьба.
— Какая?
— Пусть вся моя свита находится рядом со мной, — сказал сверженный король Гэберта.
— Что ж, — вздохнул Кабрезехе, — не могу тебе отказать. Да будет так! Стража! Увести Альберта и его свиту в городскую тюрьму!
Тут же к Кабрезехе подошли семеро гномов и увели подчиненных Альберта вместе с ним самим. Кабрезехе вместе с новым военачальником армии Мортеля отправился на повозке в Королевский замок за пределы Фельдера. За окнами светило солнце, но оно совершенно не грело — было ужасно холодно, и Кабрезехе после палящего зноя Эрвальгера был вынужден надеть тулуп. На улицах не было видно местных жителей, их всех загнали в свои дома воины Мортеля и заперли всех на замок, таким образом показывая свою власть над гэбертянами. Было видно несколько повозок. В одной из них ехал один из мортельских стражей, конвоирующий короля Альберта, в других — его свита. Тишина в Фельдере была гробовой, точно такой же, как была в день самоубийства короля Фридриха. Обычное веселье сменилось в городе настоящим трауром. Такое ощущение было, что всех жителей столицы Гэберта превратили в собак и посадили на цепи. Вся жизнь великого королевства шла ко всем чертям после такого оглушительного поражения. Страна была молодой, но ее история целиком была построена на старинных традициях, которые были приняты еще в самом начале развития королевства. С этого дня все обычаи и устои этих земель смылись кровью и страданиями местных жителей. Однако с каждой страной случаются такие катастрофы, которые перечеркивают все старое и вносят новизну в ее жизнь. Именно поэтому не стоит сильно переживать по этому поводу — все пройдет.
Кабрезехе с военачальником по имени Урзулл добрались до замка и увидели, как изменился он за прошедшие десять дней. На вершинах башен замка развевались черные флаги, означающие скорбь о кончине короля Фридриха VI, а также о приближающейся войне.
— Прикажи флаги поменять на алые, — сказал Кабрезехе Урзуллу и вошел внутрь замка.
Взволнованный своими идеями, Кабрезехе не обратил тогда внимания на интерьер Королевского замка Фридриха, когда был здесь же десять дней назад. Винтовая лестница, освещаемая многочисленными свечами, круто уводила узурпатора в королевские палаты. На стенах были изображены сказочные животные различных времен — от древних динозавров до современных тигров, которые обитали в некоторых местах на территории Гэберта. У входа на третий этаж замка развевался флаг Гэберта — шикарный королевский замок на голубом фоне, символизирующем море. Палаты располагались на седьмом этаже — когда строили этот замок, считали, что семерка обязательно принесет королю счастье и удачу.
Только присел Кабрезехе на королевский трон, как в палаты буквально вбежал Урзулл.
— Тебя стучаться не учили? — поморщился Кабрезехе. — Что бы там ни случилось, а я по твоему виду уже чую, что дело дрянь, выйди и зайди правильно.
Урзулл сделал то, что ему приказал король.
— Ну, что там у тебя стряслось?
— Прямо у входа в замок стоит гонец от градоначальника Эрвальгера. Он срочно желает вас видеть и серьезно о чем-то поговорить.
— О чем? — спросил Кабрезехе.
— Не знаю. Он потребовал, чтобы я незамедлительно доложил вашему величеству о нем.
— Ладно, пусть входит.
Через некоторое время в палаты вошел маленький человечек в тулупе, на улицах Фельдера по-прежнему держалась холодная погода. Он поклонился Кабрезехе и произнес:
— Ваше величество, я пришел к вам с двумя новостями.
— С хорошей и плохой? — улыбнулся Кабрезехе.
— К сожалению, обе новости не очень хороши.
— Хм… ну, что ж… присаживайся, — Кабрезехе показал гонцу стул в углу палат. — Рассказывай, какие там новости.
— По словам тех, кто уехал в Сартайн по вашему приказу об убийстве Пифона, градоначальник Эрвальгера понял, что Пифон улизнул из рук наших шпионов.
— Как?! — изумился правитель Мортеля. — Этого быть не может! Рекуаз уверял меня, что Пифона поймали и убили, а ты мне теперь говоришь, что он улизнул! Кому мне из вас верить?
— Рекуаз наврал вам, потому что боялся строгого наказания. Данные, которые получил градоначальник, врать не могут — Пифона видели в Фолькссуне, а потом и в столице Эверса — Касмаиле. Есть предположение, что Пифон хочет пробраться в Бюртофф к королю Жерому и рассказать ему о всех планах вашего величества.
— Вот черт! — ударил кулаком по столу Кабрезехе и встал с трона. — Пифон — отличный стратег, и уж он придумает, как отомстить мне. Что ж, ладно. Я с тобой еще повоюю, Пифон! Какая там вторая новость?
— К градоначальнику прибыл гонец от короля Бюртоффа Жерома Стефехсона. Он привез ультиматум.
— О, эта новость еще хуже первой! — воскликнул с досадой Кабрезехе. — Все мои планы рушатся! Я-то надеялся заполучить Бюртофф легким движением своей властной руки, а Жером все мои надежды стер в порошок. Ну, ультиматум так ультиматум! Урзулл!
Военачальник прибежал к Кабрезехе, будто он был полным подчиненным короля.
— Урзулл, пригласи-ка ко мне градоначальника Фельдера. Он ведь остался жив, я полагаю?
— Слушаюсь, ваше величество, — поклонился Урзулл и вновь выбежал из палат.
— Это все новости из Эрвальгера, гонец? — спросил Кабрезехе.
— Так точно, ваше величество, больше новостей нет.
— Тогда ты можешь идти. Эрвальгерскому городничему передай мой привет и благодарность за новости, пусть и плохие. Скажи, что завтра утром я прибуду в Эрвальгер и переговорю с ним. Иди!
Гонец удалился. Кабрезехе вновь в одиночестве задумался над своим нелегким положением. Да, он захватил власть в Гэберте; да, у него до сих пор оставалось многочисленное войско. Но он понимал, что Гэберт за него воевать не станет. Он был уверен, что все воины этой страны либо дезертируют из общего войска, либо прямо на поле битвы перейдут на сторону Бюртоффа. Он понимал, что Бюртофф со своим многочисленным войском намного лучше приготовится к войне, чем Гэберт, и поэтому легкой победы ждать не придется, если победить вообще удастся.
Мысли правителя прервал градоначальник Фельдера, который вошел в королевские палаты в эту минуту. Он очень волновался, потому что Кабрезехе мог с ним сделать все, что только его душе бы захотелось, вплоть до того, чтобы издевательски убить. Но поскольку Кабрезехе хотел лишь переговорить с ним, что следовало из того, что тот предложил ему присесть, то он имел право на один облегченный вздох. Правом он этим воспользовался, приседая на тот же стул в углу, на котором недавно сидел гонец из Мортеля.
— Ты знаешь, градоначальник, зачем я вызвал тебя? — спросил Кабрезехе. — Или, может, ты знаешь, почему я не сделал тебя пленным, как короля Альберта и его свиту? Ну, что молчишь? У меня к тебе дело есть особой важности.
— Какое? — дрожащим голосом поинтересовался правитель Фельдера.
— Ты на месяц должен стать правителем Гэберта, пока я буду в Мортеле — надо решить кое-какие проблемы. Я думаю, тебе можно доверять, не так ли? Я тебе в придачу еще и очень хорошо заплачу, и место при дворе устрою. Скажи, я могу на тебя рассчитывать? Пойми, я не делаю своими заместителями своих людей, потому что знаю, что они ничего не умеют. Ты, как градоначальник, я думаю, сможешь управлять еще и страной.
— Вы можете положиться на меня, ваше величество, — с поклоном произнес градоначальник.
— Вот и славно, — улыбнулся Кабрезехе. — И еще… не издевайся сильно над моими подчиненными. Если что, я узнаю об этом быстро. Договорились?
— Да, — натянуто улыбнулся гэбертянин.
— Тогда свободен, — сухо сказал Кабрезехе. — К своим новым обязательствам приступишь с завтрашнего утра.
Теперь, когда все ушли, Кабрезехе стал собираться в дорогу в Мортель. Он приказал снарядить корабль и повозку, чтобы отвезла его с вещами в порт Фельдера. Уже через час корабль вместе с узурпатором отплыл в Мортель…
* * *
Эмюлье сидел в конюшне и в десятый раз просматривал свою книгу, которая уже стала для него священной, спустя семь дней после коронации Жерома. Была ночь. Спать ему не хотелось, потому что он знал, что ему обязательно приснится какой-нибудь кошмар. В последнее время к нему часто являлись его покойные отец и брат. В этих снах Эмюлье спрашивал, что же ему делать, но Жерар и Жан Стебьеры молчали — или не хотели говорить, или просто не знали, что сказать.
В книге Эмюлье увидел подробную карту Бюртоффа. Примерно в центральной его части он увидел город Деларон, который был вторым после Саальме по величине и по важности городом Бюртоффа. В книге так же обозначались имена градоначальников важнейших городов Бюртоффа, в том числе и Деларона. Тут Эмюлье посмотрел на имя правителя Деларона, и его чуть удар не хватил от неожиданности. В рамке значилось имя «Пьер Стебьер».
Эмюлье подхватил книгу в руки и рванул на улицу. Там по-прежнему бушевала гроза, лил сильный дождь, и Эмюлье вновь промок до нитки, как и на коронации. На Главной Площади никого не было, трон был давно перенесен в королевские палаты. Жером, видимо, отправился туда же. Эмюлье, не медля ни секунды, побежал с тяжеленным фолиантом в руках в королевские палаты. Стража у входа в замок преградила Стебьеру путь.
— Куда прешь? — грубо спросили придворные. — Ночь на дворе, а он к королю собрался! Ты что, не знаешь, что сейчас время спать?
— Пропустите! — потребовал Эмюлье. — У меня к его величеству очень срочное дело. Да и вообще, я его верноподданный, и я имею право пройти в палаты тогда, когда это будет необходимо.
— Свободный проход в палаты предусмотрен только для военачальника армии, — сурово осадил его один из стражей. — Приходи завтра утром и говори свое срочное дело. А сейчас король отдыхает.
— Пропусти меня немедленно! — приказал ему со злостью в глазах и в голосе Эмюлье.
Стражи вынули мечи из ножен. Затем они окружили его, и каждый направил на него свой меч.
— Уходи и до утра сюда даже не суйся, понял? — прогремел страж, видимо, старший из всех стражей. — Сказали тебе раз — должен тут же исполнить. Больше мы тебе по сто раз повторять не будем. Ослушаешься — голова с плеч, ясно?
— Ладно, успокойтесь, — поднял Эмюлье руки вверх, чувствуя серьезную опасность от этих парней. — Ухожу, ухожу… Завтра утром приду. Когда король проснется?
— Приходи в полдень, не ошибешься, — сухо ответил старший придворный и подтолкнул его в сторону конюшен. Эмюлье не удержал равновесия и упал на сырую и грязную дорогу. В его голове заиграла неудержимая обида, но он сумел сдержать свои эмоции, лишь с ненавистью посмотрев на каждого из хранителей королевского замка. Затем он с трудом встал, немного отряхнулся и зашагал к конюшням. Посмотрев на книгу, которую он по-прежнему держал в руках, он увидел, что она совсем не промокла. «В этом странном мире все пропитано какой-то колдовской силой, даже старинные книги», — подумал Эмюлье и, почувствовав, что замерзает, побежал и через пять минут добрался до своего временного жилища. Надо сказать, жилищем он этим был пока вполне доволен — тут было и тепло, и уютно, и немного пахло деревней, по которой он даже немного соскучился за три недели, которые уже истекли с тех пор, как Жан и Эмюлье сбежали с крепости Ихтенбергес.
Эмюлье лег на сеновал и уткнулся глазами в потолок. Его мысли теперь касались только неизвестного Пьера Стебьера. Кто он? Может, он родственник Эмюлье? Или это просто неожиданное совпадение? «Боже, как много вопросов! — думал Эмюлье. — И хоть бы один ответ!»
С такими мыслями Эмюлье пролежал недолго. После всего, что случилось с ним за прошедший день, он очень устал, а потому довольно быстро уснул, даже несмотря на то, что до этого пытался этот сон сдерживать.
Тут же Эмюлье приснился странный и немного страшный сон. Он снова оказался в Гаспаргосе, прямо перед крепостью Бюпаль. Он был прижат к крепостной стене, к его горлу было приставлено острие меча Кабрезехе. За спиной короля Мортеля стояли Жером Стефехсон и Пифон, с которым Эмюлье повстречался по дороге в Эрвальгер. Однако Эмюлье подумал, что действие происходит задолго после этой встречи. Кабрезехе грозил Жерому и Пифону, что если они хоть немного сдвинутся с места, он проткнет глотку Эмюлье. Пифон, поймав взгляд Эмюлье, подмигнул ему и, опустив голову, закрыл глаза. Эмюлье сделал тоже самое, борясь со своим страхом перед направленным на него мечом. Затем они оба широко открыли глаза, и Кабрезехе зажегся ядовито-зеленым светом. Ничего не понимая, Кабрезехе в страхе отошел от Эмюлье и выбросил меч. Эмюлье и Пифон протянули руки к небесам, произнесли какие-то странные речи, а затем выстрелили молниями в Кабрезехе. Тот упал и затрясся в предсмертной судороге, выкрикивая какие-то нелицеприятные слова в адрес как Эмюлье, так и Пифона и Жерома. Затем он сделал свое последнее движение — метнул клинок в Жерома и умер. Клинок точно пронзил Стефехсона, который никак не ожидал такого поворота событий. Он не успел издать даже хрипа — клинок попал ему прямо в голову. Эмюлье подбежал к убитому и крикнул:
— Жером! Я прошу, не умирай! Слышишь меня? Пифон! Иди ко мне!
Пифон (видимо, он был подданным Эмюлье) подбежал к Эмюлье и спросил:
— В чем дело, Эмюлье?
— Пифон, мы сможем оживить Жерома Морским Изумрудом?
— Нет, Эмюлье, — вздохнул с сочувствием Пифон. — Ни одно заклинание Морского Изумруда не способно оживить человека из мертвых. Прости, но мы ничего не сможем сделать. Король Бюртоффа мертв, и это уже не изменить никому.
— Но ведь мы…
Что было дальше, Эмюлье не смог рассмотреть, поскольку его разбудил Жером.
— Эмюлье, проснись! — кричал Жером, расталкивая его на сеновале.
— А! — закричал в ужасе Эмюлье. — Жером, вы живы?
— Как видишь! — усмехнулся Жером. — А что случилось? Тебе кошмар приснился?
— Да, похоже на то, — облегченно вздохнул Эмюлье. — Вам что-то угодно, Жером?
— Мне сказали, что вчера ночью ты рвался ко мне в палаты, говорил, что у тебя ко мне срочное дело. Это правда? — спросил Жером.
— Да, Жером. Я хотел бы поговорить о градоначальнике города Деларона, о Пьере Стебьере.
— Вот как? И откуда ты, интересно знать, о нем услышал?
— Я прочел его имя в книге земель Аль-а-Ворреа. Причем очень удивился, когда прочел это имя в гномьей летописи. Кто он такой? Приходится ли он мне кем-нибудь?
— Я не знаю, Эмюлье, — пожал плечами Жером. — Я знаю лишь, что у него был брат по имени Жерар Стебьер.
— Жерар Стебьер?! — изумился Эмюлье. — Это ведь мой отец!
— Серьезно? — удивленно спросил Жером. — Значит, Пьер Стебьер — твой дядя? Это очень интересно!
— Что интересно? — не понял Эмюлье.
— Интересна история твоей семьи, Эмюлье. Люди, которые наверняка ни разу не встречались друг с другом, вдруг объявляются близкими родственниками. Такие случаи не так уж часты! Ты бы хотел встретиться с Пьером?
— Разумеется! — воскликнул Эмюлье. — Я хочу спросить у него, как он попал на эти земли. Я уверен, что история будет похожа на мою.
— Вряд ли, — возразил Жером. — Я где-то слышал, что Пьер проник на земли Аль-а-Ворреа через Юго-Восточные Врата, а ты, насколько я помню, через Северные Врата. Различие в том, если тебе это что-то даст, что Юго-Восточные Врата не охраняются Морским Изумрудом, как Северные, так как за их пределами живут люди. Как ты смог проникнуть через Северные Врата, непонятно. Я чувствую в тебе особенную кровь, Эмюлье. Что-то в тебе есть такое, что гномы очень ценят.
— Хотите сказать, что я — потомок гномов? — изумился Эмюлье. — Это, конечно, единственное объяснение тому, что я прошел через охраняемые Морским Изумрудом ворота. Но я покорнейше извиняюсь — я ни чуточки не верю своему родству с гномами.
— Это твое право, — вздохнул Жером. — Что ж, мне нужно идти, меня ждут гонцы из Колекуаза и Монеса. Если ты желаешь, то можешь присутствовать при нашей беседе. Пойдешь?
— Да, — согласился Эмюлье, и оба они пошли в королевский замок.
Гонцы действительно ждали короля Жерома в тронном зале замка. Оба гнома сидели за одним столом, но чувствовалось, что им неприятно сидеть рядом друг с другом. Начал говорить монессанский гонец.
— Ваше величество Жером, у меня новости от короля Монессанского королевства, Бенедикта III. Он на вашу просьбу помочь в войне с Мортелем ответил согласием, у Монеса давно уже проблемы в отношениях с Мортелем, поэтому поставить Кабрезехе на место является одной из важнейших задач короля Бенедикта.
— Спасибо, передайте Бенедикту мою величайшую благодарность, — улыбнулся Жером и обратился к колекуазскому гонцу. — Что у вас?
— Поскольку Мортель является давним союзником Колекуаза, наш король отказал вам. Также он сказал, что в ближайшее время свершится битва на территории Колекуаза. Чтобы Колекуаз перешел на сторону Бюртоффа, вам необходимо занять города Сверистал и Данмур и узурпировать власть в королевстве. Тогда прямо на поле битвы Колекуазом будет объявлена война Мортелю. Вы согласны на данные условия?
— Вполне, — сухо ответил Жером. — Когда выступать в поход?
— Если и Мортель согласится на данные условия, то через месяц я снова прибуду в Саальме и сообщу о начале военного похода. Это все, что я хотел сказать.
— Благодарю вас, — сказал Жером и проводил гонца до двери. Затем он обратился к Эмюлье. — Вот такие дела, Эмюлье. Ты понимаешь, как все сложно? Я уже не говорю о том, как будет отвоевать два города, да еще и победить армию Мортеля!
— Жером, я пойду, — сказал Эмюлье. — Сегодня должен начаться набор пехотинцев.
— Да помогут Всевышние, Эмюлье, — сказал Жером.
Эмюлье ушел к Оливеру Альфу, а Жером вновь в раздумьях сел на трон и так просидел до вечера, пока стражи не доложили о времени сна.