Дорога, дорога… замечательное же это слово! Едешь куда-нибудь, а вокруг — просторы бескрайние! Хоть и не всегда картина красивая, а все равно интересно взглянуть на новые места, на новую цивилизацию, на новый образ жизни, в конце концов! Звуки новой жизни поглощают все время поездки, и потом вспоминаешь эти моменты с каким-то странным вдохновением.
Именно так чувствовал себя Эмюлье Стебьер, доезжавший уже до юго-восточной границы Сэрта, королевства в самом центре Планетного Пустыря, даже несмотря на бесконечные жару и жажду. Безжалостная пустыня забирала последние силы у него и у его коня. Время было ночное, так хоть немного посвежее стало, днем было ехать почти невозможно — Эмюлье изнемогал от жары. Есть ему не хотелось, хотелось только пить. Воду молодой француз решил экономить — всякое по дороге может случиться, может, через несколько минут его конь от жажды и от усталости свалится на землю и не встанет более, а до Бюртоффа еще около пятидесяти кет осталось. По карте Эмюлье увидел, что столица Бюртоффа, Саальме, находится немного севернее, ближе к границе Эверса, хоть и идти туда не более десяти кет. Так что ему еще повезло.
Конь вконец устал и еле передвигался. Вот и Бюртофф, а через десять кет на север будет столица, там уж найдется вода и отдых для бедного жеребца. Наконец Эмюлье все-таки доехал до ворот Саальме, и его тут же остановили стражи.
— Кто такой? — грубо спросили они, перекрестив перед ним копья. — Зачем прибыл в столицу Бюртоффа?
— Я Эмюлье Стебьер, прибыл из Франц… из Мортеля, — ответил Эмюлье, запнувшись. — Я хочу видеть короля Бюртоффа.
— Король не принимает гостей из других стран, — ответил один из привратников. — Этим занимается военачальник армии Бюртоффа, либо принц Бюртоффский.
— Тогда позовите ко мне принца… пожалуйста.
Через несколько минут к южным вратам Саальме подошел высокий, статный юноша в одежде, совсем не подходящую молодому принцу.
— Жером Стефехсон, принц Бюртоффский, — представился он, склонив голову и подойдя к Эмюлье поближе.
— Эмюлье Стебьер, беженец из Франции… и из Мортеля, — поклонился принцу Эмюлье. — Пришел, чтобы отыскать у вас жилище и, если можно, пойти на службу.
— Ты один из тех двоих людей, что устроили бунт в Мортеле? — строго спросил Жером.
— Во-первых, ваше высочество, да, я один из тех двух людей, — задумчиво произнес Стебьер. — Во-вторых, никакого бунта мы не устраивали — наверняка, что это все клевета со стороны мортельского народа.
— Что вы делали в Мортеле? Зачем вы вообще туда сунулись?
— Мы попали в Мортель совершенно случайно. В стране, в которой мы живем, нас хотели казнить, и мы бежали. Где-то около Рима мы увидели ворота, ведущие в Планетный Пустырь…
— Куда? — удивленно перебил его принц.
— Планетный Пустырь — это те восемь государств, на территорию которых мы случайно проникли. В Гаспаргосе, в самом северном городе Мортеля, мы никакого бунта не устраивали, я еще раз говорю. Более того — нам доставили больше неудобства, чем мы им.
— В каком смысле?
— Кабрезехе убил моего брата, — в голосе Эмюлье заиграла ненавистная нотка. — И он заплатит за это, помяните мое слово.
— Я тебе верю, — заключил Жером. — Сегодня ты поспишь в конюшне, там есть две постели на крайний случай, там чисто, так что тебе будет достаточно удобно.
— Еще кое-что… коня нужно напоить. У вас есть водоем?
— Да, — сказал принц, — у северных границ с Эверсом есть пруд, там, кстати, и ты можешь искупаться, он чист. Стража! Увести коня к пруду! Нашего гостя я отведу сам. Прошу прощенья, Эмюлье, — сказал Жером, когда они оба уже шли по дороге к конюшням города Саальме, — что приходится вас устраивать в конюшне. Пустых домов в столице нет, поэтому еще хорошо, что в конюшнях работают двое человек, а сейчас они больны, иначе не знали бы, куда вас пристроить.
— Не нужно хлопот, ваше высочество, — смущенно проговорил Эмюлье. — Я — крестьянин, а потому не заслуживаю такого к себе обращения.
— Крестьянин? — удивился Жером, но в его голосе прозвучала какая-то нота жалости к пришедшему в бюртоффскую столицу. — Ну… это меняет дело. Вы согласитесь работать в конюшне? Ухаживать… кормить коней… прибирать в конюшне, а?
— Я согласен на что угодно, — холодно ответил Эмюлье, которому не особо понравилось, что принц разговаривает с ним, как с дорогим гостем, которого он так долго ждал. — Я просто прошу работу, жилье и пропитание — это все. Я вижу, где находятся конюшни, ваше высочество, дальше меня вести не надо. Спасибо за пристанище.
Эмюлье быстро зашагал к грязным конюшням, располагавшимся прямо напротив него. Принц Стефехсон пожал плечами, подумав, что Эмюлье обиделся на него совершенно беспричинно, а потому решил завтра же придти к нему на конюшню и немного подружиться с ним. Сейчас же он направился к дому Альфа, военачальника армии Бюртоффа, чтобы немного еще поспать.
Эмюлье вошел в немного грязную, но довольно уютную комнату немного левее конюшен и сразу зажег маленькую лампадку. Он открыл книгу, с которой он не расставался с того дня, как забрал ее у гнома Пифона. Его очень интересовал такой момент в книге, как Северные врата Мортеля, через которые они с Жаном прошли на Планетный Пустырь. Странно то, что Жана ворота откинули, а когда Эмюлье сказал фразу «Нам не пройти», они открылись, да еще чей-то голос прогремел! Тут что-то нечисто, подумал Эмюлье и стал искать что-нибудь про Северные врата. В этот раз фортуна отвернулась от Стебьера — ни про Северные, ни про какие-либо другие врата книга не рассказывала. Единственное, что он смог найти, это то, что люди и гномы, лишенные дара Морского Изумруда, не могут пройти на Планетный Пустырь. Это вконец запутало Эмюлье.
Он уснул. Проснулся лишь поздним утром, когда услышал, что кто-то будто подкрадывается к нему. Эмюлье раскрыл глаза и увидел Жерома. Тот встал, как вкопанный, когда увидел уже проснувшегося Эмюлье и в первый момент сказать ничего не смог.
— Вы что-то хотели, ваше высочество? — спросил Эмюлье, одеваясь и заправляя кровать.
— Да… я… в общем, я хотел бы попросить у вас прощенья, Эмюлье, — пробормотал Стефехсон в смущении, — если я вдруг вас вчера обидел.
— Нет, ну что вы! — воскликнул Эмюлье. — Наоборот, я должен вас благодарить, ваше высочество…
— Называйте меня Жером, Эмюлье, — вдруг перебил его Жером.
— Жером? — удивился Эмюлье. — Э… хорошо. Так вот, я должен поблагодарить вас, Жером, за то, что вы дали мне пристанище.
— Ну, вы уж скажете, Эмюлье! — засмеялся Жером, подумав, что все очень даже неплохо. — Я просто исполняю свой долг!
— Долг? — снова удивился Эмюлье. — Перед крестьянином?
Ответить Жером не успел, потому что услышал за стенами конюшен крики детей и плач женщин. Он выбежал на улицу и с ужасом взглянул на происходящее — женщины и дети в панике бежали из города, кое-какие здания пылали в огне, а к королевскому замку на конях подъезжала процессия из Мортеля. Стражников они раскидали, как котят, и пробрались в здание замка. Жером сорвался и побежал за ними. Эмюлье, который тоже вышел на улицу, побежал за ним, ничего не понимая. Единственное, что он сделал — схватил с собой меч на всякий случай.
Жером и Эмюлье вошли в королевские палаты и увидели окровавленный труп короля Ланселора. Жером подошел к нему с тяжкой задумчивостью и прошептал в оцепенении:
— Вот и все, отец. Принял ты своих гостей.
Потом он быстро стал ходить по комнате, а через миг прокричал:
— А ведь я предупреждал!
Эмюлье стоял и ни разу не шелохнулся, пока не услышал какие-то шорохи за ширмой, висящей сразу за троном. Он присмотрелся и заметил три силуэта.
— Жером, — пробормотал Эмюлье, — там кто-то за ширмой.
Жером резко развернулся и властно приказал выйти убийцам его отца. Те не менее резко выскочили из-за ширмы и набросились с мечами на Стебьера и Стефехсона. Жером ловко увернулся от замаха военачальника армии Мортеля и выхватил меч со стены тронного зала, который был раритетным, однако о его раритетности Жерому думать было некогда. Эмюлье же меч носил всегда с собой, а потому одно мгновение — и меч Эмюлье из ножен буквально перелетел в руки к своему хозяину, как верная дворняга бежит к своему любимцу на его зов, виляя длинным хвостом. Глаза Эмюлье не подвели его — врагов было трое. Завязалась борьба, где Жером и Эмюлье показали себя очень славно — навыки Жерома по военному делу и ненависть Эмюлье к мортельским верноподданным дали о себе знать, и подчиненным Кабрезехе Великого мало явно не показалось. К счастью, невинная кровь не пролилась, хоть и виновная кровь пролилась на славу. Все трое мортельца были убиты.
Жером медленно поднял тело отца и также медленно вышел из зала. Эмюлье ходил за ним, как марионетка-зомби за своим повелителем. Наконец они вышли, и всей толпе, стоявшей на главной улице Саальме, бросился в глаза мертвый король. На всех тут же налетел жуткий приступ испуга, дети, крича, бросились врассыпную, женщины-кормилицы крепче прижали к себе своих младенцев, запеленав их лица. В этой суматохе Эмюлье даже не заметил, что очень многие здания были полностью сожжены.
Тут к Жерому и Эмюлье подошел Альф, военачальник армии Бюртоффа, и произнес:
— Это переворот.
Голос его вселял в душу Эмюлье неудержимый страх, и он едва не впал в истерическое состояние.
— Что ты имеешь ввиду? — спросил Жером твердым голосом. От его благодушия не осталось и следа.
— Я не удивлюсь, если Кабрезехе собирается захватить все земли Аль-а-Ворреа, — ответил Альф. — Вчера вечером король Гэберта покончил с собой.
— По какой причине? — вмешался Эмюлье.
— Кабрезехе объявил ему войну, а он испугался и утопился в Море Безмолвия. Сегодня произошло убийство Его Величества Ланселора. Что будет дальше? Мы не можем это просто так оставить!
— Мы объявим войну Мортелю, — сказал Эмюлье.
— Это невозможно, пока в Бюртоффе нет правителя, — ответил Жером. — А коронация по законам Всевышних не проходит.
— Этим законом в данном случае следует пренебречь. Времени на ожидание нет.
— Да ты в своем уме, Эмюлье?! — воскликнул Жером. — Всевышние владеют небом и землей, им подчинены гром и молния, они определяют для людей и гномов жизнь и смерть, а ты говоришь — пренебречь! Это исключено! Недопустимо!
— Ваше высочество, я не согласен с вами, — перебил Альф. — Мы не можем однозначно говорить о Всевышних, как о них говорят легенды, а Эмюлье прав — времени просто нет. Один миг ожидания — и Кабрезехе возьмет во власть если не все, то уж точно половину. Коронация должна пройти сегодня. Завтра пройдет погребение короля Ланселора.
Жером тяжело вздохнул и опустил в раздумье голову. Эмюлье и Альф с нетерпением ждали от него окончательного ответа. Наконец Стефехсон поднял голову и сказал:
— Хорошо. Я стану сегодня королем и объявлю войну Мортелю. Следующие две недели мы займемся набором в армию добровольцев.
— Э, нет! — запротестовал военачальник. — О добровольцах и речи быть не может! Нам нужна мощная армия, чтобы победить Мортель. Кроме того, нам надо создавать союзы с другими королевствами Аль-а-Ворреа.
— Каким образом? — поинтересовался Жером. — Хоть отец и был никудышным стратегом, он умел создавать союзы лучше, чем я.
— Ну, допустим… Гэберт уже автоматически переходит на нашу сторону как враг Мортеля. А там уж постараемся захватить как можно больше земель.
— Что значит захватить? — возмутился Стефехсон. — Каким путем? Насильственным? Невинных людей заставить воевать за нас с Мортелем? Это, мягко говоря, бессовестно!
— У нас нет другого пути! — нетерпеливо пояснил Альф. — Да, мы можем попробовать решить эту проблему мирным путем. Но просить часто бывает бесполезно, ведь так? Ну, выведем мы Монес на свою сторону, потому что его короля что ни попросишь — он все сделает, лишь бы его убедить в правоте миссии. А остальные? Они до такой степени независимые и неприступные, что их придется только отвоевывать!
Жером не нашел на это реплики, и лишь пожал плечами. Эмюлье стало не очень уютно в этой достаточно невеселой ситуации. Действительно, произошел переворот, причиной которого стал он сам. Что же он наделал! Он был на Планетном Пустыре совершенно нежеланным, он зажег конфликт между государствами, он разозлил всех — да он просто монстр! Неизвестно еще, как его еще не казнили. Нужно непременно что-то делать, подумал Эмюлье, и вдруг вспомнил про книгу.
Альф и Жером собрали весь народ на главной городской площади на церемонию коронации и с целью сообщить им о предстоящем сражении с Мортельским королевством. Эмюлье в это время протиснулся в толпе бюртоффцев к конюшням и снова сел с книгой. Он вдумался в смысл слов «только помни где ты, путник, дай им (небесам) понять, что ты свой». В книге он видел гномий словарь, и решил посмотреть слова: «Небеса, помогите мне!»
— Mil*Orry, mavvierhe mhizs! Habbear moofa qwase. Zech mhiz frizh zi nome? — спросил он неопределенно у кого, выискав нужные слова в книге и выйдя на улицу. Голова Эмюлье была поднята высоко вверх, и он очень хорошо видел, как волнуются облака, как небо постепенно заволакивается тучами и приобретает черно-синий оттенок. Внезапно на этом фоне отчетливо отобразились письмена:
— Безусловно, путник. Ты заварил эту кашу на землях Аль-а- Ворреа, и тебе ее расхлебывать. Ничего не бойся и иди к своей цели. Уничтожь своего врага, и ты будешь вознагражден!
Эмюлье стоял как вкопанный — что же это за земля такая, на которую он вторгся? Обитель черной магии? Или мастерская воображения человека? Что же это?! Кто такие Всевышние? Может ли человек обладать Морским Изумрудом? Все эти вопросы стали мучить его, он искал на них ответа, но все нити, ведущие к разгадке, где-то терялись и не желали появляться снова.
Уже вечерело, когда началась коронация Жерома. На главной улице стольного града Саальме собрались толпы людей, чтобы посмотреть на коронацию и послушать нового короля. Жером восседал на троне посредине этой толпы, а подле него стоял военачальник армии Бюртоффа Оливер Альф. Погода была жаркой, но пасмурной, в любую минуту мог пойти дождь. Откуда-то издалека послышались раскаты грома. Отовсюду веяло каким-то неудержимым страхом, болью, страданиями и тревогой. Откуда женщины набрали мужества находиться на Главной Площади Саальме, непонятно.
Спустя мгновение Жером Стефехсон громогласно провозгласил:
— Я приветствую вас, жители Бюртоффа, Великой людской державы Аль-а-Ворреа! Сегодня я восхожу на престол с очень тяжелым сердцем — утром был убит мой отец, было совершено нападение со стороны Мортеля. Грядет Великая Война, и мы в ней замешаны в первую очередь. Призываю вас — будьте очень осторожны, иначе со спины может незаметно подкрасться враг, и вас уже никто не спасет!
В течение этого месяца будет набор рекрутов для дальнейшего прохождения их в бюртоффские войска. Если вы любите свою страну, своих жен, своих детей, то вы пойдете на смерть, которая, возможно, станет ценой жизни целого государства. Если вы верите, что светлые времена еще впереди, и все это скоро кончится — не теряйте своей веры, ибо проигрывает только тот, кто не верит в себя и в свои силы, что очень-очень важно. Если вам не безразлична судьба народа — вперед, сразимся и победим!
Народ Бюртоффа принял речь Жерома неоднозначно: одни одобрительно закричали в пользу нового короля, другие недоверчиво смотрели на то, как он разглагольствует о том, чего совершенно не знает и не понимает, а кто-то и вовсе насмешливо и дерзко обвинял молодого Стефехсона в черт знает чем. Эмюлье стоял чуть поодаль от Жерома и Альфа и видел, что боевой дух, который был слышен в речи, таял на глазах. Он решил подсказать Жерому, что говорить далее. Он вышел и стал пред ними на колени, поклонившись.
— Встань, Эмюлье! — сурово проговорил Стефехсон. — С этого дня ты больше не крестьянин — я назначаю тебя своим верноподданным!
— Я не понимаю, ваше высочество.., — пробормотал изумленно Эмюлье. Жером стал удивлять его все больше и больше.
— Ваше величество, — назидательно поправил его Оливер.
— Брось, Альф! — возразил Жером. — Коронация еще не началась даже. Я объясню тебе, Эмюлье, но только чуть попозже. Альф, будь добр, произнеси речь коронации!
— Внимание! — прогремел Альф. — По причине убийства Светлейшего короля Бюртоффского королевства Ланселора Стефехсона на трон восседает прямой наследник Ланселора Жером Стефехсон, Светлейший принц Бюртоффа. От всех вас я требую беспрекословного ему подчинения, иначе это может очень плохо для вас закончиться!
— С сегодняшнего дня абсолютно все демократические свободы, которые существовали при правлении моего отца, будут отменены. Светлейшее королевство Бюртофф переходит в режим диктатуры.
— Я извиняюсь за вторжение в вашу речь, — сказал градоначальник Саальме, — однако меня терзают сомнения. Не хотите ли вы, пользуясь вашим нынешним положением, совершить государственный переворот?
— Переворот уже произошел во время убийства бывшего короля, — горько произнес Жером. — А положение у меня плачевное. Вы знаете, что близится война с Мортелем?
— Ну, допустим. Что с того?
— А то, что политикой демократии мы не сможем победить в этой войне. Диктатура — это двигатель, который сможет помочь нам во всех общих начинаниях. И уж тем более в таком деле, как война.
На Главной Площади Саальме повисла гробовая тишина, будто все разом онемели. Слова нового короля звучали вполне убедительно, хотя нельзя было однозначно сказать, какой точки зрения придерживался народ. С одной стороны, пришел конец свободе, но с другой — на трон Бюртоффа восседает храбрый король, способный защитить народ от внезапного нашествия гномов Мортеля и который не испугался бы встать на тропу войны и достойно встретить неприятеля.
Началась гроза. Раскаты грома и бесконечные удары молнии вызывали безудержный страх у женщин и детей. Кое-где стали слышны рыдания матерей и крики младенцев. Коронация проходила уже ночью. Пошел ливень, и на площади стало находиться очень неприятно. Наконец Жером воссел на трон и одел золотую корону.
— Да здравствует король! — крикнул Альф.
— Да здравствует король! — повторили горожане.
— Коронация завершена, — тихо произнес Жером. — Эмюлье, распорядись, чтобы все укрылись в своих домах. Затем отправляйся спать.
— Жером, объясните же…
— Потом объясню, — отмахнулся Жером. — Делай, что приказал!
Эмюлье склонил голову и удалился. А Жером еще долго в раздумьях сидел на троне под дождем…