В одном селении, лежащем вдоль проезжего тракта, жила-была семья: отец, мать и дочка. Жили они дружно, радостно, не богато и не бедно, всего вдосталь, а с жиру не бесятся. Девочка росла прилежной, помощницей, да красавицей. Отец и мать на неё нарадоваться не могли: и то она умеет, и это. Соседи так и говорили о ней, мол, ручки золотые.
Да вот беда, заболела мать как-то осенью и умерла. И остались отец с дочерью одни на белом свете. Погоревали-погоревали, зиму перезимовали в селении, а на лето в лес ушли, на заимку. А там то лес корчевали, то рожь-овёс сеяли, то овощи на грядках высаживали. Работы было по горло и думать о своей беде было некогда.
Миновало лето, наступила осень. Отец и дочь собрали урожай и вернулись в селение зиму зимовать.
Тут и повадился к отцу девочки то староста, то поп, и давай уговаривать отца жениться. Уж они расписывали бедную вдову с дочерью и так, и эдак: и умница, и красавица, и хозяюшка на зависть соседкам, и ласковая, и покладистая. И что трудно ей одной. Как бабе без мужика-то. А дочки подружатся и будут роднее сестёр родных. Да и его дочери женский глаз нужен и мужику без бабы никак.
Сначала отец отмахивался, а потом крепко задумался.
И вот, в сочельник, позвал он свою доченьку и серьёзно спросил:
- Ну, что, Настенька, скажешь? Жениться мне, аль нет? Слышала-поди разговоры, что поп со старостой ведут.
- Слышала, батюшка, - ответила девочка.
- И что скажешь, родимая?
Голос отца был расстроенным и девочке стало жаль его.
- Коль иного выхода нет, то женись, батюшка. А я буду послушной падчерицей мачехе и подругой её дочери.
Отец раздосадованно вздохнул, погладил дочь по голове и вышел из горницы, хлопнув дверью. Девочка посмотрела ему вслед и тихонько расплакалась.
Уступил отец старосте и попу, к вдове той посватался. И привёл её в свой дом вместе с дочерью, Марфушенькой. Тут-то для Настеньки счастливая жизнь и закончилась.
Поначалу её выселили с печи, где спать было тепло и уютна, на припечек, а потом и совсем в сени выставили. А работу мачеха ей придумывала всякую разную, не давала присесть ни на минуточку. А отцу жаловалась, что ленится его дочь, что по дому ничего не делает, только она, бедная, вместе с Марфушенькой, от зорьки до зорьки рук не покладая, всю работу делают, да его дочку ленивую ублажают.
Не жаловалась на мачеху Настенька. Огорчить отца боялась, встревать между ним и мачехой не хотела, понимая, что в чужой дом всё равно рано или позже уйдёт.
Так и жили они изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год, пока обе дочери не подросли до выданья. Уж искала мачеха жениха для своей дочери, искала. Уж старалась изо всех сил и сама, и свахам платила. И пошли женихи чередой до хаты. Что ни день, так в дверь стучат со смотринами.
Только сватовство так ни разу и не случилось, потому что в те времена невеста на выданье сама должна была показать свои умения хозяюшки. А Марфушенька к делу была не приучена и чуть что, сразу звали Настьку, чтобы и стол накрыла и сватов ублажила.
Женихам и их родне это не нравилось.Так и уходили откушав и напившись вдосталь, но не посватавшись. Так и уносили каравай не разрезанным, из рушника не развёрнутым.
Стала мачеха мужа поедом есть – отправь дочку на заимку, да отправь, пока Марфушеньку замуж не отдадим.
Исхудал отец от переживаний, осунулся, да никак не мог отвезти дочку в лес на заимку. То ли духу не хватало, то ли жёсткости.
Пожалела девушка отца родного. Тёмной ноченькой собралась в путь-дорогу. Завязала в рушник, матерью вышитый, краюху хлеба, соли, да пару луковиц. Вышла ночью тёмной за порог, да в лес пошла. Хорошо ведь дорогу знала с детства знакомую.
И пришла она на рассвете на заимку, и в избушке старой поселилась.
Дело к осень было, зима уж ледяным ветром заглядывала. Занялась заготовками девушка, утеплила хатку летнюю, да печурку сложила, как умела. А в лесу полно грибов и ягод, да зверья не считанно. Ко всему приученная Настенька успела-таки приготовиться с зиме стужной, вьюжной, долгой и холодной.
Приходил и отец к ней проведывать. Звал домой, но девушка рассудительно отказывалась:
- Не пойду я туда, родимый батюшка, не хочу твою долю одинокой видеть. Я останусь здесь и дождусь, пока Марфушенька замуж пойдёт. А там видно будет.
Вздыхал горестно отец, да ничего не поделаешь, возвращался назад и опять приходил, пока снегом тропинки совсем не замело.
Долго ли коротко ли, но снова сочельник пришёл. А в сочельник незамужние девицы сны загадывают, в снах суженых выглядывают. Вот и Настенька сон загадала. Легла на печь, и заснула.
И приснился ей старец длиннобородый, весь в снегу и лицом белый.
- Спаси меня, - говорит – красна девица, помоги мне в снегу заблудшему, да в беду попавшему...
Подскочила среди ночи сочельничей Настенька, кое-как в одёжку накинула и бегом за порог, сердцем чуя куда бежать.
Странной формы сугроб привлёк внимание, к нему кинулась девушка, не раздумывая. Откопала почти насмерть замёрзшего путника, до хатёнки волоком досунула.
Затащила его в сени тёплые, расстегнула одёжки обмёрзлые и давай растирать его снегом докрасна, пока она глубоко дышать стал. Дотащила его до припечка. Надрывая силёнки уложила к теплу и прикрыла тем, чем укрывалась сама, да запарила травки лесные, что его поить.
Как оттаяли волосы и лицо его, так и ахнула девица-красавица. Перед ней лежал в забытьи их страны настоящий принц, что исчез в прошлом годе на ярмарке.
Долго ли, коротко ли, а пришёл день, когда принц глаза открыл. И увидел он ту, что его спасла, и влюбился в неё без памяти.
- Как зовут тебя, красна девица? Из какого ты роду-племени? – любопытствовал с улыбкой спасённый принц.
Рассказала она кто её отец, только правды всей так и не открыла ему.
- Поживу у тебя до весны? Позволишь? – вопросительно глянул на девицу.
- Поживите, я Вас на мороз не гоню. Да и больно-то далеко до города, - отвечала она не поднявши глаз, только щёки слегка зарумянились – Мы поделим дом половинками. Ваша та будет, которую выберете, а моя та, что останется. До весны и тепла будет нам что есть, а потом Вам в дорогу придумаем снесть.
И остался в избушке царевич жить. Подружились они крепко с Настенькой. Коротали зиму снежную в том тепле, что создали её ручки нежные.
Наступила весна и растаял снег. И пора было принцу домой идти, но привык, прикипел сердцем к Настеньке. И не мог тут оставить красавицу.
И завёл разговор он тогда такой:
- Я люблю тебя крепко, красавица, и хочу назвать тебя своей женой. Согласишься ли ты на век моею стать? И пойдёшь ли со мной во дворец отца?
Опустила очи долу Настенька. Не могла она об этом даже мечтать. Покраснела в смущении и ответила:
- Я согласна на век твоею стать, только что скажет на то твой отец, Иванушка? У тебя ведь невест, хоть пруд пруди, да все знатные, именитые. Будет батюшка твой против нас с тобой. Не позволит тебе моим мужем стать.
Усмехнулся Иван, покачал головой:
- А я батюшку не буду даже спрашивать. По дороге в первой церкви с тобой обвенчаемся. Пусть трубят все, что принц с молодой женой возвращается.
- Коли так, то согласна с тобой идти – отвечала ему красна девица.
Как решили они, так и сделали. И пришли в дом царя уже женатыми.
И обрадовался царь невестке-красавице и созвал он пир на весь мир. А принц с молодой женой в коляске с тройкой скакунов поехали к родному батюшке молодой жены.
Как увидела их злая мачеха с дочкой своей, так поджала губы подковою, недовольно сшиблись брови над переносицей. Затаила она зависть великую. А отец был счастлив за дочь и от всей души благословил молодых.
И поехали все в стольный град на свадьбу весёлую. И на пире гуляли седьмицу.
И мы там были, мёд-пиво пили, по усам текло, а в рот не попало....